Полет на Луневу

Волнуюсь? Да, немного есть. И хотя сегодня далеко не первый мой «полетный» день, самостоятельно к планетам категории С лечу впервые.

– Соле, возьми себя в руки, – говорю я себе, – все будет, как обычно, хорошо.

Прохлада камеры действует успокаивающе. Сосредоточиться помогает глубокий вдох. Вместе с освежающим ароматом хвои озонированный воздух входит в легкие, позволяя сознанию легко покинуть засыпающий мозг и вспыхнуть ведущим началом в ментальном теле. Гаснет свет. Но этого я уже не замечаю, ибо стремительно, со скоростью мысли, перемещаюсь по направлению к Луневе – планете из системы Альфа Центавра, названной в честь ее первооткрывателя Веры Луневой.

На Луневе темно. Черное бездонное небо слабо освещено далекими звездами. Планета кажется навеки уснувшей безжизненной каменистой пустыней, которая не знает радости плодотворного сотрудничества с человеком. Ближе к одному из полюсов вдруг обнаруживаю еле заметное в кромешной тьме сооружение – огромную полусферу, слабо светящуюся голубым. Облетев гладкую, без единой зацепки, конструкцию, решаюсь проникнуть внутрь безо всякого на то позволения.

Господи, как же тут было красиво! «Теплица» укрывала от жесткого излучения великолепную, тонко отзывающуюся на воздействие любой посторонней энергетики природу. Все, к чему приближалось мое практически невесомое тело, трепетало, посылая в ответ мягкие волны приязни или колкие вибрации трудных для восприятия токов. На обширных полянах среди естественно растущих деревьев произрастали прекрасные цветы всевозможных оттенков белого, синего и фиолетового, живоносная и чудесно спокойная влага водоемов не скрывала удивительный мир подводных существ, а наиболее высокие горные вершины приковывали взгляд кристальным сверканием снегов чистейшей белизны. Гармония природы была на редкость естественной и в то же время казалось, что по всем ее картинам прошлась «кисть» великого мастера – человеческого разума.

В вольном полете я все время опасалась наткнуться на стену защитного колпака, но как бы стремительно я ни перемещалась, его матово-синяя поверхность оставалась примерно на одном и том же расстоянии от меня. Невзначай вспомнилась белка в колесе, которая бежит, никуда не приближаясь, из-за того, что движется само колесо. Регулярная повторяемость географических территорий, в конце концов, натолкнула меня на мысль, что я лечу над поверхностью шара, и этот шар есть не что иное, как сама планета Лунева. Похоже, синий купол был расположен в месте искривления пространственно-временного континуума...

Перестав удивляться аномалии спрятавшейся под колпаком планеты, я опустилась вниз и стала присматриваться к окружающему ландшафту в надежде обнаружить здесь высшую форму жизни, то бишь человека разумного. Однако безлюдность местности была очевидной, так и хотелось крикнуть: «Есть здесь кто-нибудь?» Стоило подумать о прошлом опыте, стоило хотя бы на миг ослабить сосредоточение, как все, бывшее в «поле зрения», начинало затуманиваться, теряя четкость очертаний. А потому далеко не сразу я сообразила, что мелькающие то тут то там световые образования – в высшей степени сознательные существа, хозяева здешней планеты. Едва луч моего внимания приспособился фиксироваться на пролетающих мимо, запечатлевая их образы в сознании, гуманоиды – а это были, по моему глубокому убеждению, человекоподобные существа с головой, руками и ногами – стали подлетать все ближе и ближе. Их вид слепил меня, а более высокие, «огненные», вибрации подавляли энергетику моего ментального тела, одновременно являясь для него исключительным магнитом, притягивающим ощущением чего-то неповторимо насладительного.

– Э-э-э, Соле, так и сгореть недолго, – подалась я прочь от светящихся людей, сближение с которыми грозило, как минимум, ожогами. Ментальное зрение тоже стоило поберечь, и потому пришлось его отключить.

Когда усталость начала проходить и можно было продолжить опыты, появилось странное ощущение, будто бы меня окружает пустота. Подключив зрительное восприятие, я не могла не воскликнуть:

– Господи, Соле, ты все пропустила!

Если бы в подкупольном пространстве существовало эхо, должно быть, оно многократно повторило бы мою разочарованность, ибо сейчас никаких признаков живого вокруг меня не наблюдалось, в непроглядной темноте лишь слабо голубела люминесцирующая оболочка купола. Впрочем, неожиданная осиротелость не убедила меня во всамделишном исчезновении прекрасного мира, я была уверена, что сколько-нибудь обождав, встречусь с ним вновь – не хотелось покидать планету, так и не пообщавшись с ее главными обитателями.

Поверхность защитного купола была такой же холодной, как и камни, во множестве валявшиеся под ногами. При попытке ментального контакта она слегка вибрировала и, похоже, готова была поделиться информацией. Стоило потревожить ее информационное поле, как тут же на меня обрушилась лавина «голосов», несущая невообразимый поток сведений и эмоций. «Сойти с ума», вернее, потерять личностную суверенность, никак не входило в мои планы, а потому я пулей вылетела наружу.

Что теперь? Что еще можно было увидеть на этой пустынной планете, я не знала, так как не удосужилась перед полетом прочесть отчеты предыдущих исследователей. Чужой менталитет, наверняка, привнес бы некую предвзятость в мое видение. Ничего не оставалось, как заглянуть под скудный наружный покров Луневы. Инструкцией строго запрещалось одиночкам проникать в планетное тело: инертная материя, как правило, хранила множество ловушек, к тому же, ее вибрации существенно отличались от моих, представляя изрядную нагрузку для ментального тела. Однако, подобно прочим начинающим нарушителям устоев, я сказала себе:

– Не бойся Соле, ты углубишься совсем чуть-чуть, всего на несколько километров, а потом вынырнешь где-нибудь внутри шатра. Может быть, к этому времени там вновь объявится дивный мир.

Чем глубже я проникала в недра планеты, тем сильнее становилось ощущение гнета. Казалось, что утесняющая плотная материя стремится «успокоить» чуждое ей существо, низвести процессы моего подвижного сознания до своего сверхмедленного ритма. Ничего удивительного. При встрече соприкоснувшиеся сознания всегда стараются сонастроить свои вибрации, как того требует закон любви, лежащий в основе мироздания. В то время как высокие сознания ищут способ одарить своим благорасположением более примитивные формы, последние зачастую пытаются навязать встречным свой способ проявления жизненной активности.

Конечно, не все под землей было так безнадежно пассивно. По пути встречались разнообразные подземные сущности, со своими интересными особенностями, однако вступать с ними в контакт не было никакого желания, да и вряд ли так уж безопасно было привлекать к себе внимание здешних гномов и троллей. Нередко на глаза попадались кристаллы, иной раз поразительно красивые. Настроившись на излучение одного из них – крупного алмазоподобного экземпляра, звездой выделявшегося в угольно-черной породе, – я вдруг обнаружила, что нахожусь в окружении необычных построек, среди которых перемещаются удивительные человекообразные существа. Сверкнула молния, за ней еще одна, потом еще... – казалось, небо готово испепелить огнем все вокруг, однако не было заметно, чтобы явленная угроза как-то отразилась на привычной жизни. И кудрявая «мшистая» растительность, и огромные грубо высеченные в скалах постройки, и крупные – под стать жилищам – насельники-великаны – все жило в привычном ритме, игнорируя близость финала планетного армагеддона. Совсем как когда-то на Земле...

– Соле, очнись, – стряхнула я с себя наваждение, – тебе не пристало погружаться в память планеты. Этот рассказ может быть очень долгим: длиною в твою жизнь, а то и дольше...

Вынырнув из земли, как и планировалось, внутри купола, я несказанно обрадовалась: прекрасный мир был на месте, с той, впрочем, разницей, что вместо ослепительного белого солнца наверху маячили две крохотные луны, самую малость превосходившие по размеру здешние звезды, в обилии населявшие ночное небо. Полюбовавшись некоторое время утонченными ночными пейзажами, я, к своему огорчению, не обнаружила на поверхности планеты ни одного «человека». Это казалось, по меньшей мере, странным. Не слишком доверяя поверхностному осмотру, я включила «ментальный локатор», предварительно отказавшись от визуального наблюдения: с «закрытыми глазами» внимание переставало рассеиваться, фокусируясь исключительно на излучениях встреченных объектов. Однако когда, столкнувшись с повышенными вибрациями, я включала ментальное зрение, оказывалось, что мои старания напрасны – самые высокие токи исходили от тел отдыхающих животных – подобия земных ланей и птиц, мирно почивающих на ветках деревьев.

Ночь на Луневе оказалась короткой. В одно мгновение все ее очарование погасло, как будто некто могущественный нажал невидимую кнопку. И вновь настала непроглядная тьма. Дисциплина ожидания была мне не чужда, однако глупо было транжирить ценную энергию в бездействии.

– Соле, тебе все-таки стоит прислушаться к здешним голосам, – подумала я. – Хотя если ты будешь слушать их все одновременно, то наверняка вскоре станешь одним из них и, скорее всего, не самым радостным.

В несметном числе историй, сохранившихся в «летописи» планеты, хотелось отыскать ту, которая бы мало-мальски поясняла ее нынешнее состояние. Поиск по ключевым образам, в конце концов, позволил мне услышать достаточно, для того чтобы уразуметь: планету постигла катастрофа.

– Малыш, мне очень жаль... – повествовал один из голосов, – я не увижу, как ты растешь... мое сознание постепенно рассеивается. Это плачевное состояние – не исключение, а, похоже, норма... для многих взрослых. Из того, что было раньше, помню только ту страшную вспышку, которая повредила атмосферу. Еще, пожалуй, помню, как впервые увидела защитный купол и удивилась: как он, такой маленький, может накрыть целую планету. Увы, я уже ничего не помню... ни то, как ты появился на свет, ни то, как сделал свои первые шаги... не помню даже тот страшный день, когда анализатор подтвердил, что ты, как и другие дети, из-за мутаций утратил способность общаться с помощью голоса и теперь контактируешь с себе подобными на мысленном плане. Дорогой мой, и все-таки я счастлива... потому что вижу по твоим глазам: ты понимаешь меня. Ты еще такой маленький, но в твоих глазах отражается глубокая мудрость... Я знаю, что, когда окончательно утеряю связь с этим миром, ты, мой милый, сможешь сам позаботиться о себе...

Когда стало казаться, что голос, идущий извне, принадлежит мне самой, а маленькое существо, покрытое светящимися пятнами, необыкновенно близко моему сердцу и дороже его у меня ничего нет, я прервала связь и постаралась очистить ауру от обрывков прилипших к ней чужих энергий. Под действием светлой грусти мое тело успело «обмякнуть», согласованность работы его центров стала давать сбой. Еще немного и я могла, помимо воли, быть втянутой в канал автоматического возвращения.

– Соле, настройся, умоляю тебя. Собери все воедино: чувства, мысли, образы... Миру – мир, миру – мир, миру – мир...

Сотни раз пришлось повторить этот простенький мантрам, прежде чем мое существо приобрело способность к утверждению гармонии высших нервных центров. В ритм повторений как-то очень органично влилось появление картины пробуждающейся ото сна планеты. Белый диск солнца заливал чудесным живым светом красочную панораму растительного сообщества, играл огнями в крохотных кристалликах почвы, рождал ослепительные блики на гладкой бирюзовой поверхности воды. Красота питала, красота вдохновляла на подвиги.

– Что ты творишь, Соле?! Не смей этого делать!

Инструкцией запрещалось близко подходить к инопланетянам и, тем более, касаться их. Однако острое желание вступить в контакт с плазменно пылающими существами угашало всякое благоразумие.

– Соле, инструкция... Соле, очнись... – где-то на периферии моего сознания слабо мигала лампочка здравого смысла. И все же, ни минуты не колеблясь, я ринулась к высокой фигуре и протянула руку, чтобы дотронуться до нее, почти не сомневаясь, что за этим воспоследует вспышка и я сгорю в ослепительном пламени, не оставив и следа на этой удивительной планете.

Да, да, да! В первое мгновение боль, жуткая боль охватила все мое существо, зажала в своих беспощадных тисках сознание. Когда способность мыслить вернулась, мое мироощущение уже поразительным образом изменилось. Блаженство? Всеохватывающая любовь? Нирвана? Пожалуй, нет таких слов, которые могли бы описать это состояние. По мере того как мое тело растворялось в огненной сущности божественного создания, сознание уносилось все дальше и дальше от родной планеты. Исчезло разумение самоценности собственной личности, а взамен пришло несказуемое ощущение единства со всем сущим. Казалось, что я вошла завершающим элементом в план божественного начала, соединившись с ним навеки.

– Вот, Соле, сейчас ты превратишься в настоящее солнце, – искрой вспыхнула не моя, но и не чужая мне мысль. Она-то и «пробудила» меня к обновленному восприятию собственной индивидуальности. Я вновь почувствовала себя отдельным человеком, снова ощутила, что имею тело... Стоп! Тело было не мое... На месте прежнего ментала – утонченно-прекрасной копии тела физического – красовалась человекоподобная огненная оболочка, правда утерявшая внешние признаки пола. И все равно я ощущала себя женщиной, причем до беспамятства влюбленной, которая различала вокруг себя только любовь, только ее проявления...

Теперь я – одна из них. Я – сама любовь. Не жалею ли я о Земле, о путешествиях в другие миры? Ничуть. Теперь я знаю, почему в ночную пору на Луневе никого не застать: звездное небо так и манит нас в полет, а наши тонкоэнергетические тела позволяют нам без труда перемещаться на любой космический объект, будь то планета, комета или даже звезда. Чего жаждем мы, раз продолжаем искать? Что ищу я, если всякое искание суть поиск противоположного начала, а свою недостающую половинку я обрела сразу же, как только она примагнитила и преобразовала меня?

Жажда познания наивысшего, а значит и всех его проявлений, не оставляет меня. Беспредельное искание Красоты заложено в основу мироздания и составляет суть проявления жизни. Все сущее, включая меня, озабочено поисками прекрасного. Создавая новые формы или обнаруживая иное, более совершенное, бытие, мы восклицаем: «Это предел совершенства!» Но скоро убеждаемся в ограниченности этого представления и понимаем, что все лучшее еще впереди. Вдохновленные любовью, мы продолжаем поиск, ставим перед собой новые цели, заглядываемся на новые высоты. Мой единосердный избранник не устает напитывать меня восхищающей мыслью: «О, Соле, жду не дождусь, когда мы оставим этот мир и воспарим в мир Огня! Вот где родина духа!»

ОСТАВИТЬ ОТЗЫВ НА САЙТЕ АВТОРА:   http://www.nowimir.ru/DATA/contact.htm