Я сумею

Я СУМЕЮ…

Екатерина Григорьевна приехала в Израиль одна, хотя из Ленинграда выехали семьей: она, сын Дмитрий и невестка.
Сын, энергичный и очень общительный, узнал где-то о существовании датской религиозной секты. Эта секта предписывает своим прихожанам активно помогать евреям выезжать на свою историческую родину. Для этого датчане на автобусе прибывали в Ленинград, брали несколько семей и через Финляндию доставляли их к трапу самолета, отправляющегося в Израиль.
Как и с кем договаривался Дмитрий, Екатерина Григорьевна не знала, но январским утром 1990 года они погрузили свои баулы в багажное отделение роскошного автобуса. В автобусе было шестеро датчан и несколько еврейских семей.
Как проехали через весь до боли любимый город, через знакомые места Карельского перешейка, через серый пасмурный Выборг, Екатерина Григорьевна помнила смутно. Весь путь в глазах стояли слезы. Ведь в этих местах прошла ее жизнь. Датчане всю дорогу раздавали горячий чай, бутерброды и были очень предупредительны. Переезд через границу пассажиры встретили криками «Ура!» и аплодисментами.
К месту ночевки приехали во второй половине дня. Автобус остановился в местечке Вивано в шестидесяти километрах от Хельсинки. Несколько деревянных домиков в чудесном сосновом бору. Озера. Водопад. Всех вкусно накормили, разместили по комнатам. Им сказа- ли, что в Вивано они пробудут два дня. За это время им покажут Хельсинки и достопримечательности ок- рестностей.
; А пока гуляйте, здесь прекрасные места…
Утром Екатерина Григорьевна проснулась от шума. В комнате никого не было, но домик гудел, как улей. Что случилось? И тут она узнала: началась война в Персидском заливе. Война, в которую может быть вовлечен и Израиль. Все отъезжающие и датчане собрались в холле. Думали, предполагали, но что делать, как поступить ; никто не знал.
Приехал представитель Сохнута. Он успокоил всех, сказав, что навряд ли эта война коснется Израиля:
; Все должны в назначенный срок быть готовыми к отлету.
Днем была экскурсия по Хельсинки. А вечером Дмитрий сказал Екатерине Григорьевне, что необходимо поговорить, посоветоваться:
; Понимаешь, мама, в связи с началом войны появилась возможность остаться здесь, в Финляндии. Мне даже обещали работу. Физики моего профиля здесь нужны. Зина тоже может остаться. А вот тебя… тебе, мама, разрешения не дают. Мы с Зиной ничего еще не решили. Как ты скажешь, как ты решишь… Если будет здесь плохо, мы всегда сумеем приехать в Израиль. Если устроимся хорошо, будем хлопотать, заберем тебя. Долго ты одна не будешь.
Екатерина Григорьевна решила: пусть остаются. Может быть, потому так решила, что чувствовала: они ждали от нее именно этого решения.
В самолете разговорилась с очень приятной женщиной, которая предложила остановиться вместе с ней у ее сына, приехавшего в Израиль в прошлом году. Семья сына снимала маленькую квартирку. Здесь Екатерина Григорьевна переночевала, а утром, знакомясь с городом, прочитала объявление о том, что женщина ищет компаньонку для совместного съема квартиры.
Женщина оказалась интеллигентной киевлянкой предпенсионного возраста. Екатерина Григорьевна ее почти не видела. Инженер по профессии, она целый день у кого-то убирала квартиру, нянчила чьих-то де- тей.
Сын писал регулярно. Работает. Квартиру снимают. Копят деньги на собственную. Родилась внучка. Если у бабушки есть возможность приехать к ним ; будут ра- ды. У бабушки возможности не было. Еле-еле сводила концы с концами.

… Жизнь не баловала Екатерину Григорьевну. До войны Катюша закончила пятый класс. Отец ушел на фронт и пропал без вести. Мать умерла от голода. Умирающую Катюшу нашла в холодной квартире девушка- дружинница. Девочку поместили сначала в больницу, а потом в детский дом. В 44-м поступила в педучилище. Работала в начальной школе. Закончила заочно пединститут. Стала преподавать русский язык и литературу. Учителем она была от Б-га. Любила ребят, и они отве- чали ей взаимностью. Каждый ее урок был мини-спек- таклем. Сначала о ее мастерстве узнали во всем Ленин- граде, потом на ее уроки стали приезжать из других городов. Ей предлагали административную должность, но она отказалась: она ; просто учитель и только учи- телем будет работать.
Свободного времени у нее совсем не было. Стопки тетрадей: изложения, сочинения, контрольные работы. Собирала ребят на поэтические чтения при свечах,   устраивала литературные диспуты, по воскресеньям водила своих девчонок и мальчишек в театры, а в каникулы ходила с ними в походы. И так год за годом. И как-то не заметила, что прошли молодые годы. Она отдала их школе, детям. Статистика утверждает, что больше всего старых дев и просто одиноких женщин среди учительниц.
Катюша была хороша собой. Небольшого роста, стройная, с огромными серыми глазами и добрыми ямочками на щеках, она привлекала взгляды мужчин. Но она говорила себе: потом, вот закончу институт. Вот выпущу очередной десятый класс. Сейчас некогда. Потом. И вот ей уже тридцать пять. Теперь стара. Где познакомиться? На танцы не пойдешь. Там кавалеры ; ее ученики. Свах теперь нет. На дом женихи не приходят. Поняла, что обречена на одиночество. И смирилась с этим.
Появился дома телевизор. Да и ее верные друзья -  книги помогали одолеть одиночество редких свободных вечеров.
Однажды ей довелось побывать в Ялте. Хоть и не в сезон, но все же курорт. Как-то присела она на скамейку, одиноко стоящую на пустынном пляже. Рядом с ней сел мужчина. Средних лет, русоволосый, коренастый. Разговорились. Михаил ; так звали мужчину ; отдыхает по соседству в военном санатории. С этого дня они встречались ежедневно, а иногда и два раза в день. Михаил ; капитан 1 ранга. Служит на Дальнем Востоке. Многое перевидел и обо всем рассказывал живо, интересно.
Они говорили о поэзии, о современной прозе, о красотах Ленинграда, где Михаил проучился в Морском училище пять лет.
Как-то он заговорил о жене: женился случайно, вернее, она женила его на себе. Мещанка. Ничто ее не интересует ; только деньги и тряпки. Терпит ее только ради детей.
Катя нахмурила брови:
; Никогда... Никогда больше, Михаил, чтобы я не слышала ничего плохого о вашей жене. Это нечестно. Это не по-мужски.
Он смутился и больше не касался этой темы.
Этот вечер выдался теплым. Было поздно. Они возвращались после концерта. Он с жаром читал своего любимого Бернса, она ; стихи Цветаевой. Они уже подходили к ее санаторию, как вдруг, в темной аллее, он крепко обнял ее и хотел поцеловать. Она с силой вырвалась:
; Ну, уж нет! Этого-то как раз и не надо.
И, не попрощавшись, убежала.
Катя долго не могла уснуть. Как всегда, в ней заговорил второй голос:
; Он мужчина. Ты гуляешь с ним по темным аллеям. Признайся, ты ожидала этого. Но потом испугалась. Почему ты испугалась? Почему убежала? Ты никогда не знала мужской ласки! А тебе ведь скоро тридцать шесть. Дальше ; старость. Михаил красив, умен. Тебе с ним интересно.
Первый голос возразил: «Да, мне с ним хорошо, но я никогда не позволю осиротить его детей».
Утром он встретил ее. Извинился. Обещал, что это больше не повторится. Они опять проводили все дни вместе. Свое обещание он сдержал.
Из Ялты она уезжала раньше него. У машины, которая должна была увезти ее в Симферополь, он, глядя ей в глаза, говорил очень серьезно и печально:
; Поверь мне: я полюбил тебя. Я знаю, что ты та женщина, которая мне нужна. Мне будет очень, очень не хватать наших бесед, не хватать тебя. Я очень прошу, оставь мне твой номер телефона и адрес.
И она оставила.
Ранним мартовским утром она услышала непрерывный звонок междугородной. Он звонил из дальневосточного аэропорта:
; Сейчас вылетаю. Скоро буду у тебя.
Начались весенние школьные каникулы. Появилось свободное время. И опять мучительные мысли: что делать, как поступить? После приезда из Ялты она уже решила для себя… Но теперь испугалась… И опять вто- рой голос напомнил, сколько ей лет:
; Потом захочешь родить, но будет уже поздно. Вспомни мудрые слова «Кто был рожден, тот сам рожать обязан». Роди! У тебя будет твой ребенок, твоя надежда, твоя защита на старости лет.
Он прожил у нее пять дней. Им было хорошо вдвоем, радостно, спокойно.
Сына она родила в конце декабря. К Новому году уже была дома. И вот опять междугородный звонок ; Михаил поздравляет ее с наступающим Новым годом. «Возможно, скоро опять будет командировка в Ленинград. Встретимся». И она сказала: «Встреч, Мишенька, больше не будет. Я вышла замуж. И никогда больше не звони мне, не ищи встреч. Я очень люблю мужа и не хочу его огорчать!»
Дима рос здоровым, жизнерадостным. Был любознательным и очень честолюбивым. Школу закончил с зо- лотой медалью. Поступил в университет, а затем и в  аспирантуру. Был оставлен на кафедре при университете. Это он первым заговорил об отъезде в Израиль. И вот она в Израиле, а он…

Ночами Екатерина Григорьевна почти не спит. Она вспоминает, как, прижимая к груди крохотное тельце сына, беседовала с ним:
; Ты вырастешь сильным, мужественным. Мы будем с тобой большими друзьями. А потом, когда твоя мама состарится, ты станешь ее опорой. И тогда не страшна будет никакая старость. Так ведь, сынок?
Ей казалось, что сын понимает, о чем она говорит, и полностью согласен с нею.
И он вырос большой, сильный, мужественный, и они были большими друзьями, и она состарилась, но рядом нет опоры. Может быть, так и должно быть. Дети вы- бирают свою дорогу. Она почувствовала, что плачет. И тут вмешался второй голос:
; Ты что нюни распустила? Случилась трагедия? Сын жив-здоров, растет внучка. Давно не виделись? Наверное, им сейчас нелегко. Увидитесь, обязательно увидитесь. Сын тебя любит. Ты же сильная женщина и совсем еще не старая. Всю жизнь ты жила для людей. Найди и сейчас себе занятие. Надо жить!
Утром она встала, позавтракала, надела нарядную блузку. Дорога не близкая. Вот этот дом. Клуб. Подня- лась на второй этаж. В просторной комнате за столом сидела женщина средних лет и что-то писала. Она под- няла глаза на Екатерину Григорьевну. Поздоровалась. Посмотрела на нее вопросительно. И тогда Екатерина Григорьевна сказала:
; Я пришла помочь… Я хочу организовать в клубе кукольный театр. Вы увидите... Я сумею.