Мироходы, часть 2, глава 13. Плен

               
                ( П Р О Д О Л Ж Е Н И Е )    

      А погоня блуждала где-то впереди и в стороне. Главарь псов с помощником,  выбирая удобный путь, не спеша, плелись вслед.
      - Селиванов, курево есть? – пробасил старший по кличке «Хрущ».- Иди сюда, покурим. Я десятским наказал  долго не шляться.  Ежели, через час их живьем  или в «жмуриках», не сыщут – дело дохлое. Надо вертаться. В тех далях - тайга дремучая. Окромя клещей на плешь - ни хрена не добудешь. Там Смердяки промышляют. Пущай они ловят, да развлекаются. После зимовки соскучились по свежему мясцу. Страсть любят, гады, жрать человечину.
      Охранники сели на валежину, закурили и долго обсуждали события прошлой ночи. Хрущ сплюнул. Придавил окурок сапогом. Окинул взглядом окрестности и, схватив соседа за локоть, прошептал:
      «Эва! Глянь-ка. Бегляки-то здесь! Хитрые, сволочи! Сумели таки  через цепь проскользнуть. Вон как от погони стрекают. Что делать будем? Войско мое далеко убрякалось, не докричишься. Давай сами будем брать. Глядишь,  простят нам ночное разгильдяйство.»
      Долговязый жилистый Хрущ отличался недюжинной силой и жестокостью. Поэтому и заслужил чин главаря. Его маленькие, близко сидящие глазки, сверкали ненасытной злобой. Огромные ручищи, с ладонями – лопатами, свисали почти до колен и были способны перемолоть в щепу толстую жердь.
      Селиванов был ростом чуть ниже шефа и уступал ему в силе. Но хитростью и изощренностью превосходил всех других Псов. Был горазд на пакостную выдумку. Любил жестокие развлечения. Он был автором пытки «Крысиным кабаком». Это когда жертву, на потеху или в назидание зрителям, скармливали живьем голодным крысам. В его арсенале было немало подобных «забав».
      - Оружие у нас немудрящее. Тесаки,  да палки-резинки, - озаботился Хрущ. - Маловато. Уменя кожаный «Благодетель» есть, - похвалился Селиванов, вытаскивая из запазухи  ременную плеть. – Я им страсть «бодаться» мастер. Управимся.
      - Ладно. Кончай «бухтеть», Хрен с ним. Бывало и голыми «рычагами» управлялись.
      - Не бойсь, пахан! Все ништяк, справимся! У меня, окромя этого  «благодетеля», и аркан есть. Ой, глянько, Хрущ, с ними же  «бутончик»! Ее надо живьем! То-то, нам и братве, потеха будет. Давненько не лапали бабочек.
      - Ладно, не разводи «базлы». Как бы тебя самого живьем  не оприходовали. Вон те, двое, амбалы,  не хуже нас. Надо им какую-нито «бороду пришить». Без хитрости не стоит рисковать.

      Уже больше часа беглецы торопливым шагом удалялись от опушки леса. Прошла настороженность. И они расслабились. От вспотевших голов струился пар. На плечи, хоть и полупустые, давили рюкзаки. Миновав рощу векового пихтарника, с огромными пихтами-великанами, патриархами леса, вошли в светлые осинники. Сизо-зеленые стволы раскинули вверху сеть еще голых ветвей. Кое-где, группами и в одиночку, зеленели голенастые сосны. Изредка попадались белоствольные березы. Среди прошлогодней пожухлой травы  пробивались розетки ранних примул. Местность хорошо просматривалась. Беглецы расположились на долгожданный отдых.
      - Будем считать, что выкрутились. – Чего дальше  будем делать?
      - А дальше, Федька, надо продолжать уносить отсюда ноги. Рано успокаиваться. Не стоит забывать, что где-то здесь шляются голодные смердяки, – ответил Владимир. Кроме того, от слонгов можно ожидать всякой пакости.
      - Будем держать путь к новой точке перехода, - перебил спор Иван Ефимыч. – Надеюсь, координаты еще не забыли?
      Хорошо грело яркое солнце. После торопливого бегства, вспотевшее тело просило хорошей передышки.
      - Пить очень хочется.
      - Потерпи, Соня, до большого привала. Там костерок запалим, чайку вскипятим, подкрепимся, чем Бог послал, - посоветовал Николай.
      - Чего терпеть-то, - возразил Владимир.- Я мигом березовки наберу. Сейчас самая пора для сока. Березы просыпаются, в силу входят.

      Охранники, лежа, притаились за обомшелой колодиной. От мерзлой земли исходил пронизывающий холод. Селиванова била мелкая дрожь. Он ежился и ворочался.
      - Не чакай зубами, падла. И не крутись! Клыки скорчую! Чего доброго обнаружат до времени, - сердито шипел Хрущ, не отрывая взгляда от беглецов. – Грамотные,- бормотал он недовольно. – Устроились как на пупке, не подберешься.
      В группе беглецов поднялся человек.  Подхватив топорик и котелок, направился к группе берез, стоящих в сотне метров.
      - Куда это он?- насторожился Хрущ. – А, понятно. Запарились после пробежки. Попить захотели. За березовкой наладился. Ну, давай, давай…
      Владимир выбрал подходящую березу. Топориком сделал на стволе зарубку. Из нее, тут же потекла обильная струя прозрачного холодного сока. Он припал к березе губами и с наслаждением стал глотать освежающую, чуть сладковатую влагу.
      И тут  на его голову обрушился страшный удар. В глазах потемнело, ноги подогнулись. Он медленно осел на землю.
      - Селиванов, вали его мне на спину, торопливо шептал Хрущ. – Да прими на себя ноги. А то поволокутся, след на земле оставят.
      - Эвон, какая орясина,- кряхтел напарник, берясь за ноги.
Псы с тяжелой ношей торопились к густым пихтачам. Там земля, усыпанная толстым слоем опавшей хвои, не оставляла следа. Голова пленника свесилась на плечо Хруща. С затылка стекала тоненькая струйка крови. Лавируя среди густых зарослей и толстых стволов, забрались в непролазную глухомань. Бросили тело на землю.
      - С такой ношей нам далеко не уйти. Его скоро хватятся. Искать будут, - беспокоился Хрущ. – Давай, пока он не очухался, свяжем, затащим наверх в самую гущину на толстый сук. Привяжем к стволу. Кляп в рот, замаскируем и сами туда же. Пусть ищут. Хрен найдут!

      - Что-то наш посланец за питьем запропастился, - встревожился Николай. - Пора бы уж вернуться. Как бы беды не приключилась. Надо искать. Окрикнуть – опасно, как бы погоня не услышала.
      Вскинув на плечи рюкзаки, обеспокоенные друзья, устремились на поиск. У дальней березы сиротливо поблескивал алюминиевым донышком котелок. Рядом валялся топорик. Из зарубки по стволу стекала струйка сока. Прошлогодняя листва была разворошена.
      - Стойте здесь. Не топчитесь. Я мигом обегу, следы огляжу, - предупредил Николай. Внимательно разглядывая землю, пошел по кругу. Все с напряжением следили за ним.
      - Ротозеи мы, - объявил он вернувшись.- Рано успокоились. Как можно быть такими беспечными! Выследили нас. Вон там, за колодиной, закрадка. По лежке видно – долго за нами следили. Давайте, идем по следу. Я впереди, все остальные, чуть позади.
      Глубокие от тяжелой ноши отпечатки каблуков вели стежкой к пихтачам. Их заросли раскинулись вправо и влево на многие километры. Толстый слой пожелтевшей хвои, устилавшей землю, пружинил под ногами и не оставлял отпечатков обуви.     Посовещавшись, друзья растянулись цепочкой и углубились в чащобу.

      Сознание возвращалось медленно. В глазах все еще стоял туман. В горле солонило. Туго забитая в рот затычка до боли раздирала щеки. Он, сидя на толстом суку, был крепко привязан ременным арканом к стволу старой пихты. Густая хвоя сплошь закрывала обзор. Руки и ноги были туго прикручены к дереву.  Любая попытка пошевелиться вызывала в них резкую боль. Стояла глухая тишина, свойственная угрюмому хвойному лесу. Резко пахло пихтовой смолой. Слабые порывы легкого ветерка, временами, пошевеливали вершины лесных великанов. Истошно верещала потревоженная людьми сойка. Владимир напрягал слух. Где-то в стороне едва слышно переговаривались его друзья. Звуки были то рядом, то удалялись. Его упорно искали. Собрав все силы, пленник попытался издать хотя бы какой нибудь звук. Но с трудом выдавил еле слышное глухое мычание.  Тут же на голову обрушился удар кованого сапога. Сознание снова покинуло его. Глаза закрылись, по щеке прокатилась тонкая мужская слезинка.
      Федора что-то насторожило. Толи  где-то качнулась ветка, толи раздался какой-то звук. Он остановился и внимательно осмотрелся. Вокруг величаво и спокойно стояли огромные темно-зеленые  пихты, погруженные в вековую тишину. Тяжело вздохнув, он скрылся в чащобе.


                П Р О Д О Л Ж Е Н И Е        С Л Е Д У Е Т