Бомжиха

У нас была вполне благополучная семья. Как у всех – муж, жена, дети, внуки.
Детские сады, пионерские лагери, бабушки, дедушки. Друзья, приятели, соседи. Круг общения был обширный. Жизнь текла по накатанному руслу, проложенному нами самими. В магазинах всё было – если для всех, то всем – одинаковый товар, продукты, одежда, мебель. Никому не было обидно. Все в той или иной мере были счастливы по-своему. И я – тоже.
Дети с детского сада уже знали, что родители обязаны проплачивать определённую сумму через сберкассу, по квитанциям (Сбербанк – это было другое слово), за посещение государственного учреждения, именуемого детским садом. Кроме того,  родители должны были негласно приносить туалетную бумагу, салфетки, карандаши цветные и простые, и писчую бумагу. Наверное в разных детских садах разные наименования. Но это было ничто, по сравнению с теперешним временем.

В школах - деньги наличными на благотворительные нужды: компьютеры, мебель и прочее. Куда идут эти средства – мне сейчас без разницы. У нас уже никто не учится. Все выросли.
Знаю только, что внуки уже  не могли учиться на бесплатной основе. И знаю, что работая вдвоём с мужем, мы не могли помочь нашим уже престарелым родителям материально, кроме хорошего слова.

Но у нас была квартира, которая оплачивалась, обогревалась, освещалась по тем меркам – в соответствии с заработной платой, какой бы она не была. Завтрашний день нам сулил стабильность, в магазинах - перепроизводство сковородок и тарелок на разные вкусы; в булочных - французские (городские) булочки по семь копеек - на протяжении ни одного десятилетия! Да чего говорить? с голоду не помирали, даже еще кто-то ухитрялся и на курорты разъезжать. Ну, все и думали, что хорошо живём. А кто-то утверждал это.
 
Кто хотел индивидуально одеться, и у кого были деньги – мог пошить одежду в ателье. Остальные могли купить от телогрейки до серийных платьев и пальто, пусть как для близнецов, но это было доступно. Магазины ломились.

Упущу определённый период, хотя он был, но запомнился - вдруг в одну ночь опустевшими магазинами от своей продукции. Потом ждали, когда всё это появиться, но уже многообразные товары, с иностранными этикетками, с баснословными многократно увеличенными ценами. И пока еще работающие люди, но с маленькой заработной платой.
Мне лично, было дешевле сидеть дома, чем ездить на двух видах транспорта на работу. Как-то выжили. Появилось новое и незнакомое слово «приватизация». Шутя произносили его как «прихватизация».  Закрытие крупных предприятий. Какие-то ваучеры. Увольнение предпенсионного возраста рабочих и служащих. Дефолт...
Стало привычно видеть молодежь, спешащую на новых марках  автомобилей, на  свою высокооплачиваемую работу в офисах… И мне стало привычно видеть всё это.

Всеобщая капитализация – не понятна моему рассудку, скорее всего уже отставшему от прогрессивного продвижения за пределы фантастики, которую когда-то читала в книгах талантливых зарубежных и советских (в то время) писателей...

…Но вот, решили с мужем разменять большую трёхкомнатную квартиру на  меньшую. Чтобы остались после продажи приватизационной жилплощади какие-то средства для дальнейшего существования двух пенсионеров, не зависящих от своих детей.
  Риэлторы ходили толпами. Как бы не промахнуться. Да и нам - не попасть в какую аферу?! Этот вопрос присутствовал в каждой клеточке нашего мозга. И мы, конечно - попали!.. Подписав все документы по обмену, посмотрев свою будущую двухкомнатную квартиру, проверив чистоту выписанных из неё жильцов, услышав разницу, оставшуюся от всех затраченных выплат - сумму, которая нам причитается, мы остались спокойны...

      ...Машина за мебелью приехала рано утром. Из трёхкомнатной квартиры, коробки, в которые были упакованы все вещи, накопленные за многолетнюю жизнь, выносились пол дня. Потом мебель, или наоборот – я уже не помню. Любимый фикус, пальма, большой цветок розы, который сохранился еще от моей бабушки, и цвел почти каждый год, я просто охраняла, не оставляя ни на секунду без внимания. Как бы не сломалась ни одна веточка. Вот-вот роза должна зацвести.
       Одновременно же  подъехала машина с мебелью и с вещами тех жильцов, кто поселится в нашу «трёшку». Одни грузчики выносили наши вещи, а другие – заносили вещи новых жильцов на то место, которое освобождалось. Это было что-то! Мне тогда показалось, что наступило великое переселение всех народов. Всё происходило  как в каком-то сумбурном сне. Он должен был вот-вот закончится. Но сон продолжался, и одна мысль, - как мы будем всё это распаковывать и расставлять в двухкомнатной квартире, не давала думать ни о чем-то другом. А надо было бы задуматься.

Муж рвал и метал. Потихоньку, при удобном случае, когда мы оказывались рядом, запихивая коробки в кузов грузовой машины, он мне на ухо шептал:
      – Выкинь половину вещей на помойку. Куда ты всё это тащишь? Ногу поставить негде будет…- и, чтобы не услышать от меня ответной реакции, старался поскорее уйти за другими вещами. А я упрямо делала своё дело, но и задумывалась: сейчас выкину, а может быть, эта вещь пригодится мне в двухкомнатной квартире? Не пригодится – выкину потом...
Всё когда-то заканчивается, погрузка окончилась тоже. Мы  с мужем расселись на тюки в грузовой машине. Слышим голос водителя:
     - Сейчас поедем. Усядьтесь удобнее, ехать далеко. Могут быть пробки, не волнуйтесь…
Муж как-то нерешительно произнёс:
- Слушай шеф, уселись уже удобно. Пить хочется. Пойду хоть из-под крана глотну воды в последний раз в своей «трёшке», подождёшь?

А машина с разгружающими вещами еще  не уехала, последние коробки вносят в подъезд.

- Да щас дам тебе воды, чего ходить-то. У меня еще не начатая, новая бутылка. Газировку пьёшь? А ты, хозяйка, пить-то хочешь?
Я за кампанию, согласилась сделать глоток.
Водитель, на наших глазах, отвинтил крышку от фабричной бутылки. Налил  пластмассовые стаканчики полными, и протянул нам.
Мы с мужем проглотили приятно щиплющую язык газированную воду.

Он, закрывая дверцу  кузова,  сказал:
- Ну, вот, в путь-дорогу можно отправляться. Вот, тут шнурок на борту привязан, если что – дёрните за него, к стеклу кабины подведён, с колокольцем на конце, будет слышно что в стекло стучится, - остановлюсь…
И шаги его прошуршали мимо борта. Машина тронулась.

      Мы с мужем очнулись, когда было уже почти темно. Где находимся – не знаем. Все вещи были выгружены под открытое небо. Рядом стоял какой-то полуразрушенный дом. Разнозубье изгороди просматривалось на смеркающемся фоне. Мы – в середине этой загороди. На какой-то подстилке из нашего скарба. Я, держась за лоб, - слегка кружилась голова и побаливала,- повернулась в сторону мужа. Он двумя руками сжимал виски и обреченно приговаривал:

- Я так предчувствовал, что этим кончится! Ты этого хотела! Ты это получила! Двух комнатную тебе подавай! Деньги тебе давай! Где они деньги-то твои? Тело его моталось из стороны в сторону, -  и ещё муж прошептал:
– Господи, как они нас обули? Да не убили?!..
                Я кинулась искать деньги в сумочке, которая была перевешена у меня через руку в таком же состоянии, в каком я её пристроила в кузове машины, когда она наконец-то тронулась с места…
- Пусто!...
 Я рухнула на землю. Очнулась. Муж поливал меня из нашей бутылки водой. Где он её взял? Но, изрядно намочив меня и мою одежду, он повторял:
- Как они нас не убили? Как они нас не зарыли? Всё ты! А я-то, дурак, пошёл на поводу у бабы. Деньги тебе!? Где они, деньги-то? … повторял он, почему-то шепотом и схватился за сердце.

   Слышу,  из-за дряхлого редкозубого забора, громкий оклик:
- Эй, вы, заблудились что ли? На ночь-глядя откуда-то взялись?
Чего тут делаете-то?
    Я, ничего лучшего не нашла, как ответить:
- Чего, чего – живём мы тут…
- Ну и шутники! Живут они тут? А раньше где жили? Дом-то почти развалился, а вы – живём мы тут!? Нашли где жить…
Я повернулась к мужу. Темнота уже почти обняла меня и его со всех сторон. Хотела что-то спросить у него. Но муж  захрипел и, сделав движение рукой в сторону сердца, повалился навзничь…
- Помогите, помогите, - закричала я что есть мочи.

В мгновенье ока появилась женщина, которая стояла с той стороны косоротой калитки. Присела на корточки возле моего лежащего на земле супруга, растерянно сказала:
- Да он у тебя помер! …- и, три раза перекрестившись, запричитала: 
- Откуда же вы, горемычные, прибыли. Из космоса что ли? Как же это я просмотрела-то? Целыми днями у окна от скуки сижу. Ох, горе-то какое у тебя, бабонька!  Что делать-то будешь? Пойду, фонарь хотя бы принесу. Тёмно…

Я стояла как вкопанная, часто моргая, не понимая, что же произошло!? Не понимая, кто же кричал: – помогите! помогите! Голос был не знакомый… Неужели себя не узнала!? И…тоже повалилась на землю…
Сколько прошло времени в те дни - я ещё не знала. Но очнулась в каком-то странном помещении.  Ободранная стена, а остальные стены были завалены, заставлены, и захламлены знакомыми тюками и коробками.

- Где я видела эти узлы и мебель, составленную в одно место? - мелькнула мысль. Знакомо, но не могу вспомнить. У кровати незнакомая женщина:
- Слава тебе Господи! Очнулась! ...Перекрестилась и дала из ложки мне выпить  горькую жидкость.
Три дня в себя не приходила. Кто, откуда приехали? Хорошо хоть какие-то бумаги обнаружили у мужа твоего, показавшие, что вы не с луны свалились. На, травный настой, пока чуть-чуть, а дальше – больше. Значит, сейчас слушай меня, внимательно. Держи себя в руках. Память больше не теряй. Больше не вытащу тебя с того света, не смогу. Держись сама теперь за воздух. Скорых помощей тут у нас нет.И милиции тоже нет. Будешь слушаться?

- Буду, - сказала, и по щекам потекли горячие, откуда-то взявшиеся- слёзы, которых я не собиралась выплакивать. Они лились сами…
- Вот, этого я и боялась. Я же сказала – держись. Не могу я тебе в таком состоянии ничего говорить. Пока не успокоишься…

- Где мой муж - Коленька мой, где? – заикаясь и захлебываясь  слезами, произнесла я…- Почему я его не вижу? Он должен быть рядом со мной. Сидеть тут. Он всегда со мной был рядом…
- А чей-то голос у меня в ушах звучит: – помогите, помогите!..

- Значит так! – сказала женщина, положив руку на мой живот, прикрытый знакомым  одеялом…- Повторяю, пока не успокоишься! Ни о чем говорить с тобой не буду!
Я сама когда-то еле выдержала это испытание, свалившееся на меня и на тутошних  соседей...

   – Где-то я это одеяло видела? - опять кольнула мысль… и сообразила:
- да это же наше одеяло. Тёплое. Ему лет пять. Дети наши подарили нам,чтобы было тепло и уютно под ним. Из белой овечьей шерсти, дорогое...

…С тех пор, как я существую в этом доме развалюхе, прошло три года. Я начала приходить в себя. История эта длится до сих пор.  Кто и как нас привёз сюда – пока загадка. Все обвиняют нас: взрослые люди, сами садились в машину, сами пили воду, в которой было намешано неизвестно что. Спасибо скажите, что твоя жизнь сохранилась. Деньги-то дело наживное. Украли из сумочки, когда выгружали на улицу с одноимённым названием и номером дома, и номером квартиры. В обменных документах  именно такой адрес. Совпадение? Мошенники всё сделали грамотно. Есть такой посёлок Москва. С таким же адресом. Не придерёшься. И печати натуральные на месте. И согласие наше в виде подписи собственноручной на месте. Мой Коленька умер не от снотворной воды, а от скоропостижного инфаркта, когда понял, как нас обманули. С кого спросить? С себя!

Мои дети подняли на ноги все инстанции, которые могли бы найти концы. Ищут. Изучают документы. Но в нашей «трёшке» живут не те люди, которые якобы въезжали. Была инсценировка переезда. На самом деле - перепродали уже пустую квартиру в три дорого, на законных основаниях. К документам не придерёшься. Это было начало тех безобразий, которые появились после приватизации жилья. У других, одиноких пожилых людей,  кончалось всё гораздо печальнее. Обо мне - было кому поднять вопрос о справедливости, он рассматривается. Внуки приезжают, навещают, успокаивают. Пусть  печально, но, в то же время, я-то в живых осталась, тьфу-тьфу, - славу Богу не раз воспеваю!

Коленьку наши дети похоронили в Москве настоящей. Я тогда была без памяти, ничего не соображала, болела долго. Соседка, спасибо ей, из поселковой Москвы, очень сердечная, если бы не она… И жители посёлка очень горячо приняли участие в  моём теперешнем положении – бомж… Ни кола, ни двора.  Забор починили местные мужчины. Из редкозубого - он превратился в ровную штакетную приличную изгородь. Калитка сделана местным рукодельным мастером. Издалека виднеются вручную выточенные зубцы. Почтовый деревянный ящик красуется с уличной стороны калитки. Номер квартиры четко прописан с помощью солнца через увеличительное стекло. Очень много приходит писем от людей, сочувствующих моему положению. Даже приглашают в гости и предлагают много всяких других приятных вещей – погостить на лето, даже новый дом кто-то выстроил для меня в другом посёлке - одинокий вдовец, написал, что ждёт меня.

Чудны дела твои, Господи! Мир не без добрых людей!  Но и не без аферистов…
Я считаю себя бомжихой. С печальной и самокритичной иронией. Это могло случиться с кем угодно, но не со мной! Надо было слушать Коленьку – запоздало сожалела я. И живу в посёлке Москва с одноимённой улицей и номером дома, и номером квартиры, действительно существующих в настоящей Москве. То, что мне, с моим теперь покойным Коленькой, показывали настоящую двухкомнатную квартиру в Москве – очередная подстава для дураков, -  как говорят в этом посёлке. Обидно, но они правы.

Окружающие теперь меня люди, очень близко приняли горькую историю с обменом и смертью несостоявшегося новосёла, ищут пути в поиске наглых мошенников. Одна бы я не выдержала этой унизительной ситуации. Дети зовут меня к себе жить и бросить всё, что есть здесь…  Я - не решаюсь. Возможно, найдётся какой-то выход. Найдутся участники этой жестокой афёры, вследствие чего умер мой Коленька. А сколько других случаев – никто не знает. Только слишком поздно узнают соседи, об исчезновении тех или иных пожилых людей. Куда они переехали? В какой-то посёлок вместо Москвы или в мир иной? Все рвутся в Москву, а я …и  теперь в ней живу, только в сельской глубинке…

        Время лечит. Может быть, вылечит и меня. Со мной  уже можно разговаривать на любую тему, кроме одной – о размене  московской «трёшки» на  поселковую "московскую двушку" - развалюшку, где я себя величаю унизительным словом «бомжиха».   


Фото взято из Яндекса