Зарисовка 4. Баушка

Напротив меня сидело изрезанное морщинами, изъеденное печалью ветхое существо, чья-то баушка.
Глазницы и белок старушки образовывали сплошное красное пятно, в мутной влаге которого плавали два расплывчатых темноватых кружочка.
Реденькие бровки ее печально восходили к переносью, в продольных морщинках которого, казалось, были собраны все прошлые, настоящие и будущие скорбинки угнетенной души человека, когда-то бывшего женщиной. Таились они и в причудливом частоколе морщин расплющенного, безгубого, будто плиссированного, рта, соединявшего в трапецию две крупные линии, протянувшиеся к небольшому аккуратному носу, и в привычке смотреть.
На ней было исправное черно-синее пальто с немного потертым воротником под каракуль, на голове - повязанный по-старушечьи шерстяной платок, на руках вязанные варежки, а на ногах - валенки с галошами.
Скорбно смотрела она в свою душу, испещренную человеческими взаимоотношениями, давно уже забывшую оставлять следы в душах других людей, саму превратившуюся в клубок чужих желаний и чувствований...