Страницы памяти

  Первой, с кем я познакомилась, когда мы переехали в новую квартиру, была  пожилая женщина лет 80-ти. Она сидела на скамейке на террасе нашего 6-типодъездного дома. Как видно, женщина уже была знакома с моим мужем, т.к. она окликнула именно его, когда мы вышли на улицу, чтобы подышать свежим весенним воздухом. Мы подошли и присели рядом с ней. Женщину звали Рита и жила она в соседнем подъезде. Соседка  обрадовалась случайным собеседникам.
     -Я все время одна, даже словом не с кем перемолвиться. Днем и ночью одна. Когда был жив муж, у нас в доме всегда были гости, а сейчас я никому не нужна.  Уже почти 10 лет одна,-жаловалась Рита.
      -А дети у вас есть?-спрсила я.
      -Есть. Три сына: один живет в России, а два - здесь, в Израиле. Только живут они далеко, работают, семейные дела, а ко мне приезжают редко, только в выходные дни.
       Рита стала задавать нам вопросы, но в основном они были риторическими. Женщине не нужны были ответы на них, она больше говорила сама. Меня это совсем не напрягало: я люблю больше слушать, чем говорить . Я слушала и с удивлением смотрела на Риту. Она была очень ухоженная для своего возраста: на руках маникюр, гладкая кожа на лице. Потом я узнала, что Рита тщательно ухаживает за лицом: регулярно делает маски и увлажняет кожу кремами, которые ей делает невестка-косметолог. А женщина рассказывала нам о себе, своей судьбе.
     -Мы с мужем очень любили друг друга. Он ведь освободил меня из фашистского плена, а потом на мне женился. Если вы никуда не торопитесь, я вам расскажу о себе.
 Судя по тому, что женщина с таким желанием была готова нам поведать о своей судьбе, она не раз рассказывала это другим слушателям.
     -Мы никуда не спешим, Рита. Если вам не трудно, расскажите,-сказала я.
      До войны с  фашистской Германией Рита с семьей жила в Литве, в Вильно (сейчас этот город называется Вильнюс). Через три дня после объявления войны немцы вошли в город. Карательные отряды, куда входили и литовцы, стали преследовать евреев. Конфисковалось имущество, было запрещено евреям появляться в общественных местах, требовалось обязательное ношение звезды Давида. Начались облавы на евреев на улицах города, массовые расстрелы. -Мы могли погибнуть в любой день,-рассказывала Рита. Однажды во время облавы я со старшей сестрой Лизой была в городе. Мы успели забежать в какой-то подвал и спрятаться там. Позже мы узнали, что литовские каратели ворвались  в дом и выгнали на улицу нашу семью. Так они поступили и с другими еврейскими семьями. Людей согнали на площадь, а потом всех увели в лес и расстреляли. Там были мои родители, бабушка с дедушкой и три младшие сестренки. Мы с Лизой не могли долго сидеть в подвале без еды и воды, вышли на улицу и почти сразу были схвачены полицаями. Нам “повезло” больше, чем нашим родным: нас не расстреляли, а отправили в гетто. Я не буду рассказывать, как мы там существовали, именно существовали, по-другому жизнь в гетто не назовешь. Вы об этом много слышали. Только скажу, что Лиза моя там прожила    недолго. Она умерла от брюшного тифа, как и многие другие несчастные евреи. Не знаю, как я, почти ребенок, выжила. Наверное, огромное желание жить давало мне силы. Мы много работали и очень мало ели. Слабых и больных увозили в концлагеря для уничтожения в газовых печах. Я старалась держаться и выходила на работу ежедневно.  Тяжелая работа, отвратительная еда:  так называемый суп с гнилой картошкой и капустой, темная жидкость из бобов, называемая кофе, провоцировали инфекционные болезни. К счастью, болезни, косившие ежедневно сотни людей, меня обходили стороной. Так я прожила в гетто почти до конца войны. Однажды, рано утром, нас выгнали из бараков и построили на плацу.  Все решили, что это последний день нашей жизни.  Мы простояли под сильным дождем несколько долгих часов почти раздетые и босые. А затем нас погрузили в закрытые машины и куда-то повезли.
   ...Оказалось, наступали советские войска и гитлеровцы спешили уничтожить оставшихся в живых  пленных. Их привезли в концлагерь, чтобы уничтожить в газовых камерах и сжечь в печах.
     -Наверное, Всевышний в тот день был со мной,-сказала  Рита. Меня и еще несколько сот человек не успели убить. Немцы вдруг стали поспешно покидать лагерь. Мы ничего не могли понять, но чувствовали: что-то происходит. Не успели фашисты уйти из лагеря, как вошли советские солдаты. И тут силы покинули меня: голова закружилась, ноги стали ватными и я упала, потеряв сознание. Когда очнулась, увидела рядом с собой советского офицера. Это был командир роты, вошедшей на территорию лагеря.
    ...  Рита открыла глаза и увидела склонившегося над ней красивого молодого офицера.
      -Как вы себя чувствуете? Вам полегче?-спросил военный.
     -Нормально. Мне уже лучше,- смущаясь прошептала девушка. Еще вчера она думала о том, как выжить, а сегодня, сейчас, эта девочка-подросток застеснялась своего вида: обмоток на обмороженных ногах, грязных, когда-то белокурых волос , бесформенного полосатого платья. В ней пробудилась женщина. Рита удивленно смотрела на офицера широко раскрытыми глазами:
     -Я жива? Кто вы?
     -Жива, жива. Для вас война уже закончилась. Как вас зовут?
     -Рита.
     А я-Михаил. Мне нужно идти, но я вас, Рита, обязательно найду. Закончится война и я найду вас, где бы вы ни были,-сказал Михаил и ушел.
     Рита рассказала нам, как потом она была в лагере для перемещенных лиц, ведь ей некуда было вернуться, да и отпускать на волю ее не торопились. Только через год, когда война уже закончилась, Михаил нашел ее в том лагере. Девушка выглядела ужасно: она была истощена, ноги сильно обморожены. Рита с трудом держалась на больных ногах. Ей тогда было только 17 лет, а в волосах уже блестела седина.
     Михаила направили в Вильнюс. Судьба вернула Риту в ее родной город, где она родилась и выросла и где погибли все ее родные. Михаил стал работать инструктором в военном училище, ему дали комнату в коммунальной квартире.
     Весь первый год Рита восстанавливала свое здоровье. Она плохо держалась на больных ногах, из-за низкого гемоглобина перед глазами постоянно мелькали мушки, желудок плохо привыкал к забытой уже пище. Михаил заботился о девушке, терпеливо выхаживая ее. Он водил ее к лучшим врачам, доставал редкие в то время продукты, покупал дорогие фрукты на рынке, вечерами выводил  гулять в парк. Рита поправлялась очень медленно, но состояние ее постепенно улучшалось. Забота молодого человека о девушке походила на отношение брата к сестре, но Рита чувствовала, что с ней что-то происходит, какое-то новое чувство зародилось в ее сердце. Оно билось сильнее, когда Михаил дотрагивался до нее, помогая мыться, растирая ее опухшие ноги, заботливо укрывая на ночь одеялом. Рита ждала каких-то иных действий от мужчины, о котором она мечтала бессонными ночами. Однажды вечером Михаил задержался у постели девушки. Он гладил ее плечи, руки заскользили вдоль девичьего тела. Рита напряглась, потянулась к мужчине губами. Михаил осторожно поцеловал девушку в губы, затем поцелуи стали  длительными, а ласки более настойчивыми...
 Утром Михаил сделал девушке предложение. Накануне ей исполнилось 18 лет и они могли пожениться.
-Мы прожили с Михаилом больше пятидесяти лет и были счастливы,- продолжала Рита свой рассказ.Когда я окрепла, пошла учиться в торговый техникум. В 1947 году родила сына, через два года-второго, а еще через три-третьего. Как я гордилась своим мужем! Он был очень красив. Бывало, мы идем по улице и женщины провожают нас завистливым взглядом.  Сколько тогда было вдов и невест, не дождавшихся с войны своих женихов. А мне так повезло! Сама выжила, муж - такой красавец! Миша был старше меня на 12лет. Я часто ловила на себе его задумчивый взгляд.
     -Что, Миша? Ты почему на меня так смотришь?-бывало спрашивала я мужа.
     -Ты очень молодая и красивая!-восхищенно говорил он.-Как мне повезло!- Вот видите: ему повезло! Не мне, а ему! Да, мы были очень счастливы!
     Шли годы. Дети росли. Закончили школу. Все получили высшее образование. Старший, Александр, закончил школу с золотой медалью и медицинский институт с красным дипломом. Еще в институте женился на однокурснице. Младшие,Илья и Аркадий, закончили политехнический институт. Со временем тоже женились.
     -Пока дети росли, я не работала: занималась их воспитанием,- рассказывала Рита.- Когда самый младший Аркашенька пошел в детский сад,  пошла работать. Я ведь закончила торговый техникум. Работать  начала в промтоварном магазине младшим продавцом. Постепенно, с приобретением опыта и уважения у коллег, стала руководить отделом готового платья. Наша семья росла. Сыновья стали жить самостоятельно. Аркадий был женат на девушке из Калиниграда и уехал туда с женой. А потом у меня стали появляться внуки. Что еще нужно для счастья? Но вот в 80-е годы старшие сыновья заговорили об Израиле. Они решили уехать туда.
   ...  К тому времени, когда сыновья Риты уехали в Израиль, Миша был уже пенсионером. На пенсию он ушел в звании майора. Начались проблемы со здоровьем. Особенно мучил его диабет, да и сердце часто побаливало, давление подскакивало. Решили поехать к сыновьям. Надо быть поближе к детям. И Рита с мужем тоже переехали жить в Израиль.
Дети там уже устроились, ведь прошло  несколько лет, как они приехали в страну. Купили в поселении квартиры. Александр с женой подтвердили свои дипломы и работали врачами, Илья стал водителем автобуса. Их дети учились: кто в школе, кто в колледже, кто в университете. Рита с  мужем поселились в небольшом городке Бейт-Шемеш. Тогда в городе еще были свободные  государственные квартиры и муниципалитет предоставил одну из них им.
     -Мы не испытывали особых трудностей, когда приехали сюда. Жильем нас обеспечили, мы получали пособие. Потом у Миши была военная пенсия, а я еще получала пособие из Германии как узница гетто. Вообщем, все у нас складывалось удачно. А когда в выходные дни и праздники собиралась вся семья, было так хорошо и весело! Семьи сыновей разрастались и в нашей квартире становилось тесно.  Стали собираться на большой вилле Александра. Мы были очень счастливы! Вот только младшего Аркаши не было с нами, но за него мы тоже были спокойны. Аркадий часто звонил из России. У него тоже все было хорошо. Аркадий-предприниматель. У него строительный бизнес.
     Счастье мое длилось здесь недолго. Мишины болезни стали обостряться. Теперь мне пришлось заботиться о любимом муже. Визиты к врачам, обследования, магазин, аптека и другие бесконечные дела. И так каждый день с утра до вечера. Я даже забыла о всех своих недугах, которыми страдала всю жизнь после войны. Конечно, мне помогали сыновья: возили отца в больницу, когда могли, дежурили возле его постели, но основное лежало на мне. Мише становилось все хуже и я молилась, чтобы он не покинул меня. Я боялась остаться одна, без него. Я сидела у постели своего любимого и мы вспоминали свою молодость-самые счастливые эпизоды нашей жизни.
      Болезнь была неумолима. Я была бессильна перед нею. Делала, что могла, чтобы облегчить страдания мужа, но он все-таки покинул меня. И вот из 20 лет жизни в Израиле десять я живу одна. Никак не могу привыкнуть к одиночеству. Я ни в чем не нуждаюсь. Мишенька меня даже пенсией своей обеспечил, но мне так не хватает моего любимого мужа!
     Последние слова Рита произнесла с такой горечью, что и у меня невольно выступили слезы. И все-таки,-подумала я,-эта женщина испытала в жизни такое счастье, которое дается не каждому. Она  вызвала у меня не чувство жалости к себе, а восхищение и зависть: бывает же большая любовь, которую можно пронести через такую долгую жизнь.