Мик

Мик.
Мик сидел один одинешенек в темноте комнаты, некому было включить свет и разжечь огонь в камине. Он замерз и очень проголодался, и был довольно таки сильно напуган. Эти три чувства плюс чувство одиночества охватывали его, и он ничего не мог с этим поделать – был еще очень мал. Он не мог дотянуться до выключателя, чтобы включить свет,  не мог разжечь огонь в камине, он не знал, как это делается. Он только и мог, что сидеть и смотреть на темную дыру в стене, в которую ушли его отец и мать, следом за остальными его родственниками: дедом, бабушкой, дядьками и тетками. Все они называли эту дыру дверью. До этой поры все кто в нее уходил, воз¬вращались, но вот уже несколько дней, Мик не знал, сколько точно времени прошло, он еще не умел считать, никто не возвращался.
И он остался сам один одинешенек, голодный и замерзший. Ему к некому было прижаться, что б хоть немного согреться. Он сидел и думал, что же ему делать дальше, ждать неизвестно чего, или уйти в темное отверстие, именуемое дверью, следом за его родственниками, хоть это его неска¬занно ужасало. Но и оставаться здесь было уже нельзя, он в ближайшее время или умрет, от го¬лода и  холода, или сойдет с ума. Второе могло прийти быстрее, но это ему было безразлично. И так и так в итоге смерть, а он хотел жить, он еще был очень и очень молод. Он сидел и искал вы¬ход, а он был только один – темная дыра в стене, темное отверстие выхода, темнота ужаса для Мика. Он в очередной раз посмотрел на дверь и содрогнулся, по его телу пробежала легкая дрожь, то ли от страха, то ли от холода, он, набравшись храбрости, подошел к двери, посмотрел на нее и, не осмелившись переступить порог, вернулся обратно. Он время от времени подходил к двери, но никак не мог сделать роковой шаг, возвращался обратно, к нагретой его телом постели. Так про¬шло довольно много времени, но в какой то момент Мик остановился перед дверью и в голос ска¬зал, ни к кому конкретно не обращаясь, просто мысли вслух:
- Дальше так продолжаться не может, не должно. Пора тебе Мик принять единственно правильное решение, - голос Мика прозвучал хрипло и очень тихо, он показался ему чужим, далеким, это его удивило, - здесь ты или умрешь или сойдешь с ума, что для тебя не выход. Ты уже разговарива¬ешь, сам с собой, а это первый признак безумия, как говорила твоя бабушка. А эта дверь может дать тебе хоть малейший шанс на жизнь или хотя бы мгновенную смерть, что тоже в твоем поло¬жении неплохо.
 Его мысли были не малыша, а мужа.
Он постоял с минуту, собираясь с силами, кинул последний взгляд на свой дом и сделал реши¬тельный шаг в темноту, в неизвестность. Но тут же остановился от нахлынувшего на него чувства необъятности и опасности, что спасло ему жизнь. Впереди стояло какое-то большое непонятное сооружение. Мик чувствовал, что от него исходит какая-то угроза, но от него исходил также ис¬кушающий аромат еды, аромат его любимого голландского сыра. Запах завлекал, но тихая угроза, которую несло сооружение, и которую Мик явно слышал всеми вибрациями своего тела, насто¬раживало. Мик решил, что не стоит рисковать, и пренебрег искушением, хотя это было  нелегко. Он обошел непонятное сооружение большим полукругом, и пошел дальше. Вскоре  Мик почувст¬вовал другой аромат еды, и направился к нему.
Мик все шел и шел. Бесконечность этого мира, мира по ту сторону двери его дома удивляла, его удивляло все: гладкая поверхность земли, свет лившийся, казалось бы, с ниоткуда, и многое дру¬гое, которого он никогда не видел и не мог описать, а многое он только осознавал. Пока что это его интересовало, но не это им двигало, им двигало пока что только лишь  единственное желание - насытится. Жажда пищи и, конечно же, воды заглушала почти все его чувства, но об осторожно¬сти он не забывал. Он был начеку, время от времени он останавливался и прислушивался к окру¬жающим его звукам, но ничего опасного для его жизни он не слышал и не замечал. Все было ти-хо. Пока.
Но вот вдруг что-то произошло. Послышались звуки, как будто бы драконы или великаны сде¬лали несколько шагов, все вокруг затряслось и загремело, и у Мика заложило уши. Он невольно зажмурился. Его сердце сжалось в страхе, - что бы это могло быть? Мик до сих пор не мог понять, где же он находится, этот мир был для него очень большим и непонятным. Он постоял немного, боясь посмотреть, что же случилось, но любопытство пересилило, и он понемногу начал откры¬вать глаза. Открыв их, он осмотрелся вокруг, ничего опасного не заметив, пошел дальше. Пока что, у него была цель.
Он вскарабкался на большой стол, который встал у него на пути, и с которого шел аромат еды. Подъем на стол был несколько утомителен, голодовка ослабила силы Мика. Он несколько минут отдыхал, но потом он посмотрел вокруг и. … Столько еды он  никогда не видел, но после дли¬тельного поста он не решился, есть много. Он утолил свое чувство голода, съев немного сыра, уду, которую он знал, до остальной, заманчиво пахнущей, но ему неизвестной, он не притронулся. Путешествие разгорячило его, он теперь был и сыт и обогрет. Он в голос поблагодарил гостепри¬имных, но невидимых хозяев и присев задумался над своим положением, что же ему делать даль-ше, как быть, куда подевались его родители?
Прошло несколько минут, из задумчивости Мика вывело внезапно нахлынувшее чувство опас¬ности, и сражу же тишину комнаты нарушили громовые голоса идущие, казалось бы, с неба, ко¬торые разрывали его ушные перепонки, и он почувствовал, что на него смотрят две пары чужих глаз.
- Смотри. Еще один.
- Давай и его посадим в лабиринт, как и остальных до него, посмотрим, на что он способен. Он, кажется, смышленее тех, кто был до него.
Две большие пятипалые руки потянулись к Мику, он не сопротивлялся, он застыл от ужаса.
И вот вокруг него одни прозрачные стены и ничего больше, только идущий  издалека аромат еды. Пока он его не интересовал, он лег и отдыхал, что немного разочаровало его пленителей. Он по¬спал, а, проснувшись, отправился за едой. Сначала он тыкался от стенки к стенке, но потом он по¬нял, в чем суть, и быстро добрался до своей цели, пройдя по закоулкам лабиринта, и все время, чувствуя, что за ним следят. Он перекусил, точнее ему разрешили перекусить. Но потом Мик ока¬зался в тех же пятипалых руках, в которых он почти полностью помещался.
В мозгу Мика пронеслась мысль, что возможно это и есть Боги, о которых ему рассказывали ему его бабушка и другие родственники, и от этой мысли он впал в ступор. Казалось, что его парали¬зовало.
- А он действительно смышленый, этот малыш. Давай оставим его себе, будет вместо домашнего животного. Ведь он, наверное, последний из своей расы?
- Возможно и последний. Можешь оставить его, дорогая.
- Мы построим ему дом, со всеми удобствами, будем кормить, поить…
Мик их не слушал, он пришел в себя и пытался вырваться, но это было бесполезно, и он затих, притворившись спящим.
- Возможно он последний  из великого племени.
- Да уж. Любовь, еда, тепло, уют и им больше ничего не надо.
- Последний из могикан, сын своего отца.
- Нация, вымершая в борьбе за существование, нация, которая сама себя погубила, а это – палец показал на Мика – все, что от них осталось.
- Люди есть люди и их ничем не исправишь, да уже в принципе и поздно.
- Возможно и поздно, а возможно нет. Поживем, увидим.
Бережные руки перенесли его в уютную комнатку и положили в мягкую кровать, его размера. Там было тепло и уютно, но ему было грустно. Он скучал по отцу, по матери, по родственникам и друзьям. Но он был рад, что жив, и что ему тепло, уютно, и что он сыт. А то, что, кажется, он был пленником неизвестных существ, его не особенно волновало. Все относительно. А пока что он радовался простым вещам, и ему было хорошо. Он был жив, и, кажется, будет жить и дальше. Мик радовался жизни, позабыв о невзгодах.
Прошло несколько дней. Мика кормили, поили все те же великаны, и Мик жил и радовался.
- Смотри, он счастлив.
- я рад за него.
- Давай дадим ему свободу.
- А ты не боишься, что…
- Боюсь, но может, обойдется.
Большие стены большого дома вдруг исчезли, словно по мановению волшебной палочки и на Мика нахлынул миллион звуков и цветов, а также тысячи чувств и ощущений. У него на не¬сколько секунд замерло сердце, так все было удивительно! Он был центром всего этого, он почув¬ствовал себя свободным и не просто свободным, а господином этой Вселенной. Он осмотрелся вокруг. Земля, цветы, деревья, все это было его, все это принадлежало ему. С неба вдруг пошел дождь, Мик знал, что это дождь, и он не испугался, нет, наоборот обрадовался. Теплый летний дождик. Мик разделся и голышом начал бегать под струями дождя, он прыгал по быстро образо¬вывавшимся лужам, которые под его ногами разлетались радужными искорками капель.
- Знаешь, дорогой, до чего ж мне жаль, что такой народ с его смертью исчезнет с лица нашего ми-ра.
- Его мир тоже не мал, и мы еще не весь осмотрели, может где-то есть самка для него, а если нет, то мы сумеем из его клетки клонировать ему подругу.
- Но это же против нашего закона! Ты же знаешь, какое за это следует наказание?
- Никто не узнает. Ради тебя, твоего смеха и твоих счастливых радостных глаз я готов на все.
- Мы не позволим умереть таким красивым, милым и смышленым зверенышам. Смотри, как он радуется жизни, как он радуется простым вещам. До чего же красиво.
Прошло несколько дней, а может недель, а может месяцев, Мик не считал, да и не хотел, про¬шел день и отлично, и вот…
Тихие красивые шаги и ласковый девичий голос, напевавший песенку. Мик обрадовался – он в этом мире не один, он не боялся, страха, и капельки не закралось в его сердце, у него есть великие покровители, они не дадут его в обиду. Он не будет одинок, у него будет подруга. Он пошел ей навстречу и вскоре он встретил ее, посмотрев друг другу в глаза, они влюбились друг в друга  с первого взгляда. У Мика в грудях бушевала весна, он был счастлив как никто другой. У него все складывалось превосходно, а еще казалось, совсем недавно он боялся войти в черный провал ды-ры именуемой дверью. Вскоре у них родились дети.
И пошел их род. Мик был Адамом, а она Евой, из его плоти и крови.
Много позже Мик понял, что те другие, великаны, его благодетели, наверное, были Богами.
И прошли годы и столетия, и разошлись их дети по всей земле. Но Мик и его жена, то есть Адам и Ева были первыми.
Боги с неба наблюдали за происходящими событиями:
- У них все идет прекрасно, я рада, что мы не дали исчезнуть с лица Вселенной этой прекрасной расы.
- Ты счастлива дорогая?
- Да я счастлива, и они, кажется, тоже счастливы.
- Они тоже в конце своего пути могут стать Богами.
- И мы будем им в этом помогать, будем подталкивать, направлять на верный путь. Все время. Ведь мы бессмертны, и спешить нам некуда.
Пока все были счастливы, но змей искуситель был на страже…
Конец.
28.05.2002. «27.10.2005.»                Александр Витальевич