Одиночество в большом городе

© flamingo
 
22.07.2010

14.30



Под общим названием опубликованы написанные ранее миниатюры.


                I

По улице, тесной от спешащих по своим делам прохожих, шла девочка. Лет шести. Но в длинной на взрослый манер юбке. Милые воздушные кудряшки как-то не вязались с приподнятыми в озабоченности бровками. Она шла неспеша и, что самое интересное, рядом с ней не наблюдалось никого из взрослых, кто мог бы быть ее сопровождающим. А это было очень странно, потому что здесь, в Германии, дети такого возраста не прохлаждаются по-одиночке, без взрослых на улицах. Просто не имеют права, потому что взрослые не имеют права никуда отпускать их одних.
А девочка шла одна. Шла, как-будто отключившись от всей окружавшей ее суеты. Почему-то грустная, но очень решительная. И одинокая.
За собой на репсовом поводке она тянула плюшевого щенка.

                II


Вы не замечали, что с возрастом все чаще и чаще голову посещают мысли, а вернее - размышления на всякие, на первый взгляд совершенно обычные и неинтересные когда-то, темы? Причем, размышления эти роятся одновременно и постоянно, по любому поводу, как-будто существуют в нас автономно и абсолютно не подчиняются никаким приказам внутреннего голоса заткнуться.
Наверное, взрослея, а точнее — старея, накопив энное количество - если здесь уместно слово "количество" - мудрости, мы все,
окруженные, вроде бы, родными и близкими, детьми, становимся более одинокими и потому своим опытным,
наметанным глазом сразу видим одиночество, проявляющееся в совершенно разных, порой совершенно необычных формах.

Этого мальчика я заметила вскоре после приезда в наш город. Ему было тогда лет пятнадцать. Впервые я увидела его сидящим
на автобусной остановке возле супермаркета, где мы еженедельно закупали продукты."Какой красивый мальчик," - как-то лениво, мимоходом, заметила я про себя. Заметила и забыла: мало ли в наше время красивых подростков - все, как на подбор! С тех пор он попадался мне на глаза все чаще и чаще, шла ли я пешком, ехала в машине или проезжала мимо в автобусе....Одет он был всегда очень опрятно, хотя казалось, что несколько не по размеру, будто с чужого плеча. Очень часто рядом с ним на скамейке сидели другие подростки или кто-то из взрослых, иногда молча, иногда беседуя с ним. Только со временем я обратила внимание, что он никогда и никуда не собирался ехать и потому не ожидал автобус. Он просто сидел. Причем, сидел ежедневно! В любую погоду!
Он был болен! Что с ним - я не знала, но поняла, что, скорее всего, какое-то психическое заболевание. Он был безобидным и что очень удивляло и радовало, я ни разу не видела, чтобы его кто-то обижал.
Шли годы и прошло их уже более десяти. Это был уже не мальчик-подросток, а молодой мужчина. Он так же ежедневно сидит
на этой остановке, но, став уже частью этой остановки, все реже находит себе собеседников - не до него, у всех своих проблем
выше крыши. Так и сидит молча, покуривая сигаретку или потягивая из бутылочки пиво, блуждая пустым взглядом по проезжающим авто и проходящим мимо нагруженным покупками абсолютно индеферентным к нему людям. Вряд ли он осознает, что он болен, но с годами выражение его лица становится все более отстраненным и грустным. Глядя из проезжающего автобуса на его фигурку в джинсовом костюме, сердце невольно сжимается от жалости.
От жалости и от такого вопиющего одиночества его в этом мире.


                III

"Сейчас. Еще чуть-чуть. Несколько метров и... Там толпа. Рождественский базар. В толпе меня не найдут, а там...Ищи ветра в поле!" - мысли перескакивали одна через другую. Он не бежал: то ли летел, то ли падал.  Перескакивая через две-три ступеньки и без того быстро движущегося эскалатора, он, казалось, ощущал на своем затылке тяжелое дыхание выдохшегося уже преследователя. 
И не видел, что гнались за ним трое: парень и две девушки. Вот, наконец, ступеньки закончились и...
Крепкий толчок в затылок сбил его с ног. Падая, он инстинктивно, пытаясь защититься, обхватил голову руками и, изогнувшись в три погибели, принял позу ребенка в утробе матери.
От этого он выглядел настолько беззащитно, что, глядя на него, сердце сжалось в какой-то маленький комочек. В орешек, ядрышком которого был сгусток боли и сострадания.
Я смотрела на него, стоя в толпе зевак, и даже на заметила слез на своих щеках.
Тот, который сбил преследуемого с ног, был, очевидно, секьюрити "под прикрытием" - он был не в форменной одежде, а в обыкновенной куртке простого-смертного посетителя магазина.
Придавив сбитого с ног парня коленом к мраморному полу, он одной рукой держал его за шею, а второй со скоростью пианиста-виртуоза нажимал кнопочки мобильника - вызывал полицию. Выполнив свой гражданский долг, он отчитывался теперь по хэд-сету перед начальством.
"Ну вот, - с грустью подумала я - парень заработал себе премию к Рождеству."

Полиция появилась быстро, как по щучьему велению. Трое мужчин и одна женщина. Интересно, какое удовлетворение может принести молодой женщине работа в качестве полицейского?!
Грубо, хотя и без зуботычин, полицейские подняли задержанного с пола, заломили руки за спину. Щелкнули наручники и пленника повели к выходу.
Это был высокий парень. Смуглый. С черными кудрявыми волосами. Судя по всему азиат. Что произошло - я не знала, но, скорее всего, парень где-то или у кого-то что-нибудь украл - в галерее было много как дорогих магазинов, так и богатеньких посетителей.
Проходя сквозь толпу как сквозь строй, он ни на кого не смотрел, даже головы не повернул.  Он смотрел прямо перед собой и на лице его было столько отчаяния!... И такое одиночество!..
Он был один в толпе, где все априори считали его виновным, хотя и не знали, в чем именно.
Я двинулась по своим делам, прикрывая лицо затянутой в розовую кожаную перчатку рукой - чтобы никто не видел моих слез. Мне было, почему-то, его невыносимо жаль. Я сама себе удивилась: с чего бы  это!? Ведь я всегда была сторонником самых строгих мер по отношению ко всем нарушителям покоя и закона! Я знаю, что многие, прочитав эту историю, не поймут, а то и осудят меня за эту жалость к вору. Но кто знает, может быть виновата эта толпа, в которой мы все одиноки? В которой каждый из нас одинок!


                IV

Примулы! Первые весенние примулы! Разных цветов и в разных горшочках: красных, синих, желтых... На   эту бабульку я сразу обратила внимание - красная шляпка, вязаный красный шарфик... А рядом псинка, когда-то белый, — как на рекламе собачьего корма "Сesar" - а теперь серовато-грязный скотч-терьер. И тоже в красном! Что-то среднее между  свитерочком и комбинезончиком - явно хозяйка позаботилась, чтобы ее компаньону по одинокому житью было тепло.  Она долго советовалась со своим песиком, но все никак не могла решить, какой же горшочек ей выбрать. Выбрала красный - очевидно, под цвет их с псинкой аксессуаров. Для гармонии, так сказать.
 - Es ist zu deinem Geburtstag! * - сказала бабулька, наклонясь к песику.
Пес обнюхивал стоящие на невысоком прилавочке, скорее даже скамье, цветочки и вдруг ...чихнул.
 - Gesundheit! * * -  сказала бабулька и потрепала  "Сesar"-я по загривку.
Расплатившись за покупку эта "сладкая парочка" побрела дальше, совершая свой, повидимому ежедневный, моцион. Они удалялись от меня и все тише становилась речь бабульки, беседующей со своим песиком - скорее всего, единственным собеседником в ее одинокой жизни. Вы спросите о детях? А нет детей!  Многим местным женщинам детей заменили кошечки и вот такие вот "Сesar"-и! Ни к чему они им были.




 - Es ist zu deinem Geburtstag! * - Это к твоему дню рождения! (нем)
 - Gesundheit! * * -  Будь здоров! (нем)