Кампания 1941 года. Глава 291

                Глава ССXCI

 
  Советские танки ворвались на северную окраину Большого Щапово в половине девятого утра 8 декабря. Собрав все подошедшие за ночь танки 1-й танковой дивизии, полковник Вестхофен контратаковал противника во фланг с запада, прикрыв штаб 56-го мотокорпуса противотанковой артиллерией и зенитками. Пока на северной окраине села шёл бой, а генерал Шааль готовил к эвакуации корпусной штаб, советские лыжники обошли Большое Щапово, перерезали шоссе на Клин и после артподготовки атаковали населённый пункт со всех сторон. Генерал Шааль снова взял в руки карабин, намереваясь отстреливаться до конца, когда подошедший с юго-востока авангард 7-й танковой дивизии  ударил лыжникам в тыл и рассеял их. Подъехав к штабу, лейтенант Орлофф, командир разведотряда, представился и предложил спасённому им генералу свой танк (командирский танк Шааля стоял на ремонте в Клину). Приняв любезное предложение лейтенанта, командир корпуса немедленно отбыл со штабом по очищенному танкистами шоссе в Клин, до которого было 7 километров, а лейтенант Орлофф, оставшийся в Большом Щапово, забаррикадировал подъезды к селу и, организовав круговую оборону, стал дожидаться следующей ночи, в течение которой ожидалось прибытие маршевой колонны 25-го танкового полка полковника Хаузера.
  Выглянув из танка в Клину, генерал Шааль сразу услышал звуки перестрелки из автоматического оружия, сопровождающиеся редкими орудийными выстрелами и частыми хлопками мин. На северной окраине города, на шоссе Клин – Ямуга – Тверь, шёл бой. Улицы были забиты обозами тыловых частей 3-й танковой группы, понтонами, подводами с боеприпасами, неисправной техникой, грузовиками с ранеными, ожидающими прибытия бензовозов для заправки. Проехать по улицам в танке было не так-то просто. Наконец генерал добрался до корпусных служб тыла. Вскоре он  уже знал, что резкое обострение оперативной обстановки на левом фланге танковой группы стало следствием наступления 30-й армии русских, прорвавшей растянутый фронт 36-й мотодивизии на реке Яхрома между излучиной Волги и рекой Сестра. Прорвав фронт на всю глубину, противник ввёл в прорыв танки и группы лыжников, вслед за которыми двинулась пехота с артиллерией. Сковав группу Вестхофена севернее Большого Щапово, мобильный авангард противника продолжил наступление на запад, вышел к шоссе Клин – Тверь, перерезал его, часть сил повернул на Клин и занял Ямугу в восьми километрах севернее города, а главными силами продолжил наступление, обходя Клин с севера и стремясь выйти западнее города к шоссе Волоколамск – Клин и тем самым полностью отрезать 3-й танковой группе пути снабжения и отхода, оставив её в окружении в Клину и на трёх дорогах – на шоссе Клин – Солнечногорск, где группа упиралась спиной в спину 4-й танковой группы, ведущей тяжёлые бои в районе Крюково с войсками 16-й армии Рокоссовского; на дороге Клин – Рогачёво - Дмитров (эту дорогу атаковала с севера 30-я армия, с востока – 1-я ударная армия генерала Кузнецова;  1-я танковая дивизия генерала Крюгера с 7 декабря вела тяжёлый арьергардный бой, удерживая перекрёсток в Никольском, где был поворот к Москве, на дорогу Никольское – Белый Раст, атакованную с востока 1-й ударной армией, а с юго-востока – 20–й армией генерала  Власова). Обременённые артиллерией и тяжёлой техникой немецкие  мобильные дивизии были привязаны к нескольким хорошим дорогам, по которым могла осуществляться доставка горючего, противник же, находясь в непосредственной близости от железнодорожных узлов и своих баз снабжения, имел гораздо большую свободу манёвра, и это многократно усугубляло трудности отвода войск 3-й и 4-й танковых групп на Клин и Солнечногорск. Превосходство противника в штурмовой авиации вынуждало ограничивать отвод ночными марш-бросками.             
  Хуже всего было, однако, то, что в переполненном ранеными и тыловиками Клину 8 декабря практически не было немецких боевых частей, когда с севера, со стороны Ямуги, к городу подошли авангарды 30-й советской армии. Оборону города в ожидании прибытия танков с передовой возглавил генерал-майор Зири. Он спешно организовал из сапёров, дорожных строителей, зенитчиков, подразделения охраны штаба Люфтваффе, трёх самоходок, нескольких противотанковых подразделений и 25 барабанщиков полкового оркестра 25-го полка 7-й танковой дивизии во главе с дирижёром  две сводных группы, поставил во главе этих групп подполковников Коппа и Кнопфа, а главными силами – 37-м инженерным танковым батальоном – занял Майданово на северной окраине Клина. Этими силами генерал Зири встретил и остановил неприятельские разведотряды, отправив призыв о немедленной помощи командирам танковых дивизий. Узнав о том, что Клин атакован с севера, генерал Крюгер ускорил движение колонны 1-й танковой дивизии на запад. В течение 8 декабря группа Вестхофена, усиленная 25-м танковым полком 7-й танковой дивизии, потеснила противника в районе Большого Щапово, а в  Клин с востока проследовала мобильная группа барона фон Витерсгейма. Прибыв в Клин, фон Витерсгейм заправил горючим и боеприпасами полдюжины своих Pz.III, усилил ими 1-й мотоциклетный батальон, дождался прибытия артдивизиона и атаковал этими силами противника на шоссе Ямуга – Тверь. Русские, не обнаружившие днём в городе немецких танков и не ожидавшие от противника подобной дерзости, откатились к Ямуге, не оказав упорного сопротивления и оставив на дороге много колёсной техники, один Т-34, 180 человек убитыми и 790 человек пленными. Однако выбить русских из Ямуги фон Витерсгейм не смог. Во второй половине дня русские контратаковали и отбросили фон Витерсгейма обратно в Клин, куда уже прибыл с подкреплениями генерал Крюгер, немедленно возглавивший оборону города. В последующие дни противник, обойдя Клин с севера, раз за разом пытался перерезать дорогу Волоколамск – Некрасино – Клин, по которой уходили на запад одна за другой части четырёх мобильных и двух пехотных дивизий 3-й танковой группы, и генералу Рейнхардту приходилось то и дело контратаковать танками прорывающиеся к шоссе отряды противника. Оборону Клина с севера и северо-востока держали группы Вестхофена и фон Витерсгейма, в силу обстоятельств превращённые из мобильных авангардов в арьергарды. Когда противник, подтянув артиллерию, усилил нажим, к этим двум группам присоединилась, оставив колонну отступающих войск, мобильная группа подполковника Каспара. Мобильный резерв 3-й танковой группы составили 25-й танковый полк 7-й танковой дивизии и 56-й мотокорпус генерала Шааля. 
  Не желая ограничиваться пассивной обороной, командующий 3-й танковой группой поручил генералу Шаалю подготовить сильный контрудар бронированным кулаком восточнее Клина в северном направлении, во фланг и тыл наступающей группировке 30-й русской армии. Генерал Шааль сформировал мобильную группу, в состав которой, помимо танков армейского резерва, вошли 25 танков 5-й танковой дивизии, танковая рота 2-й танковой дивизии и арьергард 1-й танковой дивизии. Во главе группы он поставил командира 25-го танкового полка полковника Хаузера, чьи танки выручили Шааля в Большом Щапово. Уже всё было готово к контрудару, в ходе которого предполагалось разгромить запеленгованный к северо-востоку от Клина дивизионный штаб русских, повернуть на запад, выйти на шоссе Клин – Тверь в тылу у батарей 30-й армии, развёрнутых против Клина, раздавить их ударом с тыла и вернуться в город с севера. Однако осуществить операцию не позволил кризис, возникший в районе Солнечногорска у 4-й танковой группы, командир которой запросил у генерала Рейнхардта немедленной помощи. Генералу Шаалю пришлось бросить мобильный танковый резерв на юго-восток прикрывать отход войск 4-й танковой группы через Солнечногорск на Клин.
  Группа Хаузера выдвинулась из Клина утром 12 декабря. Неожиданно жестокий мороз сменился  оттепелью, температура поднялась до нулевой отметки, дорога превратилась в кашу, движение танков замедлилось, однако полковник Хаузер с поставленной задачей справился и прикрыл отступление 4-й танковой группы в расположение арьергарда 3-й танковой группы. Срыв контрудара сделал дальнейшее пребывание войск в Клину невозможным. Слишком много артиллерии успел развернуть противник с севера. Город, по-прежнему переполненный ранеными и обозами, пылал, подожжённый артналётами.
  13 декабря, когда части 4-й танковой группы проследовали через горящий город, начался отвод арьергарда 3-й танковой группы с клинского выступа. Лишь 14-я мотодивизия с арьергардом 2-й танковой дивизии и группой полковника Хаузера продолжали отражать атаки противника, наседающего с трёх сторон. 1-я танковая дивизия, развернувшись фронтом на север западнее Клина, прикрывала отход войск по шоссе к рубежу по реке Лама. Последние части отступающей армии проходили через этот коридор уже в беспорядке. Солдаты, одетые во что попало, брели по разбитой дороге  без командиров. Кто-то тянул за собой сани с мешком картошки, кто-то вёл и телёнка. О соблюдении графика ночных марш-бросков речи больше не было. Днём русские то и дело бомбили колонну, и на дороге возникали заторы. Бросая грузовики и технику, войска уходили пешком в обход, укрывались до ночи в деревнях, и заторы на дороге всё увеличивались. Убитых во время бомбёжек никто больше не подбирал, их оставляли рядом с дорогой.
  В час пополудни 14 декабря к капитану Кингсту, командиру роты 25-го танкового полка, оборонявшего шоссе на Солнечногорск, явился русский парламентёр с белым флагом и передал ультиматум, подписанный полковником Юхвиным. Это был первый ультиматум, предъявленный советским парламентёром немецкому гарнизону на Восточном фронте с начала кампании 1941 года. Полковник Юхвин предлагал гарнизону сдать город ввиду бессмысленности дальнейшего сопротивления. Капитан Кингст принял парламентёра радушно, передал текст ультиматума полковнику Хаузеру, а спустя час отпустил парламентёра к своим с ответным письмом. В нём полковник Хаузер извещал полковника Юхвина, что того неправильно информировали, что в Клину достаточно немецких войск, и что их положение далеко не безнадёжно.      
    
   
 
 
 
               


Рецензии