Покровские летуны
Осень выдалась на редкость сухая. Справа облетает посадка, слева чернеет перепаханное поле. Одолевает дремота. Хорошо, должно быть, медведям: нас везут в Покровку на похороны, а они, жирные и довольные, засыпают сейчас в своих берлогах под шелест золотистой листвы.
Путь неблизкий и, чтобы разогнать сон и скоротать время, заговариваю с водителем, мужичком лет шестидесяти:
- Вы тамошний? Покровский?
- Да.
- Тогда, наверное, должны знать, почему вас, Покровских, зовут летунами?
- О! Это действительно история любопытная, – он приосанился, поерзал и принялся за рассказ:
- Было это еще при Сталине, сразу после войны. Я тогда мальцом был, но прекрасно все помню. Никто теперь не разберет, откуда, но появилась в нашем сельце монашка – не монашка, чернушка – не чернушка… короче, бабка. Вся в черном, юбка по земле волочится. Бодренькая такая старушенция. Палка у ней сучковатая и котомка. Повадилась, значит, эта старуха шастать по дворам. Зайдет в дом, поднимет кривой палец к потолку и знай, проповедует. Да так грозно, словно поп какой.
- Кайтесь! - говорит, – Грешники! Скоро суд Божий! Все пропадете!
Ну, кто понабожней, те слегка струхнули.
- А когда, - говорят, – суд-то этот?
- В среду!
- Завтра, что ль?
- Завтра! - говорит. - Раздайте свои пожитки соседям, а сами в одном исподнем лезьте все на крышу. Подымется страшный ветер, опустится черная туча. На ней – Бог! Кто раздаст все – тот лезь к Богу на тучу. Он спасет, а кто не послушается, тому гореть в геенне. Горе безбожникам и коммунистам!
Ну, деревенька-то наша невелика была – дворов эдак полста. Бабка всех обошла, страху напустила. А после войны дело было. Мужиков-то мало. Так, старички бородатые, бабы да ребятишки. Весь день про страшный-то суд судачили – кто верит бабке, кто не верит. Кто испугался, а кто смеется себе. Так день и прошел. Ну, а как стемнело – тут вовсе боязнь взяла. Суд-то он ведь уже с утра начнется, а вдруг бабка не соврала?
Смотрю, бабы в потемках по задам шастают. Все с узелками, да с мешками. Это они, кто понабожней, раздают, значит, скарб. Ну, жили-то бедно, и раздавать, вроде, нечего, а нашлось-таки кое-что. Безбожники и рады: неси нам все! У вас, дураков, завтра конец света, а у нас нонче ваше барахлишко. Неси, неси!
Туда-сюда, уже утро. Солнце поднимается, а деды, бабки, вдовы кой-какие уже на крышах сидят. Все в одном исподнем. Молятся себе. То-то хохоту было. Безбожники и партийные веселились: вот, мол, дураки! Раздали все, да еще и перед всем селом в одних подштанниках! Те молятся, эти смеются, а конца света все нет и нет. Кое-кто уже и с крыши слез. Но тут! Началось! Не пойми откуда, ветер поднялся страшенный. За ним и туча опустилась. Темно так сделалось, жутко. Туча вся сверкает, гремит. Да нависла еще так низко-низко. Вот тут-то безбожникам не до смеху стало. Кинулись было и они барахло свое раздавать. А кому? Никто ведь не берет, дураков нет. Ну, может и так Бог в рай возьмет? Поскидали все с себя портки и в одних подштанниках - на крыши. И давай себе рыдать, да голосить. Молятся, молятся… А гром такой поднялся, аж мурашки по спине. Молнии лупят, земля трясется. Жуть! Ну, а когда дождь хлынул, тут уж ясно стало – Всемирный потоп! Не сбрехала бабка-монашка, дай Бог ей здоровья. С небес настоящий водопад. Тут уже спасаться надо. Соседних домов не видать. Позакрывали все глаза и на тучу попрыгали. Вот… Потому всех покровских летунами и кличут. Да…
- Да, действительно, летуны, – говорю водителю и жду продолжения истории. Но он насупился, молчит.
Не выдержал Алексей Семенович:
- Ну, и как же вас Бог судил?
- Как, как! Да никак. Тучу ветром сдуло, дождь кончился. Смотрю через плетень – соседи мокрые, злые, в грязи возятся. Бабку проклятую матерят. Кое-кто ее искать кинулся, а где ж ты ее найдешь?
Когда все умылись и обсохли, пошли по дворам свое, значит, барахло обратно требовать, а идти как? Все ж роздано – надеть нечего, так и блукали все, в подштанниках. Вот… Такой, значит, суд.
Я оглянулся на Семеныча. Он закусил губу, чтобы не смеяться. И мне повеселело, дремота отбежала.
- Ну, - спрашиваю водителя, – а Вы-то где были при «конце света»?
- Где-где! – не без иронии разозлился тот, – Не зря же мы, все как один, зовемся «покровские летуны»! Мне, правда, повезло, я с «небес» в навоз шлепнулся, там мягко, а вот тетка моя, та на дрова угодила, ногу сломала. Очень уж в Рай хотела, царство ей небесное.
- Что, померла?
- Нет, то есть… тогда все обошлось, это она теперь… ее отпевать едем. Вы уж, батюшка, помолитесь, чтоб Бог ее, того, к себе взял. Очень уж хотела она… чтоб… в Рай…
На пригорке, за оврагом показалась крохотная деревушка. Десяток кривобоких домиков – все, что осталось от Покровки…
- Помолимся...
Свидетельство о публикации №210072301030
С уважением, Владимир.
Владимир Цвиркун 17.02.2018 09:18 Заявить о нарушении
Протоиерей Алексий Лисняк 17.02.2018 14:55 Заявить о нарушении