Темные аллели

Девятнадцатилетняя Флана тихо брела по длинной тенистой аллеи вдоль 48-ми тысячного стадиона имени Кампостера Кампоса. Было пустынно и тихо. Эта часть парка оживлялась только в дни матчей местной футбольной команды «Оазис». Листья висели, окрашены той густой, матовой, предсмертной зеленью, за которой мгновенно наступает жёлтая тоска и забвение. Была ранняя осень. Сама дорожка ещё была чиста от листвы, но Флана однажды наклонилась, чтобы взглянуть на левый дворник от авто, валявшийся одиноко на песке. Флана не знала, что это за предмет, и для чего он нужен, но безошибочно отметила его левость. Однообразие и вместе с тем спокойствие пейзажа позволяли погрузиться в свой внутренний мир.

У Фланы была подруга Алла. Скорей всё же приятельница, а не подруга. Познакомиться им пришлось, когда ехидные одногрупницы заперли их и ещё одну девушку в длинном коридоре восточного фасада здания ГРПЛА. Им не повезло находиться в это время в этом месте. Захлопнулись двери с обеих сторон, погас свет, и заточение продолжалось чуть меньше суток. Алла тогда произвела впечатление эмоционального и непоседливого человека, что подтвердилось в дальнейшем… Мысли Фланы, несмотря на неспешную походку, перескакивали события на событие.

Флана заходила в оранжерею, покупала букет цветов себе в ванную, разговорилась с продавщицей и не заметила, как прошло время обеда. Это её не смутило, так как она забыла, что договорилась встретиться как раз с Аллой. Она и понятия не имела, что Алла выбрала модный ресторан не из-за кухни или интерьера, а из-за месторасположения. Алла и не собиралась встречаться с приятельницей. Вместо этого она… Память и разум почему-то не хотели описывать планы Аллы, которые Флане вроде столь ясно открылись.

В магазине «ГигаГагара» работал Тёма. Он был контролёром. Покупатели, недовольные приобретениями не беспокоили миловидных продавщиц, а обращались к нему. В его задачу входило навязать покупателю удобную для магазина точку зрения и побыстрее выставить его вон. Типичный P.R. Называлась его должность «Независимый тестёр при начальнике независимой службы контроля качества жизни» или НТ при НКСККЖ… Зачем это всё вспомнилось Флане?.. Тёма был находчивым чуваком, и ему его работа нравилась. Магазин специализировался на продукции космических технологий, и он выделывал с покупателеми самые забавные вещи.

Флана работала продавщицей в этом магазине. Летом. Всего неделю. Это была практика.

Она справилась лучше других. У неё разошлись даже такие вещи, которые в народе называют «космическими отходами». Ручки дверные для туалета, определяющие по одному прикосновению, сколько вы в этом туалете проведёте, распродались совершенно. Флана предложила продавать их в одной вакуумной упаковке без коробки, представляя как ручки для спальни. Данный финт прибавил магазину доходу, Флане – зачётных очков, а Тёме – работы. Один мужик даже ударил тестёра ногой сильно, но денег назад не получил…

Флана перезапахнула лёгкую куртку и продолжала идти не спеша. Ей захотелось плакать. Шмыгал хорошенький носик, чаще обычного хлопали ресницы.

Вдруг где-то на другой стороне парка взорвалась чья-то машина. Послышались крики, вой сирен. В вечернее небо потянулся небоскрёб дыма. Флана приподняла голову. Она почему-то улыбнулась чужому горю сквозь подступившие слёзы. В этот момент её заплаканное улыбающееся лицо очаровало бы любого доброго, ценящего красоту и гармонию человека. И дело тут не в смехе и слезах, объёдинённых вместе, а в идеальных чертах лица.

На третий день Тёма провожал Флану домой. Они обсуждали прошедший рабочий день и строили планы на следующий. Им предстояло триумфально сбыть купальники с солнечными батареями и космический высотомер. Полезность последнего на Земле была проблемна, ибо он имел погрешность в 100 км. Уже через два дня подобное обсуждение закончилось объятиями и поцелуями у подъезда. Всё было как в сказке. Лишь однажды во дворе у Фланы, когда они прощались, в одном из соседних домов кто-то выбросился из окна 5-го этажа. Начал сбегаться народ сочувствовать, и влюблённым пришлось поспешно расстаться. Чтобы не затолкали.

Флане уже не хотелось плакать. Горькое и тупое ощущение давило в груди что-то воздушное и лёгкое. Она бы закричала, если бы было также тихо, как и в начале прогулки. Сирены и шум вокруг взрыва отбивали всякую охоту.

Флана остановилась и оглянулась вокруг. От однообразных стволов, тёмной зелени и пустоты закружилась голова. Она села на колени и стала молиться.

Сначала она, согласно своей молитве, искала точку опоры Ищущего Я в пространстве сознания. Точка была в центре шара. Шар был не виден, но чувствовался. По косинусойде пролетел осколок зелёного стекла. Им порезалась одна знакомая. Дальше мигали огни, похожие на звёзды. Потом появился отец и сказал фразу, которую считал самой главной и самой красивой в своей жизни: «Флана, ты так похожа на твою маму, когда я с ней познакомился». Тут же появилась мама, ибо отец всегда, сказав это, искал маму, чтобы обнять и поцеловать. Флане стало хорошо. Западали разные цветы. Геометрическая картина сознания рассеялась. Ветер перемешивал запахи цветов и щекотал всё тело лепестками…

Флана закончила молиться, встала, отряхнула колени и пошла дальше. Ей  шлось бойчее и веселей. По левую руку тянулся, как и прежде, красавец стадион; дорога шла вокруг.

Мысли больше не были устремлены в прошлое. Ей захотелось узнать, что происходит вокруг неё. Она пошла на столб дыма.

Однообразный парк закончился моментально. Флана не заметила, как прошла большое расстояние. Её взгляд обращён был на клубы серого вещества в небе. Словно негритянский млечный путь, воткнутый в Землю.

У Фланы был чёрный братишка Шадуди Ибанга. Он был весёлым и шустрым парнем. Таскал Флане заколки, брошки, прочую чепуху прямо с заводов. Он говорил, что плохо отнимать у людей, зарабатывающих себе на эти вещи, но охотно воровал у государства. Затем он влюбился в фотомодель, выкрал её с друзьями прямо из отеля и уехал жить с ней на родину, откуда присылал Флане подарки. Государственные награды, секретные печати, вещи президентов тех стран, где он бывал, – старые привычки давали о себе знать.

Улица ударила, прежде всего, в уши вечерним зудением неоновых реклам, редких мелькающих машин. На обочине горел микроавтобус; его не торопились тушить пожарные, ожидая пока он получше прогорит и, глядя на пламя. Они знали, что это полезно для глаз. Флана посмотрела, нет ли знакомых, но их не было. Прохожие не уделяли происшествию никакого внимания: к первой волне зевак Флана опоздала.

Здесь в треске огня и твёрдости асфальта под ногами, она почувствовала, в каком сонном, дремотном состоянии она была. Ей захотелось размяться, и она побежала вдоль ограды. На небе мерцали звёзды. Флана любила звёзды. Ей хотелось бы посидеть когда-нибудь в звёздную ночь на берегу гладкого пруда, когда, наверное, кажется, что всё состоит из звёзд. А ещё лучше раздеться и залезть в тёплую воду и думать, что ты на небе. Может, тогда тело поймёт, какого свободной душе?

Флане повстречалась женщина в одежде, стилизованной под военную форму с табличкой «Продам…». Женщина продавала мобильное оружие. Близость взрыва её не пугала, так как полицейские сидели сейчас по барам и домам, смотрели футболы и стриптизы. Ручная граната и одноразовый пистолет стоили столько же, сколько весы для лунных пород в «ГигаГагаре» или бутылка хорошего вина. У Фланы денег было только на губную помаду, начинённую взрывчаткой и маленькими шипами, так называемый «Лепесток розы», или на простой нож с выстреливающим лезвием.

Покупка происходила так. Покупатель отходил на 20 метров и клал деньги на землю. Продавец клал оружие. Затем они бегом менялись и либо расходились по добру по здорову, либо покупатель пытался тут же испытать товар на продавце. Форы в 20 метров, как правило, хватало для побега.   

Флана купила нож. Она вообще сторонилась в жизни оружия, но этот безумный день выбил её из обычной колеи. Расставшись с душевным смятением, она предстала озорной и азартной, а в таком состоянии красивым казалось не только лицо, но и вся стремительная фигура. Тёма это отмечал.

Девушка побежала дальше. Уже была ночь. Ей так казалось. Она остановилась у перекрёстка и поняла, что хотела бежать только по прямой, и перекрёсток её раздражает. Она перебежала на другую сторону улицы, попрощалась с парком и вошла под арку во двор. Было темно, небо ограничивалось звёздами. Сердце Фланы забилось сильней. Двор был мрачен, таинственен и пуст. Она представляла себя одной из героинь детской сказки – прекрасной богатыркой, которая заблудилась в лабиринте Трёх Сосен и была вынуждена драться с пятью солдатами, искавшими там клад.

Тут послышалось цоканье женских каблуков. Сама Флана не ходила на каблуках, предпочитая спортивную обувь. Женщина вошла во двор со светлой улицы и остановилась, привыкая к темноте. Потом неспешно пошла, не видя Фланы. Та улыбнулась по-кошачьи сама себе и пырнула её дистанционным лезвием. Женщина вскрикнула и упала. Больше она не шевелилась.

Спустя несколько секунд через квартал взорвался дом. Грохот стоял неописуемый. Вокруг поднялась обычная в таких случаях суета.

Флана вышла из дворика посмотреть на обвал. Ей пришлось выйти на проезжую часть, чтобы разглядеть бывшее строение. Наблюдательница стала прикидывать, сколько людей погибло в этом доме, и могли ли они ещё пожить. Собственно, и математика иногда волнует вопрос, может ли сумма двоек отличаться от их произведения. Она вспомнила про одного парня, соседа по лестнице. Он не верил генам, не верил звёздам. Она спорила с ним и просчитала его судьбу по тесту Али Дубаи и представила ему результат. Он смеялся, но умер в указанное время. И в указанном месте. Он в назначенный час пришёл туда с фаталисткой, чтобы доказать, что та ошибается. Откуда ни возьмись, появился микроавтобус. Пулемётчик из окошка расстрелял ларёк и случайно убил фланиного знакомого. Причём, одна из пуль, прежде чем попасть в соседа, расстегнула карман на груди у Фланы, сбив пуговицу. Это, пожалуй, больше всего порадовало девушку. Её собственная судьба её не удручала. Она была согласна на 47. Даже если тебе отведено 20, можно сделать всё, и ещё время останется. В нашей жизни множество повторяющихся событий. Раз повеселился на дискотеке, на второй раз впечатления похожие, а время ушло.

Флане захотелось в тёплую, уютную и мягкую постель. Ей показалось, что за этот вечер, пока она бродила в парке, ей в голову пришло очень мало толковых воспоминаний и тем более новых идей. Это её не порадовало. Зато впечатления от ночной прогулки были, а, следовательно, она могла рассчитывать на интересный и приятный сон.

По дороге домой она вспомнила про Тёму и Аллу и про то, как она слонялась в депрессии, и ей это показалось таким мелким и ничтожным, что она пообещала себе всегда в горе помнить о том, что это незапоминающееся, мелкое состояние и, следовательно, ненужное в жизни. Тёма уехал в Канаду. Алла подставила её в этой дурацкой истории с радиоактивными поддонами… Ништяк!

А ночью во сне Флана попала в новую компанию, была очень счастлива. Правда, в первой части сна она видела тот дворик, где она убила женщину. Во сне было лучше видно, и ей показалось, что это была Алла.

Когда на следующий день она пришла в ГРПЛА, одногруппницы сказали, что ночью Алла ходила за чем-то к кому-то, и её нашли мёртвой в таком-то дворе. Первая часть фланиного сна оказалась пророческой. А вторая?

.

Вообще, Флана была умной и красивой девушкой. Она думала, что аллельные гены, вещь, надо сказать, тёмная, скрывают в себе механизм человеческой судьбы. При этом она ослепительно улыбалась, а прекрасная грудь волновалась больше обычного. У Фланы было хорошее настроение.

(кажется, конец 2001го года, мне почти 17 лет)