Мама на 10 дней

Она сидела на кухне и пила утренний кофе, разглядывая занавески. В памяти стучали Лёшины слова: «Я хочу детей, пойми! Детей! Мы с тобой уже четыре года вместе, я тебя замуж зову, детей от тебя хочу, а ты?» Ленка снова поёжилась, вспоминая тот разговор. Она не понимала, ну как можно рожать детей сейчас? Когда еще нет стабильности. Дети – это расходы, растраты, лишние переживания, это отсутствие свободы. Она хочет пожить для себя. Нет, она любит детей издалека, но только издалека.
Она была необычной девушкой, если не сказать – странной, для большинства. Длинная, нескладная, невзрачная, но очень обаятельная – Ленка никогда не раскрывалась никому. Не показывая свои эмоции, четко планируя свою жизнь. Она порвала со своим парнем, просто закрыв за ним дверь. Это уже потом, захлебываясь слезами, кричала в подушку, как любит его, но не готова. Не го-то-ва. А он после этого не позвонил. Ни разу за эту неделю. Просто сказал, что если она передумает – он будет её ждать. Сказал, что любит.

***
- Ленусик, с таким парнем познакомилась! Лена-а, это просто нечто! Что-то! – тараторила Аля.
- Тихо, тих. Присядь. Рассказывай. Чай будешь?
- Леночка-а-а, какой чай? Давай что покрепче! У меня такой праздник!
- Аль, у тебя каждый парень – нечто, - грустно вздохнула Лена.
- Ленусь, он мне предложил с ним в Испанию поехать! Понимаешь? Ну, ты понимаешь? Лен, у меня уже полгода мужчины не было, ну как ты не понимаешь?
- А что я должна понимать? Я очень рада, это здорово, что всё так! И буду, счастлива за тебя. Но вот полгода – это ты загнула, - развела руками она.
- Лен, я просто чего пришла-то? У меня Ваньку…оставить не с кем…
- А вы не вместе едете, разве?
- Нет, конечно! Куда я его потащу? Вот поэтому, Ленусь, хотела тебя попросить. – Аля захлопала наращенными ресничками. – Побудь с Ванькой, а? Ну, дней десять, пожа-а-алуйста.
- Нет, ты что? Десять дней! А куда я? Как я? Как мы? Не-не-не-не-не-е.

***
Четырехлетний малыш стоял на пороге Ленкиной однокомнатной квартиры. Полосатая курточка запачкалась возле воротника, белая кепка была сдвинута набок, поэтому вид  у мальчишки получился хулиганский. Но личико было серьезным. Серые глаза внимательно разглядывали прихожую, останавливаясь на особо интересных, для него, предметах.
- Вань, проходи, – позвала Лена. – Хочешь кушать?
Ванька аккуратно снял кроссовки и поставил на подставку для обуви. Снял кепку, стянул курточку и молча отдал Лене. Она повесила вещи и погладила его по голове. Мягкие волосы, такие нежные, светлые, как у ангелочка. Ванька аккуратно ступал по линолеуму. Оглядел комнату и прошёл на кухню.
- Печенье будешь? С молоком, - Ленка засуетилась и стала доставать из ящика сладости.
- Бутегбгод, - сказал Ванька.
- Чего? – она растерялась.
- Бу-тег-бгод.
Он взглянул на неё, и Ленке поняла, что не знает, как себя вести.
- М-м-м, а с чем тебе?
- С сыгом.
- Ух ты, с сыгом, ой, сыром, извини.
Ванька сердито буркнул:
- А дгазниться – нехогошо.
- Ну что ты? Я ж не дразнюсь. Просто так бывает, что, - она запнулась, так и не объяснив, что «бывает».
Он положил руки на стол и молча стал разглядывать занавески. Ленка выдохнула и достала сыр из холодильника.
- Как у тебя дела, вообще? Как в садике?
Ванька молчал. Ленка подала ему бутерброд. Пухлые пальчики схватили сыр и отправили кусочек прямо в рот. И только потом малыш откусил булку. Крошки летали по столу, падали на пол, но Ленка героически молчала, представляя, как будет подметать, опять. Последний кусочек батона был во рту и Ванька сказал:
- Пыть!
- А что пить?
- А фто у тебя есть? - спросил он, пытаясь пережевать бутерброд, но кусок был слишком большой. – Сок есть?
- А-а-а, ы-ы-ы, у-у-у, ну…давай сейчас водички попьем, а потом за соком сходим. Согласен?
Он кивнул.
***
Ленка постелила себе на диване, а Ваньке на своей кровати. Он сидел в пижаме и разглядывал самосвалы, нарисованные на ткани.
- Ну, давай спать? – подмигнула она.
Ванька помотал головой и сжал кулачки.
- Ну, ты чего?
Малыш всхлипнул.
- Э-эй, Ванюш, - она села на корточки, пытаясь заглянуть ему в глаза. – Ты чего, эй?
- Я не буду спать, - прошептал он, и слёзы побежали ручейками по пухлым щекам.
- Почему?
- Я к маме хочу. Очень, - он посмотрел на Ленку.
Уголки губ съехали вниз, подбородок задрожал и сморщился персиковой косточкой, мокрые реснички захлопали, а серые глаза прожгли до нутра, убивая Ленку своей надеждой, своей искренней любовью и верой. Ну не могла она позволить этому четырехлетнему чуду плакать.
- Вань, а Вань. Давай, я на завтра попрошу выходной. Хочешь? Мы с тобой поедем в парк аттракционов, покатаемся на чем-нибудь. На машинках. Хочешь? А в кино? На мультик?
Ванька ревел и кивал.
- Вань, Вань, подожди. Только давай сейчас успокоимся и посидим немножко на кухне. Попьем молока. Давай? А потом тебе будет сниться завтрашний день. У-ух, мы с тобой завтра погуляе-ем!
Ванька всхлипывал и вытирал слезы рукавом пижамы. Она взяла его за руку, и они пошли на кухню.

***
- Андрей Евгеньевич, доброе утро. Э-э-…я приболела, немного, э-э-э, м-м-м. – Лена шептала в трубку. – Нет-нет, всё в порядке. На несколько дней, да. Спасибо, Андрей Евгеньевич, я обязательно. Почему шепотом? А-а-а, ну так горло болит.. Ага. Всё, уже выздоравливаю. До свидания.
Ленка нажала на кнопку сброса и подошла к кровати, где сопел Ванька. Она улыбнулась и погладила его по голове. По рукам пробежало тепло, стрелой долетело до сердца и обожгло. Малыш причмокнул губами во сне, вытащил одну ногу из-под одеяла и почесал коленку. Лена присела рядом и потрогала его пальчики. Теплые ручки, в два раза меньше её собственных. Длинные ресницы, нахмуренные брови – плохой сон? Румяные щечки, которые так и хочется потрогать – настоящие ли? Она встала и вышла на кухню – готовить завтрак.

Яичница уже была готова, когда сзади послышались шаги. Лена обернулась и увидела, как Ванька передвигает ногами, в огромных Ленкиных шлепанцах.
- Ты чего? Это ж сороковой размер тапок-то! – она хохотала. – У меня ж ноги, как у тюленя – ласты.
Он улыбнулся. Впервые за всё время.
- А кто такой тюлень? Я тоже тапочки хочу, - сказал он, с трудом забираясь на табуретку, стараясь не уронить шлепанцы. – И кушать хочу.
Лена поставила тарелку с яичницей на стол.
- Бутер будешь?
- Буду, - серьёзно ответил Ванька.
- С чем? – хитро улыбнулась она.
- С сыгом.

***

- Я не бу-ду-у-у-у!!!! Не хочу-у-у-у!!!
- Ваня! Мыться нужно! Ты грязный, как чучундра!
- Не буду-у-у! Гогячо!
Лена прибавила холодной воды.
- Холодно-о-о, - визжал Ванька.
- А по-моему, ты просто врун!
- Я не вгун!! Я не люблю мыться! Не надо на голову-у-у!!!
- Ваня!

Ванька сидел на кровати, замотанный в большое полотенце, с головой. Серые глаза следили за Ленкиными перебежками от одного шкафчика к другому. Наконец, она остановилась, осмотрелась и спросила:
- Интересно, а сколько у тебя было трусиков?
Ванька нахмурился и пожал плечами.
- Сегодня спишь голый.
- Не хочу!
- Ваня! Я устала! И препираться со мной не надо.
- Я не буду спать голый! Не буду-у-у!!! – завыл он.
Ленка ругала себя за свою беспечность. Не посчитала трусы, не посмотрела, сколько вещей осталось, не подумала о том, что нужно их постирать, в конце концов! Вот они – дети. Заботы, хлопоты, переживания, капризы.
- Тёть Лен…
- Ага?
- Тёть Лен, а когда мама приедет?
- Скоро, Ванюш. Скоро уже.

***
Скорая приехала спустя десять минут. Врач прошёл в комнату, так и не сняв грубые ботинки.
- Мамочка, приготовьте градусник и ложку.
- А я не…, - чуть было не ляпнула Лена, но тут же затараторила, - сейчас, секундочку.
Ванька сидел с градусником в подмышке – грустный и бледный. Ленка стояла рядом и гладила его по голове.
- Держись, парень, мы справимся, - шептала она.
- Та-ак, температура тридцать восемь и три, хорошо-о, - пробасил доктор. – Ложку дайте.
Всегда собранная Ленка нервничала, кусала губы и ходила по комнате, пока врач осматривал Ванькино горло.
- Что с ним, скажите? Это опасно? Что это? Только вы мне всю правду, как на духу, - чуть не плакала она.
- Это очень опасно, - нахмурился доктор. – Анги-ина, - засмеялся он. – Мороженого надо меньше кушать. Вы чего так нервничаете? Как будто в первый раз.
- А я это, ага… У меня…нас… ангина в первый раз.
- О, да вам повезло, товарищи! Тебя как зовут, парень?
- Ваня, - буркнул малыш.
- Михаил Львович, - протянул врач руку.
Ванька улыбнулся, схватил доктора за большой палец и потряс его.
- А почему ты обувь не снял? – спросил он.
Мужчина захохотал.
- Ну, так ты скоро на поправку пойдешь!

***

Ленка посмотрела на часы – без двадцати десять. Утро. Она потянулась, потерла онемевшую руку и прислушалась - тишина. Вскочила с дивана и понеслась на кухню. Никого не было. И только тут Ленка чертыхнулась и вспомнила, как один звонок в дверь изменил её жизнь и снова вернул в то же русло. Обратно. В тихую гавань, где Ленка могла сидеть одна за кухонным столом и изучать занавески, за чашкой утреннего кофе.

Вчера вечером в дверь позвонили. Ванька рванул, с воплем: «Мама!». Аля стояла на пороге – красивая, загорелая, эффектная. Держала в руках торт и бутылку вина.
Ленка помнила, как они наперебой рассказывали Але про поход в парк аттракционов, как наелись мороженого, и у них была ангина, как Ванька отругал доктора за то, что он прошёл в ботинках. Аля хохотала, Ванька жался к маме, а Ленка грустнела, допивая бокал красного. Потом она стояла у окна, смотрела, как её подруга с малышом садятся в такси и уезжают, оставляя Ленку, возвращая ей одиночество.
 
Ленка помотала головой, провела по лицу рукой и вздохнула. Мысли, не желая сдаваться, напоминали ей самые памятные моменты из этих десяти дней. Она взяла телефон и набрала номер:
- Привет, Лёш. Как ты думаешь, я буду хорошей мамой?