Притворщик. ч. 6. гл. 2

           Крапивин шёл, продолжая изливать злость, как вдруг его внимание привлек человек - с виду совершеннейший бомж, - который дремал, скорчившись на скамейке. На нём были замызганные адидасовские штаны и тощая, не менее замызганная курточка. Потемневшая, распухшая его физиономия кого-то ему напомнила.

           Крапивин остановился и присмотрелся повнимательней. Ну так и есть – это был Липко. Сквозь сон тот морщился, закутываясь в курточку от холода. Рядом стоял полиэтиленовый пакет, набитый пустыми бутылками.

           Подойдя к нему, Крапивин начал его трясти. Липко что-то промычал и стал вяло отбиваться. 

           - Да проснёшься ты, наконец! - разозлился Крапивин. – Разлёгся тут. - Одним мощным рывком он заставил земляка сесть.

           Липко нехотя приоткрыл свои мутные глаза, но, видимо, ещё не очнулся. Потом что-то пробурчал запекшимися губами и опять попытался улечься.
 
           – Хорош, нечего сказать, - проговорил Крапивин, не позволяя ему лечь.

           Пришлось ещё дважды его хорошенько встряхнуть, прежде чем он начал проявлять признаки сознания. 

           - Ну, чего? – сердито пробормотал он, морщась и содрогаясь от холода. – Чего трясёшь-то? Груша я тебе, что ли?

           - Может, помочь? – подошёл Павел.

           - Да нет, спасибо, я и сам тут управлюсь.

           - А то смотрите. А кто это?

           - Да так, один мой земляк…

           - А-а... - Павел почесал в затылке и отошёл. 

           - Ну что, так и будешь здесь валяться? – гневно спросил Крапивин, ещё раз тряхнув земляка за плечо. 
 
           – А, Петрович! – вдруг осклабился тот. – Ты! А я ещё думаю... - Он икнул и печально уронил голову. – Все меня бросили, все, - пролепетал он, рассеянно роясь в карманах курточки. – У тебя закурить не найдётся? А то я тут... Даже сын и тот бросил.
   
           Крапивин подал ему сигарету и помог прикурить. Из путаных объяснений Липко он понял только то, что его старший сын, на которого он и оставил свой бизнес, как-то прибрал всё в свои руки, а его, своего незадачливого папашу, попросту оставил пропадать в чужом городе. Он даже отказался выслать ему денег на обратную дорогу.

           - Хорошенькое дело, - проворчал Крапивин, усаживаясь рядом и тоже закуривая. – Ну и что ты собираешься делать?

           - А чего мне собираться? – уныло пробормотал Липко. - Куда я теперь? Видно, так и сгину где-нибудь в этих краях.

           Крапивин с минуту раздумывал, потом встал.

           - Ладно, поднимайся, - сказал он. – Пошли со мной. Я, может, что-нибудь придумаю. – Да поднимайся же ты...

           Он помог земляку встать и потянул его с собой. Тот начал было упираться, желая прихватить пакет с пустыми бутылками, но махнул потом рукой и до самой гостиницы не проронил ни слова.
 
           А в гостинице Крапивин снял для него номер. Хотя для это пришлось выдержать не совсем приятный диалог с администраторшей. Потому что, только взглянув на Липко, она встала на дыбы.

           - Да вы что, шутите!? – кричала она, брезгливо подёргивая плечами. – Кого вы сюда притащили!? Это вам не ночлежка, побойтесь бога, в самом-то деле.

           Но Крапивин настаивал и, наконец, сумел сломить её сопротивление, припугнув её комитетом по защите прав потребителей. Угроза возымела действие, хотя и после этого, она ещё долго фыркала, швыряя ручки и какие-то бумажки.   

           - Да, а счета, - предупредил Крапивин, когда с формальностями было покончено, - вы будете присылать лично мне. Да не переживайте вы так, - улыбнулся он рассерженной администраторше. - Вот увидите, всё будет в порядке.

           - Да, как же, - буркнула та.

           Дальше Крапивин отвёл земляка в его номер, где заставил его тут же раздеться и залезть в ванну с горячей водой. Тот всему подчинялся беспрекословно.

           - Ладно, ты пока тут отквашивайся, - заглянув к нему в ванную, сказал Крапивин,  - а я ненадолго отлучусь. Да смотри тут, никуда не высовывайся. Впрочем, твоё тряпьё я прихвачу с собой – так оно будет вернее.

           Выйдя из гостиницы, он отправился по магазинам. Надо было закупить еды, а заодно подобрать земляку что-нибудь из одежды. Что до его тряпья, то Крапивин выбросил его по дороге.

           Когда через час он вернулся, Липко его уже ждал – вымытый и с мокрыми волосами. Он сидел на кровати, укутавшись в одеяло, и с тревожной подозрительностью посматривал на Крапивина. Надо заметить, что мыло и вода лишь отчасти освежили его облик. Однако им оказалось не под силу стереть с его физиономии следы жестоких возлияний и бродяжнической жизни.   

           - Гм, да, - обронил Крапивин, ставя пакеты на столик. – Ну да ничего, у нас ещё целых два дня. Посидишь здесь, приведёшь себя в порядок, а там, как знать... И довёл же ты себя. В общем, тут, в пакете, продукты - на пару дней тебе хватит. Кстати, кипяток будешь брать у дежурной. А это, - он указал на другой пакет, - это тебе  одежда. Короче, ты тут пока примеряй, а мне надо ещё в одно место.

           - А ты, куда? – забеспокоился Липко. – Ты что, бросаешь меня  одного?

           - Да не бросаю я тебя. Вот ещё мне нежности. Я в агентство, хочу попробовать взять тебе билет на самолёт... надеюсь, мне повезёт. А ты тут не скучай, поешь чего-нибудь, да лучше посмотри телевизор. И чтобы тут тихо, понятно?

           - Понятно, - уныло кивнул Липко. - А можно и мне с тобой?             

           - Как же, тебя мне только и не хватало. Да ты глянь на себя... Кстати, дай-ка сюда твой паспорт, он мне ещё понадобится. 

           Липко было вздумал роптать, но строгий окрик Крапивина моментально его образумил. Порывшись под подушкой, он нехотя подал Крапивину паспорт. Изрядно помятый, словно пожёванный, он источал тот особенный затхлый душок, какой обычно сопутствует закоренелым пьяницам и бродягам.

           С билетом всё обернулось как нельзя лучше, и народу у касс оказалось совсем немного. На обратном пути Крапивин, зашёл в парочку магазинов, где купил подарки жене и детям, а заодно набрал провизии себе на вечер – это, чтобы никуда уже больше не выходить.

           За всеми этими хлопотами он начисто забыл и о Елене, и о неприятном инциденте в кафе. Забота о Липко – о человеке, в сущности, для него постороннем - как-то вдруг подняла его в собственных глазах, и вместе с тем принесла удовлетворение его уставшей душе. Он даже испытал что-то похожее на вдохновение, и только следовавший за ним повсюду Павел, несколько возвращал его на землю. Впрочем, тот был настолько любезен, что почти не попадался ему на глаза. Он остался сидеть в вестибюле, когда Крапивин поднялся к себе.

           Оставил покупки в номере, Крапивин спустился к Липко – тот жил этажом ниже.
Липко долго ему не открывал, а когда открыл, то имел вид довольно заспанный и угрюмый. Известие насчёт билета он принял... Точнее сказать, он никак его не принял. И вообще, пока Крапивин говорил, он сидел на кровати, укутавшись в одеяло, нахохленный и как будто сердитый.

           - Ну, а что вещи? Подошли они тебе? – спросил Крапивин, несколько обескураженный таким приёмом.

           - Не знаю, вроде подошли, - равнодушно отвечал Липко, глядя куда-то в угол.

           - Что значит «вроде»? Да ты их мерил или нет?

           - Мерил, как же… - криво ухмыльнулся тот.

           - Ну?

           - А чего им? Вещи, как вещи.

           Крапивин чертыхнулся, подошёл и заглянул в холодильник. Еда была на месте и в том же виде, в каком он её оставил.    

           - А почему ты ничего не ел? – спросил он, начиная чувствовать раздражение.

           - Не хотелось, вот и не ел, - отвечал Липко почти с вызовом. – Что мне твоя еда, когда в горло ничего не лезет?

           - Что так?

           - А то, – мрачно огрызнулся тот. - Понабрал тут всякой дряни, нет, чтобы взять чего-нибудь выпить. Сиди тут, как дурак.
   
           - Ах, вот оно что. Так значит, выпить тебе захотелось. Надо же, и как это я упустил? Ах, простите меня великодушно. Ну вот что, милейший, - сдвинул брови Крапивин, - ты мне насчёт выпивки даже не заикайся. Вот доставлю тебя до места, там хлебай себе хоть в три горла, мне всё равно. А пока хватит с тебя и сока.

           - На черта мне твой сок? – пробурчал Липко, впрочем, заметно присмирев. - Пей его сам. Это тебе бы всё соки. Что, здоровеньким хочешь умереть, да? – И он рассыпался мелким хохотком. Потом закашлялся.

           Вид у него и впрямь был несчастный, но Крапивина его вид не тронул. Он вполне сознавал, с кем имеет дело, и потакать ему вовсе не собирался.      

           - Ты вот, что, -  холодно заметил Крапивин. – Ты мне тут принца крови из себя не строй. Вы только гляньте на него. Каков – и это ему не то, и то ему не это... У тебя всего два дня, это ты хоть понимаешь? Два дня, чтобы привести себя в божеский вид. А иначе тебя и в самолёт такого не пустят... Послушай, а, может, ты и не желаешь никуда лететь? Так ты скажи. Или, может, тебе понравилось там, на скамейке? Если так, то, знай, дверь не заперта, и держать я тебя не собираюсь. Ну так как? 

           Липко не отвечал. Он взял с тумбочки сигарету, чиркнул спичкой и задымил.

           - Не пойму я тебя, Крапивин, - мрачно проговорил он, перебравшись в кресло и поправив на себе одеяло.

           - Чего ты не поймёшь?

           - Ну как. - Он с раздражением выдернул из-под себя одеяло, видимо, мешавшее ему удобно устроиться. – Чего это ты со мной возишься? Ты же вон у нас какой. На кой чёрт я тебе сдался? То было морду от меня воротил, а то вдруг нате вам. С чего бы это?

           - Ну, а ты-то, как думаешь? – спросил Крапивин.

           - А чего тут думать? – нервно хохотнул Липко, посверкивая глазами из-под заплывших век. – Я-то знаю с чего, а вот ты мне скажи? Или, думаешь, раз притащил меня сюда, натаскал всякой жратвы, барахла всякого, и уж думаешь, что я весь перед тобой стелиться буду? Так вот, не дождёшься. Я тебя, Крапивин, насквозь вижу.
   
           - Так, так, продолжай, - вдруг заинтересовался Крапивин. – Это уже интересно.

           - А чего продолжать? – угрюмо хмыкнул Липко и, не заметив пепельницы, стряхнул пепел на пол.  – Будто ты и сам не знаешь. Ведь что я для тебя? Я ведь для тебя, Крапивин, ну всё одно, что грязь – липкая, вонючая грязь. Что морщищься, не так, что ли? А в самолёте, помнишь?.. Ах, уже забыл?.. Ну так зато Липко ничего не забыл. Помнишь, как ты пересел на другое место? Это, чтобы подальше от меня... Ты уже и тогда меня за человека-то не считал. Думаешь, я забыл? А я вот и помню. Голова ещё, слава богу, варит. Вот я и спрашиваю, с чего бы это тебе, да со мной, с такою грязью, возиться?.. Молчишь? А я знаю, с чего.

           - Ну, и?..

           - А ты на меня не нукай, ещё не запряг, – заколдобился Липко. – Много вас таких, желающих. - Тут он вскочил, погасил плевком окурок и швырнул его под ноги. Потом взялся ходить по комнате. Перекинутое через плечо одеяло давало ему сходство с древнеримским оратором, решившим поразить публику своей зажигательной речью. Впрочем, на одеяле всё сходство и заканчивалось. А пока он ходил, то всё нёс какой-то полусумасшедший вздор и размахивал руками. Правда, не прошло и трёх минут, как он выдохся, плюхнулся на кровать и умолк. 

           - Да, дружок, кажется ты допился, - огорчённо заметил Крапивин. – Послушай, у тебя же самая настоящая белая горячка.

           На это Липко лишь гнусно хихикнул и прищурился.

           - Это у тебя, Крапивин, горячка. Думаешь, я не знаю, ха-ха? Сам, небось, напутал здесь по самое некуда, а теперь хочешь за мой счёт оправдаться? – Он опять вскочил и сделал надменную позу. – Так вот, не выйдет. Промахнулся ты насчёт меня, Крапивин. Ой, как промахнулся. И никто тебе за меня спасибо не скажет, никто. И я тоже не скажу, на-кось выкуси. Что, съел? Ха-ха...         

           - Кстати, - задумчиво проговорил Крапивин. - Раз уж ты напомнил о самолёте... Так вот, когда ты рассказывал о своём бизнесе, мне показалось, что ты и впрямь увлечённый человек. Даже был момент...

           - Да плевать мне, что тебе показалось! - гневно перебил Липко. - Плевать, слышишь?! И на благодеяния твои плевать. – Он поплотнее закутался в одеяло и снова плюхнулся на кровать.

           Крапивин курил, посматривая на него с любопытством. Всё походило на то, что Липко вбил себе в голову какую-то идею и, ухватившись за неё, как за спасательный круг, старается довести её до совершеннейшего абсурда. Чем не горячка? Вместе с тем Крапивин подозревал, - и тому были свои подтверждения, - что тот скорее играет. Причём отнюдь не без умысла, а с вполне определённой целью добиться от него желанной порции спиртного. Однако, каков артист! Так вот, этому не бывать.

           - Ладно, пускай я свинья, - словно очнувшись, опять заговорил Липко, лихорадочно перебегая взглядом с предмета на предмет, - а я свинья и есть... самая форменная свинья. Однако ж, и ты тоже... Я вас, таких умников знаю. Да, знаю, не обдурите. - Он снова вскочил и стал перемещаться по комнате, зябко запахиваясь одеялом. – И мой сынок... он тоже свинья. А всё одно, у меня на него злости нету. И пускай он меня обобрал. Что с того? Стало быть надо было, вот и обобрал. По крайней мере, он хотя бы не корчит из себя святошу. Раз уж свинья, то так тому и быть. А я, может, ещё спасибо ему скажу. А вот вы... вы все... вот вы у меня где. - В этом месте он точно подавился и умолк, тупо уставившись в пол.

           - Ну, всё сказал? – подождав немного, спросил Крапивин.

           - Нет, не всё, - подняв голову, хохотнул Липко. – Вот ты денежки-то на меня потратил. А ведь я ни копейки тебе не верну. Да и с чего мне, ха-ха... Правда, у меня там ещё квартира осталась, на меня, между прочим, записанная...

           - Так есть всё-таки квартира-то? – усмехнулся Крапивин, продолжая изучающее рассматривать Липко.

           - Ну есть, и что? – насторожился Липко.

           - Тогда, значит, всё в порядке. – Крапивин не выдержал и рассмеялся. – А говоришь, нечем расплатиться.

           - Как?! – вскричал Липко, не приняв его шутки. – А я тогда как же? Где ж я-то буду жить?.. Я могу, конечно, взять кредит, но...

           - Послушай, хватит молоть вздор, - нахмурился Крапивин, - кредит он возьмёт. И хватит паясничать. Не надоело ещё? Тебе об одном надо думать – это как поскорее вернуться домой. Вот, о чём тебе надо думать.

           - Домой? – как бы всхлипнул Липко. Он залез рукой под одеяло и почесал себе пузо. – А чего мне там? Всё рухнуло, и никому я там больше не нужен. Раньше хоть Машенька была жива...

           - Ну вот, опять завёл свою пластинку, - с досадой поморщился Крапивин. – Ты слезу-то из меня не дави, не нужен он никому. Ладно, - он встал и посмотрел на часы, - пойду я. Всё, что нужно у тебя теперь есть... Да, а билет пускай останется пока у меня. А это твой паспорт. Забирай, он больше мне не нужен.

           Услыхав о паспорте, Липко вдруг как-то встрепенулся и, подскочив к Крапивину, почти выхватил его из рук. Крапивин лишь усмехнулся, пожал плечами и вышел.
 
           В коридоре он встретил дежурную. Та что-то выговаривала горничной, успев перед этим порядком распалиться.

           - Послушайте, - подошёл к ней Крапивин

           - Что вам ещё? – буркнула она, но тут же смутилась, увидав перед собой вполне приличного с виду мужчину. – Ой, извините, я вас слушаю... А ты, чего уставилась? Иди, и чтобы через час у тебя всё блестело, понятно? А я приду, проверю. – Горничная ушла, и дежурная снова повернулась к Крапивину. - Так что там у вас, я слушаю?

           - Видите ли, у меня к вам небольшая просьба…

           - Да, пожалуйста. Чем могу, как говорится...

           Крапивин попросил её присмотреть за жильцом из двести десятого номера - разумеется, не бесплатно. Ну, а если что-то будет не так, чтобы она немедленно его известила. Та несколько удивилась такой просьбе, но сто рублей, - она приняла их, слегка жеманясь и как бы даже нехотя, - сделали её ещё более любезной и сговорчивой.

           - Присмотрю, как не присмотреть. Вы даже не сомневайтесь, - заверила она, пряча деньги в карман.

           - Ну хорошо, я на вас надеюсь, - улыбнулся Крапивин. Он оставил ей номер своего телефона и со спокойным сердцем отправился к себе.

                Продолжение: http://proza.ru/2010/07/25/205