Певунья. Главы 9-10

Продолжение. Глава 7-8 - http://www.proza.ru/2010/07/24/661

Глава 9

Врачи медленно готовили меня к операции, и я очень нервничал и раздражался. Анализы были плохие, держалась температура, и они не торопились браться за скальпель. Я скрывал от Эльвины своё состояние, старался не подавать виду, как бы мне плохо ни было, но она каким-то женским чутьём всё понимала и старалась меня развеселить.
- Операция предстоит серьёзная, - говорил лечащий врач, - успокойтесь и ждите.
- Режьте поскорее! – кипятился я. – Сколько можно ждать?
Ночью, лёжа на кровати, я долго не мог заснуть. Всё думал не столько об операции, сколько об Эльвине и о наших отношениях. Пытливые, слегка удивлённые серо-голубые очи преследовали меня, не давали мне забыться ни на минуту.
Красавица, умница Эльвина была мне очень дорога. Но любовь ли это? - Задавал я себе вопрос.
- Скорее всего, жалость к больной девочке, - пытался я себя убедить, но где-то в тайниках своей души, понимал, что это не так. - А если это любовь, то, что я могу ей дать, кроме своего изболевшего страданиями сердца.
И это меня мучило больше всего. Эльвина была для меня в то время, как живой родничок, который очищал душу, будил во мне светлые чувства, помогал забыться, избавиться от тяжёлых воспоминаний. Меня магнитом тянуло к ней, и видеть её рядом с собой стало для меня необходимостью.
Я всем сердцем хотел её взаимности, но я не мог не понять, что это может повредить здоровью девушки. Сомненья, как заноза, сидели во мне и не давали покоя. К тому же болезнь диктовала своё. Ночами я страдал от удушья, захлёбывался от приступов неудержимого кашля. Тяжёлые мысли одолевали меня, но смерти думать не хотелось. Сравнивая себя с больными из своей палаты, я находил, что моё положение не хуже, чем у других.
- Стыдно, старик, - ругал я себя, - войну пережил, а тут совсем раскис.
- Нет, нельзя чувствовать себя обречённым даже в мыслях, иначе пропадёшь, - думал я, и образ Эльвины всплывал перед глазами.
- Странно, - сказала она как-то вечером, сидя со мной на скамейке, - я почему-то всё время живу не настоящим, а будущим. А всё то, что сегодня, будто происходи не со мной, а с кем-то другим. Странное ощущение, не правда ли?
- Наверно, каждый человек, - говорил я, - будущим живёт больше, чем настоящим, надеется на лучшее. Мы торопим время и не замечаем, как летят годы. Глядь, а жизнь уже прошла, а самое лучшее, оказывается, уже было и осталось позади. Мысль убегает далеко вперёд от человека и бродит где-то вдали от нас.
- В погоне за будущим мы, к сожалению, не видим настоящего, - добавила Эльвина, - а надо, наверно, ценить каждый прожитый день, радоваться солнышку и тому, что ты живёшь на свете.
- Нам с тобой и сегодня хорошо, а завтра будет и ещё лучше, - сказал я, радуясь тому, что мы прекрасно понимаем друг друга.
- Только будет ли? – грустно улыбнувшись, спросила она.
Большие глаза её повлажнели, и в них появилось выражение какой-то безысходности.
- Жизнь – не застольная песня. Потерпи ещё немножко, придёт светлая полоса и в твою судьбу, и ты будешь самая счастливая на свете, - старался подбодрить я девушку.
- А счастье? Есть ли он вообще? – спросила она погрустнев.
- Это зависит от самого человека. Для меня, например, играет в небе солнце, поют птицы, ты рядом, и я счастлив, - сказал я.
Девушка заулыбалась, покраснела, и появились, заиграли на её лице милые ямочки, которые сводили меня с ума.
- Счастье как горе, - проговорила она, оправившись от смущения, - его можно только почувствовать, ощутить, как хорошую или плохую погоду.
- Да, в руки не возьмёшь, - засмеялся я, а потом добавил, - а, по-моему, хочешь быть счастливым – будь им.
- Как это? – удивилась Эльвина.
- А вот так… живут на свете скептики, у которых всего в избытке, а они всё ноют, всем недовольны. И самое смешное в том, что они постоянно ищут причину, чтобы быть несчастными.
- Да, причин для этого можно много найти, - сказала она с иронией, - погода плохая, денег мало, да и работать не хочется.
- Си-ля-ви! А нам всегда чего-то не хватает, - сказал я, дружески похлопывая девушку по спине.
- Но ты забыл про самое главное, замялась вдруг она и, покраснев, добавила, - про любовь.
- Пожалуй, ты права, - согласился я, и почувствовал, как жар подступает к горлу.
Эта тема была для нас обоих самой важной, но мы почему-то старались её избегать.
Живое лицо девушки всё время менялось: то светилось радостью, то становилось каким-то загадочным и грустным. Эльвина волновалась, нервы её были на пределе, как натянутые струны.
Не меньше неё волновался и я, придумав какую-то ересь про всеобъемлющую любовь, об этом вспоминать даже стыдно. Но девушка прикрыла мне рот мягкой ладошкой и прошептала, зардевшись, глядя себе под ноги:
- Я счастлива сегодня.
Это было своеобразным признанием в любви, и я понял, скорее, почувствовал, что ей хорошо со мной. Сердце затрепетало от счастья. Она хочет моей ласки, как одинокий путник жаждет воды в пустыне. Это открытие потрясло меня, мысли перепутались в моей голове, и лишь одна единственная счастливая будоражила моё сознание.
- Она хочет моей любви!
Я несмело притянул её к себе, и тут же почувствовал её дрожащие руки на своей шее. Горячими сухими губами я прикоснулся к её пылающей щеке, и всё вокруг перестало для меня существовать, кроме её прекрасного девичьего лица. Она закрыла глаза и замерла, робко прижавшись к моей груди. Лёгкое её дыхание и моё – прерывистое, горячее смешались, и я поцеловал её в губы нежно, по-детски, как в первый раз в своей жизни.
От сильного напряжения у меня закружилась голова, и я чуть не потерял сознание: сильно ослаб за последнее время. Прислонившись головой к холодной спинке скамейки, я некоторое время сидел с закрытыми глазами.
- Что с тобой, - испугалась Эльвина.
- Всё хорошо, - прошептал я, приходя в себя.
Как заботливая мама, девушка приводила меня в чувство: махала платочкам, убирая катившиеся по щекам капельки пота. Синие от вечернего света глаза её блестели, и трепетали нежные пальчики, касаясь моего лица.
- Ласточка моя, - промолвил я и почувствовал, как предательски дрожит мой голос. – Как мне хорошо с тобой!
Словно дорогую хрупкую фигурку, я нежно прижал девушку к себе и стал безумно порывисто целовать её в пушистую головку, наслаждаясь пряным запахом её волос. Эльвина уже смело прижалась ко мне и положила голову мне на грудь. Я почувствовал жар от её молодого пылающего тела и млел от счастья. Она сидела, не шевелясь, словно застыла в моих объятьях. Её дыхание ласкало мою шею, и мне вдруг показалось, что Эльвина спит. Но она так же, как и я, таяла и наслаждалась нашей близостью.
Тёплая волна захлестнула нас, наполняя наши души сладкой божественной негой. Тишина окутывала нас, храня от глаз, таинственную тайну. Потемнели, засыпая, деревья. Мягко опустилось на землю ночное небо, и стало совсем темно. И время перестало для нас существовать, умчалось куда-то в бесконечность. Расстались мы за полночь. Первой очнулась Эльвина. Чмокнув меня в щеку, она быстро убежала в палату. А я ещё некоторое время сидел на скамейке, расслабленный от волшебных, до сих пор неизвестных мне, чувств.

Глава 10

Ночью я плохо спал: не давали покоя ноющие боли в груди, а с ними и тяжёлые мысли о будущем. Во время утреннего обхода врач недовольно покачал головой и назначил мне постельный режим. Это меня очень огорчило. Не видать Эльвину, не слышать её голоса стало для меня настоящей пыткой. Сосед по палате Андрей предложил мне сыграть партию в шахматы, но я отказался. Предаваясь сладким воспоминаниям последних встреч с Эльвиной, я, как бревно, неподвижно лежал на кровати, чутко прислушиваясь к звукам, доносившимся из сада. Как нарочно был погожий денёк, нехолодный, нежаркий, и можно было приятно провести время с девушкой.
Прохладный ветерок влетал в открытую форточку, трепал занавески на окошках, принося с собой пряный запах отцветающих яблонь. Я злился на врача и с тоской смотрел в потолок, пытаясь заснуть и забыться. И только задремал, как у самого окна услыхал тихую задушевную девичью песню. Сердце моё всколыхнулось в груди и учащённо забилось. Я прильнул к окошку, но не увидел Эльвину. А она, оказывается, была совсем рядом: сидела на согнутой яблоневой ветке, как большая птица, и пела:

Нежность тихой бывает,
Нежность – парус любви,
Закричишь – и нежность растает,
Как тает белый снег.

Я прислушивался к словам песни и ликовал от  радости: для меня поёт.
- Милая моя, хорошая, я люблю тебя очень-очень. Услышь меня, Русалочка, - бормотал я, взбудораженный от счастья, и был почти уверен в том, что чуткая девушка в эту минуту, действительно, слышит меня.
Когда мы встретились в саду после моего «заключения», Эльвина шутливо пожурила меня, окрестив лодырем за то, что отлёживаюсь в такую прекрасную погоду.
- Почему я должна складывать свои мысли в сундук? И когда прикажешь оттуда их вынимать?
В этот день в своём лёгком ситцевом платьице она была какая-то воздушная, всё улыбалась, говорила о пустяках и шутила. Я прекрасно понимал, что девушка хочет развеселить меня, и мне это было очень приятно.
- Ты, как моя подружка, - сказала она мне тогда, - я могу с тобой говорить обо всём, о чём захочу.
Мне было приятно, что девушка доверяет мне, советуется со мной, но в тоже время кольнула неприятная мысль, что я для неё только друг. И что только не рождается в голове, чтобы испортить настроение! Девушка, по-моему, заметила перемену в моём лице и сказала:
- Какие у тебя глаза?!
- Какие? – вдруг оживился я.
- Правдивые… вот какие, - проговорила она, потупившись, глядя куда-то мимо меня.
- Что я говорю только правду? – спросил я, заинтересованный её комплиментом.
- У тебя в глазах всё написано, - продолжала она, -мне кажется, что ты не умеешь врать.
И снова нас понесло куда-то. Опять заспорили: всегда ли надо говорить правду, и, когда я сказал, что – не всегда, Эльвина была крайне удивлена.
- Ну, например, если глупцу сказать, что он дурак, некрасивому – что он урод, - сказал я, - это тоже будет правдой.
- Я не о такой правде говорю, - возразила девушка, - обижать людей – это кощунство, ведь человек не виноват в том, что такой родился.
- Конечно, мы живём такими, какими нас создала природа. Главное – это то, что заложено внутри нас, - проговорил я. – А подлецу ты бы сказала, что он подлец?
- Да, - сказала она твёрдо. – Пусть знает, какой он есть.
И глаза её засветились отважной решимостью.
- А что от этого изменится? Лучше от твоих слов он не станет. Тогда зачем в него швырять камнями?
- Ты рассуждаешь, как в Библии: не обижай ближнего. Тебя бьют по одной щеке – подставляй другую.
- А, по-моему, в этом есть глубокий смысл – нельзя на зло отвечать злом, рано или поздно оно возвратится к обидчику с удвоенной силой.
- Каждый человек сам должен себя воспитывать, - продолжала она упрямо.
- Слово – это оружие, - говорил мне один знакомый, - им можно убить человека или, наоборот, спасти.
Я уже видел, что девушка в чём-то согласна со мной, но сдаваться не хотела. Переубеждать её в чём-либо было бесполезно, да я и не пытался этого делать. Пытливая умная девушка умела анализировать, расставляя всё по полочкам в своём беспокойном мозгу. С одной стороны, это помогало ей расти духовно, с другой – вредило её здоровью.
Её очень интересовало моё мнение о её собственной персоне, и однажды она спросила:
- А я какая? Как ты думаешь?
- Ты… загадочная принцесса, - выпалил я неожиданно для самого себя.
Довольная моим комплиментом, Эльвина весело рассмеялась.
- Почему загадочная?
- А потому, что всё время задаёшь загадки, и мне приходится их разгадывать.
Это было уж совсем смешно.
Так однажды весело закончился наш разговор. И это была последняя наша с ней беседа наедине.

Продолжение - Глава 11-12 - http://www.proza.ru/2010/07/24/679