Обратное шампанское, рассказ

 Под мелко моросящим дождем, в парке, сидя на скамейке беседовали двое. Проходящие мимо редкие прохожие могли слышать обрывки фраз их невеселого разговора.

 - Сочиняет она все, - досадливо морщась возражал Игорь, - такой вот человек,  вся жизнь ее наполнена фантазиями, каким-то надуманным смыслом. Скучно!
  - Да, конечно, как же  жить без смысла?- зябко передернул плечами Мося. - Только воры, алкаши да влюбленные смысла не ищут, - Мося помолчал, раздумчиво добавил,- для них жизнь - рай и ад уже сегодня.
  - А воры-то причем?- иронично усмехнулся Игорь.
  - Да и сам не знаю, так, ляпнул, что первое в голову пришло.- губы Моси  расплылись в дурашливой  улыбке.
  - Рай в бессмыслице жизни? – Игорь втянул голову в плечи. - Нет, люди счастья хотят, или хотя бы его ощущение. В этом смысл и жизнь. А что до воров - так ты прав - мало кто из нас, человечишек, не вор! Все счастья хотят.
  - Противоречишь ты себе, Игорек. Счастье украсть нельзя, - тихо и с ноткой сожаления, потупившись промолвил Мося.
  - Что-о?! - насмешливо протянул Игорь. - Да у многих это единственное занятие, что делает их счастливыми.
  - А! Не люблю я эти разговоры. Никогда и ни к чему хорошему не приводят, - Мося решительно встал с парковой скамейки. - Давно наших видел?
  - Видеть не видел, а по телефону иногда перезваниваемся. Приглашал к себе, некогда, заняты все, мотаются, подрабатывают.
  Мося скривился: А! Не люблю я приглашать к себе.
  Игорь поднялся вслед за Мосей со скамейки.  - Подрабатываешь где-нибудь? - осторожно задал вопрос.
  - Чем я хуже?! - безрадостно буркнул Мося. - Или кому-то нужен мой диплом ? Ну, пойду уже, жена одна дома.
  - Ждет? - Игорь участливо поглядел на Мосю.
  - Она, Игорек, ждет пока я уйду. Тут же к телефону бежит, часами болтает со старыми подружками, не наболтается. Прям болезнь какая-то. Ни на минуту одну оставить нельзя, счета потом приходят такие - глаза на лоб лезут.
   
   
   ***
   
   
  - Ты знаешь, Нонна, не понимаю я наших. Вот встретил Валю,  меня увидела, тут же в сумку полезла, крема омолаживающие предлагать стала, а ведь в годах не малых, одинокая, никого нет у нее. Языка не знает и знать никогда не будет уже. Ну, чего ей здесь ждать?
  - А чего ей ждать в России?
  - Так дети же там, внуки, почему они вместе не поехали?
  - Что за глупости, Игорек? Какое там "поехали"! Кто их пустит? Она - другое дело, она же брак законный оформляла, я даже знаю с кем. А так она ведь ни к чему никакого отношения. Какие же дети- внуки? Думаешь она забыла, как зять ее любил, пьяный с топором по ее же двушке за ней гонялся? А сейчас она к ним как небожительница является - подарков воз. В последний ее приезд зять расчувствовался до слез, впервые мамой назвал! Нет, она здесь им нужнее.
Вдруг Нонна смешно заерзала в кресле:
  - Ой, Игоречек, почеши мне, пожалуйста, спинку.
- Что там у тебя? Крылышки прорезаются? – Игорь послушно поковырял пальцем у лопатки, прильнул губами к шее Нонны, втягивая ноздрями едва уловимый, волнующий запах женщины, но в этот момент Нонна шлепнула его слегка ладошкой по плечу:
- Типун тебе на язык!
От неожиданности Игорь отпрянул, а Нонна без перехода вдруг тихо, тоскливо-мученнически, положив обе ладони на его плечи и заглядывая прямо в глаза промолвила: - Хочу переделать себя, свою жизнь!
 Игорь не сообразив к чему относится это все, помолчал:
  - Ты серьезно? Так от себя ведь никуда не денешься.
  - От себя не денешься? – нервно переспросила Нонна.-  Чего улыбаешься? Что смешного, не понимаю?
Игорь, пытаясь сбросить улыбку наползшую помимо его воли на лицо, мотнул головой:  - Нет, я не смеюсь, я согласен, есть жизнь чище, душевнее... да только, куда ни кинь - страдальцы. А все от того, что хотят жить чище, но обязательно в своем болоте, среди себе подобных. А по-моему, если хочешь изменить свою жизнь - откажись от всего, простись с прошлым.
  - Скажи еще и с будущим! – резко оборвала его Нонна, - Руки на себя наложить, что ли? Разве я не отказалась от всего? Я, может, потому и уехала за тысячи верст.
  - А, чепуха! Не понимаешь ты ни черта, дорогуша! – Игорь сбросил ее руки со своих плеч.
  - Фу! Какой ты грубый! Извинись, сейчас же! – Нонна оттолкнула Игоря от себя.
  - Извини, Нануся ...получилось, не хотел, – залепетал Игорь.
  - Извини ...Какой ты, все-таки! Думаешь я не пыталась?... Нануся, Нануся!... А что из этого вышло? Иногда выть хочется. А потом, не все же люди засранцы!
  - Знаю, знаю! – отмахнулся Игорь, насмешливо подергивая головой, - У некоторых, напротив, высшие чакры здесь заработали. А между тем, ничем не брезгуют, сортиры драют, чтоб копеечку к пособию подработать. Жить красиво хочется!
  - Какой ты злой! – театрально воздела руки Нонна, - Да людям не это нужно. Не только это. Люди нуждаются в общении. А на это средств в пособии не предусмотрено. Что дома жизнь просиживать? Это же и коммуникативная потребность, нормальное природное явление, обострённое воcприятием новой действительности, окружения.
  - Ты о чем это? О сортирах?– в  тон ей воскликнул Игорь, - Еще скажи, что это отклик на предоставленные нам гарантии свободы и достоинства личности!
  - Дались тебе эти сортиры! - почти взвизгнула Нонна, - Ты кроме этого что-нибудь еще посещаешь? Музеи, театры, выставки, концерты, встречи, наконец?
  - Да мне эти встречи вот уже где, - Игорь провел ребром ладони по горлу, - дурят голову всякими средствами для похудения и наборами чудо-кастрюль - тоже самое, только не воняет. А ну их!- Игорь помолчал и мягким вкрадчивым голосом продолжил. - Знаешь, Нонна, а тебе идет эта откровенность, искренность, не даром ты мне нравишься. Ну, иди сюда!
- Куда иди?  Вы только гляньте на него, заговорил! – Нонна манерно подбоченилась, - Извинись вначале!
  - Я же извинился.
  - Еще!.
  - Прости, больше не буду.
  - Ну, ладно, иду.
   
   
   ***
   
   
  Детство Нонны было омрачено разводом родителей. Она любила обоих, и папу и маму. И к ней их любовь была всегда враспашку, так, во всяком случае, казалось ей в раннем детстве, в школьные годы. Тем не менее, противоречивость ситуации определялась всеми, кто ее окружал. Многогранник взаимоотношений составлялся из множества новых и старых семейных связей ее родителей, их друзей, знакомых, и все это сфокусировалось в сознании Нонны хаосом малопонятных тогда жизненных сложностей, неосознанных межличностных перипетий, формировало ее характер.
  Она догадывалась чего больше всего ей не хватает в характере - цельности. И хотя она стремилась к постоянству, жизнь, увы, получалась как из обрывков. Вся она у нее, как газета изорванная - измятая, исклочкованная, образовавшая целый ворох.
   Ощущение порядка, перспективы, последовательности - внутренне она всегда нуждалась в этом, настраивала себя, требовала от окружающих. Но, в конце концов, все сводилось лишь к демонстрации желаемого и больше походило на капризы, необоснованные претензии.
  Почему ей пришло в голову это сравнение с газетой? Да, да, она возбуждала у мужчин лишь сиюминутный интерес к своей персоне, как к свежей газете - тянут руки! Обомнут, облапают, удовлетворят любопытство, и - всё!  ...Годы подступают. Неужели и ей предстоит, как старой, никому не нужной уже газете ...гонимой ветром ...прозябать?
  Еще не забылся недавний страшный, потрясающий удар, затмивший дневной свет в тот момент, когда дошел до ее сознания смысл врачебного диагноза.
  Всю ночь напролет проплакала. А потом наступило парализующее волю и разум оцепенение. Жалость к самой себе, к своей судьбе и знобящий, изнуряющий страх. От этого страха мутило до тошноты.
 Почти безотчетно что-то делала, наводила порядок на полках, подстирывала, кому-то звонила, перебирала в папках бумаги.
  - Боже мой, на что я похожа! Неужели это я в зеркале? И никого нет. И не с кем даже поделиться своим горем, сомнениями, как-то отвлечься, успокоиться.
Но, как бывало и раньше в трудные моменты, ее беспомощность и растерянность сменились решимостью. Страх не ушел, но теперь он подталкивал ее к осмысленному действию.
- Будь что будет! Меньше людей знает, меньше дополнительных переживаний от расспросов, от понимающих, плохо скрываемых похоронных взглядов. Нужно как можно быстрее соглашаться на операцию – и, была не была. Сколько бы ни осталось, а виду не подавать!
 До конца.  Потом все узнают... а меня уже не будет. Маму только жалко. Подавляющее большинство людей умирает не по своей воле. Это справедливо?

Эти мысли приходили ни с того, ни с сего ей в голову и вертелись назойливо, как заезженная граммофонная пластинка. - Не по своей воле... не по своей воле...

 Долго отходила после операции, тяжело возвращалась к жизни. А врач уже через пару дней, едва только стала различать на каком она свете, сказал, что должна вставать с постели, что все идет хорошо, к счастью, новообразование оказалось доброкачественным и добавил, что ей через месяц можно будет даже сексом заниматься. Класс!
Но прошло уже несколько месяцев. Какой там! Да и с кем? А эти швы? Головные боли, липкий пот, слабость. Нагнуться тяжело, сидеть неудобно. А дел накопилось, и все практически сама.
 Зато похудела! Не думала никогда, что снова, как девушка станет. И даже кожа не обвисла. Мало что из старых тряпок подходит. Все нужно подшивать, зауживать, подгонять.
  - Новых тряпок надо подкупить. Ну, что я, в самом деле? Можно же на себя потратиться! Почистить перышки, обновиться. Поглядишь на наших баб, а только тем и заняты - прихорашиваются! Нет, нет, надо обязательно взяться за себя, надо приободриться. Пошли они все...! Теперь со всеми ровные, приятные отношения. Всем улыбаюсь. Да, купить пару джинсов, брючки - весна скоро, солнышко! Все будет хорошо. Боже! Все будет хорошо!
   
   
   ***
   
   
  - Смотри, Нон, какое толстенное дерево.
  - Это же дуб, Игоречек. Как, кстати, дуб будет по немецки?
  - Айхе. Причем, как ни странно - женского рода. Ты представляешь, Нонна, дуб, символ могущества и крепости, и вдруг - женское начало. Ну немцы дают!
  - А я согласна с ними. Представить себе такое мужское начало, кошмар! - Наигранно-томно Нонна потянулась, воздев руки вверх и мечтательно закатила глаза. - Спасибо тебе, Игоречек, что вытащил меня на воздух. Я сама не решилась бы. Тепло, солнышко. Все живое радуется весне. Ты радуешься?
  - А я что, не живой?- встрепенулся Игорь, -  Конечно! Я люблю прогулки, одному только скучно. Природа не терпит одиночества. В одиночестве только стихи хорошо писать.
  - Пишешь?
  - Иногда. Раз , два, три-четыре-пять, вышел зайчик погулять. Это мои.
  - Вот не знала, смотри какой талант!
  - Солнце садится, Нануся. Скоро стемнеет. Тебя проводить?
  - О, да ты кавалер! Проводи, конечно.
   
Они, не торопясь, пошли к выходу из парка. В сгущающихся сумерках кое-где меж деревьями различались скользящие силуэты оленей. Животные, привыкшие к людям, совершенно их не боялись, но и не подпускали к себе на близкое расстояние, косясь недоверчиво, отворачивались и медленно, с достоинством удалялись.
   
  - Смотри, твари! - возмутился Игорь, -Я, может, к ним с лучшими намерениями.
  - Что ж ты хотел? – ответила Нонна, - Ты для них чужой и чувства твои добрые им не нужны, когда такая сочная зелень вокруг.
  - Не приглашаешь зайти? – вплотную приблизился к Нонне Игорь.
  - Нет, не сегодня, дорогой. У меня не прибрано, я позвоню тебе.
  - Да что мне твой порядок, стесняешься, так свет не зажигай,- снова возмутился Игорь.
  - Нет, я так не могу. – засопротивлялась Нонна, - Кстати, новый русский ресторан открылся, прямо в самом центре. Живая музыка, блюда русской кухни.
  - А цены? – не выдержал Игорь.
  - Цены? Ну, не обязательно же всё меню заказывать, можно за чашечкой кофе посидеть.
  - Это в русском-то ресторане, при живой музыке? – не знал как отбиться Игорь.
  - А что? Пойдем, это недалеко. -  делала недоуменный вид  Нонна.
  - Да ну!- окончательно не выдержали нервы у Игоря, - Придумала, поздно уже, вредно на ночь кофе.
- Ну, тогда пока?
- Пока.
   
   
  ***
   
   
  - А ты, видно, уже школьницей соблазнительной конфеткой была.
  - Еще бы!
  - И никто не покусился?
  - У тебя одно на уме!
  - А у тебя?
  - Ты думаешь, что для меня это так важно? Да мне человеческие отношения важнее. Знаешь, я ведь была неизбалованной девочкой и свои сексуальные ощущения и первый женский опыт получила только, когда замуж вышла. А до этого никаких порочащих связей. Ни-ни!. Я росла спокойная, на ум глупости не шли, - Нонна взглянула на скучно-безразличное лицо Игоря, помолчала, - Я потом начала приобретать формы. Смотри грудь, нравится? Ну, потрогай! Ну, скажи же, что еще вполне! А талия? У меня широковаты бедра, да? Это кажется из-за узкой талии и узких плеч. Ну, смотри! Ну, широковаты немного, но ведь для женщины неплохо? ... А после окончания школы я рассорилась с родителями и ушла из дома, захотела самостоятельности. Ничего, пробилась.
  - А муж-то твой сейчас где?
  - Первый? В Израиле. И дочь моя, наша, там.
  - Все считали, что у тебя нет детей.
  - А я никому и не говорила. Сплетни только разводить. Сейчас тебе фотографии покажу. Вот  доченька. А это я, и вот тоже, с доченькой. Правда, мы похожи?
  - Да, есть что-то.
  - Это я вместе с мужем в горах, а это на море.
  - Любила?
  Нонна сделала паузу, раздумывая.
  - Как мужа-то звали? – задавал вопросы Игорь.
  - Какая разница? – оборвала его Нонна, - Ты только никому из наших не говори, пошли они все!
  - А как же дочка? Ты все же мать!
  - Давай не будем об этом. Эта тема для всех табу. Смотри, не разнеси.
  - Да с какой стати носить буду?
  - Мало ли!
   
   
   ***
   
   
  Зачем я это сделала? Зачем наплела ему о дочке? Если бы не свекровь, старая калоша... Да и Витусик хорош - маменькин сынок! Вспомнить страшно – никчема, у него до меня и не было никого. Только на мне и мог отыгрываться, чистоплюй. А я еще старалась быть ему хорошей женой, да только сколько можно унижаться! Терпи от него подозрения, выслушивай упреки. Расстались со скандалом.
   Как хотела ребенка! Вот и придумала себе легенду. Так даже лучше. Ощущение чего-то реально существующего, происходящего в твоей жизни, принадлежащего  тебе, то, за что можно спрятаться, куда можно никого не впускать. А то ведь для мужиков, если не была замужем, или отсутствие детей - признак женской ущербности. Вот наплетешь им - верят. Редко допытываются, хоть ситуация и кажется странной. А расспросы всегда можно прервать, больно уж деликатная тема, каждый понимает.
   
   
   ***
   
   
  - Как провела время? Сколько это мы не виделись уже?
  - Так ты, Игорек, сам и виноват. Я возвращаюсь, звоню ему, понимаешь, а он! Ну, скажи, как я к тебе должна после этого относиться?
  - Ну, не так, как ты относишься.
  - А что такое?!
  - Да ничего. Как там родные места?
  - Была на кладбище, могилы проведала.
  - Все три недели, что ли?
  - Да ладно тебе! У меня все дни были загружены.
  - Другой вариант нашелся?
  - Какой еще вариант? Слышишь, я там кое-что на толчке подкупила, хочу показать. Только так, выйди и не подглядывай, это сюрприз. Ну, выйди, пожалуйста. И не шлёпай меня, плохая примета, одерни!
  - Что же одернуть-то, ты оденься, тогда одерну.
- Ладно, выйди, подожди минутку, я только наброшу на себя, посмотришь как мне идет.
 
  ***

 Ну и козел все же этот Игорек! Как он обращается со мной! И было бы что из себя.
 Молодец вот Симка! Съездила, подклеила на родине мужичка, отношения оформила. Хоть деньжат и не густо, но какое-то положение он все же имеет, интеллигентен, дети давно уже взрослые. И возраст у него не такой уж, чтоб дергаться на сторону, а если что и произойдет - всё не на глазах. Все три зайца сразу - статус официальный, мужик более-менее, а главное - свободна. Правильно - это вариант. А что женщине надо? Приезжает, вместе попутешествуют. Он от нее в восторге, она на него не надышится, хватает на пару недель. Месяц перерывчик, и снова как молодые, всегда свежие чувства, вечное ощущение весны. А надоест - тю-тю, пожалуйте к себе, здесь вы все-таки в гостях, хоть и супруг. А что не так, и вовсе без проволочек - гуд-бай, бэби!
Везет же! А тут, как проклятье какое-то. Одни жлобы и придурки, вроде этого Игорька
.
  - Представление начинается! О-па! - она вышла из спальни развязно-разболтанной походкой топ-модели.
 Огромный велюровый картуз на голове, фасонно задранный воротник стильно скроенного пальто.
 - Оп-па! - Нонна развела скрещенные на груди руки, распахнув пальто и приняв экстравагантную позу подиумной профессионалки.
Под пальто ничего не было надето. Бёдра, вызывающе выделявшиеся на фоне красной атласной подкладки пальто, гипнотически притягивали взгляд Игоря.
  - Не жарко?
  - Жарко! Игорь! С ума сошел! Пальто новое попортим...
   
   
   
  ***
   
   
  - Чего притихла?
  - Вспомнила море. Давай поедем к морю! Я же вижу, что нравлюсь тебе. И ты мне. Хорошо с тобой, спокойно. Почему не позволить себе? Вместе пару недель, тепло, свежие фрукты, солнце. Наверно виноград созрел уже. А кровати в номере широченные, хоть вдоль, хоть поперек ложись. Чего молчишь?
  - Я вспомнил, как молодым еще инженером работал на производстве, а тут в цех на участок монтажа практиканток целую группу из профтехучилища пригнали.
  - И ты их всех перепробовал, конечно.
  - Да ты что! Не в этом дело...Вот, перебила...Что я хотел сказать?
  - А зовут его - склероз, верно?
  - Да ну тебя!
  - Ну-ну, так что там твои практиканточки?
  - А! Да, подшутили один раз надо мной. Захожу как-то в конце смены на участок, кто-то из мастеров звонил по телефону: мол, загляните.
  - Что ж там делалось?
  - Я в дверь, а девки, постыдные, халаты распахнули, а под халатами ничего, в чем мать родила позируют, со смеху давятся. Я смотрю и невольно назад пячусь. Разговоров потом было, еще и пожаловались, что жарко, вентиляция, мол, плохая.
  - Девки! Что за слова, господи?! И вообще, тоже мне история! Я вот между своими замужествами с одним студентиком-практикантом любовь крутила.
  - Чем же он тебя завоевал?
  - Да он как дите был. Симпатичный, правда, ласковый, и денежки иногда водились. Хвастунишка, а сам наивный, вопросы задавать любил. А вообще, все на лету хватал, даже удивлял своей прыткостью.
  - В молодости науки быстро постигаются. – согласился Игорь.
  - Ой, умора! Прикатит, бывало, цветет, улыбка как у Буратино, чувствует себя ведь взрослым мужчиной! Ну, пару раз в ресторан, еще куда-нибудь покутить съездим, и снова на мели. Я ему тонко так намекну, что скучно, мол, дома без денег сидеть, дел и без того полно, он и исчезнет на время, понятливый был. Одно только не догонял - я старше его лет на пятнадцать была, а он верил, что всего на пять.
  - А ему что с того - пять или пятнадцать?
  - Да в мамы я ему годилась! В такую пору мальчики, знаешь, как разницу в возрасте с женщиной воспринимают - год за три!
  - Где ж ты его нашла?
  - Говорю же, практику у нас в проектном проходил.
  - Что, с каждой сотрудницей, или только к тебе был прикреплен?
  - Что! Ах ты, поросенок! Ну, я тебе сейчас задам, издеваться задумал над женщиной!
  - Нонна! Все! Сдаюсь, только не дерись!
  - А что было интересного, когда я в отъезде была? – поинтересовалась Нона
  - Ничего интересного без тебя не было, дорогуша.
  - Так уж и не было?
  - А! Учудили мы, день рождения отмечали Мосин. По традиции деньги собрали на подарок, а он передал через кого-то, что ничего покупать не нужно, а лучше деньгами отдать. Ну, на том и порешили, меньше мороки, а попутно идея пришла подшутить над Мосей. Сделали на компьютере абонементный купон на посещение борделя в 150 евро. За образец взяли абонементы на премьерные показы в кинотеатрах - идеальная вещь для подарка. Даже в телефонной книге порылись, для пущей убедительности все реквизиты заведения переписали и на цветном принтере отпечатали, бесподобно получилось. Потом надпись дарственную придумали и вручили Мосе в торжественной обстановке.
  Ты бы видела Мосю! Он сначала обалдел, все за чистую монету принял. Весело погуляли, настроение у всех хорошее. Раскрутились так, что и Мосино угощение все под чистую и деньги, собранные для него, пропили. Накачались, а Мося и вовсе на ногах едва держался.
  Дома жена в кармане купон нашла, а Мося лыка не вяжет. Сильно пострадал Мося. Главное - 150 евро. Жена вне себя, а все же жалко ей купон изорвать. На следующее утро Мосе на больную голову отчет держать пришлось, жена не поверила, стала в бордель по телефону звонить, выяснять как купон снова на деньги обменять. Ее там не понимают, просят лично пожаловать и на месте разобраться. Мосина жена сама идти не хочет, Мося злится, доказать ничего не может. Наорал на нее. Скандал. Потом помирились.
   
   
   ***
   
   
  - Привет, я слышала ты с Нонкой?
  - Откуда дровишки?
  - Какая разница? Земля слухом полнится.
  - Ну, вы даете! Я думал ты в ссоре с ней, не общаетесь.
  - С ней не общаемся. А вот кузен у нее - приятный человек.
  - Нет у нее никакого кузена.
  - Ага, конечно. Я удивляюсь, ты ведь Нонку знаешь, терпеть не мог, на нюх не переносил, чем это она тебя вдруг обворожила?
  - Да не преувеличивай. Нормальные отношения.
  - Да какие они там могут быть нормальные, если она абсолютно ненормальная, психопатка да еще и злопамятная дура! Я уже не говорю об образе жизни.
  - Все относительно. – слабо пытался возражать Игорь. – Похоже, ты знаешь ее только с одной стороны.
  - Это ты, сожалею, правда, что не единственный, относительно одной стороны ее и знаешь!
  - Давай замнем для ясности.
  - А мне-то что? Твои проблемы.
   
   
   ***
   
   
  - Я была откровенна с тобой.
  - А со мной редко какая женщина не откровенна. Даже если она врет, то делает это абсолютно откровенно. Ты не исключение.
  - Когда это я тебе врала? – безразлично-усталым голосом промолвила Нонна.
  - Лучше скажи, когда не врала. – Игорь сдерживал себя, стараясь держать себя достойно. - Впрочем, я все это воспринимаю нормально, вроде так оно и должно быть. Своего рода игра, люблю театр. Одного терпеть не могу - актерской фальши.
   
 Сказав это, он вдруг понял, как все-таки часто его преследовало ощущение фальши в отношениях с женщинами! Пусть молодые врут, интригуют, но их жизнь еще полна любопытства, неутоленного интереса к неизведанному, непонятному. Даже если действительность не совпадает с их идеалами и мечтами - еще не все для них потеряно. Еще может из-за крутого поворота появиться то, ради чего всю себя не жалко отдать. Даже самые обозленные и разочаровавшиеся способны еще довериться.
  Зрелые же женщины - это другое. Им кажется, что они уже пожертвовали достаточно. Они не стараются вернуть утерянные чувства, напротив, избегают, боятся их.Им бы только урвать наработанными уловками хоть малую часть чего-то более материального, вот это - да. С чего вскипать-то чувствам ? О, это мимолетное ощущение счастья, пусть и подворованного! - тоскливо думал Игорь.
Потом, по ходу решив переменить тему, продолжил, - Эх, Нонна, да мужчины, за редким исключением - все тугодумы.
  - Вот, вот - и ты такой же! - подхватила Нонна, -  Пока открытым текстом ему не скажешь, делает вид, что ни о чем не догадывается. Нравится тебе женщина, а в чем это заметно? Прийти, развалиться на диване, ноги на стол? Нет, чтоб пригласить куда-нибудь. Я уже не говорю - подарок!
  - Ты рассказывала немец у тебя был. Не из бедных. Много чего тебе надарил? Может, по ресторанам затаскал? - снова сорвался Игорь.
  - Мужики все козлы. - коротко ответила Нонна, не скрывая своего раздражения.
  - А бабы - стервы... Не оригинально, дорогуша.
  - Прекрати звать меня "дорогуша"!- вдруг истерично завопила Нонна, что-то ощупывая у себя в прическе.   - Что это?! Что?! Это ты утворил?! Я убью тебя сейчас!
  - Хотя бы объясни за что. – опешил Игорь.
  - Ну! Ты жевательную резинку на подушку бросил? – продолжала вопить Нонна.
  - О, гадство! Прости, совершенно забыл, из головы вылетело.
  - Так это ты все-таки! Из головы у него вылетело! Что у тебя там, кроме жевательных резинок, в голове твоей?! – снова взбесилась Нонна.
  - Да я не хотел, Нонна, ты что! Случайно получилось, я ее на спинку кровати прилепил, думал после выброшу... хорошо так прилепилась... думал после выброшу. Кто мог предположить?
  - Ну, как я теперь ее из волос вытащу? Я убью тебя сейчас!
   
   
   ***
   
   
  - Воплощение рая, Нон - в мире грез. Все, Нон, можно представить в мечтах - и люди особенные, и животные разговаривают между собой и не трогают друг друга. Собаки с кошками не грызутся. Тигры едят только виноград. Все в идеале! В принципе, Нон, можно и эту жизнь тоже так прожить. Не обязательно деньги нужны. Вот представить себе желаемое, вроде как все оно уже есть у тебя, и вести себя соответственно этому. Занимайся творчеством, искусством, наукой! Ты не пробовала? – развалясь на парковой скамейке, вяло философствовал Игорь.
  - Все это называется шизофрения, Игоречек. Болезнь такая - вавка в голове.
  - Умная ты очень. А, что с тобой говорить, у тебя другие жизненные ценности! Тебе сауны, шикарные отели, театры, казино, рестораны подавай!
  - А еще, Игорек, брильянтовые ожерелья, огромный черный лимузин с водителем негром и ванну шампанского!
  - А, то-то и оно! Глянешь, некоторые из наших прикидываются, друг перед другом выпендриваются, чего только не наслушаешься.
  - Это установка на уровень жизни, дорогой, ради детей стараются. Чтоб и себя морально ущемленными не чувствовать, и их не калечить, нищенские комплексы не прививать.
  - Хм...уважаю. А я вот на курсы решил идти. Слышь, а как анкету заполнять? Что писать в графе национальность?
  - А ты кто по национальности?
  - Вообще-то русский.
  - А по паспорту?
  - Немец.
  - А в советском ?
  - В советском заграничном графы такой вообще не было.
  - А где раньше жил, откуда приехал?
  - Из Казахстана.
  - Ну и пиши тогда - казах, какая тебе разница?
  - Какая разница, какая разница! Тебе ведь есть разница?
  - Мне есть.
  - Ну, так что ты пишешь?
  - Что надо, то и пишу. Чего пристал, пойди проконсультируйся, там скажут.
  - Я просто спросил, без всякой задней мысли, не хочешь - не говори. Одного не пойму, вечно вы...
  - Что вечно?! Если бы мы ...и, вообще... права и справедливости в этом мире все равно нет... кто меня защитит, если что?
  - Да любой народ, или человек в определенных условиях приспосабливается, чтоб выжить. Вопрос не в этом, а в том... Вам Бог ведь что завещал? Быть примером другим народам, учителями человечества, первыми до всего дойти. Вот ваше задание и есть: нашел, отрыл и - отвали! А вы куда? А значит - Завет нарушаете. Отсюда и проблемы. А ты думала! Нестыковочка выходит.
  - Слушай! Я обмочусь сейчас, прекрати лучше! Тебе бы анекдоты сочинять, а не про нашу богоизбранность, высшее предназначение, исключительность нации рассуждать... Нашли, отрыли...Показали пример, на свою голову.... Вчера только по телевизору старую кинохронику смотрела... Что, не было? Не промаршировали всю Европу ученички? Ой! Я прошу тебя, давай смоем эту тему!
  - Нет, ты все же скажи. Выходит только наполовину богоизбранный? Дает вам - и тут же лишает!
  - Опять ты за свое! Ты ж, Игорек, все равно ни во что не веруешь, были бы какие-то убеждения, а то...
  - У меня вот друг есть, - прервал ее Игорь, - он мне как-то сказал, что нищие духом, приговоренные к вечному приспосабливанию, не могут быть богоизбранной нацией. Я ему говорю: А сам-то ты кто? Как ты можешь так думать, говорить о своем народе?
  А он мне: А я не в газету пишу, я с тобой разговариваю. А потом, каждый из нас свободен думать, мыслить наравне с Богом. Каждый идет своей тропой к Истине, а если бы это было не так, то и судьбы у нас всех были бы одинаковые.
  А я ему: Есть судьба человека, а есть судьба народа. Две большие разницы.
 - Есть, ты прав, - отвечает,- а я и не собираюсь открещиваться, мне только противно, когда находится такой же, как я смертный, который берет на себя право говорить от имени народа, и значит, как бы заодно и от моего имени!
Нонна взглянула на Игоря устало и непонимающе:
  - Так если не сохранять свое национальное, просто ассимилируешься!
  - Ну и так что? - разгоряченно, глядя прямо в ее глаза, продолжил он. - Ты же мне только что сама говорила - какая разница?
  - Это невозможно, - с полуулыбкой ответила Нонна и скорчила в ответ на вопрошающий взгляд Игоря смешную гримасу.
  - Откуда это известно?
  - Известно!
   
   
  ***
   
   
  - Ой! Не трогай меня! Со вчерашнего дня колено болит чего-то.
  - У тебя за что не возьмись, Нонна, одни болячки. Рука болит, плечо крутит, шея ноет, теперь вот колено. Я в твои годы, Нонна, даже не знал, где у меня колено. Слишком ты себя нежишь, а надо свой организм закалять.
  - Ну я же женщина, Игорек,  тебе ведь приятно, что у меня маленькая ладошка, пальчики тоненькие. Помнишь ту полячку?
  - Какую?
  - Да ладно тебе прикидываться! Морда у нее такая удлиненная, плоская, как у воблы, что забыл? Ты еще что-то на нее поглядывал, разговоры заводил, а она тебе глазки строила, правда, потом кинула тебя и с длинным, не помню как его зовут, закрутила.
  - Ну, во-первых, не она кинула, а во-вторых... А что она тебе, я не понял?
  - Мне? Да ничего! Ты руку видел ее? Пальцы?
  - Ну, и что ты там у нее обнаружила? Перепонки?
  - Да, они ведь у нее как грабли, как ножом из дерева выструганы! А глаза? Как пепельницы с окурками!
  - Тих, тих...тшшш! Не кричи, люди вокруг.
  - А этот Виталик, что ты с ним носишься?
  - Что значит ношусь? Это мой хороший знакомый, интересный человек, образованный, оригинального образа мышления.
  - Мышления? Он что изобретатель?
  - Ну, что значит изобретатель, есть такая профессия? Все мы, раз на то пошло, изобретатели. Он ученый, исследователь.
  - Я знаю, но он что-то там изобрел. Только дома никому не нужно было, вот он здесь теперь и носится, как угорелый. А он женат? Интересный тип... Действительно что-то изобрел?
  - Да, да, изобрел. Надувную гармошку, двухколесный пассажирский поезд и новое шампанское!
  - Какое еще новое?
  - Обратное шампанское!
  - Обратное?
  - Да! Пробка из бутылки не вылетает, а наоборот, с грохотом засасывается вовнутрь.
  - А чем же пробка удерживается до откупорки?
  - Болтом! Ну, не надоело тебе действовать мне на нервы, Нонна?
  - А мне, Игоречек, может, нравится, когда ты треплешься! Не такой тогда зануда и сухарь, какой ты есть на самом деле. Лучше скажи, это шампанское можно налить в бокал, или тебя самого в бутылку вслед за пробкой засасывает?
  - Засасывает... в том то и дело, что засасывает. Прямо как наша эмигрантская жизнь.
  - Ой! Игоречек, почеши, пожалуйста, мне спинку. Ну почеши же, прошу тебя!
  - Да ты чего? Люди вокруг, я тебе чесать буду! Дома почешешь.
  - Какой же ты, все-таки! Дать бы тебе по башке твоей надувной гармошкой, чтоб знал!
  - Есть что-то захотелось...
  - У меня в холодильнике пусто!
  - Зайдем, я бы купил чего-нибудь. Хочется рыбки.
  - Опять у плиты стоять?
  - Ноночка, да я сам все приготовлю!
  - Тебе бы только жрать! А мне посуду потом мой!
  - Ну и помоешь.
  - Ооочень приятно!