Аргентинское танго

Или Фокстрот любви 
               
Анна быстро встала с кровати, одной рукой зажгла настольную лампу, а другой схватила карандаш и, подвинув на столе белый лист бумаги ближе к себе, начала делать запись. Откинув кудрявые локоны со лба, она почти легла на стол, уткнулась лицом в не менее кудрявый почерк и перечитывала написанные строчки. Из-под руки сочился извилистый ручеек слов…

..."Анька! Ты опять пришла в длинной юбке, - с озорным возмущением произнёс Алексей. – Ну, смотри, все твои ровесницы ходят в коротких юбках, чуть достают до коленок. Что же мы никогда не видим твоих ног! Длинная юбка и сразу высокие каблуки. Очень хотелось бы один раз взглянуть, что же ты там прячешь? Может, у тебя костяная нога?
Мужчины засмеялись, а Анька дерзко оскалив ровные, как у голливудской звезды зубы, с хохотом выплеснула:
- Лёшка, а ты что не знал, что у меня костяная нога? Ребята, вы, может быть, тоже не знали? Я и не догадывалась, что у вас такая проблема. Увидеть мои ноги. Да нате, смотрите! – и судорожно стала расстёгивать несколько больших пуговиц, украшающих левую часть юбки. Юбка соскользнула с талии на пол. Анька, перешагнув через неё, направилась вплотную к Лешке.  Все присутствующие в этот момент в комнате увидели стройные ноги в ажурных чулках, высокие каблуки черных лаковых туфель, со сверкающей пряжкой  на каждой туфле, и, самое главное, - короткую юбку, пикантно обтягивающую стройную талию и слегка фалдящую по бёдрам муаровую ткань. Это так красиво смотрелось, что все ахнули и онемели.
Анька раскинула руки, одну подняла и, щёлкнув пальцами, показала кивком головы на проигрыватель. Кто-то догадался быстро включить его. Зазвучала мелодия Аргентинского танго. Алексей так же раскинул руки и схватил протянутые ладони и, тесно прижав к себе упругое тело, вошел с партнёршей в раж танца. Грамотные па, четкие движения ног и тела, резкие повороты головы, две грациозные фигуры – мужская и женская… Его рука по спине передвинулась  на женскую талию, а её рука плавно легла ему на плечо…"
 
Аня вздохнула, медленно сняла с носа очки, положила притупившийся карандаш и откинулась на подушку. Пока она писала строчки рассказа, край стола врезался ей в грудь. Она руками растирала это место на груди, и вмятина постепенно исчезала, неприятное ощущение - тоже…
Вперив взгляд в потолок, Аня начала вспоминать, какая она была в молодости. А какая она была? Слегка привстав с подушки, она сосредоточенно перевела взгляд на портрет, который висел над кроватью. Вот она какая была! Белокурая, с настоящими врождёнными кудрями. Широко открытые голубые глаза, длинные ресницы, яркие пухлые губы. Ни одного грамма косметики. Да в то время это не было распространено – искусственно создавать красоту. Да и мама запрещала, говорила часто, что серьёзный парень близко не подойдёт к размалёванной кукле-пустышке. - Смотри, доча – говаривала мама, - скромность и красоту всегда увидит настоящий мужчина. А ходоку без разницы, лишь бы юбка была, а он бы за ней волочился…
        Всё чаще вспоминались мамины слова, когда Анна лежала в больнице после несчастного случая. В молодости, они со студентами отправились в поход в горы. Куда уж они там забрели, теперь не важно. Важно то, что заблудились, не могли долго спуститься с гор. Она потеряла опору и кубарем катилась с крутого склона. Ноги оказались переломанными. Пока-то её нашли, вдобавок переохладилась. Лёшка тогда скатился вслед за ней добровольно и сломал шею. Пока она лежала в больнице, Лешку хоронили всем курсом. Он навсегда остался в её памяти живым. Мёртвым она его не видала. Вот и сейчас он ей приснился живой, здоровый и она проснулась оттого, что он крикнул ей: - «Анька, ты опять пришла в длинной юбке! У тебя что там, костяная нога?
    - Боже,.. - вытирая скатывающиеся слёзы на подушку, - произнесла тихо Анна – какие роковые слова!? Нарочно не придумаешь! Ни с каким злым умыслом бы в голову не пришло такое подумать…
- Мама, - громко позвала Анна, мне надо в ванну, слёзы глаза щипят. Помоги мне.
     В комнату вошла женщина, лет семидесяти. Кряхтя, она в одной руке держала клюку, на которую опиралась, прихрамывая, а другую руку протягивала Анне, со словами:

- Давай, доча, вставай, помогу тебе добраться до ванны, а хочешь в тазике воду принесу. Сполоснёшь лицо. Да и что это ты ночью надумала плакать-то?
- Вот, мама суть в чём? Сон приснился, как я - танцевала. Все наши ребята набились в эту комнату, и не было ведь тесно, мама. А я с Лёшкой танцевала Аргентинское танго. Мама, да как легко, порхала по комнате. А Вася, помнишь Васю, мама, с нашего курса? Недавно умер, он снимал меня Лёшу - на кинокамеру и всё приговаривал: Давай, Лёш, давай! Кружи её как положено. Посмотри, какие она выкрутасы ногами выделывает! Красота. Анька, держи ногу! А ножки-то какие, ребята, смотрите. Ноги у Аньки красивые, стройные. И чего в длинной юбке прятала? Никогда бы не увидели, Анька, твои ноги!

Приснившиеся друзья - весело комментировали танец, но никто не решался поддержать их в танце, не встревали, а смирно стояли по стеночке. А Лёшка выкрикивал...  -      давай, Вася, снимай на ленту. Потом посмотрим, когда состаримся…
Всё это Анна рассказала маме и, попросив у неё бритву, стала затачивать карандаш.   
- Сейчас, мама, заточу карандаш и пойдём в ванну, руки-то обязательно испачкаю о грифель. Вернусь из ванны, дополню запись. Сон так явственно стоит перед глазами, как будто это было вчера, а ведь прошла жизнь, мама...
      
       Полюбовавшись на остро заточенный карандаш, Анна взяла второй чистый лист,   аккуратно, положила сверху него карандаш - цвета спелой малины, с золотыми  буквами на одном из боков, и посмотрев, исподлобья, на маму, тихо произнесла:
- давай, мама!

Мама выкатила из-под стола инвалидную коляску. Анна, двумя руками, упёрлась в жесткий матрац кровати, перекинула тело, без двух ног - в коляску и, кивнула головой, в сторону мамы и решительно подкатила к широким дверям комнаты. От неё в ванную, где вообще не было дверей. Всё было приспособлено для того, чтобы человек, находящийся в инвалидной коляске много лет - никогда не испытывал неудобств. Мать продолжала стоять на том же месте, где и стояла. Украдкой вытирала непослушные капли, каждодневно льющиеся из глаз, при виде дочери-инвалида. Но держаться надо. Кто же поможет подкатить коляску. Потом поставить под стол, при необходимости - выкатить из-под него...
Может быть, Господь - даёт силы матери- подойти к дочери, протягивать руку помощи много лет. Не оставляет Анну одну на произвол.
          Сколько еще продержится мать? – думает Анна, воткнувшись в полотенце и беззвучно рыдая, вытирая слёзы, которые никак не смываются водой, а продолжают катиться из голубых глаз. С трудом, погасив приступ отчаянья, Анна с независимым видом выкатывается в коляске, и как ни в чём не бывало, спокойно спрашивает:
- Мама, а ты заметила, как часто мне снится сон, что я танцую: то - Аргентинское танго, то - фокстрот. И всё время с Лёшкой. А вокруг стоят и другие сокурсники. Что же ни один не приглашает на танец? Не осмеливаются что ли?
- Ну, тебя, доча, - слегка улыбнувшись, сдержанно произнесла мама,- ложись-ка лучше спать. Давай, перекидывайся на кровать, да я коляску задвину под стол. Если что - зови меня, не стесняйся. Потом допишешь свой сон, утром...
    Пошла мать по коридору, постукивая своей клюкой, но уже не тайком; всё равно никто не видит, как она опять вытирает горькие слёзы.   

Фото взято
из Интернета