Обезьянка в красных штанах

Мама ласково называла его Павликом и уговаривала поступать в университет. Но Пашка не хотел “грызть гранит науки”, а предпочитал зарабатывать деньги, притом много и сразу. В армию его не взяли из-за плохого зрения, и он вольной пташечкой запорхал от фирмы к фирме в поисках чего-нибудь достойного. Нашёл – не слишком мудрёную, но довольно тяжёлую и потому хорошо оплачиваемую работу установщика стальных дверей.
В бригаде встретили его ехидными ухмылочками и подкалыванием типа: “Что за мамин птенчик явился к нам? Больше трёх дней он здесь не протянет”. Пашка не обижался на работяг. Чувствовал: не со зла подшучивают. Видно, так у них заведено. Он и сам был балагуром, умел рассказывать занимательные байки и анекдоты и был готов помочь каждому, даже если его об этом не просили.

В бригаде он прижился. Со временем возмужал, окреп, раздался в плечах, неплохо освоил специальность. Даже мастер признал, что Павел – один из лучших работников, даром, что молодой.
Как и положено, Пашка развозил стальные двери по разным адресам, а чаще всего отправлялся на “уазике” в соседний Ярославль, где споро и надёжно пристраивал двери туда, где им положено было красоваться, отпугивая воров и бандитов от частных квартир и офисов.
 
Возвращались домой в седьмом часу вечера усталые, голодные, но вполне довольные жизнью. Кто-нибудь из мужчин прямо из “уазика” звонил по мобильнику в придорожный кабачок, расположенный как раз на полпути между Ярославлем и Костромой.
- Девочки, мы едем! – сообщал он весело. -  Будем у вас через 20 минут. Готовьте фирменные блюда: пельмени, пиво и блины. Да чтоб с пылу с жару!
В кабачке работали удивительно красивые официантки. Улыбчивые, стройные, приветливые. В их заведении останавливались в основном проезжающие по тракту шофёры-дальнобойщики, частники-автолюбители и почий путешествующий “придорожный” народ. Каждый день мелькали новые лица, часто – ничем не запоминающиеся. А потому рабочие из белого “уазика” считались в кабачке завсегдатаями, своими людьми, которые никогда не обидят, не станут скандалить, не побьют посуду и не напьются до потери пульса, а наоборот, расскажут что-нибудь интересное, пошутят и осыплют девушек приятными комплиментами.
Самая молоденькая официантка Дина сразу выделила Пашку из всей честной компании: он ей показался очень симпатичным, а главное, добрым. В отличие от товарищей Пашка не пил пива, шутливо отговариваясь тем, что не хочет расстраивать маму, которая не терпит пьяных. Дина приносила Пашке большую кружку тёплого молока. Он пил, чуть причмокивая, как маленький, и налегал на блины с маслом. Дина украдкой любовалась этим светловолосым кудрявым молодцем, улыбалась ему издали, но в разговоры вступать боялась. Он, кажется, замечал её внимание и иногда весело подмигивал, словно приглашая к более близкому общению. Но серьёзные мужские дебаты за столом не оставляли ему времени для бесед с девушкой. Засиживаться долго мужчины не любили: у большинства были семьи. Попили, поели, сели в машину – и без промедления домой.
 
Однажды, приехав в кабачок после очередного рабочего дня, бригада обнаружила в зале приятное новшество. На самом видном месте красовался игровой автомат, набитый пушистыми разноцветными игрушками: зайчиками, медвежатами, собачками. Мужчины развеселились, окружили автомат, и самый старший, Петрович, громогласно объявил:
- Ну, ребята, мне и ужин не нужен, пока я не достану для внука Николки вон ту весёлую обезьянку. Смотрите, на ней комбинезон точно такой же, как у нас: синий, яркий, новенький.
Петрович бросил в автомат монетку и с энтузиазмом попытался подцепить зверушку. Парни его подзадоривали. Но не так-то просто было ухватить обезьянку: она то срывалась и падала, то вообще не хотела попадаться в железную лапу. Петрович истратил немало монеток, но всё же под ликующие возгласы зрителей достал забавную гориллу в синих штанах и кепке. Бригада смеялась, тискала игрушку. Кто-то сказал Дине, стоящей рядом:
- Нам бы ещё таких обезьянок. Завтра приедем – будем доставать: они самые лучшие.
Автомат с мягкими игрушками стал любимой забавой рабочих. У них появился чисто спортивный азарт: кто больше зверей выудит из чудесного ящика. Игрушки не только отвозились домой, но и вручались девушкам-официанткам: мужчины галантно дарили добытые ими сувениры.
Не везло только Пашке. Всего один раз ему удалось подцепить зелёного лягушонка с глазами навыкате, а обезьяны в разноцветных штанах ему никак не попадались. Пашка по-детски надувакл губы и искренне печалился.
- Ничего, Павлик, - утешала его осмелевшая Дина, - в следующий раз и ты достанешь обезьянку.
Они всё чаще и чаще разговаривали друг с другом, в то время как мужчины развлекались у автомата. Пашка чувствовал, что эта девушка ему нравится, даже очень, но сказать ей об этом он пока не решался.
 
Однажды не слишком добрым вечером бригада прибыла в кабачок позднее обычного: долго устанавливали дверь в каком-то важном офисе. Дверь не задалась, “капризничала”, не желая вставать на своё место. Устали изрядно, хотелось побыстрее домой, но проехать мимо уютного заведения не хватило духу. У входа стояли две шикарные иномарки, рядом с которыми обшарпанный “уазик” казался совершенно не респектабельным.
Два стола в зале были сдвинуты вместе, и за ними расположилась компания “новых русских”, что заметно было по их повадкам, недешёвому “прикиду” и набору яств, красовавшихся перед ними. Вели себя они шумно: что-то громко обсуждали, смеялись, жестикулировали.
“Крутые” господа воззрились на вошедших с явным неудовольствием, и один из них, полноватый лысеющий мужчина средних лет, в расстёгнутом пиджаке и в галстуке, съехавшем на сторону, сказал, растягивая слова:
- Не знал, что в это богоугодное заведение пускают работяг в комбинезонах. Эй, девчонки, подайте сюда книгу жалоб и предложений. Я хочу предложить выдворить отсюда лишних.
Реакции на эти обидные слова не последовало. Петрович и компания молча прошли к самому дальнему столику, где и расположились. Толстячок тем временем продолжал атаку. Он поманил пальцем Дину, и когда та подошла, сказал ей назидательно:
- Запомни, красотулька. Приличное заведение должно быть для приличных людей. А коль у вас нравы вольные и контингент разношёрстный, так хотя бы выбрать приоритеты сумей правильно. Предлагаю дружить со мной. Садись-ка рядышком, договоримся. Не обижу.
Он потянул Дину за руку, пытаясь усадить её к себе на колени. Девушка начала вырываться, бросая отчаянные взгляды в сторону Паши и его друзей. Тогда светловолосый ясноглазый Пашка, маменькин сынок и неженка, поднялся со своего места и двинулся к столу “новых русских”.
- О! Защитник идёт! – мигом оценил ситуацию толстяк. – Я так понимаю, парень, что это твоя девчонка. И ты не хочешь мне её уступать. Видно, любовные утехи  притупили чувство самосохранения. А зря. Шел бы ты лучше на место и не мешал мне развлекаться.
Пашка увидел умоляющие глаза Дины и сказал, спокойно и бесстрашно:
- Отпустите, пожалуйста, девушку. Разве вы не видите, что она не желает быть с вами и выслушивать ваши гадости. А иначе... я вынужден буду с вами драться.
- Смотрите, какой джентльмен, - расхохотался толстяк, – ты ещё на дуэль меня вызови! Я с тобой и без дуэли управлюсь. Пошёл вон, говорю.
Пашка не сдвинулся с места, и было видно, как всё его тело напружинилось.
- Виталик! Поучи мальчика! – рыкнул толстяк. – Он не понимает.
Из-за стола поднялся рослый детина с бычьей шеей и очень быстро, так, что никто и мигнуть не успел, нанёс Пашке сильный направленный удар – кулаком в грудь. Тот согнулся в три погибели и стал оседать на пол. Дина завизжала. Мужчины повскакали с мест, готовые прийти на помощь Пашке. И быть бы драке, но толстяк скомандовал своим: “Уходим”, - и те поспешно направились к выходу. Пашку подняли, посадили на стул. Он прижимал руки к ушибленному месту и слегка покачивался, словно баюкая нестерпимую боль. Девушки побежали вызывать “скорую”. Паша всё пытался улыбнуться Дине, а потом шепнул ей:
- Ничего, до свадьбы заживёт. Не могу сейчас хворать. У меня ведь завтра день рождения. Обязательно приеду с ребятами к вам на блины. Жди.

На другой день Дина испекла праздничный пирог в честь именинника. Да ещё загадала: если вытащит из чудо-ящика обезьянку в подарок Паше – значит, всё у него будет хорошо. Но какая-то серая тоска не давала ей сосредоточиться. Девушка тщетно пыталась подцепить зверюшку, ничего у неё не выходило. Она начала нервничать.
- Достань её просто так, - советовали девушки, – мы автомат откроем.
- Не могу. Я желание загадала. Значит, надо по всем правилам...
В это время к кабачку подкатил знакомый “уазик”, и Дина бросилась к окну, чтобы поскорее увидеть Пашу. Но его не было в машине. Мужчины вошли, отводя глаза.
- А где же Павлик? – тихо спросила Дина, чувствуя, как сердце её замирает от дурного предчувствия.
Он в больнице, - угрюмо отозвался Петрович. – У него ребро сломано. Просил передавать привет.
Дина всхлипнула, смахнула покатившуюся по щеке слезинку и сказала горестно:
- А я ему ко дню рождения пирог... И вас хотела угостить. Садитесь, пожалуйста…
- Мы и без пирога хороши, - сообщил Петрович. – Пашке в больницу отвезёшь. А нам блинов давай да пельменей.
Дина накрыла на стол и побежала отпрашиваться с работы, чтобы поехать в больницу. Пока переодевалась, думала: “Всё так плохо получилось из-за меня! Павлик меня защищал, а я даже обезьянку для него не сумела достать. На память и на счастье”.
Девушка подошла к автомату, быстро опустила монетку и начала осторожно наводить на игрушку непослушную металлическую руку. И, словно по волшебству, сразу же зацепила обезьяну и потащила, повлекла её кверху. Ура! Обезьянка в красном комбинезоне и кепочке весело улыбалась ей, как будто хотела ободрить девушку: “Не унывай, Дина. Павлик поправится, и у вас впереди будет много-много счастливых дней”