Рыбы

      Прохожу мимо закрытых ставень деревянных домов утром рано. Окна под надежной защитой опущенных век и заново родившийся свет еще слишком слаб, чтобы пробить завесы и разрушить временные темницы. Хозяева вековых хибар пользуются грудным бессилием наместника ночи, плотно закутываются в одеяла и, уткнувшись носами в отсыревшие стены, похрапывают, посапывают, посвистывают и похрюхрюкивают, пугая ленивых котов, растянувшихся возле скрипучих, со сломанными спинками диванов. Котяры нехотя выпускают когти, вонзают их в лысые ковры, спины гнут в подковы и, не обращая внимания на поскребывания в углах за красными креслами, подгибают под себя передние лапы и продолжают заниматься любовью с ленью.
    Рыбы, отливающие золотом, если их окунуть в солнце, в мутно – зеленых водах аквариумов кажутся забытыми беременными зомби. Тупо всматриваясь в темноту другой, незнакомой им вселенной, существование которой так и останется никем не доказано, они заглатывают кислородную наживку и плывут от поверхности покрытой тонкой пленкой обратно ко дну. Оно такое же полу – прозрачное, как и стенки аквариума и если хорошо поработать хвостами и разогнать залежавшийся гравий, песок и привезенные с Адриатики ракушки, то можно добиться стеклянности и узреть второе дно, выкрашенное  грязно – зеленым  суриком.
    Гидро – твари пересекают двадцати литровый океан, уходят в переплетение водорослей, путаются и замирают, будто спят в незаметном движении плавников, так птицы замирают в полете.
    Сомнамбулы всплывают кверху раздутыми брюшками, навстречу расплывчатому существу, которое проснулось, склонилось над их миром и при тусклом свете торшера, с сачком в руке бурчит, бурчит что-то непонятное, что-то вроде: одна… две… три… Три штуки за одну ночь! Верка, спишь?! Ты , мать твою, рыб то кормила?!