О чём я сожалею

            (Сочинение на незаданную тему)

    О том, что разбазарил весь кредит доверия, данный тобой, что исчерпал источник любви среди пустыни одиночества, что потерял подобие какого-либо привлекательного облика, что, размахивая молотом пытаясь соорудить стены, обрушил самое основание, на котором можно было строить - как в той старой истории...
    Теперь я смотрю на разбитое корыто, сидя в землянке, из которой почивший старик давно вымел иссохшие старухины кости.  Даже наличие денег могло бы помочь только залатать старое корыто, но приманить рыбку не удасться - на голос она уже не отзывается.  Как ни позови - не слушает, что ни сделай - всё бесполезно, а старый невод давно истлел.  Недаром "в доме все зеркала из глины" и "свеча цедит, воск на мрамор плит"...
    Маленькая, едва заметная искорка всё же пробивается из мрака и запустения мятущейся души.  Говорят, надежда умирает последней - последняя потеря перед потерей жизни.  Этот тусклый огонёк, затерявшийся в бездне противоречий, начинает загораться с раннего утра, задувается сомнениями дня и затаптывается сапогами отвращения вечера, и с наступлением ночи как-будто бы полностью погибает, но наутро почему-то снова упорно появляется - не может разгореться, но и не гаснет...
    "Так ли это важно, с кем и где?" - спрашивает поэт.  Нет, не важно, важно почему. Всё имеет две стороны, но когда увидишь другую сторону любви, никогда не поверишь, что это она - настолько лик её обезображен.  Интересно, понял ли это старик, когда вернулся к разбитому корыту?
     Я открываю глаза, и что же?  Свеча догорела, да и землянка - не на берегу "самого синего моря", а посреди пустыни.  Хотелось бы "так сказать, в общих чертах знать", куда делась золотая рыбка?  Может, это был просто жук, да и не золотой?  Остаётся только выйти, посмотреть на палящее солнце и закричать:
    - Что же мне, всю жизнь по этой пустыне мотаться?
    - Нет, не всю - только её остаток.
    Вот об этом я сожалею...