Сильфиада 64. продолжение

- Ах ты, хорек! Ах ты, засранец! Ты на кого руку поднял, а?! Да я тебя!
Данька, взъерошенный и мокрый, размахивал своей железкой, да только без толку: юркий соперник, ловко ускользая, изгибаясь всем своим подвижным, каким-то скользким телом, уходил от удара каждый раз и продолжал удирать, громко вереща.
- Паршивец!
Утратив всякую надежду огреть как следует Люка по спине палкой, Данька попытался подопнуть тощий зад, и это ему удалось – с этой стороны Люк нападения не ждал, и Данькин кроссовок оставил смачный след на замызганных штанах. Люк жалобно взвыл, ухватился за побитое место, и Данька, влепив ему еще один пинок, исчерпал свой гнев.
- И чтоб я тебя больше не видел у нашей школы!
Отброшенный в сторону прут звякнул обо что-то; Люк, сверкая пятками, исчез за углом, а Данька, переведя дух, повернул обратно.
Много всякого говорили об этом, о Зеде, ухажере Аниты, но. Видно, он и впрямь парень не промах; успокоил обоих засранцев, надо же. А этого Факела – кто его не знает, первый задира в районе! – вообще в лепешку раскатал, тот аж в лежку лежал. Молодец… и как справился с обоими – или с тремя? Они же обычно втроем ходят, этот еще с ними, Грог… удрал, наверное, еще до драки.
Терри и Анита ждали его под яблонями; ветер утих, небо немного разъяснилось, пробилось солнце – свет, падающий на  деревья, землю, окрашивал все в какой-то тревожный розоватый цвет… и Зеда не было! Ну, дает! Оставил девчонок одних!
- А Зед где? – крикнул Данька, подбегая.
- Увел этого, - неопределенно ответила Терри.
- С ума сошел! А если б вернулся третий?!
- Какой третий? – удивилась Анита. – Они вдвоем были.
- Вдвоем? Странно…
Повисла неловкая пауза; по лицу Даньки метались розовые пятна, пробиваясь сквозь шумящие тревожно ветки яблонь, запахло дымом - кажется, где-то садовник поджигал прошлогоднюю листву, собранную в одну большую кучу. Сад окутал тонкий сизый дым, и в нем, как в тумане, спрятались, стерлись стволы деревьев, ограда…
- А ты откуда узнал, вообще, что мы тут? – спросила вдруг Терри; свидетелей не было. Уголок сада отдаленный, тихий. Пошел их искать и нашел? Вряд ли… Солнце розовым слепящим блином пробивалось сквозь серые тощенькие облака и пелену дыма…
Нехорошо как-то… что-то случится…          
- Да Марта мне сказала – «там твоих бьют!» Ну, я и прибежал!
- Марта?
- Ну да! А вы вообще… с ума посходили! Почему на помощь не звали? А если бы эти двое зарезали твоего Зеда?!
Анита смахнула ладонью крошку с лица – оказалось, что это не пыль и не пушинка, а кусочек серого нежного пепла; в воздухе их много носится, ветер их растаскивает по всему городу… В воздухе витало напряжение; видно было, что Данька взвинчен до предела, порывается что-то сказать – и не говорит. Ждет, когда она, Анита, уйдет.
- Ладно, идите, - сказала она. – Нади одна встречу.
Данька облегченно и обрадовано вздохнул; наверное, ему самому неудобно было просит Аниту оставить их, и в его взгляде была благодарность.
- Пока.
Он взял Терезу под руку и повел; пару раз она оглянулась, но Анита ничего не сказала.
Что-то должно произойти.
Наверное, даже простые люди чувствуют тревогу; Ветер разносит её вместе с дымом и порхающими бабочками невесомого нежного пепла.
Кто-то подавлен, а кто-то возбужден сверх меры; кровь кипит, сердце бьется, и хочется бежать, сражаться, что-то делать…беспокойство. С кем сражаться? Что делать?
Факел что-то говорил о… нет, не Факел. Второй, крыса. Говорил о таких, как он. О Ночных Охотниках, которые нападут на простых, ничего не подозревающих людей. Ночью – наверное, это будет ночью. Вот о чем говорит Ветер – наверняка он уже пронюхал обо всем. Он носится везде; заглядывает во все уголки. Вот что за ожидание носится в воздухе.
И Зед ушел! С кем посоветоваться, что делать?
Анита  сердито топнула ногой. Да что своей головы нет, что ли?! Силы надо напиться. И Терри, кстати, не помешало бы. Анита вытащила маленький телефончик – розовая крышка, мигающий оранжевый огонек, - и торопливо набрала эсэмэску: «Ужин при свечах?» Если не дура, то поймет. Телефон тут же завозился, зажужжал в руках. «Поход с костром», - ответила Терри. Ясно; не дура. Тоже будет брать Силу.
Вэд поехал за силой; Ветер… кто знает, что у него на уме? Кто он вообще такой? Что он знает? Наверное, многое. И Силу, наверное, себе добыл, раз сумел поднять тревогу по всему городу…
По каменной дорожке застучали каблучки, и из дымного тумана, затянувшего сад, вынырнула Нади. Держалась она бодро; кажется, в её глазах была надежда и уверенность – может, прикосновение Посоха Терри все же излечило её до конца?
- О, - она с удивлением огляделась по сторонам, - а где все? Я думала, у нас общий сбор.
Прозвучало это легкомысленно и наивно – наверное, так и положено для Воды. Мило капая и журча, она горы рушит, и нежным ручейком бежит дальше – прогрызать гранит. Так и должно быть.
- Все решили, что нужно добыть Силы, - ответила Анита. – Разве не чувствуешь? Что-то будет.
Нади задумчиво глянула  на серо-розовое небо – остатки синевы таяли где-то над далекими крышами домов.      
- Да, будет, - легко согласилась она. – Разве не знаешь? А впрочем, откуда тебе.
- Что будет? – всполошилась Анита.
- Я читала в «Сильфиаде», – все так же спокойно, щурясь от розового света, ответила Нади, - что наступает время Силы. Все признаки налицо; поворот года – весна пришла. Лед и Назир напились Силы – с погодой что творится в последнее время, а? И Сильфы пошли за Силой. Сила против Силы; собираются армии. Скоро быть битве.
- Какой битве?! – ужаснулась Анита; Нади с её спокойствием казалась сумасшедшей.
- Не знаю, - беспечно ответила она. – Только так написано в «Сильфиаде». Битва Благородных – это Сильфов и Демонов, значит,  - за Равновеса.
- Какого Равновеса?! – что – то помню… Слепой Пророк…
- Обычного; Равновес подписывает Сильфиаду – действующую, отнятую у Свидетеля. Если победят Сильфы -  он пишет радость. Победят Демоны – пишет горе.
- А если он не захочет написать горе?!
- Захочет; он отражает то, что есть. Он не сможет не написать.
- А кто он, этот Равновес?! С ума сойти… Где же ты раньше была?! – Слепой Пророк!!! Он запрет ил называть имя!
Нади пожала плечами.
- Так вы и не спрашивали. Вы же знали, что я читала «Сильфиаду»? Но ничего не спрашивали.
- А сама не могла рассказать, да?! Эх, что ж делать? А где искать этого Равновеса? Посадить бы его под замок… сказать, что надо писать… - имя, имя….
- Это не поможет, - ответила Нади небрежно. – Он не будет писать под диктовку. И, к тому же, Равновес не прячется. Его трудно узнать, потому что он хорошо теряется среди людей. Он – самый средний из них.
… Анита встряхнула головой  - и очнулась. Что такое? Никого; ветер гоняет остатки серого морока с неба, солнце, потерявшее свою тревожную окраску, греет… Она, кажется, пыталась вспомнить чье-то имя! Равновеса… Как же его зовут! Никого; привиделась ей, что, ли, Нади?!
- Что за морок?! – пробормотала Анита, взъерошив волосы. – Что это было?!
Она глянула на часы – четыре часа! Половина пятого… в любом случае, занятия кончились, школа пуста. Ждать Нади не имеет смысла… или они все же встречались? Говорили на самом деле?
- Ерунда какая, - пробормотала Анита; солнце еще раз мигнуло розовым – набежала одинокое серое облачко, - и тут же очистилось. Кажется, Нади сказала, что тоже пойдет за Силой. Анита прислушалась к Ветру – тихо; волнение будто бы улеглось. Еще тревожно, но уже нет такой паники.
Двадцать семь минут пятого… Зеда нет. Куда бы пойти? Анита полезла в сумочку за телефоном и с удивлением обнаружила, что сумочка открыта. Её оранжевый ежедневник с трогательным щенком сенбернара на обложке, окруженным розовыми сердечками и веселыми надписями, торчал из книг, и внутрь его была вложена ручка.
Нади что-то писала ей! Анита трясущимися руками выхватила книжечку, раскрыла; любопытное солнце тоже глянуло на белеющую исписанную страничку.
«Круг Удержания, - прочла ошарашенная Анита веселую вязь буковок, - Искра Жизни, Глаза Сильфа и Полет».
- Полет, - произнесла Анита. – Что за Полет?!
Тоже что-то из «Сильфиады». Это  Нади произнесла какое-то заклятье, из Древней Сильфиады, а ей, Аните вроде как инструкцию оставила! Анита снова вспотрошила записную книжку. Ветерок трепал оттопыренный мелово-белый листик.
Полет!
Знание подсказал Ветер, запутавший в её волосах крохотное семя одуванчика на тонком, как паутинка, парашюте.
Полететь с Ветром, увидеть всех и вся, все узнать… Нади  что-то задумала, что-то свое, личное; поэтому отделалась от Аниты заклятьем, не стала ни помогать, ни объяснять, и не позволила ни вмешаться, ни остановить себя…
Ветер знает, может все – но он же прячется от остальных, и значит, не может рассказать. А отнести Аниту Жизнь он может – она проникнет в любую щель, в любое открытое окно… всюду.
- Значит, полетели, - прошептала Анита.

2. НОЧЬ СИЛЫ.
Анита примчалась домой запыхавшаяся. Мама хотела что-то узнать, спрашивала об учебе, но дочь лишь отмахнулась от неё – потом, потом!
В записной книжке с сенбенарчиком веселыми каракулями Нади было написано: Полет начинать из спокойного места.
Спокойное место!
Можно было пойти в Трапезную; но почему-то не хотелось… да и где может быть более спокойно, чем в собственной комнате?
- Анита! Ты меня не слушаешь!
- Потом, потом, мама!
Мать с удивлением проследила взглядом за дочерью, взлетевшей в один миг вверх по ступеням, ведущим на второй этаж, и лишь пожала плечами:
- Да чем ты собираешься заниматься таким уж важным, что не можешь с матерью и пяти минут поболтать?! Анита!
В ответ поспешно и громко хлопнула дверь, да еще и защелкнулся замок. Невероятно! Дымящаяся чашка кофе в руках матери жгла руку невыносимо, и та поспешила поставить её на стол, ворча:
- Никогда больше не буду готовить тебе кофе!
В комнате Анита бросила на стол свою сумку и лихорадочно содрала с ног туфли… так. В помощники надо позвать Ветра – значит, открыть окно. Анита отдернула прозрачный сиреневый тюль и с треском распахнула створки. Ветер, нагловато озираясь, тут же и влез в комнату, воспользовавшись приглашением. Перелистнул страницы оставленной на столе книги, залез в вазу с хрупкими сухими соцветиями, чуть тронул картинки на стенах – а что, миленько тут у тебя…
- Поможешь мне? – прошептала Анита. Ветер кивнул – спокойно, без смеха. – Может, мне лучше будет сесть в кресло?
Ветер снова кивнул, соглашаясь, - и затих, ожидая, когда она будет готова.
Анита стащила с кровати покрывало – толстый пушистый плед – и, закутавшись в него, с ногами влезла на кресло. Если придется летать всю ночь, то и окно всю ночь будет открыто… холодно будет.
Анита закрыла глаза, ощутила рукой Посох. Его свет был заметен даже сквозь прикрытые веки.
«Нужно подняться над телом и… лететь, - подумала она. – Словно смотришь сверху».
Она попыталась представить себе, как выглядит сверху её комната, она сама, закутанная в толстое одеяло, с сияющим Посохом в руке – мать бы с ума сошла, увидь она этот символ власти! – и засмеялась чуть слышно. Выглядело это смешно – торчащий из-под теплых складок Посох, - и Ветер засмеялся тоже.
«Видишь, - сказал он, - это просто».
Голос у него был странный; переливающийся, как звучание органа. И Анита с удивлением поняла, что и в самом деле видит себя сверху; и Ветра видит – он походил на паутину, на плавающую по комнате огромную, роскошную нежную медузу из серо-зеленых шифоновых лоскутков.
«Мой голос изменен мной нарочно, - сказал Ветер. – Чтоб вы не знали и дальше, кто я. Мне это важно».
Анита, покачиваясь в воздухе прикрыла глаза, ощутив странную свободу. В руках не было Посоха; и он одновременно был – она знала, что в любой момент можно его взять.
«Кем ты будешь? Какой образ примешь, чтобы я носил тебя по городу?» - спросил Ветер.
Анита задумалась; воображение рисовало ей заманчивее картинки – разумеется, прекрасных, вычурных драконов с какими-то невообразимыми, изящно вырезанными крыльями, с развевающимися усами и тонкими лапами, или эффектных хищных птиц с коронами на головах, с загнутыми массивными клювами…
- А что тебе легче всего носить?
«Ну-у… что-нибудь поменьше того, о чем ты сейчас думала».
- Тогда я буду птичкой. Такой маленькой птичкой, как королек.
«Отличный выбор». 
Воздушные тонкие струи проскользнули под её руки, и Анита, с удивлением  оглядев их, обнаружила, что это уже и не руки, а крохотные, сотканные из складок того же прозрачного шифона крылышки бьют по воздуху, и сердце её колотится, бьется в крохотной пернатой грудке.
«Полетели, - Анита ощутила себя стоящей на подоконнике, и от высоты, открывшейся ей сверху, у неё закружилась голова. – Это очень просто. Доверься мне».
Ветер бережно обнял её ладонями, и она соскользнула, поплыла вниз, словно лодка по волне.
«Видишь? Это ничуть не страшно».
Мир странно вырос, увеличился в несколько раз. Стали огромными и толстыми, невероятно, деревья; трава топорщилась жирными бревнами, и блестела, как лакированная.
«Куда полетим? – спросил Ветер; они вознеслись высоко, к синему темнеющему небу с тонким  бледным серпом пробуждающегося Торна – луны, и дом стал маленьким, как спичечный коробок, стоящий в одном ряду с такими же аккуратными коробочками.
- А куда ты летаешь?
«Да повсюду; куда ведет меня любопытство. Можно подсматривать за Льдом. Можно подслушивать за Клеменсией – очень, очень опасная девушка. А можно слетать за Нади  узнать, почему она тебя отбрила и что задумала».
- Ты знаешь..?
«Конечно; я, видишь ли, могу присутствовать повсюду. Мой разум охватывает все, и одновременно я вижу многих, кого хочу видеть. Я слежу за людьми; это – моя особенность, я  - Страж, дозорный. Это умение, возможность передается мне из поколения в поколение».
- Значит, ты следил за мной?
«Наблюдая, охраняя».
- Скажи – ты девушка или юноша? Ты Марта? – вспомнив о словах Даньки в саду, спросила Анита. Ответом ей был быстрый смешок.
«Извини, но я не буду отвечать. Не хочу врать. И чтобы ты меня вычислила – тоже не хочу. Так куда полетим?»
- А можешь догнать Терри и Даньку?
«Просто. Так за ними?»
Ветер рванул, увлекая на своих крыльях призрачного королька, и земля, так далеко ушедшая, рывком приблизилась и помчалась, поплыла перед глазами – крохотная птичка реяла, парила над бегущими улицами, садами… казалось, Ветер торопился, ему самому интересно было посмотреть за этой парочкой. Анита, запутавшись в его упругих потоках, даже краешком сознания уцепилась за какую-то не оформившуюся до конца тревожную мысль, что-то о Даньке и Марте (все-таки, Марта тут в чем-то замешана, ага!), но Ветер заметил свою оплошность и, легко отобрав у Аниты слабое видение своих мыслей, весело помчался дальше.
Приближался Центр с его кипящей, бурлящей вечерней жизнью, ярко раскрашенной иллюминацией и сияющими витринами. Ветер свободно влился на широкую улицу – Анита узнала квартал кафешек и ресторанов, куда по вечерам собралась поужинать приличная публика – студенты, семейные пары. Летая по улице, Ветер по-хозяйски заглядывал во все дома, совал свой нос во все форточки, пролазил в щели под дверями, толкался у гудящих входов в гостеприимные кафе.
«Здесь, - определил он, наконец, перед очередной дверью, приветливо освещенной и ярко выделяющейся на темной стене. – Они там».
- Странно; а мне она сказала, что они идут в поход….
                ****************************************
- Пошли через черный ход!
Данька, глянув на швейцара, топчущегося у стеклянной сияющей двери, схватил Терри за руку, и они вместе ринулись в обход, лавируя между прохожими. Терри буквально распирало от смеха, она свободной рукой зажимала рот, и от каждого озорного взгляда, брошенного на неё Данькой, спотыкалась о каждый камешек, мостивший тротуар.
- Ты сумасшедший! У тебя что, нет приглашения?!
Данька смешно вытаращил глаза и отрицательно затряс головой, отчего Терри так и покатилась со смеху.
- На такое способен только ты! 
- А то! – беспечно ответил он, ныряя в темный, пропахший пряностями коридор. – С приглашением любой дурак пройдет. А ты попробуй без него!
Кухня ослепила их светом, белизной, и целый букет соблазнительных вкусных запахов буквально нахлынул, одурманил их после свежего, постненького воздуха улицы. Удивленные повара таращились на юркую хихикающую парочку, виляющую меж разделочных столов – от смущения Терри багровела, пряча лицо от любопытных взглядов, а Данька, заговорщически приложив палец к губам, словно упрашивая всех молчать,  быстренько тащил её к выходу в зал. Столкнувшись с администратором, уже у самой двери – тот почему-то встал по стойке «смирно», вытянув руки по швам, и лицо у него при этом было преглупое,  глаза вытаращены и рот открыт. Ни дать, ни взять – рыба. Карась, вытащенный из воды.
Данька, строя рожи, умоляюще перед ним раскланялся, заклиная молчать, не свистеть в свисток, и администратор рот закрыл, все так же ошарашено таращась на них.
- Нам бы столик,  – как бы между прочим спросил Данька. – Есть свободные?
- Есть, сэр, - каменным голосом произнес администратор, буравя Терри взглядом. – Пройдемте в зал. Извините, но тут посторонним находиться нельзя.
- Мы больше не будем, - задушевно и проникновенно произнес Данька, и администратор распахнул перед ними дверь.
Столик нашелся, и, предложив им меню, совершенно сбитый с толку, страж ресторанного порядка ушел, пообещав прислать к ним официанта. Терри, прикрыв лицо меню, тряслась от беззвучного хохота, сползая со стула. Ей было весело и одновременно с тем хотелось провалиться сквозь землю.
- Ты хулиган, - выдохнула она наконец.
- Уж я такой, - важно кивнул он, пробегая взглядом меню. – А что? Пролезу, куда захочу. Хочешь в президентский дворец?
Терри смеялась; нет, в самом деле – забавно. И здорово – что стоит войти в стеклянную дверь, распахнутую услужливым швейцаром! Куда интереснее вот так. Данька, может, не самый состоятельный кавалер – Анитин Зед наверняка повел бы даму только мимо швейцара; но он, этот Данька, может все. Ну, правда!
- Ты замечательный, - с симпатией произнесла Терри; официант с непроницаемым услужливым лицом налил ей в высокий блестящий бокал шипящего вина, и убежал на кухню за заказом. – Нет, правда. Я в жизни не встречала таких авантюристов, как ты. Может, я покажусь тебе легкомысленной и глупой, но мне это нравится. С тобой весело. 
Данька, пригубив свой бокал, внимательно глянул на неё.
- Сегодня одна дамочка, - небрежно сказал он, – заявила мне, что я не могу нравиться. И именно из-за своего авантюризма – его. Дескать, маловато. Нужны еще целые штаны и кошелек потолще.
- Целые штаны? – переспросила Терри, переведя взгляд на его джинсы, продранные на коленях. – Ну, тоже не помешает. Правду сказать, когда я тебя увидела, то мне это все тоже не понравилось. Но сейчас… с тобой и вправду здорово. Ну, весело. И штаны тут не важны. Ни при чем тут твои штаны.
Данька ухмыльнулся еще раз, вертя бокал в своих длинных пальцах. 
- Знаешь, - признался он, - ты тоже… необыкновенная. Сначала я думал – ты всего лишь хорошенькая и не сильно умная девчонка, как все, ожидающая своего принца на белом коне. Ты мне просто понравилась, и все. А теперь я вижу – ты не пустышка. Вот странно, такое легкомыслие – и одновременно с тем ты себе знаешь цену, - Терри слегка сквасила физиономию, но смолчала. – И умеешь ценить… ты мне тоже нравишься. Ты на Ингу не похожа.
- Так это Инга тебе про штаны сказала? – изумилась Терри. – Ого! А я-то думала, вы из одной компании. Сама-то она тоже не в шелках ходит.
- Да, - Даниил небрежно откинулся на спинку стула. – Я и сам от неё не ожидал. А ей, оказывается, нужен престиж. И мое веселье ей не интересно.
- Какова! – воскликнула Терри.
В зал зашли новые посетители, и кажется, что вместе с ними ворвался целый клубок ветра, колыхнувшего скатерти, тонкие язычки пламени свечей и тяжелые шторы на окнах. И вместе с этим порывом Ветра в зал словно пробралась, пролезла свербящая, нудная тревога.
- Ты глянь-ка! – удивился Данька, во все глаза глядя на пришедших. Терри обернулась – и застыла, удивленная.
За дальний столик – кажется, он был заказан, - присаживалась Марта, в великолепном черном вечернем платье. Её длинные надушенные волосы цвета воронова крыла блестели, как напомаженные. С ней был молодой человек – глядя на него, Данька даже присвистнул.
- Вот тебе и престиж… Да уж.
Кажется, спутник Марты был слегка простужен, его шея была укутана белым шарфом, слегка неуместным, не подходящим к строгому белому пиджаку и модным остроносым узки туфлям. И все же, несмотря на этот нелепый толстый шарф, он смотрелся элегантно и весьма привлекательно – половина дам за столиками зашевелилась, оборачиваясь, чтобы поглядеть на слепяще-белую фигуру.
- Какой красавец! – произнесла и Терри. – Вот это Марта дает! Добилась-таки своего, нашла достойного себя…
                ******************************************
Марта увидела Даньку сразу, как только вошла, и сердце её тоскливо заныло; вот почему из целой череды приветливых вечерних забегаловок она выбрала именно это место! Потому что он – здесь… с этой рыжей Терри – её огненные кудри, наверное, были видны из всех точек зала.
Артур, покашливая, галантно предложил ей стул и уселся напротив. Все-таки он простыл той ночью, что бы он там ни говорил. Наверное, у него даже была температура – его обычно такие бледные щеки горели огнем, и глаза лихорадочно блестели. Но все-таки он пригласил её в этот ресторан. Как это мило… Она знает – она ему нужна. Это чувствуется. Он смотрит на неё так, словно боится, что она встанет и уйдет. Да только… 
Она мельком глянула на Даньку – они с этой рыжей Терри, уткнувшись носами в меню, хохотали. Терри, кажется, слегка захмелела, и неприлично фыркала, а во рту у неё было шипящее шампанское. И официант, которому Данька делал заказ, небрежно откинувшись на стуле, прямо-таки подобострастно заглядывает ему в рот, и не обращает внимания на выходки Терри. Словно они тут самые желанные гости.
Все дело в обаянии Даньки. Он, и правда, очень обаятельный. Может уговорить любого. На что угодно.
- О чем ты задумалась? – голос Артура отвлек её от созерцания предмета её воздыханий, и она вздрогнула:
- Ой, напугал… да ни о чем. Так, просто…
Он улыбнулся, и на душе у Марты потеплело; он ничего не обещал ей и не хвалился ничем, но почему-то она знала, чувствовала, что он готовит ей сюрприз. Это сквозило в его взгляде, слышалось с биением его сердца; его буквально распирало от нетерпения, и ей становилось любопытно: а что, в самом деле, он задумал?
Ветер, выхолодивший зал, улегся, и Марта ощутила покой и какое-то приятное чувство уюта, что ли.
- Какое вино предпочитаешь?
- Да я, в общем-то…
                ***********************************
Терри слегка захмелела, и десерт, - воздушное пирожное с ягодкой, - съела, проглотила, даже не различая вкуса. Все было просто замечательно; музыка, тепло; аромат; птичий щебет; Данька напротив. Неожиданно, словно содранное ураганным ветром, очарование и блеск исчезли. В странной, пугающей тишине, в освещенном зале, где нелепо, жутковато шевелились беззвучно фигуры людей, она услыхала два голоса. Они словно бы плавали над её головой, и переговаривались, не подозревая, что она их слышит.
«…но ты нужна там; я охраняю её, но без тебя она не справится».
«А почему ты не хочешь пойти со мной?»
«Я пригляжу здесь – посмотри, какая интересная компания! Терри может не узнать врага, но ты-то, в твоем теперешнем состоянии!»
«Хорошо».
Голоса были гулкие и какие-то ненастоящие; словно тихая песня русалок на дне морском. И Терри не выдержала.
«Кто здесь?! – закричала она. – Кто здесь, покажитесь?»
Эти двое удивленно затихли; кажется, один шепнул другому, что это невероятно – в таком, человеческом теле, услышать их было невозможно.
«Где вы прячетесь?!»
Взгляд Терри тревожно метался по залу; Данька напротив невозмутимо попивает из своего бокала, ковыряет ложкой воздушный крем; снуют официанты; пары за столиками; оркестр…
«Где вы?»
«Иди – настойчиво шепнул один другому, и один из собеседников выскользнул – краем глаза Терри успела увидеть какую-то нежную, бледную тень, скользнувшую в окно. Тень была не опасна; даже наоборот…
«Господи, да это же Ветер! – сообразила Терри. Ветер, витая над её головой, хихикнул по своему обыкновению.
«Я», - легко согласился он. Терри еще раз обвела зал взглядом – теперь еще кое-что открылось ей. Какие-то напряжение и угроза витали в воздухе. Стало страшно.
«Что происходит?!»
Данька беспечно болтал, рассказывая ей какую-то ерунду, но Терри его не слушала. Он ничего не чувствовал, разве он может понять!
«Ветер, что происходит? Я же вижу, я чувствую – кому-то грозит опасность. Кому?»
                ******************************
Марта страдала; Данька заметил её – посмотрел прямо в сторону её столика, кивнул головой и отвернулся. Отвернулся, словно её и не существовало!
Она – ничто для него!
Уныло колупая вилкой в своей тарелке, она с горечью размышляла – ну, почему он такой глупый?! Чего ему еще нужно?!
Она, Марта, сегодня была особенно красива.
Она знала, что увидит его. И когда Артур своим бесцветным, спокойным голосом позвал её пойти в ресторан, она не сомневалась, что там будет и Данька.
И потому надела свое лучшее вечернее платье. И туфли на шпильках – теперь, благодаря своему наряду, она казалась стройнее и выше.
Воображение рисовало ей заманчивую картинку -   она стоит высоко, на лестнице, величественная, как королева. А он стоит внизу – и в глазах его появляется восхищение. Ну, не может же он не видеть, как она красива! Самая красивая девушка в школе…
Он непременно будет поражен!
Он потеряет голову, глядя на неё!
И вот – ничего.
Ничего из того, о чем она так мечтала.
Один лишь взгляд, жалкое подобие внимания.
Ну, как же так?!
Может, потом?
Играет оркестр… можно потанцевать – вон несколько пар кружатся у самой эстрады. Можно станцевать вальс с этим Артуром – Марта с надеждой посмотрела на него, отмечая, что он очень эффектен. Они будут выделяться из толпы, они очень красивая пара. И  Данька непременно посмотрит на них.
Ну, конечно!
- А пойдемте, потанцуем! – предложила Марта как-то отчаянно, горячо – словно упрашивая.
Артур, изящно промокнув губы салфеткой, удивленно приподнял одну бровь:
- Вы хотите танцевать?
- Да! Да! Очень! – она протянула ему руку, и он не без радости сжал её пальцы:
- Все, что пожелаете!
Артур танцевал замечательно – такой утонченный, такой изысканный человек просто не мог танцевать иначе, и Марта на время танца даже забыла о своих печалях, еще миг назад терзающих её сердце.
В момент кружащиеся пары расступились, уступая место им, и Марта, раскрасневшаяся от удовольствия, отметила, что все смотрят на них, все ими любуются, и Данька, обернувшись, положив руку на спинку стула, тоже смотрит. Внимательно.
Марта торжествовала.
«Вот так-то! Смотри, смотри! Это тебе не рыженькая Тереза в голубеньких брючках – это я! Самая красивая девушка в этом ресторане!»
Танец кончился, публика разразилась бурными аплодисментами, и Марта, счастливо смеясь, раскланялась, прижимая руку к груди. И он, он тоже хлопает. Смотрит внимательно – и хлопает…
Так-то! Смотри, смотри…
                **********************************