Сон в руку

               

    Приснился Булавкину страшный сон. Приснилось ему, что сидит он в президиуме партхозактива и генеральный секретарь их КБ Синицын В.П. направляется к трибуне с пухленькой папкой отчета за третий квартал.
   Булавкин весь вскинулся аж. Дернул ногой и проснулся.
   Проснулся и увидел, что сидит он в президиуме, а Синицын, гад, уже читает бойко об улучшении ухудшения за отчетный  период.
   «Черт!»  - воскликнул Булавкин. «Ах ты, черт!»  И понял вдруг, что вовсе он не просыпался, а просто спит и видит сон с продолжением. На душе сразу полегчало, Булавкин потянулся сладко, глубоко вздохнул и проснулся теперь уже по настоящему.
   Проснулся и увидел, что сидит в президиуме, а негодяй Синицын все бубнит и бубнит.
   «Как бы мне и впрямь не заснуть у всех на виду», - ужаснулся Булавкин и для верности крепко потер себе уши и ущипнул себя за ляжку. Ущипнул и проснулся окончательно.
   Проснулся и увидел себя в президиуме, клюющего носом, и мерзавца Синицына где-то на полпути к резюме.
   «Это сон, сон»,- сказал Булавкин себе твердым голосом. «Я сплю и вижу сон. И все мои просыпания сиречь часть этого сна. Сейчас я cосредоточусь, сосчитаю до трех и открою глаза». Булавкин собрал волю в кулак, сосредоточился, сосчитал до трех и открыл глаза.
   Открыл глаза и увидел себя за столом  президиума и идиота Синицына, собирающего листки.
   «Как же так!» - простонал Булавкин. «Неужели я заснул, сидя в президиуме? Заснул,  и все последующие 15 лет мне только приснились? Или я все еще сплю в своей кровати и вижу кошмар?!  Как различить? А вот что, прихихикнул он, если сейчас хоть один человек проголосует «против», значит все это дурной сон. А если примут единогласно, значит…
 И подумать было страшно, что это будет означать.
  «Голосуем»,- сказал председатель. «За? Против? Воздержался? «Против» - один, то есть, принято единогласно», - сказал председатель радостно.
    И только тут Булавкин заметил свою протянутую вверх руку.
   Сперва он ужаснулся содеянному.
   А потом, потом волна радости, восторга, ликования вознесла Булавкина высоко вверх.
   «Такого не может быть! Я никогда… Ни-ког-да! Не проголосовал бы против. Я сплю! Сплю и вижу сон! И рано или поздно я проснусь». « Я проснусь и не увижу ваши рожи никогда!» - прокричал он в спины покидающих зал активистов.
   «Я проснусь!»
               

Булавкин уселся поудобней  на стул  у стола, покрытого зеленым сукном, прямо под переходящим красным знаменем, и терпеливо стал ждать пробуждения.