Казнь

Сказка не для всех...

***

Прутья решётки перестали сливаться с ночным мраком... - небо из чёрного стало фиолетовым, затем тёмно-серым...
- Какая разница, который час...- думал Ал..., - часом больше, часом меньше... - не всё ли равно... Скорее бы...

Балансирование между сном и явью облегчения не приносило... - раскаленным песком, рассыпанным под веками, уставший мозг рисовал один и тот же унылый пейзаж, зарешеченный квадрат мутного окна, на фоне меняющего свой цвет неба...   

- Пора..., - Ал спустил босые ноги на бетонный пол... Шипы леденящего холода вонзились в ступни, но он никак не среагировал... - словно ничего не почувствовал... Повторил..., - пора...

Сделав два шага, оказался у двери и несколько раз стукнул по ней кулаком...
- Что шумишь?... – спросили снаружи...
- Я готов..., - его голос звучал совершенно спокойно...
- Судья скоро придёт...,- ответил коридор...

Ал сел на доски, служившие ложем, уперся спиной в каменную стену, впившуюся неровностями в тело, и стал ждать...
Думал о прошлом и о том, что сегодня придёт конец его насилию над своим собственным сознанием...

Послышались шаги, щёлкнул ключ в замке и, взвизгнув ржавыми петлями, дверь отворилась, впуская входящих...
В каменный мешок крохотной камеры втиснулись двое... - один в судейской мантии, второй... - дежурный офицер в звании майора...

- Вы готовы?... - спросил судья...
- Давно..., - ответил Ал...
- Можете прочесть молитву..., - предложил он, нервно теребя кисть, свисавшую с ворота...
- Какую?... "Отче наш", что ли?... - он усмехнулся..., - давайте обойдёмся без лишней патетики... Ты же знаешь, что я не стану читать никаких молитв... Если для тебя это важно, можешь считать, что я что-то там прочёл, или сам потом закажи заупокойную...
- Дело ваше..., - судья сделал знак...
- Вот, переоденьтесь..., - офицер протянул свёрнутый мешок...

Ал развернул его, но никакой одежды там не оказалось... Только в днище и в боковых швах были проделаны три отверстия... – для головы и для рук...

- Всё теплее, чем ваши пижонские шмотки..., - съязвил судья...
- Спасибо, ты очень заботлив..., - ответил узник..., - а обувь какая-нибудь будет?...
- Не положено..., - сухо отрезал майор...
- Ну, нет... - так нет..., - Ал через голову стянул рубашку из дорогой, тонкой ткани... - свернув, протянул офицеру..., - возьми, я её в Лондоне за двести фунтов покупал...
Тот достал из кармана пакет, сложил презент и сунул под мундир...
- Выставлю на аукцион..., - голос служивого заметно смягчился... 

Надев рубище, Ал осмотрел себя... - мешок скрывал его тело почти до самых колен...
- Прямо от кутюр..., - усмехнулся он...
Судья и офицер промолчали...

- Это тоже для вас..., - майор протянул ещё один свёрток..., - как вы просили...
Свёрток оказался сумкой, скроенной из мешковины...
- Да, спасибо..., - перекинув лямку через плечо, повесил её на пояс и сдвинул за спину...

- Чуть не забыл... - это для тебя..., - он снял с запястья кожаный ремешок со вставками из платины и протянул судье...
- Благодарю..., - браслет исчез в недрах судейской мантии..., - пора..., - он вышел из камеры, Ал проследовал за ним, последним шёл офицер...
Ожидавшие за дверью четверо военных, взяли узника в каре...

Звук солдатских шагов, звенящим эхом, гулко отражался от тюремных сводов,  заглушая лёгкую поступь босых ступней Ала, словно их хозяин уже не принадлежал этому миру...

Процессия вышла во внутренний двор...
Ближе к воротам стояла арба, сколоченная из свежеструганных досок, запряженная парой старых мулов, мирно помахивающих хвостами...
Посреди повозки торчал полутораметровый шест... 

- Для чего шест?... - спросил конвоируемый...
- Мы должны... - привязать вас..., - замявшись, ответил майор...
- Я не собираюсь никуда бежать..., - Ал с укором посмотрел на судью..., -
распорядись, чтоб меня не привязывали...
Тот кивнул офицеру...

Одним ловким движением запрыгнув в арбу, Ал сел...
- Нет, нет..., - обратился к нему судья..., - вы должны стоять весь путь до площади...
- Да, конечно..., - встав, он обхватил шест рукой и бросил взгляд на хмурые облака... – сердитое, осеннее небо роняло редкие, холодные капли...
- Ну же, давай... - не жмись, полей мне на дорожку..., – подумал Ал...
Дождь заморосил сильней...

Возница, одетый в чёрный кожаный дождевик, уселся и, щёлкнув кнутом, заставил мулов тронуться...
Колёса арбы заскрипели по брусчатке, ворота тюрьмы распахнулись... - в жизни Ала началась последняя поездка...

Впереди и сзади двигались три джипа...
В первом ехали конвойные и судья, а в других находились телевизионные операторы и прочая журналистская братия...
Заранее оповещённое через СМИ население, собралось на тротуарах и балконах домов...
Как только арба выехала на улицы города, в неё полетели гнилые овощи и комья грязи...

Ал и не думал уворачиваться, только защищал голову, прикрывая её руками...
- Чёрт, больно..., - невольно вырвалось после чьего-то точного попадания...
- Всё как заказывал..., - заговорил возница..., - успокаивай себя мыслью... - "толпа... – она и в Африке толпа"...
- Да уж, легче от твоих рассуждений не станет..., ответил Ал..., - Ай, бл%%ь!!!... - в него опять попало что-то, явно твёрже гнилого помидора...

- Мы на каждый балкон по ящику гнилых помидор и ведру грязи поставили, но некоторые видимо камней набрали..., - прокомментировал возница...
- Не страшно, боль помогает усмирять свой гнев..., –  Ал схватился за голову после очередного чувствительного удара...

Поднёс руку к глазам... – кровь...
- Эль, давай быстрее погоняй своих мулов, а то до площади меня не довезёшь...
- Нельзя быстрее, дорогой, прямая трансляция по центральным каналам идёт... Ты же сам всё распланировал...
- Кроме камней у этих..., - Ал снова выругался...
- По сравнению с тобой, идиотом... - они просто невинные дети...

- Эль, ты же мой лучший друг, хоть сейчас не хами мне...
- Как же... – "Не хами"?!... Заточил себя в каземат, устроил показательный суд над своей персоной, а за обвинительный приговор заплатил судье столько, что тот едва дара речи не лишился...

- Я так захотел... - а-а, чёрт!!!..., - арба проезжала мимо очередной толпы зевак, и он получил сразу несколько болезненных ударов в разные части тела...
- Слушай, давай всё отменим, у тебя же дети маленькие... - им отец нужен... Хочешь, я прямо сейчас президенту позвоню, вызову твою тачку и поедем за город праздновать твоё возвращение...

- Нет, не надо никуда звонить... Детям?... Детям деньги нужны, а так за ними воспитатели, педагоги, тренеры и телохранители смотрят...
У них мамаша, как стена, у них всё есть... – на кой им отец, который даже деньги не делает, они сами делаются...

- А способ публичной казни... - так сказать, последняя воля приговорённого... – брр..., - Эль повернулся и посмотрел на замолчавшего Ала..., - ничего умнее придумать не мог?...
- Нет, не мог...
 
- Пиар акцию устроил?... Значит просто пустить пулю в лоб, или прыгнуть с небоскрёба... - это не для тебя... – тебе нужен весь этот никчемный антураж...
- Ни хрена ты не понял, а ещё друг называется..., – грязе-овощные попадания временно прекратились... - арба въехала на мост...

- Хорошо, что телевизионщики наш разговор не пишут..., - сказал возница..., - и чего же это я не понял?... Закрыл бы все дела, да застрелился или передоз себе организовал...
- Ага, и перед всем честнЫм народом, выглядел бы психом-самоубийцей...
- А так ты мученик?... Мудак ты, а не мученик!... Не живётся ему, как всем нормальным не бедным людям...

- Мягко говоря, не бедным... А так, я в памяти народа останусь...
- В какой, на хрен, памяти... Они тебя через неделю забудут... - тпру, мать вашу..., - возница придержал мулов разогнавшихся на спуске с моста...   
- Не забудут... Я уверен... - и хватит об этом... Лучше скажи кого нанял исполнителем?... - спросил Ал...

- Как ты и просил, мясника из центрального гастронома... Он долго отнекивался... - согласился, когда я утроил гонорар... 
- Отлично... Хоть я лет десять там не был, не забыл, как он работал...
- Вот он тебе сейчас своё мастерство и продемонстрирует... - выпуская воздух, словно пар, сквозь сжатые губы, произнёс Эль..., - о покойниках... - или хорошее или ничего... - это последнее, что я сделал, чтоб ты, моральный урод, не мучился... Каким, более приличным словом назвать тебя... - ума не приложу...
- Ну и хорошо... Ты свою долю в активах получил, а сейчас помолчи... – вон, журналюги заинтересовались нашей оживлённой беседой... -  микрофоны в окна выставляют...

***

Пара поворотов и кавалькада выехала на центральную площадь... По построенному военными коридору, они подъезжали к многотысячной толпе зрителей...
Мулы везли арбу к возведённому подиуму, которому, волею прихоти Ала, предстояло стать эшафотом... Телекамеры, установленные вокруг, словно по периметру поля на крупном футбольном турнире, разом нацелились на подъезжающих...

На некотором расстоянии от помоста были выставлены кресла...
Места в первых двух рядах занимали официальные лица и деятели культуры... – куда же без них, а также родные и близкие приговорённого...

Арба остановилась в метре от деревянной площадки... - не сходя на землю, Ал перепрыгнул, вызвав в толпе одобрительный гул...
Похлопав по широкой спине, пожал руку палачу, одетому по случаю в кипельно-белый, накрахмаленный халат и отутюженный колпак, наподобие поварского... -  улыбаясь, они перекинулись парой фраз, приличествующих встрече старых знакомых... 

Бросил взгляд на плаху... - мясник привёз колоду из соответствующего отдела своего гастронома и, накрыв дерево чёрным крепом, разом поменял её назначение... 
Ал щёлкнул ногтем по лезвию торчащего из неё огромного топора, на четверть ушедшего в дерево...

Началась официальная часть шоу...
На помост поднялся мэр, и начал по бумажке, читать в микрофон биографию Ала, выражать благодарность за его пожертвования в казну города, заявив, что с минуты на минуту ожидается решение президента о помиловании...

- Слово предоставляется главному герою..., - мэр передал микрофон Алу...
- Спасибо..., - он подошёл к краю помоста...

- Дорогие сограждане, мои любимые друзья и родственники, моя семья..., - он вытянул руку, обращаясь к толпе стоящей за рядами кресел...
Публика затихла, жадно ловя каждое произносимое им слово...

- Вас, всех вместе и каждого в отдельности, хочу поблагодарить за присутствие здесь, в эти самые радостные для меня, последние минуты моей жизни...
- Вы сделали её наполненной смыслом, были участниками моих бизнес проектов, и я учредил фонд, который каждый год будет финансировать обучение в лучших учебных заведениях за границей двадцати самых талантливых детей из семей с невысоким уровнем доходов..., - толпа одобрительно загудела, раздались бурные аплодисменты и крики... - "Браво"...

- Далее... Новый, только что построенный медицинский центр, оборудованный по последнему слову техники, будет принимать и обслуживать простых граждан бесплатно..., - одобрительный шум усилился...
Три санатория в наших курортных зонах будут открыты круглый год для приёма семей рабочих с семидесятипроцентной скидкой...

- Моими фондами и предприятиями будут управлять наши самые проверенные, высокооплачиваемые менеджеры, поэтому возможность каких либо махинаций исключена..., - он сделал движение рукой и шум в задних рядах быстро стих...

- Теперь я обращаюсь к своим родным..., - окинув взглядом первый ряд, он продолжил...

- Тебе, мама.., - камеры нацелились на пожилую, полную женщину в чёрном платке, со скорбным лицом..., - я искренне признателен за то, что много десятков лет назад, ты подарила мне жизнь, несмотря на то, что мой отец избивал тебя, изменяя направо и налево... И неважно, что ты не сделала аборт, испугавшись за своё здоровье, что даже уйдя от подонка, в течение долгого времени искала во мне его черты, попрекала его генами... - главное, что не дала ему возможности приложить руку к моему воспитанию... - за это я кланяюсь тебе до самой земли..., - Ал низко поклонился...

- Мой тебе подарок, мама... - возможность постоянного проживания в любой европейской стране с полным пансионом на тебя и твоего мужа, оплаченное образование моим племянникам и деньги на счёт сестре...

- Далее, мама... - теперь особый сюрприз... Здесь присутствует тот, кого ты ненавидела все эти годы..., - приподняв шляпу, и поклонившись в задние ряды, а затем в сторону матери Ала... - женщина демонстративно отвернулась... - с кресла привстал пожилой человек...

- Здравствуй, папашка..., - присев на корточки, Ал говорил со стариком вполголоса, не убирая далеко микрофон... - Я тебе отдельный подарок приготовил... - именно то, что ты любишь... – молоденьких женщин..., - он щёлкнул пальцами...
Из толпы вышла молодая, полуголая девица с аппетитными формами и силиконовыми губами, уселась господину в шляпе на колени, затем под общий хохот достала из  пакета большой искусственный член и помахала у него перед носом, после чего смеяться стали даже конвойные, а жирное лицо старика стало испуганным...
- Это, не чтоб ты её... - это, чтоб она тебя..., - саркастически улыбающийся Ал, отошёл к другому краю помоста...

- Далее, жена и дети..., - с кресел встали двое подростков, а молодая дама и двое младших детей, жующих попкорн, остались сидеть...
- Папа, может не надо..., - выкрикнул старший сын... – юноша лет шестнадцати...
- Сынок, мы же обо всём договорились, вам не о чем беспокоиться..., - он пожал руки обеим мальчикам, подошедшим к эшафоту...

- Итак, вам вся недвижимость, образование и каждому по доле в моих активах, которыми вы сможете управлять по достижении двадцатипятилетнего возраста, но при условии, что будете женаты и, будете иметь минимум по одному ребёнку..., - сыновья переглянулись... Жена сидела с непроницаемым лицом, а младшие... - мальчик и девочка, нисколько не интересуясь происходящим, беседуя о чём-то своём, детском, продолжали поглощать кукурузу...

- И, наконец, моя любимая женщина..., - с крайнего кресла встала и раскланялась миловидная девушка с модной причёской..., - тебе, дорогая, самая прекрасная, самая нежная, самая надёжная моя подруга... - тебе, любящей себя и деньги больше всего на свете, мой последний, маленький презент..., - встав на одно колено и наклонившись, протянул ей переданную Элем, золотую кредитную карту..., - здесь та сумма, о которой ты в мечтах говорила мне..., - она, сделав несколько шагов, взяла карту из его рук..., - а код... - последние четыре цифры твоего мобильного...
Если будешь тратить аккуратно... – хватит на несколько среднестатистических жизней...

Он поднялся...
- Ну, вот, пожалуй, и всё... Друзьям и родственникам в города и веси подарки разосланы, все распоряжения отданы...

- А вот и долгожданный вердикт президента..., - приняв микрофон у Ала, сказал мэр...
Вскрыв конверт, полученный из рук запыхавшегося посыльного, оставившего свой мопед в двух кварталах от места событий, достал сложенный пополам лист...

Камера, расположенная над помостом, крупно взяла набранный текст... - его сразу вывели на большой экран, смонтированный за эшафотом...
Лаконичную фразу... – "в помиловании отказать", венчала витиеватая подпись главы государства...

- Будьте мужественны..., - мэр приобнял его за плечи...
- Да ерунда, я именно этого решения ждал, а не обратного... – зря я, что ли все долги государства оплатил и бюджет сделал профицитным..., - он пожал мэру руку..., - вы спускайтесь, а то, не ровён час, костюм запачкаете...
- Да-да, дальше уж вы сами..., - мэр вернул микрофон Алу...

Они остались на помосте вдвоём... – Ал и палач...
Ал снова обратился к собравшимся...
- Уважаемые господа, дорогие сограждане... По окончании никто не расходится... Состоится большой эстрадный концерт, и на площадь сейчас подвозят еду..., – за последними рядами зрителей была видна суета... – рабочие ставили столы и тенты...

Мясник, с видимым усилием выдернул из колоды инструмент для разделки туш, разгладил креп и, кашлянув, встал у Ала за спиной... - он ещё с минуту осматривал публику, словно ожидал увидеть, кого-то очень важного для себя... - глаза телекамер тут же начали шарить в толпе...

- Папа, держись!!!... - крикнул один из сыновей...
Улыбнувшись, Ал махнул рукой детям...

Подошёл к плахе, стряхнул с ткани воображаемую соринку и, встав на колени, положил голову поудобней, обратив взгляд к зрителям...

- Ты не беспокойся..., - сказал палач... - уперев рукоять топора в живот, он поплевал на руки..., – даже ничего не почувствуешь...
- Я здесь не для того, чтоб беспокоиться..., - негромко ответил Ал знатоку мясного промысла... - На счёт пять, пожалуйста...
- "Цинцинат стал считать"..., - успев процитировать фразу из концовки романа Набокова "Приглашение на казнь", сам открыл счёт, а затем услышал стук...

Подпрыгнувшие зрачки Ала, описывая дугу, зафиксировали мать, закрывавшую глаза ладонью, старших сыновей, ударявших друг другу по рукам, выпускающую сигаретный дым любовницу...

***

Аккуратно, стараясь не замарать халат, палач поднял окровавленную голову и, положив на кусок желтоватой пергаментной бумаги, подбрасывая на руке, будто взвешивая, подошёл к краю помоста...
- Кто возьмёт, недорого продам?..., - обратился он к гудящей толпе, скалясь никотиновой улыбкой...

Сзади кто-то тронул его за плечо и тихо сказал...
- Я возьму, ведь всё оплачено... - мясник повернулся и... - онемел...
В постепенно пропитываемой тёмно-алым мешковине, стоял обезглавленный Ал, протягивая открытую сумку...
- Клади сюда... - не выпендривайся...

Как за своим прилавком по сто раз на дню, он завернул голову в бумагу, и аккуратно опустил на дно сумы...
- Приятного аппетита..., - автоматически произнёс, ставшую привычкой фразу... - будто у пойманного на обвесе, на его лице было написано смятение...
- И тебе, особенно сегодня..., - ироничным голосом ответил усечённый Ал, вещая в пространство из окровавленного обрубка...

В толпе зрителей зрело некоторое замешательство... - были слышны ропот и полные ужаса женские вопли...

Ал поднял валяющийся микрофон...
- Господа, просьба не впадать в панику и ступор...
Мужчины, успокойте дам... - я сейчас закончу смущать вас своим присутствием...
Прошу всех к столам, там кажется уже халву и плов привезли, запах я не чувствую, но мне помощники докладывали, что именно заказывали...

Из задних рядов начали выходить люди и рассаживаться под тентами...

Послышался голос жены Ала...
- А как же обещанная недвижимость?...
- Не беспокойся дорогая, всё как обещал, всё в силе... –  недвижимость твоя, денежка твоя, а я ухожу...
- Ну, и слава богу... – иди скорее... – публику не шокируй и младших мне не пугай...

Пятилетняя дочка подошла к спрыгнувшему с эшафота обезглавленному отцу...
- Папа, а мы когда с тобой пойдём в аквапарк?... – спросила малышка, продолжая жевать попкорн...
- Пойдём, только тебя мама отведёт..., - увидев, что из сумы капает, он убрал её за спину..., - ты извини, я тебя обнимать не буду... – испачкаешься...

Встав, подошёл к своей девушке, нервно вертевшей в руках мобильный...
- Пока, птичка, увидимся в следующей жизни..., - сказал Ал...
- Как скажешь, дорогой..., - она пожала плечами и прикурила... Затем навела на него трубку... - Фото на память, можно?... - глубоко затянувшись, посмотрела на экран телефона...
- Тебе всё можно, птичка...

- Спасибо, улыбочку... – ой извини, я забыла..., - она хихикнула... - раздался щелчок..., - супер, ты очень фотогеничен..., - стряхнув пепел, бросила мобильник в сумку..., - продам снимок какому-нибудь издательству...
- Я распорядился, всем желающим трансляцию крупным планом на дисках раздадут..., - сказал Ал и отвернулся...

Помахав рукой матери, смотревшей на него с укором, крикнул...
- Мать, прости, что некого отпевать и хоронить будет... – я так решил... - возни меньше..., - повернулся и зашагал в сторону противоположную зрительским рядам...

Скрывшись от взоров толпы за демонстрационным экраном, ушёл за дома и практически сразу перестал быть виден человеческому глазу...
Только на ведущей из города дороге, ещё долго появлялись в пыли густые, почти чёрные капли...