Бог простит

 «Здравствуй, отец!
Сегодня звонила мама. Она обеспокоена подавленным состоянием Билла, пыталась разузнать у меня, в чём причина, но я не смог ей ответить. Я сам уже мало что понимаю в брате… Он потерялся. Он чувствует, что что-то не так, пытается найти и не может. Это видно по тому, как отчаянно он старается решить внутренние проблемы внешними воздействиями. Пару раз я делал попытки вызвать его на разговор, предостеречь от необдуманных поступков, но импульсивность и замкнутость не позволили ему прислушаться к моим советам. Может, ты подскажешь выход?
4 июля 2010 год»

 «Отец,
давно хотел у тебя спросить, что бы ты делал, если я написал, что семья в тебе нуждается? Бросил всё и приехал или не обратил внимания, потому что мы давно уже не семья? Это теоретический вопрос, так что можешь не переживать.
У нас всё относительно хорошо, не считая заносчивого поведения Билла и его нервных срывов. Такое бывало и раньше, я писал тебе: когда работы становится меньше и появляется свободное время, которым Биллу редко удается распорядиться целесообразно, он паникует. Я привык к его заскокам, если бы этим летом они не приобрели крупномасштабные размеры. Ты не знаешь, что могло приключиться с Биллом? Сам он говорить отказывается, ссылаясь на мою паранойю (хотя у кого из нас она есть – вопрос спорный). Если возникнут какие-нибудь предположения, дай знать.
7 июля 2010 год»

 «Здравствуй, отец!
Сегодня поступило предложение от Густава смотаться в Лас-Вегас, раз уж мы обосновались неподалеку от этого славного города. Предложение в группе было принято на ура, Билл смолчал, но раз он не высказал ничего против, значит согласен. Даже моему брату, который явно не от мира сего, ничто человеческое не чуждо, представляешь? Хотя этот факт еще подлежит проверке.
Ты, наверняка, удивляешься, почему я всегда пишу о брате или делах в группе, когда они есть, иногда упоминаю Симону, но ничего - о себе. Ответ прост: мне нечего рассказать о себе такого, чем бы ты мог гордиться. Не знаю, почему для меня это является важным, поскольку, скажи я Биллу или маме о том, что пишу тебе, они вряд ли оценили мои «высокие порывы». Но даже без их одобрения я буду продолжать писать: твоё, пусть и частичное, присутствие в моей жизни необходимо мне (не спрашивай почему), и я могу поделиться с тобой тем, что вслух высказать невозможно. Спасибо, что слушаешь (читаешь).
8 июля 2010 год»

"Отец,
прости, что не писал тебе уже целую неделю. Как я и говорил, мы с ребятами решили повеселиться в Лас-Вегасе пару деньков. Что ж, нам это удалось. Если захочешь, я могу описать наши похождения в подробностях (таких, что отложились в моей памяти), но пока что я их опущу: вряд ли развлечения трех молодых людей способны вызвать у тебя интерес. Ах да, Георга с нами не было, он укатил со своей девушкой к морю. Но так как мы привыкли быть вчетвером, то в Вегасе быстро сдружились с одним парнем. Его зовут Луи, он француз. Вообще я на дух не переношу эту нацию, но Луи с пятнадцати лет жил в США, поэтому французские замашки успели из него выветриться. Особенно это знакомство повлияло на Билла: он стал более компанейским, жизнерадостным, его моторчик, настроенный на работу, как-то сам собой переключился на активный отдых. Единственное, что кажется мне совершенно непонятным, - это почему брат не закадрил ни одну девчонку за всё это время. Уж в Вегасе-то с этим проблем нет! Но я не стал лезть к Биллу с подобными вопросами: он уже не мальчик, сам разберется со своей личной жизнью, да и выглядит он без того всем довольным, что случается чрезвычайно редко. Я рад, что всё так просто и легко наладилось.
15 июля 2010 год"

«Добрый вечер, папа.
Пишу тебе в непривычное для себя время: электронные часы на тумбочке извещают меня о начале нового дня, а я только собираюсь лечь спать. Такой режим для меня является нормальным, и я бы с удовольствием растянулся сейчас на постели и предался своим неукротимым снам, однако мысли, которые поселились в моей голове после этой ночи, не дают мне покоя. Может, ты развеешь мои сомнения?
Началось всё с невинного вопроса Густава о том, не ревную ли я брата к новому другу, с которым тот проводит почти всё своё время (да-да, мы пригласили Луи на нашу студию). Я ответил отрицательно и только потом задумался о причинах, побудивших Густава спросить меня об этом. Это не был подкол. Скорее, Густав раньше меня начал подмечать то, на что я закрывал глаза. Весь вечер я украдкой следил за Биллом и Луи: они вместе проводили время в звукозаписывающей мастерской, в музыкальной комнате, вместе смотрели фильм, вместе обедали. Когда Луи нашел в интернете информацию о «потрясной», как он выразился, вечеринке, устраиваемой в Лос-Анджелесе, то предложил всем поехать туда, и Билл тут же согласился (!). В клубе ребята часто оставались вдвоем, не ходили на танцпол вместе со всеми, не принимали участие в общих беседах, зато между собой общались без остановки и постоянно смеялись. Когда я привел к столу девушек, надеясь переключить внимание брата, Луи посмотрел на меня так, будто я совершил самый глупый и несуразный поступок в своей жизни, а Билл остался равнодушен. Спустя минут десять они оба покинули клуб, сказав, что устали и хотят спать. Мне оставалось лишь развести руками: ехать домой я еще не собирался, да и девушки подобрались красивые и сговорчивые, так что упускать подобные приятные развлечения я не желал. Все мысли о брате исчезли из моей головы, едва тот пропал из поля моего зрения. Но они вернулись ко мне, когда я переступил порог студии: на вешалке в прихожей висели кожаная куртка Билла и джинсовый жилет Луи, накинутые друг на друга, - Билл никому не позволял такой вольности со своей одеждой. Хотя, возможно, он действительно устал и отложил все мелочи до следующего дня. Что ж, посмотрим, как будет выкручиваться Луи, а пока что я послежу за ними обоими. Кому, как не мне, знать, насколько брат подвержен чужому влиянию и как он доверчив. Вряд ли Биллу суждено когда-нибудь вырасти по-настоящему, но за счёт этой его детскости и наивных надежд и живёт наша группа.
18 июля 2010 год»

«Мама позвонила в десять часов утра и плакала в трубку. Билл сказал ей, что он гей, что его лучший друг Луи помог ему во всем разобраться, и теперь он счастлив. Я заверил Симону, что брат всего лишь перебрал алкоголя на вечеринке и не соображал, что говорил. Обещал заставить Билла перезвонить и забрать свои слова обратно. Маму это успокоило, а я пошел в комнату Луи, сгрёб его вещи и выдворил из студии. Он смеялся, как сумасшедший, когда я пинками подгонял его к вызванному мною же такси, и говорил, что я еще остался ему должен за своевременно оказанную помощь моему брату. Хорошо, что Билл не видел этой сцены: в это время он находился в городе на фотосъемке. Когда он вернулся на студию, я соврал, что Луи уехал к себе по каким-то срочным делам. Этот ответ Билла устроил, и я даже сам поверил тем словам, которые говорил с утра матери. Хотел напрямую спросить у брата насчет сцены Симоны, посмеялись бы вместе, но что-то меня остановило: я решил подождать, и уж если появится необходимость, то вызвать Билла на откровенный разговор. Надеюсь, ты поддержишь моё решение.
19 июля 2010 год»

«Доброго вечера, отец!
Хотелось, чтобы у тебя он был таковым, потому что мой совсем не удался.
Группу пригласили в Бразилию на вручение премии South America Awards. Билл, как всегда, нервничал, однако по не сходящей с его лица улыбке было понятно, что он что-то задумал. Я помню эту улыбку с детства. Мама собирала нас утром в школу, заворачивала ленч в пищевую пленку, клала каждому в рюкзак; Билл ото всего сердца благодарил её за заботу и уверял, что уж сегодня-то он точно принесет положительную оценку. Но едва мы сворачивали с нашей улицы, как он объявлял мне, что никуда идти не собирался и хотел бы просто побродить по району или сходить в кино. Лицемерие у него в крови, папочка.
Я просил Билла посвятить меня в свои планы насчёт премии (я был уверен, что связаны они были именно с нею, а не с предстоящим после банкетом). Он отговаривался тем, что я всё равно ничего не пойму и узнаю только вместе со всеми. Было обидно слышать подобное от собственного брата, но я промолчал. А зря. Надо было сразу звонить Йосту, бить тревогу и пусть бы тот промывал мозги Биллу, раз моё мнение для того ничего не значит.
Билл сообщил на премии, что он гомосексуалист, и больше этого не скрывает. Информацию подтвердил какому-то таблоиду, а потом, устав повторять одно и то же, укатил в гостиницу. Я позвонил Йосту, но тот лишь наорал на меня, что я допустил подобное и не сообщил ему о намерениях брата раньше. Я не стал с ним объясняться и просто вырубил трубку.
Если Билл решился на такой поступок, если Йост об этом ничего не знал, то всё сказанное Биллом могло оказаться правдой, причем не особо желательной как для группы, так и для семьи. Мама не сможет смириться с этим, уж я-то её знаю: она такая же эмоционально неуравновешенная и чувствительная, как брат. А для группы, которая является коммерческим проектом, получающим большую часть доходов за счёт влюбленных поклонниц, это может стать началом конца. Конечно, с нами останутся те поклонники, которые тащатся от меня, или от Густава, или от Георга, или те, которые любят нашу музыку (поверь, таких меньшинство). Я выгляжу конченным пессимистом, говоря такое, но оправдание себе я нахожу в том, что растерян не меньше остальных и еще жутко зол на себя – надо было поговорить с Биллом раньше, гораздо раньше.
21 июля 2010 год»

«Мать заявила, что я никчемный брат, раз допустил с Биллом подобное. Можно подумать, будто гомосексуализм – это болезнь такая. Тогда пусть Биллу выпишут лекарства, я всё оплачу. Еще Симона потребовала, чтобы я сделал всё возможное, чтобы выбить эту чушь из головы брата. На мой вопрос, как она себе представляет способы воздействия, она ответила, что это мои проблемы. Вот еще один вечный ребенок в нашей семье.
Папа, когда ты женился на маме, ты обещал о ней заботиться. Когда появились мы с Биллом, ты подписал документ об опеке. Почему ты не выполнил ни одного своего обязательства? И почему моя совесть не позволяет мне поступить так же?
Спустя полчаса с номера Симоны перезвонил Гордон. Он сказал, что сможет прилететь мне на подмогу только через неделю, но я отказался: скорее всего, его присутствие рядом с матерью будет гораздо полезнее, а тут у меня и так советники найдутся.
На чрезвычайном собрании группы, на которое, конечно же, не позвали Билла, единодушно было принято мнение, что Билл давно не получал женских ласк, оттого ему и взбрело в голову, что он к ним равнодушен. Ребята предложили подослать к Биллу несколько подставных девушек (нанятых заранее проституток), чтобы хоть одной из них удалось соблазнить фригидного братца. Йост сказал, что идея тупая, но попробовать стоит. Завтра отправимся на поиски девушки для Билла. Пожелай нам удачи.
22 июля 2010 год»


«Привет, пап!
Говорю сразу: инициатива с проститутками провалилась. Первых двух Билл просто не заметил, третья попыталась увязаться за ним под видом группиз, но он не пустил её дальше порога. Четвёртая, явно метящая в актрисы, разыграла из себя горничную, вот только мозгов не хватило подумать о том, что номера не убирают в два часа ночи. Что ж, это был только первый день, поэтому я не отчаиваюсь. С Биллом никогда не было легко, поэтому и на этот раз придётся постараться. Скрести за меня пальцы!
23 июля 2010 год»

«Отец,
Я в совершеннейшем недоумении. Всех девушек, которые мы подсовывали Биллу, он отбраковывал, хотя я, Густав и даже Георг слюни пускаем на фотки этих красоток. Видимо, тут нужно что-то другое… Скажи, тебе нигде не попадалось агентство, которое торгует умными шлюхами? Модельное, как видишь, такими кадрами не располагает. А мы продолжаем поиски и параллельно думаем над планом Б.
27 июля 2010 год»

«Мы нашли её.
Девушка позвонила сама, представилась Таей и сказала, что от Йоста. Мы договорились о встрече в городе, в квартирке на окраине (по всей видимости, девушка там жила).
Тая - элитная проститутка, в очередь к которой записываются на месяц вперед, которая может позволить себе отклонить прием клиента, если тот ей не нравится, и её деятельность практически легальна (за небольшую ежемесячную плату правоохранительные органы делают вид, что им о ней неизвестно). Ей 26, хотя выглядит она не старше 20. О своей жизни она не распространялась, больше задавала вопросы о целях, которые перед ней ставятся, об особенностях клиента (мне было не по себе от мысли, что я должен рассказывать проститутке о брате, но я понимал, что это необходимо для успеха всего дела) и, конечно же, об оплате. Когда она назвала свою цену, она нисколько не продешевила. Я пообещал, что мы оплатим ей всё плюс расходы, когда увидим желаемый результат, но без него пусть работает по обычному тарифу. Она согласилась, отметив, что это благоразумно с моей стороны. Я получил комплимент от шлюхи – ха-ха! Я бы посмеялся в голос, если бы не причины, которые привели меня в малогабаритную квартиру на окраине Лос-Анджелеса. Обсудив все детали, мы с Таей расстались, договорившись встретиться через неделю и обсудить результат.
28 июля 2010»

«Здравствуй, отец!
Докладываю обстановку.
Семь дней упорных усилий Таи привели лишь к тому, что Билл запомнил её и согласился записать номер телефона, но на её приглашение сходить куда-нибудь вместе ответил уклончиво. Она просила дать ей еще неделю, и я согласился, поскольку искать еще одну проститутку, понимая, что схема не работает, глупо, а плана Б мы так и не придумали. Было бы неплохо, если ты поделился с нами своими соображениями: в конце концов, Билл – твой сын тоже, и его судьба не может тебя не волновать.
3 августа 2010 год»

«Симона откуда-то узнала про наш план, но, к моему великому удивлению, идею поддержала. Мне пришлось её огорчить, признавшись, что никаких подтверждений его эффективности нет. Она посоветовала повернуть ситуацию так, чтобы Билл постоянно находился в контакте с девушкой, как это вышло с «тем голубым подонком Луи». Стоит признать, что голова у моей матери толковая, я ею горжусь. Я позвонил Тае и рассказал ей о предложении Симоны. Она обещала взять на заметку.
Через день Тая перезвонила и предложила мне устроить большую вечеринку, пригласить как можно больше девушек и, разумеется, её. Если Билл не оттает и после такого, то ей придется стать на время «моей девушкой», чтобы видеться с Биллом ежедневно, пусть даже и без его воли. Она обещала, что при таком положении дел ему уже никуда от неё не деться.
Соорудить пляжную вечеринку по случаю юбилея группы было пустяковым делом, благо дата совпала день в день. Народ повалил без вопросов, впускали всех без приглашений, дабы создать более свободную и раскованную атмосферу. Ко всеобщему разочарованию, Билл каким-то образом успел пригласить и Луи, поэтому веселился только с ним. Его не интересовали девушки, снующие туда-сюда в одних бикини, ни жаркие танцы на горячем песке, ни море выпивки в баре, ни дружеские баттлы на воде. Ему нужен был только этот чёртов Луи! Чтоб он...!!
Мы уединились с Таей за одной из ширм, расположенных на берегу, которые заменяли клубные чилл-ауты. Она поделилась своим разочарованием и призналась, что так сильно её женскую гордость задевали только однажды, когда ей было 15 лет. Да я и сам видел, что отчаянные попытки завлечь Билла ни к чему не привели. В ответ на её искренность я сказал, что уже не верю, что брата получится переупрямить, и почти готов смириться с его нетрадиционной ориентацией. Она же отказалась бросать дело, тем более что ей заплатили до конца этой недели, и решила, во что бы то ни стало, заставить Билла переспать с ней, выставив это как дело чести (какая у проститутки может быть честь, она не пояснила).
По-моему, это провал…
5 августа 2010 год»

«Добрый вечер, отец!
Боюсь спугнуть удачу, но, кажется, у нас есть продвижения в положительную сторону.
После той вечеринки Тая временно поселилась на нашей студии, то же сделал и Луи. К сожалению, я не мог выгнать его так же, как в первый раз, не рискуя поссориться при этом с братом. Надо отдать должное актерскому таланту Таи: она отлично разыгрывала влюбленность в меня, но уже призналась Биллу, что стоит ему дать ей хоть чуточку надежды, она тут же переметнется к нему. Самолюбию Билла не могло не льстить такое признание, и мы заметили, что он даже стал относиться к ней терпимее. Вечером он даже позволил ей посмотреть фильм вместе с собой и Луи, однако последний всё испортил, устроив сцену ревности. Я был готов его придушить, Тая тоже выражений не стеснялась, выражая мне за закрытой дверью своё негодование. Однако каково же было наше удивление, когда пришел Билл и попросил у Таи прощения за испорченный вечер. Билл!! Ты можешь себе это представить? Тая, добрая душа, конечно же, простила его, попросив составить ей компанию завтра, потому что я должен был куда-то срочно уехать. Я поддержал её игру и на следующий день уехал кататься по побережью с самого утра. Когда я вернулся, было уже за полночь, Тая как раз выходила из душа. На мой безмолвный вопрос, она отрицательно мотнула головой, но при этом показала пальцами, что всё о’кей. Большего я от неё не добился, но мне кажется, что мы уже на пути к победе.
8 августа 2010 год»

«Отец,
Я ошибался, когда говорил, что могу сказать тебе всё. Оказывается, я даже самому себе не могу во всём признаться.
Сегодня Тая спросила меня, почему мы с братом так боимся женщин. Я не понял её вопроса. Она пояснила, что то, что Билла не тянет к знакомству с девушками, а у меня много временных связей, - это всё разные проявления одной ситуации: у нас обоих нет своей девушки. Безусловно, мы еще молоды, чтобы задумываться о таком всерьез, но всё же задуматься стоит. И еще она таинственно добавила: «Поймешь себя, поймем и брата. Помоги вам обоим». Я думал об этом целый день и пришел лишь к тому, что все прежние отговорки по поводу чрезмерной занятости, свободолюбия, нежелания строить что-то серьезное больше не имеют веса. Здесь другое…
Отец, что с нами? Я пока не могу найти ответ на этот вопрос, но я постараюсь ради Билла и, возможно, себя.
9 августа 2010 год»

«Всё летит кувырком. Мать грозится приехать в ближайшие дни, чтобы самой поговорить с Биллом, потому что её звонки он уже автоматически сбрасывает. Она думает, что своими криками, мольбами, угрозами может что-то изменить, но делает только хуже. Билл снова закрывается, неохотно идет на контакт, справедливо полагая, что это я подначиваю мать воздействовать на него столь кощунственным образом. Я предложил Гордону заблокировать материнскую сим-карту или «случайно» потерять её телефон, чтобы мать и её младший сын не лишились друг друга. Он обещал сделать всё, от него зависящее.
Луи начал ухлестывать за Таей. Эта скотина (прости, не могу подобрать для этого существа других слов) делает это специально на глазах у Билла, играя у того на нервах. Тая не ведется, но предупредила меня, что в спорной ситуации приоритет будет не на её стороне. Я попросил её быть особенно осторожной: потерять то, до чего мы добрались, из-за случайной вспышки Билла было бы очень обидно. Она понимает всё и без меня, но моя поддержка ей необходима. Мне хотелось поблагодарить её за теплые слова, но я вспомнил, в каком именно деле должен поддержать её, и слова благодарности застряли у меня в горле.
Сегодня был последний день оговоренного срока, но я, не задумываясь, отдал Тае конверт с оплатой на следующую неделю. Надеюсь, что не пожалею о продлении нашего контракта.
11 августа 2010 год»

«Отец…
Я не мог сесть и написать тебе, потому что всё стало хуже, чем было. Намного хуже… И главная проблема – во мне. Я не хочу больше продолжать этот эксперимент с Таей и Биллом. Не хочу.
Прости, я объяснюсь с тобой позднее.
14 августа 2010 год»

«Очень сложно говорить о чём-то слишком личном даже собственному отцу, хотя ты всегда был для меня спасительным кругом,  жилеткой, в которую я мог поплакаться без слёз. Теперь я пишу тебе потому, что я запутался.
В последнее время в отношениях меня и Таи произошли значительные перемены. Мы оба перестали ощущать грань между игрой и реальностью. Мы засыпаем в одной постели, мы просыпаемся вместе, мы часто разговариваем с ней по душам, и у неё получается давать мне действенные советы, а не пустые обещания по типу «всё будет хорошо». В жилой части нашей студии стало так уютно, что даже я почувствовал себя дома, хотя ты знаешь, какой я привередливый в этом плане. Тая спросила, когда я в последний раз занимался сексом. Честно ответил ей, что недели две-три назад. Эта канитель с Биллом, истерики Симоны и наша игра в парочку с Таей лишили меня здоровой сексуальной жизни. Она уточнила, мешает ли мне она. Я ответил отрицательно: если бы хотел, то «изменил». Тая рассмеялась, сказав, что я переигрываю, но в моих словах было меньше неправды, чем ей бы хотелось.
Луи продолжает оказывать внимание девушке. Билл пока что бесится молча, но уже несколько раз заводил разговоры о том, почему я допускаю постороннее чрезмерное внимание к своей девушке. Я ляпнул, что уверен в ней, на что он не по-доброму усмехнулся. Атмосфера в доме накаляется… Как бы хотелось нажать на стоп и переиграть всё заново, как это делаем мы и наши звукооператоры при записи песен. К сожалению, я давно уже не верю в Санта-Клауса, но если он всё же существует, то я бы заказал ему на следующее Рождество машину времени. Ну, пожалуйста…
16 августа 2010 год»

«Отец,
Я больше не контролирую ситуацию, и это меня пугает. Всё катится, как снежный ком, вниз и вниз, набирая скорость и уничтожая всё на своём пути…
Сегодня утром я нашел в своей машине «подарок»: мини-диск, на котором записано, как Билл и Луи развлекались с Таей. Дата записи – 16-ое число. Достоверность – стопроцентная. Тая подтвердила, что у них был секс втроем, но она не считает это победой, поскольку рядом с Биллом всё еще есть Луи, поэтому она будет стараться дальше. Я едва сдержался, чтобы после этих слов не ударить её по губам. Она, видимо, что-то почувствовала и быстро вышла из комнаты. Я простоял пару минут на месте, сжимая кулаки и усмиряя гнев. Потом собрал в спортивную сумку самые необходимые вещи и пошел к машине. Тая выбежала следом, хотела узнать, куда я еду. Я грубо ответил ей, что у меня командировка по собственному желанию и когда вернусь, не знаю. «Не буду вам мешать», - бросил я ей напоследок и укатил снова в Вегас. Этот город не позволяет прибывшим скучать, подкидывая всё новые и новые соблазны, а также даёт шанс забыть то, о чём забыть так хочется…
18 августа 2010 год»

«Когда я вернулся, Таи уже не было. Луи сообщил, что она просила мне передать следующее: «Ты был прав, когда говорил, что ничего не получится». Я не мог поверить, что она сдалась, хотя, признаюсь, был рад её решению. Завтра собираюсь поехать к ней и просто поговорить.
Молись за меня, отец.
21 августа 2010 год»

«Бог простит…
Я не собираюсь ни у кого и ни за что просить прощения. Я виноват, и на этом всё.
Отец, хочешь узнать, что я обнаружил на квартире у Таи? Даже если нет, я всё равно расскажу.
Нет, не притон, не клиента, которого она могла обслуживать за $400 в час, не садомазохистскую оргию. Знаешь, я бы обрадовался им гораздо больше.
Там был труп. В квартире было тело Таи, и она была мертва. Она лежала на кровати в порванной одежде, простыни были пропитаны её кровью, а из живота торчал нож.
Я выскочил оттуда, и меня вывернуло на кусты, растущие у подъезда: запах разлагающегося тела и отвратительный вид не способствуют хорошему пищеварению. Придя в себя, я позвонил Йосту и сообщил о возникших проблемах (он же просил всегда ставить его в известность – вот, пожалуйста). Он сказал, что всё решит, а мне посоветовал ехать на студию и хорошенько отоспаться.
На студии меня ждал уже один Билл. На мой вопрос о том, где Луи, он пожал плечами. Потом добавил: «Нет Таи, нет Луи. По-моему, так будет честно», - как будто просил прощения. Я ничего не ответил и ушел в свою комнату.
Да, я знаю, кто убил её. Я знаю, и потому буду молчать.
Между девушкой и братом, между законом и братом, между справедливостью и братом я выберу брата.
Бог простит.

P.S. Это моё последнее письмо тебе, папа. Так же, как и все остальные, которые были отложены до востребования в моем ящике, я сожгу его. Думаю, ты понимаешь, почему я не могу их сохранить.
Прощай.
Твой сын Том
22 августа 2010 год»