Ночной Странник 9

Я кивнула. Вампир откинулся в кресле и прижал пальцы к вискам.

– Хотя стой, я зря что ли взял бумагу и карандаш? Давай я нарисую твой портрет!
– Ой, как интересно. Уилл, а это сложно?
– Ничуть, я просто в карандаше зарисую тебя!
Он сорвался с места и пулей выскочил из зала. Не включая свет, он вернулся и разложил принадлежности на столе: большой лист формата А3, много карандашей, ластик-клячу и плакатные нож.
– Видишь ли, я так привык работать при свечах, что вижу все оттенки. Давай выберем сюжет. Что тебе нравится?
– Не знаю наверняка, ты же специалист по рыцарям и дамам в платьях. Давай я сяду поудобнее…
– Или возлежащую тебя нарисовать?
– Сдается мне, сие будет слишком пошло, – отказалась я.
– Пошло? Как хочешь, но я сделаю тебе красивое платье и новую прическу.
Его рука скоро забегала по листу бумаги, а карандаш оставлял черные легкие отметины на нем. Вампиру ничуть не мешала работа, и он начал рассказ.

То было на следующий день после моего обращения…
Как и обещала Кларисса, я спал долго, моя госпожа соблаговолила занавесить все окна плотными шторами, так что свет солнца меня не побеспокоил. Я проснулся, наверное, уже вечером, так как почувствовал нечто особенное, аромат сумерек. Я раньше никогда подобного не знал, но теперь новые ощущения окутали меня, и мне стало страшно. Кларисса не наблюдала за моим пробуждением и наверняка охотилась.
Я потянулся, как кот, и встал с кровати. Тут же мои ноги отказались повиноваться, и я упал. Рефлексы вампира сделали свое дело: я поскользнулся, уронил канделябр, оглохнув от жуткого грому, но не растянул себе ничего. Я просто раскорячился, как паук в паутине. Перед глазами колыхалось затухающее пламя, движение руки, которая пыталась совсем погасить его, показалось мне столь медленным, что я бросил эту затею. Стало совсем темно, но я видел. Слабый свет далекой свечи попадал в мой глаз хищника, отражаясь в глубине, и давал возможность видеть. Мерцающие силуэты предметов и мебели я различал отчетливо. Собравшись с силами, я встал из неудобного положения и пошел к двери. Держу пари, я никогда так не носился в детстве! По неосторожности я сбил еще половину статуй и свечей, и на шум пришла Кларисса.
– Неумеха! Уилл, да что же ты такой косолапый? Неужели нельзя в новом теле быть аккуратным, а?
– Я никогда не был таким раньше, и мне надо привыкнуть. Это как латы рыцаря, только в них легче жить.
– Хм, что ж, даю тебе пару часов. На улице стемнело, и ты скоро сможешь пойти на первую охоту. У меня для тебя есть сорный человечишко, девушка даже не будет сопротивляться, ведь ты красавчик! Я даже переодевать тебя не стала!
Она заразительно засмеялась, и я зажал уши. Вскоре я увидел и ее силуэт. Он особенно выделялся из окружающей темноты, быть может оттого, что она была мертвой. И вдруг в моей голове раздался вкрадчивый волевой шепот: «Иди ко мне, радость моя, иди…»
Я не мог устоять, Она звала меня к себе. Не знаю, мог ли человек устоять против такого зова. Холодными, (но мне так уже не казалось) пальцами вампиресса взяла мою руку и притянула к себе. Ее поцелуй был долгим и изматывающим, боюсь и думать о том, что ощущают жертвы, когда с ними так… общаются.

– Один вопрос можно? Я немного устала так сидеть! – прошептала я.
– А-а-а, тело затекло? Ничего, расслабься, я уже набросал позу.
– Тебе правда не темно? Ведь карандашом работать труднее, чем маслом.
– Нет, я же привык. Я не могу, увы, описать, Ада, как я вижу. Это будто зеленовато-голубоватое свечение контура, смешивающееся с естественным светом лампы или блеском твоих глаз например. Мне вот очень нравятся твои темно-карие глаза, сейчас они точно антрацит. И твои шикарные длинные волосы. У Клариссы короче. Можно?
Я смутилась и угадала его намерение. Подвинувшись к столу и взяв чай, я чуть повернула голову. Он провел рукой по моим распущенным волосам и улыбнулся.
– Прелестно, любая прическа будет выглядеть идеально!
– Ах, обольститель! Давай продолжай рассказ.

Так вот, когда она отпустила меня, то скрылась так же быстро, как и появилась. Я вышел в пахнущий опавшими листьями, мокрой травой и старыми цветами сад. Меня оглушили звуки: падающая листва, шелестящие колосья, треск дерева и завывание ветра. Здесь свет давала луна, окрашивая все контуры в беловатый цвет. Как ребенок, я упал в траву и лежал, разглядывая ночное небо. Мне предстояло быть вечно молодым, таким, как я умер, и я смирился с этим. Увы, тогда я не знал цены, и все казалось мне довольно романтичным. Все чувства обострились до предела, и любой шорох в кустах заставлял насторожиться.
Меня не заметила пробегавшая мимо полевка, и я схватил ее. Мышь судорожно задергала лапками и запищала, но есть ее мне не хотелось, и я отпустил бедное животное. Реакция тоже стала нечеловеческой: сверху упала ветка, но я повернулся на другой бок, и она не задела меня. Я встал и попробовал побежать вперед. Видимо, я несся как ветер, из-за чего Кларисса обнаружила меня и выставила вперед руку. Я не научился управлять своим телом, поэтому ее могучий удар сбил меня с ног и повалил на сырую землю. Вампиресса села на меня и начала говорить.
– Идиот, я понимаю, что тебе неймется попробовать все, но всему же есть пределы! А если бы рядом проходил садовник, и ты набросился на него? Я столько сил вложила в сокрытие нашей природы, что раскрытие оной убьет нас.
– Прости, госпожа, я глуп и юн еще.
– Вставай и следуй за мной, тебя ждет твой первый урок.
Легкая эйфория и дрожь пробежались по телу, когда я увидел жертву: молоденькую девушку, замерзшую, бледную и очень красивую. Мне стало жаль ее. «Она не знает ничего. Я укушу в шею так, что она не умрет сразу. Ты должен кусать в запястье, там, где измеряют пульс. Как только почувствуешь, что кровь стынет в ее венах, отстраняйся, иначе худо будет». Жертва мило улыбалась нам, ибо перед ней Кларисса оставила чашку с чаем.
– Вы согрелись и отдохнули? – спросила учтиво она.
– Да, леди, я премного благодарна вам!
Вампиресса села рядом с ней и пристально посмотрела ей в глаза.
– Мой друг утверждает, что где-то видел вас.
– Не знаю, пусть подойдет поближе, я не вижу в полумраке.
Было действительно темно. Но девушка для меня сияла желто-алым, я видел ее горячую кровь, и это жутко возбуждало во мне голод. Когда я подсел к ней, то мое тело в трепете окаменело, что потом повторялось тысячу раз.
«Не будь изваянием, Уилл, просто придумай что-нибудь отвлекающее от боли, ты же знаешь, о чем я».
Я знал. Я взял ее руку и спросил о том, где она живет, чтобы проводить ее утром. Бедняжка купилась на эту ложь. В ее доверчивых глазах я прочитал мольбу о защите, видимо, она догадалась о том, к кому попала в гости. Первое, что мне пришло в голову – поцеловать ее. Девушка отдалась мне и обняла меня, и Кларисса впилась ей в шею. Я почувствовал, как несчастная жертва вздрогнула, тотчас же сжал ее запястье и укусил хрупкую руку. Я не умел не доставлять боли, и на коже остался отпечаток всех передних зубов, хотя теперь ты можешь видеть только две крохотных точки. Кричать девушка уже не могла, потому что госпожа моя опустошила ее уже наполовину. Но оставшаяся кровь стала для меня амброзией и вином, и я не мог остановиться, и все пил это соленое варево. Наконец, кровь стала остывать, и я оторвался.
– Молодец, неряха, первый урок ты усвоил. А теперь вытри губы и смотри, что делать с трупом.
Мы закопали его, вернее, Кларисса. Меня качало, как пьяного, но я не был виновен в ее смерти, я не убивал ее! Мне стало страшно, но поворачивать назад не представлялось возможным. Моя черная жизнь началась…

Вампир сорвался на крик.
– Все так ужасно?
– Да, именно так. Все просто отвратительно. Со временем я смирился, но первое убийство тоже оказалось нелегким. Ты только не шевелись так, а то я смажу рисунок.
Его бледные руки повернули лист бумаги, и он принялся накладывать штриховку на самые светлые области. Я увидела карандаши маркировки 2Н, НВ, 2В, 4В и 6В. Он работал самым твердым.
– Просто красота! Слушай, а сколько дней ты можешь прожить, не питаясь кровью?
– Смотря по обстоятельствам. Если я сплю или работаю – достаточно долго, может и неделю. Если выхожу в общество, или вдруг меня кто-то ранит, то на регенерацию и поддержание должного вида требуется много энергии.
– Когда ты убил в первый раз?
– Гм, это случилось месяц спустя первой крови. Время у меня еще есть, и я расскажу тебе.

Не останавливая работы, я могу вспомнить тот ужасный сырой и холодный день. Все указывало на не менее отвратительную ночь. Я пытался узнать у Клариссы о том, можно ли жить, не убивая, но она сказала мне твердое нет. Я был глуп и пробовал кровь живых тварей, но меня жутко тошнило. И по сей день я отношу себя к клану патрициев-аристократов, которые не переносят крови низших. Но есть и странники, которые могут пить и у плебеев без вреда для себя. И лишь элиты (есть и такие) лакают только из аристократии, им дурно даже от вида падших.
Но я отвлекся. Я подбирал за госпожой, пока она снимала сливки. Весь огород был завален трупами – она бесчинствовала, хотя уже состоялась как вампир. Я не мог спать днем и бродил по темным галереям ее родового поместья, вызывая отчаянный гнев Клариссы. Правда все произошло совсем просто и тривиально: в наши сады забрел юнец, кровь с молоком. Кларисса тогда работала и почему-то не заметила его. Я пригласил заблудшую душу на чай и понял, что сейчас сорвусь, если не попробую этот лакомый кусочек. Когда парнишка повернулся ко мне спиной, все было уже решено. Я видел, как стучит в сонной артерии кровь, как она течет по яремной вене и… Потом я слышал только хруст его костей. Я не рассчитал силы и сдавил его тело слишком сильно, но умер он от потери крови, своей крови. Она перешла в меня, наделив силой. Я не пролил ни капли и почти не оставил следов. Уже под конец пиршества Кларисса пришла и влепила мне пощечину.
– Почему не оставил мне? – гневалась она.
– Ну я уже закончил, а тебя не было.
– Ах да, ты же не можешь посылать мне мысли методом телепатии. Ну, вижу, ты справился и без меня. Молодец, чисто, безболезненно, аккуратно. Это твоя первая жертва!
И я понял, что случилось. Во мне умер человек. Но я лишь однажды задумывался о том, чтобы подарить жизнь и не успел сделать этого. Впоследствии любые попытки я отметал.
– Хм, рисунок проявляется! Скрести руки, я нарисую тени.
Он рисовал неестественно, снизу вверх, оставив себе удовольствие от рисования лица на сладкое. На мне действительно красовалось простое, расшитое кельтскими узорами, платье времен славного короля Артура и его жены королевы Гиневры. На руки он надел мне витые тяжелые браслеты.
– Что-то мне это напоминает. Точно! Принцесса Мелисента!
– Только не говори, что я художник Сэм. Я прекрасно помню роман Пристли, и к нам это не имеет никакого отношения.
– Я не королева? – слегка разозлилась я.
– Ну что ты, я не о том. Просто идея немного другая. Все наоборот, это я из прошлого.
– Но я не из будущего. Ладно, опустим это.
Я устала сидеть в таком положении и чуть откинулась назад. Уильям пока экспериментировал с моей прической. Меня стало клонить в сон, и моему воображению предстали жуткие твари прошлого, те самые, из кошмаров, навеянных Perpetuum Silentium.
– Что с тобой? – спросил вампир.
– Тени прошлого, кошмары настоящего и предчувствия будущего. Что это, ночные видения?
– Час быка. Два часа от полуночи. Все демоны Ада просыпаются в этот нехороший предрассветный час, и я тоже его не жалую. Как взойдет солнце – все твои сомнения рассеются!
Он уже приступил к лицу. Я не стала смотреть на рисунок, а перевела взгляд на художника. Уильям был увлечен делом, и в его глазах, казалось, заиграло на миг пламя жизни. Свеча все горела, а руки вампира бегали по листку. Он делал все более темные штрихи, доставал мягкие карандаши и без устали штриховал тени. Иногда он поднимал голову, вглядывался в мои глаза или просил улыбнуться, а потом снова продолжал рисовать. Наконец, он показал мне венец своего творения.
Это была моя точная копия, от выражения усталых грустных глаз до слабой полуулыбки на сухих губах. Похоже, мой образ органично вписывался в культуру XXII века.
– Ой, красота! Узнаю себя! Большое тебе спасибо, Уилл, и мне нечем отблагодарить тебя!
– Да пустяки. Завтра сделаю багет на этот холст, и ты сможешь повесить его на стенку.
– Хорошо. Погоди, у меня в холодильнике есть молоко для твоего кота!
Я принесла Уильяму, который собрал уже все свои вещи, бутылочку свежего коровьего молока. Вампир засмеялся и указал мне на часы – 3 ночи. Час быка окончился.
– Увы, я должен уйти. У тебя в квартире нет плотных штор, которые защитили бы меня от солнца.
Довольный, вампир попрощался со мной и ушел. Я вспомнила, что должна сегодня вечером зайти к продюсеру и легла спать, чтобы быть в форме.

10 сентября

В три часа дня я пошла к Вольфу Генриховичу. Я купила ему торт, все же за добро следовало платить добром. Но меня снедало любопытство – что же он от меня хотел? Разные мысли терзали меня: от недовольства моими выступлениями до негодования насчет моих знакомств. Я так сосредоточенно думала, что не заметила, какую красоту вокруг себя упустила. Но мне еще предстояло прогуляться на работу и получить деньги.
Вольф Генрихович встретил меня достаточно холодно.
– Аделина Владимировна Ковальски, вот и отшумели первые концерты… Приходит время тишины…
– Я не очень понимаю, о чем вы!
– Ты поймешь после, когда пройдет время. А сейчас жди, ведь настанет время. Sic tranzit gloria mundi.
– Быстротечная она, слава эта.
– Молодец, что так рано зашла. Вот сейчас поговорим с тобой и пойдем деньги из кассы брать кхе-кхе.
Он закашлялся, и я увидела в его темных глазах нотку сожаления. Но она тут же ушла, когда продюсер увидел торт. Похоже, я угадала одно из его желаний.
– Ты очень догадливая, девочка моя. Вот я хотел сам зайти в магазин и купить, а ты меня опередила!
– Просто концерт на мой взгляд, очень удался. Давно мне не было так интересно играть на сцене.
– Премного рад за тебя.
Он налил нам чаю, и разделил торт напополам. Посмаковав кусочком, он допил все из кружки и пристально вгляделся в мое лицо.
– Я хотел бы поговорить о твоем новом знакомом. Уильяме Ричардзе.
– Вам не нравится этот юноша? – я очень испугалась. Комок подступил к горлу.
– Ты хоть знаешь, кто он?
– В смысле?
И тут я поняла. Продюсер сказал, как отрезал. Он тоже… знал. Меня это шокировало, и некоторое время я не могла думать и говорить.
– Знаю, – шепнула я.
– Я по твоему лицу видел, что знаешь. Если бы не увидел, не спросил бы, незачем мне было бы тебя пугать. Пойдем!
Он тяжело встал со стула, и опять хромая, повел меня в потаенную комнату, в которую раньше никогда не пускал никого. Ее скрывала массивная дубовая дверь за занавеской из толстых витых нитей. Сама комнатка была небольшая, ведь основную часть квартиры занимал зал и кабинет. Но то, что я увидела в ней, поразило меня сильней, чем все доселе виденное.
– Присядь на трон, тебе я разрешаю!
Передо мной раскинулся арсенал. На стенах висели боевые трофеи: от голов оленей, кабанов, до тушек животных и птиц. Напротив от двери стояла полка с холодным оружием, а прямо над мини-камином красовалась настоящая японская катана. Когда-то Вольф упоминал, что получил ее от одного прекрасного человека на гастролях в Стране Восходящего Солнца – воистину, щедрый дар!
Трон же представлял собой массивное кресло, обитое черным бархатом, ножки оканчивались львиными лапами, а изголовье венчал орел. Подлокотники мастер гладко вырезал в виде человеческих рук, и мне было очень удобно сидеть. Кинжалы и клинки мерцали при свете белой люминесцентной лампы, а я, как завороженная, молчала.
– Вот и мой арсенал. Все, что нажито непосильным трудом. Как видишь, я имею право носить оружие и перевозить его. Но катана, сама понимаешь, дороже всего.
– Зачем вы привели меня сюда?
– Здесь хранится и то, что спасло мою жизнь. Между прочим, это подарил мне Уильям.
– Уильям? Вы знаете его лично?
– О, это было так давно, Ада, так давно, когда седина еще и не думала покрывать мою голову, а бесы гнали меня вперед и вперед…

Случилось все в Ленинграде. Я тогда начинал свою карьеру, и мне было 27. страшно сказать, четверть века откатал. Так вот, гулял я как-то раз по весенней Северной столице и никому не мешал. По крайней мере, мне так казалось. Дело шло к вечеру, и смеркалось уже. Я не хотел идти длинной дорогой, и потому решил сократить путь дворами. В одной темной подворотне я услышал какое-то копошение и чей-то вкрадчивый шепот. Будучи сильным и безрассудным, я подобрался ближе и увидел, как один человек душит другого, а второй отчаянно сопротивляется. Он заметил меня и взмолился о помощи, но я перевел взгляд на обидчика и будто окаменел.
На меня смотрел чудовищно прекрасный молодой человек, с лицом аристократичным, искаженным звериным оскалом. Его немигающие глаза уставились на меня, и он позвал меня к себе.
– Побежишь назад – убью. Попросишь помощи – убью. Сделаешь шаг вперед – убью!
– Варианты? – спросил я.
– Хранить молчание, как могила, и добыть мне могилу. Ха, ты будешь полезен мне, если найдешь свободную квартирку где-нибудь на Васильевском острове.
Выбора, как видишь, у меня не было. Впоследствии он не раз находил меня и наставлял, говоря, куда идти и что искать. Уже позже, отдав ему свою старую квартиру, я познакомился с ним поближе и узнал, что он вампир.
Тогда это не напугало меня, мало ли на свете душевнобольных. Но что-то подсказывало мне, что психи так себя не ведут. Хотя в момент первой случайно встречи он вел себя, как истинный маньяк-убийца. Но вампир был щедр и всячески помогал мне в ответ на мою помощь. Позже Уильям рассказал мне, что тогда был изгнан из одной общины за мелкое нарушение правил и скрывался по норам и склепам. Но жизнь приперла его к стенке и вынудила пойти к людям. Злая ирония, правда?
Был день, уже в девяностые, когда он спас мне жизнь в очередном темном переулке, и подарил вон тот ритуальный нож с красной рукоятью. А потом наши пути разошлись. Он улетел в Канаду на постоянное проживание, а я остался в России и вскоре познакомился с тобой. И поверь, я был очень удивлен, когда увидел его тут, да и с тобой еще. Скажи, как все случилось?

– Достаточно просто. В первый же вечер после концерта на меня кто-то напал. А Уилл проходил мимо и спас мне жизнь, и даже вещи подобрал.
– Хм, благородство? Он завсегдатай твоих концертов?
– Да. И теперь я уже ничему не удивляюсь, даже вашей встрече. Вот уж не думала, что такой скептик, как вы, может столкнуться с порождением непознанного! – я все еще пребывала в состоянии легкого шока.
– Да уж, я сам тогда не ожидал такого поворота событий. Теперь я переживаю за тебя, ведь я не могу знать наверняка, как он себя поведет, этот вампир. Впрочем, возжелай он убить тебя, убил бы уже, и плакали бы мы над твоими костями, – с сарказмом заметил продюсер.
– И с вами тоже самое! Но тогда, в СССР, даже не верится, как он мог путешествовать!
– Они и не то еще могут, поверь. Ведь перелет в Канаду или путешествие на пароходе, притом ночное и без лишних подозрений – очень дорогая штука. Ладно, поговорили, и хватит! Пойдем получать гонорар!
По пути в редакцию мы обсуждали превратности судьбы и неисповедимость троп Господних. Я уже давно в Бога не верила, а Вольф потерял ее остатки видимо тогда, при встрече с вампиром. За разговором мы дошли на удивление быстро, а юный Тим уже ждал нас.
– Аделина? Рад видеть вас здесь! Одному мне страшно заходить в кабинет к мистеру Мэйнсу…
– А ты не бойся, юное дарование, сейчас мы вместе решим эту проблему, если это и вправду проблема.
Стелла еще раз поблагодарила меня за прекрасный концерт и вручила Тиму коробку конфет. Под моим воздействием подруга-истеричка неуклонно менялась к лучшему и становилась все терпимее к недостаткам других. Мистер Мэйнс не заставил себя долго ждать!
– Джон! Ты хорошо выглядишь, новый костюм? – прокричал мой продюсер, перейдя весь кабинет и пожав коллеге руку.
– Новый. Жена выбрала. Хороший у нее вкус, ты так не находишь? Вижу, с тобой инкассаторы за деньгами?
Мы довольно кивнули. Он покачал головой засунул руку в ящик стола и вытащил оттуда кипу бумаг. В конверте лежали новенькие банкноты, я расписалась за получение обеих долей. Где-то 300 долларов мне и втрое меньше Тиму. Мальчик просто сиял, и мне понятна была его радость! Ведь это первые настоящие, собственным трудом заработанные деньги! Когда-то я также радовалась первым рублям из маленького ДК уездного города.
– Дабы не задерживать вас, я отпускаю обоих, – сказал Вольф. – Можете идти. Аделина, помни наш разговор. Осторожнее, хорошо?
– Непременно, Вольф Генрихович!
День еще не закончился, и я не знала, чем его занять. Я проводила Тима на автобус, а сама медленно пошла в бар «Ночной Кошмар». Новый пароль мне был уже известен: «всевидящее око – не дремлет, открытое ночи». Абсурдно, но не предугадать стороннему человеку.
Осень полноправно владела городом


Рецензии