Южный Крест

                ( Из неопубликованных записок о Шерлоке Холмсе )
   

   ...-Вам, пожалуй, нужно поменять климат, мистер Хогарт, - сказал я, не скрывая сочувствия к пациенту, который с трудом поднялся с кушетки и хватаясь за спинки кресел, направился к камину, приволакивая ноги. Ему было около семидесяти лет, но из-за болезни он выглядел еще  старше, если не сказать – совсем дряхлым. Сообразив, наконец, что лучше просто помочь ему, чем изливать свою жалость, я поспешил поддержать его и он опустился в кресло за столиком у камина. Запахнув стеганый халат и протянув к огню тощие ноги, Хогарт взял колокольчик и позвонил сиделке. Когда она возникла из кухни, он попросил ее приготовить два стакана чая с лимоном и принести пару рюмок коньяку.
               -Никак не привыкну к лондонским туманам и дождям, к постоянной сырости и холоду, особенно зимой и осенью. – С одышкой заговорил старик. - Если это не  затруднит вас, доктор, то подайте мне, пожалуйста, плед. Я оставил его на кушетке...Спасибо. Так вот, я живу в Англии уже двенадцать лет, а все никак не привыкну. Родился в Америке и прожил там больше пятидесяти лет. Да, сэр...В таком возрасте не следует резко менять климат. В Америке я остался совсем один под старость. Жена умерла, дочь вышла замуж и уехала в Европу, сын обосновался  в Новой Зеландии. И вот получил письмо от сестры, из Англии. Написала, что тоже осталась одна на старости лет, но у нее есть двоюродный племянник, в котором она души не чает. Родители этого парня давно развелись и разъехались, а племянник остался жить вместе с моей сестрой. У нее собственный двухэтажный домик, нижний этаж с подвалом она сдает в аренду и живет не богато, но не нуждаясь...Я подумал-прикинул и отправился в Англию. И вот уже пять лет, как сестры нет в живых, сэр, я опять остался один...
                Слушая это, я подсел ближе к собеседнику. Мне показалось, что он хотел бы поправить прогоревшие дрова в камине, но сделать это ему было нелегко, а попросить меня, ему, похоже, было неудобно из-за боязни надоесть врачу своими просьбами. Поэтому я, как бы машинально, поворошил дрова, пока они не разгорелись ярче, затем повернулся к собеседнику.
                -Вы как-будто говорили о племяннике, мистер Хогарт. Разве он не живет с вами?
                -Жил! Это, смею вас уверить, хороший парень, я любил его как сына, но вот уже месяц, как он исчез! Ему двадцать лет, он закончил хорошую школу, любит музыку и театр,  неплохо рисует и пишет стихи. Казалось бы все это хорошо, верно?  Но вот стихи и особенно театр...Бедняга вбил себе в голову, что может писать пьесы для театра. Да, сэр! Как Шекспир, как мистер Бернард Шоу, накажи меня Бог! И вот он понес свои пьесы в известный театр, чтобы пополнить их репертуар, порадовать своим талантом...К несчастью, там сидел какой-то негодяй, который злобно раскритиковал писанину наивного юноши, сказав, что автор слишком молод для такой работы, совершенно не знает жизни и людей. Добавив, что театр – это школа жизни и смешно, когда в учителя такой школы лезут вчерашние школьники...
             Мистер Говард разволновался, стал суетливо искать трубку, долго набивал ее просыпавшимся табаком и, наконец, чиркнул спичкой.
            -Да...Стихи, романы – все это бесполезное и опасное чтиво для юных голов, - сердито сказал он, прокашлявшись после первой затяжки. – Знаете, мистер Ватсон,  я всегда считал всех этих писателей-сочинителей хитрыми бездельниками,  сбивающими хороших ребят с правильного пути, не в обиду вам будь это сказано.  Я знаю, что вы тоже пишете книги...Но ведь вы пишете правду  о  ваших приключениях с мистером Шерлоком Холмсом, не так ли? Сказать по правде, я признаю и уважаю из всей этой братии только мистера Даниэля Дефо – безусловно честнейшего человека из всех, кто когда-либо брался за перо. Вот взять его героя, Робинзона Крузо. Как искренне, как горько сокрушался он, жалея о своем юношеском легкомыслии, расхаживая по необитаемому острову! Как жалел о том, что не последовал мудрым советам отца! Ведь в самом деле, если бы не пустился он на поиски приключений, то стал бы уважаемым адвокатом, имел бы семью, собственный домик и постоянный доход. Ну, разве не так,  накажи меня Бог?!
               -Так что же случилось с вашим племянником Ричардом после встречи с этим критиканом из театра? – Спросил я замолчавшего собеседника. – Конечно, это было жестоко с его стороны – ведь он видел, что перед ним совсем неопытный наивный юноша...
             -Он заявил мне, что уходит из дома и будет жить один. Да! Он, видите ли, решил познакомиться с жизнью поближе, будет зарабатывать, как сможет, браться за любую работу и намерен прожить так  не менее года, - мистер Хогарт с недоумением развел руки и взглянул на меня с оттенком испуга. – В общем, пустился на поиски приключений. Проклятое чтиво...Неделю назад у меня был день рождения и он прислал мне телеграмму, поздравил и сообщил, что нашел работу, которая ему нравится, а живет в какой-то дешевой гостинице, снимает комнату. То, что он работает – это может быть и неплохо, но почему бы ему не жить здесь, рядом со мной?! Я боюсь, сэр, что он может попасть в дурную компанию, влипнуть в какую-нибудь неприглядную историю и просто погибнуть...
              Хогарт отложил потухшую трубку и опять взглянул на меня, как бы не решаясь обратиться с какой-то просьбой. Побарабанил пальцами по столу и сказал наконец, понизив голос.
              -Вот, что мистер Ватсон...Ведь ваш приятель Шерлок Холмс славится умением решать самые запутанные дела. Если почитать то, что вы о нем пишете, то это настоящий мастер сыска. Так почему бы ему не попытаться найти моего племянника, узнать где он живет и чем занимается?
             -Мистер Холмс никогда не отказывает в помощи, если имеет такую возможность, - поспешил я заверить собеседника, глянув на часы – мой утренний визит несколько затянулся. – Если бы вы дали какую-нибудь фотографию вашего племянника, указав его полное имя, дату рождения и особые приметы, если они есть, то это наверняка помогло бы моему приятелю быстрее найти вашего родственника...
         -Подойдите к полке, вон там,  и возьмите с нее альбом с фотографиями. Выберите подходящую и подайте, пожалуйста мне. Я напишу на обороте нужные данные...- Ответил мистер Хогарт, показав трубкой в угол.
         Забрав фотографию и распрощавшись с пациентом, я вернулся домой, пообедал и собрался уже прогуляться в сквере со свежей газетой, отказавшись от соблазна вздремнуть после еды, но звонок в дверь разрушил  мои намерения. Принесли телеграмму от пациента, живущего в одном из пригородов. Он сообщал, что у него обострение застарелой невралгии, боли в ногах и пояснице и что он очень надеется на сеанс иглоукалывания, которое я начал практиковать в то время, увлекшись восточной медициной. Ехать было недалеко, но было ясно, что вернуться я  смогу только завтра. Пациент, понимая это, обещал отдельную комнату с питанием и обслуживанием, и солидный гонорар...
              Отказываться не имело смысла, поскольку пациентов в последнее время у  меня было немного.  Я оставил записку жене и быстро собравшись, выехал на вокзал.
               В Паддингтоне, прогуливаясь по перрону в ожидании поезда, я присел на скамейку и развернул свежую газету. Потом уловил краем глаза чей-то пристальный взгляд. У фонарного столба напротив стоял старик в ветхом сюртуке. Он поправил замусоленную шляпу и слегка прихрамывая, направился ко мне, не отводя внимательного взгляда за стеклами очков. Поставил на скамейку рядом со мной потертый саквояж, покопался в нем и достал потрепанную книжку. Присмотревшись к ней, я узнал сборник своих записок о Шерлоке Холмсе...Старик между тем смущенно кашлянул и заговорил с оттенком нерешительности.
             -Прошу прощения за мою дерзость, сэр...Но в этой книге есть портрет автора и я подумал, глядя на вас – не вы ли автор этих записок о знаменитом сыщике Шерлоке Холмсе?
                Я развел руками с видом человека, вынужденного признать очевидный факт. В этом сборнике действительно был помещен мой портрет, издатели сочли нужным сделать это по просьбам читателей, как они объяснили мне. Чтобы доктор Ватсон и его герой Шерлок Холмс не выглядели чьей-то досужей выдумкой, порождая множество слухов...
                Написав автограф на  поданной мне книге, я поспешил к подходившему поезду,  быстро нашел свое место в вагоне и развернул опять газету. Но едва углубившись в чтение, услышал осторожное покашливание и, подняв голову, увидел перед собой...улыбающееся лицо Шерлока Холмса.
                -Вот так  можно получить автограф известного писателя, - он, пряча улыбку, достал из потертого саквояжа  книжку, подписанную мной несколько минут назад и сказал одобрительным тоном, - вы неплохо пишете, сэр, но ваш герой чересчур уж себе на уме, все знает и все предвидит. А между тем, я  никак не мог предвидеть эту нашу встречу на вокзале. Хотя знаю, что вы часто ездите к своим пациентам. Итак, вы едете по телеграмме, которую рассматривали, стоя передо мной в очереди к билетной кассе. В этом нет ничего странного, это просто совпадение, что я направляюсь туда же. Но не по телеграмме, а по личному приглашению мистера Эдварда Роксли, который посетил меня три дня назад...Срочные дела не позволили мне выехать раньше, но сегодня и в ближайшие дни я свободен...
              -По приглашению мистера Роксли?! – Я  торопливо достал телеграмму из бумажника. Она была подписана мистером Эдвардом Роксли. – Но ведь я тоже еду к нему!
             Я подал телеграмму Холмсу, он внимательно ознакомился с текстом и вернул ее мне.
             -Интересно...- Собеседник бросил на меня взгляд со знакомым острым прищуром. – Должен возразить вам, доктор. Мы едем не к мистеру Роксли, а к его хозяину, сэру Джеральду Форстеру, владельцу солидного земельного участка и фабрики шерстяных тканей. Что касается мистера Роксли, то он служит экономом в усадьбе этого джентельмена и занимается хозяйственными и прочими делами. Три дня назад он посетил меня на Бейкер-стрит и выглядел весьма озабоченным, если не сказать  - встревоженным. Но об этом я скажу потом. Прежде нужно сказать о самом Джеральде Форстере, а сказать о нем я могу немного. Откровенно говоря, еще несколько дней назад я вообще не подозревал о существовании этого господина...
              В голосе Холмса послышались озадаченные нотки с оттенком удивления.
              -Представьте, Ватсон, рядом с Лондоном очень давно живет богатый человек, имеющий большую фабрику суконных и драповых тканей, я ношу одежду, сшитую из этих тканей... и ничего не знаю об этом человеке! Вам не кажется странным уже сам этот факт?
            - Действительно странно...Вы помните сотни людей, включая почтальонов, полицейских, извозчиков, городских нищих, знаете их характеры, мелкие подробности из жизни. Я уж не говорю о людях покрупнее, занимающих видное положение в обществе. Как же Форстер ухитрился ускользнуть от вашего внимания?
        -Он живет в Англии, насколько мне удалось выяснить около сорока лет. Родился, провел детство и юность в Австралии, в семье фермера, разводившего овец. Родители его умерли от малярии, а сам он вскоре получил извещение о том, что в Англии скончался брат его матери, бездетный холостяк, оставивший ему в наследство дом и земельный участок. Форстер отправился в Англию и вступил во владение этим наследством. Помня опыт работы на отцовской ферме, завел было овец, но вскоре отказался от этой затеи. Понял, что гораздо выгоднее закупать шерсть оптом в той же Австралии и делать из нее ткани.
               -И что же, кроме умершего брата матери, у него не было родственников в Англии? - Спросил я, внимательно слушая собеседника. Давно зная Холмса, я видел, что он всерьез увлечен этим делом, предчувствуя какую-то интригу.
             -Никого! – Ответил он, покачав головой в раздумье. – Никого...Но он вскоре женился и, как поведал мне Роксли по секрету,  не совсем обычным образом. Жена прибыла к нему на корабле из Австралии. При этом она была девицей явно туземного происхождения. Это, конечно, вызвало слухи и кривотолки, но поскольку миссис Форстер была добропорядочной христианкой и постоянно посещала с мужем церковь, делая щедрые взносы на церковные нужды, то слухи постепенно стихли. Тем более, что оба они жили, стараясь не привлекать внимания, почти ни с кем не общаясь... У них долго не было детей, потом родилась дочь. По слухам – очень красивая и умная, с романтическими наклонностями. Она закончила частную школу в Лондоне,  сумела покорить сердце известного художника и живет теперь в Париже.  Но жена мистера Форстера к этому времени умерла от туберкулеза...
              Холмс замолчал и посмотрел в окно. Мы были уже недалеко от нужной  нам станции и должны были прибыть туда еще до заката солнца. В телеграмме, полученной мною, говорилось, что нас должен встретить кучер, чтобы отвезти  в усадьбу мистера Форстера.
               -Я еду по телеграмме, а вы, мой друг? Что заставило вас оказаться рядом со мной в этом вагоне? - Продолжил я разговор. – Вернее, что сообщил вам мистер Роксли, посетив вас на Бейкер-стрит? Наверняка что-то интригующее, связанное с какой-то опасностью для мистера Форстера. Ведь вы сказали, что Росли был явно встревожен, приглашая вас приехать...
               - Он выглядел человеком не робкого десятка, который не будет паниковать понапрасну. Сказал, что около месяца назад заметил возле усадьбы человека подозрительной наружности, рассматривавшего дом в  подзорную трубу. Потом этот же человек, похожий на старого моряка-бродягу, окликнул его возле железнодорожной станции и попросил передать записку  мистеру Форстеру, добавив с угрозой, что не позавидует тому, кто сунет нос в  его дела и будет читать чужие письма. Мистер Роксли сказал мне, что не стал читать это письмо, хотя это была просто записка без конверта. Жизнь действительно научила его не лезть в чужие дела. Но теперь он жалеет об этом, потому что мистер Форстер был не чужим человеком для него, сделал ему много хорошего, приютил в свое время безработного парня и помог устроить жизнь. Если говорить короче, то Роксли все-таки проследил за встречей своего хозяина с таинственным незнакомцем. Они довольно долго говорили о чем-то, потом разругались до крика и расстались явно врагами...
                Солнце уже почти скрылось за темной листвой тисовой   рощи, начинавшейся неподалеку от станции, на которой мы вышли. Юноша лет двадцати, сидевший на передке коляски, ожидавшей под станционным фонарем, приветливо окликнул нас, сделав приглашающий жест и вскоре мы уже ехали через рощу, постукивая колесами по корням, тянувшимся через узкую колею. Потом миновали каменный мостик через ручей и вскоре увидели на зеленом холме старинного вида особняк из серого камня, с высокой каминной вытяжкой и частыми переплетами высоких окон. Дорога ко входу шла в объезд холма, через аллею старых  дубов и когда мы почти миновали ее, кучер вдруг резко натянул вожжи, придерживая лошадь, она испуганно заржала, отпрянув в сторону от дороги. Мимо промчался кто-то, обдав нас ветерком и запахом конского пота. Мы успели разглядеть в сумерках темную пригнувшуюся фигуру на вороном  коне, который быстро исчез за поворотом аллеи.
                Наш кучер с недоумением посмотрел ему вслед, хлестнул лошадь и она бодрой рысью доставила нас к воротам усадьбы,  возле которых стоял рослый седоватый джентельмен лет пятидесяти. Он с улыбкой взглянул на Холмса, как на старого знакомого и я понял, что это и есть мистер Роксли.
                -Я вернулся из поездки час назад и почти все это время не отвожу взгляд от ворот, - приветливо заговорил он, пригласив нас зайти в дом. – Мистер Форстер тоже давно ждет вас и еще с утра попросил приготовить для вас комнату. Он чувствует себя неважно, ходит с трудом.  Сидит  в кресле и быть может, видит  нас в окно сейчас...
              Мы прошли в дом, поднялись по лестнице на второй этаж и свернули в коридор левого крыла, устеленный ковровой дорожкой. В него выходили двери нескольких комнат для гостей. Мистер Роксли открыл одну из них и сказал, что мы можем умыться и отдохнуть с дороги, а он потом пригласит нас к ужину, на котором будет и хозяин усадьбы. Он ушел, мы сняли сюртуки и с удовольствием умылись прохладной водой и вдруг услышали громкие испуганные голоса из глубины дома. Холмс шагнул к двери, но не дошел – она резко открылась и на пороге возник бледный и взволнованый мистер Роксли.
              -Господа!...Прошу прощения, я не могу поверить тому, что случилось! Мистер Форстер мертв! Еще полчаса я видел его сидящим в кресле с книгой в руках, а сейчас он мертв, сидит, залитый кровью...
             Мы торопливо сбежали вниз вместе с Роксли и прошли в просторную гостиную с камином, над которым горел газовый рожок. Возле камина, в свете рожка был виден седой джентельмен, сидевший в  резном кресле, одетый в шелковый стеганый халат, залитый кровью. Часть крови стекла на пол, залив Библию, лежавшую у ног старика.
             Шерлок бросил взгляд на голову старика, откинутую на спинку кресла. С правой стороны, обращенной к нам, вместо уха видна была темная бесформенная рана, с левой стороны видно было круглое входное отверстие пули...Холмс перевел взгляд на раскрытые створки окна. Вечер был теплый и оно было раскрыто, обеспечивая доступ свежего воздуха...
             Холмс постоял несколько секунд в раздумье, переводя взгляд с окна на голову мистера Форстера, потом подошел к двери в гостиную. Мне стало ясно, что он мысленно прослеживает траекторию полета пули, прострелившую голову жертвы. Потом повернулся к нам и увидев, что Роксли направляется к окну, сделал предостерегающий жест.
              -Вот что господа, прошу вас отойти в сторону и присесть на диван,  - он показал на диванчик, стоявший в простенке между окон, - стрелок скорее всего  уже скрылся, но как знать, что у него на уме...
             Шерлок потушил свет и направился к окну. Став сбоку от него, он стал рассматривать окрестности. Я подошел и встал у  противоположной стороны окна. Из него открывался вид на просторную пологую лужайку  с несколькими большими деревьями за нею. Дальше в темноте наступившего вечера можно было разглядеть кроны дубовой аллеи, по которой мы приехали в усадьбу. Было тихо и прохладно, лишь доносился временами лай собак из поселка поблизости. Но ведь кто-то недавно прятался среди деревьев напротив и выпустил пулю в человека, труп которого остывал теперь в кресле...
               Прошло несколько минут, Шерлок бросил на меня взгляд и качнул головой, как бы угадывая мои мысли, потом закрыл створки окна и задернул шторы. Когда он зажег свет, то мы увидели, что в комнате и в дверях собрались все, кто проживал в этом доме. Кроме мистера Роксли здесь стояли с заплаканными лицами его супруга и дочь, миловидная девица лет семнадцати, юноша-кучер, который нас привез со станции. Были также повар и горничная, конюх, он же садовник, и еще кто-то...На их лицах были растерянность и неподдельное горе, видно было, что они с уважением и любовью относились к погибшему хозяину. К тому же понятно было, что гибель этого человека неизбежно вызовет перемены в их налаженной благополучной жизни...
               -Вот что, господа. - Заговорил Холмс. – Сейчас мы с мистером Роксли поедем в местное отделение полиции, сообщим о случившемся. Оттуда же я дам телеграмму в Лондон, инспектору Лестрейду, чтобы приехал завтра и начал расследование. А пока...Скажите, в доме есть ледник для хранения продуктов? – Обратился он к мистеру Роксли.
               -Да. В подвале под кухней есть ледник, - ответил тот. – Вы хотите положить туда тело...- Он вдруг переменился в лице, всхлипнув, - Тело нашего несчастного хозяина...
              - Кресло нужно оставить в таком же положении,  - ответил Холмс. – И кровь пока не нужно вытирать. А тело нужно положить на носилки, если они найдутся в доме, и отнести на лед...
              Холмс еще раз осмотрел труп и перевел взгляд к двери. В дубовом дверном косяке обнаружилось отверстие, в которое Шерлок вставил карандаш и нащупал им пулю, застрявшую в плотной древесине.
            -Ее извлекут завтра, - сказал он мне, - а пока, доктор, помогите уложить труп и отнести в подвал. – Он кивнул на носилки, принесенные мистером Роксли и кучером.
            Когда мы стали укладывать тело старого джентельмена, из кармана его халата выпала связка ключей, которые мистер Роксли торопливо подобрал с пола, сказав, что это личные ключи хозяина от всех помещений в доме.   
           После того как тело отнесли, Шерлок и Роксли уехали и вернулись примерно через час с двумя вооруженными полицейскими из местного участка. Они осмотрели место происшествия и труп, потом один из них уехал, а другой остался, что пробыть возле усадьбы до утра, делая обходы вокруг дома. Мы поужинали и легли спать в отведенной нам комнате.
          Проснулся я по обыкновению после рассвета и не удивился, увидев, что Шерлока в комнате нет. Он вообще спал мало и вставал задолго до рассвета. Я умылся и, открыв окно, увидел Холмса, курившего трубку с задумчивым видом на краю лужайки. Он должно быть услышал скрип открываемой створки окна, поднял голову и помахал мне рукой.
            -Спускайтесь  вниз, доктор! – Крикнул он мне, - есть кое-что интересное...
            Когда я вышел из дома, то увидел Холмса под старым разросшимся дубом  в конце лужайки. Пока я подходил ближе, Холмс подпрыгнул, ухватился за толстую нижнюю ветвь и через пару секунд уже сидел на ней верхом, обхватив ногами.
          -Вот, доктор, прекрасная позиция для стрелка, сделавшего свое дело вчера вечером. Пока вы досматривали сны, я нашел в траве под деревом вот эту штучку, - он показал мне медную гильзу от патрона. – Стрелок сделал только один выстрел из «Винчестера» с нарезным стволом. Я видел такие ружья...Итак, он положил ствол ружья на развилку ветви, прицелился в свою жертву, которая была ясно видна ему в открытом освещенном окне, и плавно нажал спуск.
             -Послушайте, Холмс, - я увлекся ходом мыслей собеседника и отчетливо представил себе происшедшее, - а не был ли этот стрелок тем всадником, который едва не налетел на нашу коляску вчера, когда мы подъезжали к усадьбе? По времени и по той поспешности, с какой он проскакал мимо нас, пряча лицо под надвинутой на лоб шляпой – все совпадает. Мистер Джеральд Фрорстер был уже мертв, когда мы входили вчера в его дом...
              -Да, похоже на это. – Согласился Холмс. Он спрыгнул с ветви и опять внимательно осмотрел кое-где примятую траву под деревом. – Здесь не видно следов лошади, но она могла быть привязана подальше, за дорогой. Пройдемте, Ватсон, вон туда, к старым каштанам...
              Там действительно обнаружились следы копыт и конский навоз, видно было, что лошадь довольно долго топталась тут, привязанная к дереву.
              -Еще до рассвета, когда вы мирно похрапывали, доктор, я вышел из дома и увидел полицейского, дежурившего здесь ночью. Он сообщил мне, что ночь прошла спокойно, никто не появлялся возле усадьбы и он готов поклясться, что не заметил ничего подозрительного. Я обошел вместе с ним вокруг дома и тоже не заметил ничего подозрительного. Если не считать лестницу, приставленную сзади дома к окну второго этажа...Но полицейский уверенно сказал, что лестница эта уже стояла здесь, когда он приступил к дежурству. Я не поленился, поднялся по лестнице и заглянул в окно, оставшееся слегка приоткрытым. В комнате был беспорядок, стулья опрокинуты, ящики столов открыты, на полу валялись разбросанные бумаги. Что из этого следует, Ватсон?
                -Там что-то искали, быстро, в спешке, боясь что-то кто-то может зайти в комнату...Это первое, что приходит в голову...- Ответил я, пожав плечами.
                -Зайти в комнату мог только хозяин кабинета, мистер Форстер, который в это время сидел в гостиной, читая Библию. Ключи от кабинета были у него в кармане халата. Они выпали вчера, когда мы укладывали труп на носилки...Из всего этого можно сделать вывод, что неизвестный залез в окно еще до убийства Форстера. Найдя или не найдя то, что искал, он вылез обратно через окно и направился к своей лошади, взял ружье и направился к дереву, выстрелил оттуда в мистера Форстера и ускакал, - рассказывая это, Холмс медленно шагал к окну и остановился возле лестницы, приставленной под ним, достал трубку и набил ее табаком. Сделав пару затяжек, он бросил острый взгляд на меня.
               -Готов поспорить, Ватсон, что вы уже вспомнили о загадочном бродяге, угрожавшем мистеру Роксли, - заговорил Холмс, раскуривая трубку. – Я тоже подумал о нем, но он, судя по описанию мистера Роксли, мало подходит для роли такого стрелка.. Нет, сэр, старый обрюзгший бродяга, мало подходит для такой роли...Но нам надо встречать гостей, мистер Лестрейд наверняка находится в коляске, которая подъезжает сейчас к воротам усадьбы...
               Лестрейд приехал в сопровождении врача из полиции и дознавателя из местного участка. Он был хмур и деловит,  буркнув нам что-то похожее на приветствие, осмотрел место происшествия и спустился в подвал, где долго рассматривал с многозначительным видом простреленную голову Форстера. Потом поручил врачу обследовать труп и написать медицинское заключение о причинах смерти. Вернувшись в гостиную, он подвинул столик, стоявший у камина, к дивану между окон, уселся вместе с дознавателем, вынул бумаги из своей кожаной сумки и предложил мистеру Роксли и всем обитателям дома, собравшимся в комнате, рассказать по очереди все, что они знают о случившемся.
            Это заняло немало времени, Лестрейд и дознаватель торопливо писали протоколы, время от времени задавая уточняющие вопросы и давая бумаги на подпись опрошенным. Когда эта процедура закончилась, Роксли спросил гостей не желают ли они выпить по чашечке кофе и, увидев одобрительный кивок Лестрейда,  отдал распоряжение горничной и попросил прислугу, находившуюся в комнате, заняться своими обычными делами.  Едва слуги ушли, как дверь опять отворилась и на пороге возник с растерянным видом врач, приехавший с Лестрейдом. Он подошел ближе и обратился к нам все с тем же озадаченным видом.
               -Прошу прощения господа, - заговорил он. – Причина смерти мистера Форстера не вызывает сомнения – он убит выстрелом в голову. Но как врач из полиции я обязан был осмотреть все его тело. И вот, когда я освободил труп от всех одежд...- говоривший вдруг понизил голос и с недоумением осмотрел всех присутствующих. – Вот тогда выяснилось странное, я бы сказал – шокирующее обстоятельство. Впрочем, будет гораздо проще и яснее, если мы все пройдем сейчас в подвал и осмотрим тело мистера Форстера...
            Мы поспешили сделать это и в свете газового рожка увидели труп мистера Форстера – он абсолютно голый, лежал на носилках, положенных на битый лед. Врач  обернулся к нам и показал рукой на то, что мы уже разглядели. Грудь и плечи лежавшего перед нами мистера Джеральда Форстера были густо и мастерски татуированы затейливыми узорами на манер туземного вождя с островов Океании...
             Холмс вынул карманный фонарик и в его свете еще раз осмотрел труп, покачивая головой.
            - Тонкая работа истинного мастера, но сделана очень давно, когда тело было молодым, с упругой кожей. Время состарило тело, кожа стала морщинистой и дряблой, нарушив четкий рисунок...
            -Это еще не все, - торопливо сказал врач. – Есть еще рисунок на спине. Диковинная птица, какой я никогда не видел, да и вы, господа, наверняка не имели такого счастья...
               Когда мы вышли из подвала, Холмс сообщил Лестрейду о лестнице под окном и о  своих соображениях по этому поводу. Тот сразу же обратился к Роксли и попросил открыть кабинет. Роксли с готовностью сделал это и мы зашли в комнату, отодвинув дверью лежавший на полу стул. Как и говорил Холмс, на полу были разбросаны бумаги, ящики столов выдвинуты, содержимое их было вывалено на пол. Холмс увидел вдруг то, что не мог заметить, глядя с лестницы в окно – под ним лежала шкатулка из красного дерева с богатой инкрустацией. Она была взломана и пуста. Похоже было, что именно содержимое этой шкатулки и нужно было неизвестному злоумышленнику....
             -Вам знакома эта шкатулка? - спросил Холмс, обращаясь к Роксли. – Что могло в ней храниться?
             -Я видел эту шкатулку лишь несколько раз за все годы, что живу здесь, - Ответил Роксли с растерянным видом. – Помню, что однажды хозяин доставал оттуда довольно крупную сумму для платежей наличными. Там же он хранил важные для него бумаги, документы. Быть может, там были и драгоценности...
              Когда все формальности были выполнены, а протоколы подписаны, Лестрейд и сопровождавшие его люди отправились на станцию, отказавшись от обеда, предложенного Роксли. Шерлок и я остались, решив уехать в Лондон вечерним поездом. Холмс решил  еще раз осмотреть все, связанное с этим происшествием, и выехать на станцию пораньше, чтобы успеть до прихода поезда расспросить служащих обо всем подозрительном, привлекшем их внимание в последние дни. После обеда, когда мы опять стояли под дубом, с которого был произведен роковой выстрел, к нам подошел с нерешительным видом юноша-кучер, который вчера вечером привез нас в усадьбу. Я внимательнее присмотрелся к нему,  еще вчера он показался мне чем-то знакомым... Сейчас, глядя на веснушчатое простодушное лицо парня, я вспомнил, где видел его. На фотографии, отданной мне его родственником, старым Хогартом!
             -Скажите, пожалуйста, как вас зовут?- Обратился я к нему с ободряющим видом. – Вы хотите что-то сообщить нам?
             -Меня зовут здесь просто Дик. – Со смущением ответил тот. – Если полностью, то – Ричард Хогарт. В уже знаете, что я работаю кучером тут, но помогаю и садовнику и конюху и вообще всем, кому нужна моя помощь...
            -Вот как...- Теперь я уже окончательно убедился в том что, что вижу сейчас перед собой исчезнувшего племянника мистера Хогарта и мысленно поздравил себя.  Поездка сюда оказалась полезной уже тем, что удалось разыскать исчезнувшего родственника старого мистера Хогарта. – Давно ли вы здесь работаете?
            -О, нет, совсем недавно! Пару недель...До этого я работал кебменом в городе. Знаете, мне захотелось пожить самостоятельно, зарабатывая деньги на жизнь. А развозить людей, самых разных, по огромному городу – это занятие мне показалось интересным. Ведь каждый человек – это отдельная жизнь, целый мир со своей судьбой. И я иногда возникаю перед спешащими людьми – днем или ночью, в дождь или в тумане - как посланец Судьбы...
              -Интересно...Интересно слушать вас, приятель, - Холмс взглянул на парня с улыбкой. – А не пишите ли вы стихи, мой друг? И что заставило вас бросить интересную романтическую работу в городе и поселиться здесь?
             -Это как раз связано с моей работой кебменом и со стихами...Я однажды возил по городу мистера Роксли с его дочерью мисс Маргарет. Мистер Роксли делал покупки в магазинах и, ожидая его в кебе, я разговорился с его дочерью. Оказалось, что она тоже интересуется поэзией, пишет стихи. Если говорить короче, господа, то она предложила мне жить и работать в усадьбе мистера Форстера, которому как раз был нужен кучер и помощник в делах по хозяйству...Но позвольте мне объяснить, почему я решил обратиться к вам. – Юноша помолчал в раздумье, потом вынул из кармана куртки блокнот. – Вы просили всех нас сообщить о подозрительных незнакомцах, замеченных в последние дни возле усадьбы...Так вот, пару дней назад, мы прогуливались вечером по дубовой аллее вместе с мисс Маргарет и заметили двоих незнакомых нам людей. Увидев нас, они отвернулись, пряча лица, и вообще вид у них был недобрый...Один пожилой, полноватый, с опухшим небритым лицом, похоже любитель выпить. Другой помоложе и выше ростом, с темным и свирепым лицом, не похож на европейца. Да, джентельмены, он мог бы играть в театре каких-нибудь злодеев. Мне показалось, что именно он проскакал мимо нас вчера вечером, когда я вез вас  от  станции. Я сделал по памяти рисунки этих людей, но не уверен, что это точные изображения...- Юноша вырвал из блокнота два листа и подал Холмсу. Я подвинулся к нему ближе, рассматривая рисунки. Они были сделаны обыкновенным карандашом, но умелой рукой...
              -Вот что, мистер Ричард, - сказал Холмс, доставая свой блокнот. – Если вы еще раз увидите этих людей, возле дома или в другом месте, то дайте, пожалуйста телеграмму вот этому адресу. – Он быстро написал несколько слов и подал юноше  листок из блокнота. Тот поблагодарил и ответил, что коляска уже запряжена  и он готов отвезти нас на станцию.
           ...Прошла неделя, я занимался своми обычными делами, делая визиты к пациентам, но эта история не выходила у меня из головы. Не раз я хотел позвонить Шерлоку, но зная, что он сейчас увлечен этим делом, собирает сведения и ведет розыски,  не решался беспокоить его, зная по опыту, что он сам  обратится ко мне, когда сочтет это нужным.
               Так случилось и в этот раз. Вернувшись после визитов в дождливый и туманный день, я пообедал и прилег вздремнуть. Но едва заснул, как раздался телефонный звонок. Звонил Холмс, в голосе его звучал знакомый мне сдержанный азарт охотника, выследившего наконец достойную дичь.
            -Уверен, доктор, что вы не забыли еще поездку со мной в усадьбу мистера Форстера. Всю неделю я занимался этим делом, Лестрейд и его люди тоже основательно потрудились. Сразу должен сказать, что им очень пригодились рисунки, сделанные этим юношей, Ричардом Хогартом... Так вот, если говорить короче, то удалось найти место, где проживает один из этих персонажей, пожилой тип, похожий на портового бродягу. Сегодня вечером он, похоже, ждет гостя...
         -Второго персонажа, изображенного юным художником? – Предположил я.
         -Очень может быть, надеемся на это...Если вы готовы к очередному приключению, Ватсон, то я могу заехать за вами. Но возьмите револьвер, это может оказаться не лишним...
            Я, как это не раз уже бывало, быстро собрался, оставил записку жене и вскоре ехал в скрипучем кебе в туманных сумерках, в которых бродили мрачными тенями фонарщики, зажигая огни на столбах.. Мелькнул угол сквера Кавендиш, потом мы долго ехали по улочкам и переулкам совсем уж мрачного вида и остановились где-то неподалеку от доков Альберта. Прошли узким неосвещенным переулком и свернули в тупик, перегороженный темным строением, похожим на заброшенный пакгауз. Мы прошли мимо грязных выщербленных ступенек, уходивших в подвал, откуда тянуло сладковатым опиумным дымом, потом обошли двух оборванцев, стоявших под фонарем, с руганью вырывая друг у друга бутылку с остатками рома...Холмс шагал уверенно, но со слегка настороженным и сосредоточенным видом. Что касается меня, то я вообще не подозревал до этого о существовании подобных трущоб...
               Холмс остановился в конце тупика, напротив ветхой двуэтажной постройки из темного кирпича. Над входом горел тусклым желтоватым светом керосиновый фонарь, освещая покосившуюся вывеску  – «Отель «Южный Крест». На ней был изображен трехмачтовый парусник рассекавший океанские волны под звездным небом. Часть звезд выкрошилась вместе с облупившейся краской, но созвездие Южного Креста сияло прямо над парусами, полными ветра... Шерлок спрятал усмешку,  взглянул на меня и я почувствовал, что мой несколько растерянный вид не понравился ему.
            -Еще не перевелись люди с юмором в старой доброй Англии, - он кивнул на вывеску. - Вот что, доктор, - продолжил он, достав из кармана фонарик. – Дело серьезное и опасное, поэтому прошу вас быть предельно собранным и внимательным, выбросьте на время все посторонние мысли из головы. Вот там, за вторым от угла окном, находится человек, явно причастный к убийству мистера Форстера. Он ждет сейчас гостя, человека, которого можно заподозрить в совершении этого убийства...
            Холмс отошел в тень от света в узкий проход между последними домами переулка и пакгаузом. Потом зажег фонарик и сделал круговое движение светом. За темным разбитым стеклом над заколоченным входом в  пакгауз мигнул несколько раз ответный сигнал.
             - Инспектор Лестрейд со своими людьми на месте, - сказал Холмс, - будем ждать появления гостя. Он может придти через этот переулок, по которому пришли и мы, а может возникнуть и отсюда...- Шерлок кивнул на узкий проход возле пакгауза. – Нужно дать ему зайти...
                Прошло около четверти часа, вокруг было тихо и поэтому скрип ступеней на лестнице прозвучал для нас громко и отчетливо. Дверь  отеля отворилась и на грубо сколоченное крыльцо вышел, тяжело ступая, человек которого мы сразу узнали. В тусклом свете фонаря можно было разглядеть его одутловатое лицо, укрытое седеющей бородкой и усами под крупным свисающим носом. Он, щуря припухшие глаза, посмотрел на карманные часы и сердито пробормотал что-то, осматриваясь. Тот, кого он поджидал, явно запаздывал...Незнакомец достал из кармана сюртука окурок сигары и старинного вида огниво. Высек огонь, раздул кончик фитиля и прикурил сигару. Докурив ее, он размахнулся было, чтобы откинуть окурок подальше, в лужу от дождя, но замер вдруг, услышав чьи-то шаги. Их услышали и мы с Холмсом, потом заметили в темном проходе силуэт человека в какой-то широкой одежде, свернувшего ко входу в «Южный крест». Здесь он коротко поприветствовал ожидавшего незнакомца, сказав что-то извиняющимся тоном, и оба вошли в здание, послышался скрип ступеней лестницы...
                Холмс опять вынул фонарик, собираясь дать сигнал, но он не понадобился. В проходе возникли темные фигуры, оказавшиеся инспектором Лестрейдом и двумя переодетыми полицейскими из сыскного отделения. Лестрейд кивнул нам, пробурчав что-то, и обернулся к сопровождавшим его людям.
             - Вот что, ребята, повторю еще раз – дело опасное! У этих двоих наверняка есть оружие, а терять им, в общем-то, нечего. Могут сразу открыть огонь, как только откроется дверь. Ты, Джек, будешь слева от меня, чуть сзади, а ты, Бен, справа...
           Тот, кого он назвал Джеком, смущенно кашлянул и негромко сказал.
           -Вы меня знаете, я не из робкого десятка. Но стоит ли лезть на рожон, сэр, не проще ли схватить их сзади, когда будут выходить?
           -Пожилого мы наверняка сможем скрутить, - ответил Лестрейд, покосившись на Холмса. – А вот другого, похожего на мексиканца, схватить будет непросто. Он сразу откроет огонь, выхватит и нож. Можете мне поверить, я повидал немало таких...Вот что, я попрошу хозяина гостиницы постучать в тот номер и попросить открыть дверь. Он живет здесь же, внизу, и должен помочь полиции. Мы зайдем за ним следом и сразу же возьмем обоих на прицел...- Лестрейд вынул револьвер и провернул барабан с озабоченным видом. Вычищенный «Кольт» с заполненным барабаном выглядел солидным аргументом и Лестрейд остался доволен. То же самое сделали и остальные, включая меня и Холмса, после этого мы почувствовали себя увереннее.
               Хозяин гостиницы, похоже отставной моряк, в вязаной полосатой фуфайке и клетчатом берете, осмотрел всех нас, хмыкнул и деловито бросил.
               -Идите за мной! Прогуляемся на верхнюю палубу и я постучу в эту каюту. Но если вы хотите арестовать этих ребят, то не вздумайте прятаться за меня. Чтобы мне не пришлось на старости лет краснеть за британскую полицию...
               Холмс улыбнулся, оценивая шутку, а Лестрейд нахмурился и сердито бросил.
               -Ваше дело – обеспечить, чтобы ваш постоялец открыл дверь. Если вы действительно хозяин в этом, с позволения сказать, отеле...
                Мы осторожно, стараясь не скрипеть ступенями, поднялись на второй этаж, свернули в коридор, освещенный тусклым светом единственного здесь газового рожка и остановились перед дверью в конце. За нею слышались громкие раздраженные голоса. Холмс, прислушавшись к этим голосам, предостерегающе поднял руку, остановив хозяина гостиницы, собиравшегося уже постучать в дверь.
               -Не нужно стучать, - негромко сказал он, - дайте мне ключ от двери и отойдите, пожалуйста в сторонку.  Раз уж вы такой стеснительный...
              -Что вы намерены делать?! – Сердито вскинулся Лестрейд. – Учтите, дело опасное, я вынужден повторить это еще раз, при свидетелях...
               -Именно поэтому я открою дверь внезапно, когда им будет уже не до нас. Их беседа, похоже, переходит в ссору...
                И правда, голоса за дверью перешли в крик и ругань, Послышался звон стекла, что-то упало на пол. Холмс присел, осторожно вставил ключ в замочную скважину и провернул его почти бесшумно. Затем  выпрямился, выхватил  револьвер и резко шагнул, открывая дверь. Там, за столом, ближе к окну,  яростно бранились, привстав друг против друга, те двое, что вошли  полчаса назад в гостиницу. Они яростно размахивали руками, пожилой задел столбик монет на столе и они со звоном рассыпались, а тот, который выглядел моложе, темнолицый и усатый, с криком выхватил нож из-за пояса и ударил собеседника, целясь в грудь. Пожилой инстинктивно подался назад и отбил рукой удар, но лезвие задело его плечо. Между тем молодой бросил взгляд на нас и увидев нацеленные на него револьверы, отбросил нож и рывком вскочил на подоконник, ударом ноги открыл створки окна и собрался уже выпрыгнуть, но пожилой успел выхватить револьвер и выстрелил ему в спину. Беглец вскрикнул, пошатнулся и, раскинув руки, рухнул навзничь с подоконника на пол и остался лежать без движения.
              Холмс бросил взгляд на стрелка, который сильно побледнел и бессильно опустился на стул, зажимая рану на плече. Потом повернулся ко мне.
              -Это по вашей части, Ватсон. Надо помочь ему, пока не истек кровью...
              Я торопливо подошел к раненому. Острый нож прорезал сукно сюртука на плече и нанес резаную рану. Не смертельную, но опасную обильным кровотечением. У меня не было с собой перевязочных средств и потому я торопливо разрезал на полосы  постельное белье с кровати и распорол ватную подушку, пользуясь ножом, мертвый  владелец которого лежал сейчас возле окна. Потом стал раздевать раненого, находившегося в полуобморочном состоянии. Сюртук удалось снять, потом стал снимать клетчатую рубашку, пропитанную кровью. Сделав это, стал торопливо делать перевязку, промыв рану ромом из недопитой бутылки. И только закончив эту работу, обратил внимание на то, что все находившиеся в комнате рассматривают оголенное тело моего пациента. Оно было густо и замысловато татуировано, но не так, как это обычно делают морские бродяги. Это явно была работа туземного мастера, сделанная далеко от британских берегов...
              -Знакомая картинка, не так ли?– Холмс был явно заинтригован. – Очень похоже на то, что украшало тело покойного Джеральда Форстера. Видно, что сделано одной рукой, очень давно и далеко отсюда...
              Лестрейд обернулся к одному из своих подчиненных.
              -Пригони-ка нашу карету, Джек. Она стоит там, за пакгаузом. Надо будет забрать труп и отвезти этого парня в тюремную больницу. – Он кивнул на раненого, поднял с пола опрокинутый стул, сел за стол и принялся писать протокол...
               Прошло несколько дней после этого вечера в «Южном кресте». Вечером третьего дня я решил позвонить Холмсу и спросить – известно ли ему что-нибудь о самочувствии моего пациента, которому я наспех сделал перевязку. Шерлок был в хорошем настроении и ответил, что пациент идет на поправку, рана затягивается и что он уже проведал его, отвез ему кое-какие продукты и фрукты.
              -Понимаете, Ватсон, этот человек может рассказать немало интересного касательно всей этой истории с убийством Форстера. Он причастен к  нему, это уже не вызывает сомнений. Завтра  утром мы можем навестить его в тюремной больнице. Врач сказзал мне, что рана не опасна, просто он потерял много крови, к тому же был сильно пьян...
               Утром следующего дня мы с Холмсом сидели у постели Джефри Хьюстона – именно так он был записан в гостинице «Южный крест» и в протоколе, составленном  инспектором Лестрейдом. Мистер Джефри был бледен, но вполне вменяем и трезв...
                -Вот что, мистер Хьюстон, - Холмс заговорил твердо и напористо, глядя в глаза  лежавшего перед ним собеседника. – Мы зашли в номер гостиницы буквально за несколько секунд до того, как вы получили это ранение и выстрелили в нападавшего, Тома Робсона, судя по документам, найденным при нем. Он мертв...Мы не знаем, что произошло между вами, до того как мы вошли в номер. Быть может, вы угрожали ему и первым ударили его. Ситуация такова, сэр, что следствие может пойти невыгодным для вас путем. Дело в том, что когда вы произвели этот выстрел, Робсон уже не нападал на вас, напротив – убегал, стараясь быть подальше от вас. Дело может обернуться для вас каторжным сроком...
             -Что?! – Хьюстон задохнулся от возмущения и приподнялся с постели, выпучив глаза на Холмса. – Каторжный срок за паршивого туземца без британского подданства и документов! Он такой же Том Робсон, как я Авраам Линкольн, накажи меня Бог! Вы что же – не видели, что он чуть не зарезал меня насмерть? Убегал от меня, стараясь быть подальше! И что же – я должен был догнать его и поцеловать в зад за то, что он ударил меня ножом?! Его, негодяя, который за несколько дней до этого сам застрелил Джеральда Форстера, человека, который не сделал ему ничего плохого, сделал своей законной женой его сестру! Человека, который был когда-то единственным другом мне в этом проклятом мире! - Хьюстон налился кровью, захрипел и откинулся на подушку.
              -Позволю себе напомнить, что британского подданства нет и у вас, мистер Хьюстон, - негромко сказал Холмс, взглянув на меня. Я торопливо налил воды из графина и подал стакан Хьюстону. Он выпил его, не отрываясь, до дна. – Будет лучше для вас, если вы расскажете нам сейчас все, как есть, все, что знаете, - продолжил Холмс с оттенком сочувствия. – И тогда, даю вам слово джентельмена, я постараюсь помочь вам...
          -Ладно...- Хьюстон безнадежно махнул рукой. – Откуда у меня может быть британское подданство, если я родился и жил на другом конце земли и лишь пару месяцев назад впервые ступил на берег Англии? Я расскажу вам все, потому что вы мне кажетесь честными людьми, а я пожил на свете и всякое повидал на своем веку... Прежде всего настоящее имя Джеральда Форстера -  Рональд Джонсон. Он сын офицера, служившего в одном из гарнизонов в Новой Зеландии. Рон  закончил школу и какие-то курсы в Окленде и сам стал офицером в этом же гарнизоне. А я был просто солдатом, потом сержантом, потому что служил честно и старательно и был замечен...А время было беспокойное, были постоянные стычки и перестрелки с туземцами. Командирам нужны были надежные люди и я был одним из таких. У меня два боевых ранения, чтобы вы знали, господа...Если говорить короче, то однажды мы, я и Рон отправились на охоту и заночевали у костра на берегу реки Вайкато. Вот там нас, сонных, и захватили в плен туземцы. Но не убили, не пытали, а доставили к главному вождю, который принял нас милостиво и сказал, что оставит нам жизнь, если мы будем верно служить ему. Рон сразу сказал, что готов работать и делать любую работу, но воевать на стороне туземцев не будет. Я подумал и сказал то же самое...Вождь рассмеялся и сказал, что мы показались ему более сообразительными. Ведь если бы он послал нас в бой, то разве не могли бы мы при первой возможности перебежать к своим? Нет, сказал он, у него хватает и своих воинов, а раз мы так ответили, то кажемся ему достойными людьми. Мы будем переводчиками и советниками при шатре Верховного вождя, ибо кроме английского, хорошо знаем язык туземцев... Потом этот мошенник, татуированный с головы до ног, сделал повелительный жест и перед ним положили на столик потертый кожаный чемодан, явно европейского производства. Оттуда появились свернутая в трубку морская карта, компас, секстан и другие навигационные инструменты, барометр, морской справочник и Библия. Все это явно принадлежало какому-то бедняге-моряку, давно погибшему. Вождь посмотрел на нас с хитрой улыбкой и сказал, что знает – для чего нужны эти вещи, но не умеет ими пользоваться. Если мы сумеем его научить этому, то станем ему лучшими друзьями...
          Рональд подумал и ответил, что научить этому можно, но для этого нужно сносно знать английский язык. И как вы думаете – что нам ответил этот язычник?  Он сказал, что всегда был способным учеником, иначе не смог бы стать Верховным вождем...Да, джентельмены! Вы можете улыбнуться, но он так и ответил...
            Здесь рассказчик утомленно вздохнул и попросил дать ему еще воды. Я торопливо наполнил стакан и подал ему. Он отпил и скорбно посмотрел на нас.
           -Вы можете улыбнуться, - повторил он, - но нам было не до смеха. Пришлось учить этого великовозрастного мошенника английскому языку и грамоте. Он и вправду оказался очень способным и старательным учеником. Впрочем, его можно понять, ведь знания, полученные от нас, укрепляли его авторитет и власть. К слову сказать, во время наших уроков рядом часто крутилась его дочь, этакая смазливая стройная девица. Ей похоже, нравился Рональд и между ними вскоре завязался роман. Любовь, господа...Она оказалась еще способнее отца и раньше его заговорила с нами на английском. Так вот, когда мы научили вождя всему, что знали, он решил отблагодарить нас и приказал сделать нам в знак доверия и дружбы татуировки на теле. Отказаться от этого было невозможно – это было бы тяжким оскорблением для нашего ученика. После этого мы еще долго жили среди туземцев, но однажды, когда мы находились неподалеку от реки, Рональд сказал, что есть возможность бежать, уплыть вниз по течению на одной из лодок-пирог, привязанных к берегу. Я видел, что ему тяжело в плену, да и мне самому надоела такая жизнь, поэтому я согласился без колебаний. Я знал, что если Рон предлагает что-то, значит все продумал, а голова у него работала куда лучше моей...Но...Когда мы в полночь стали подкрадываться к берегу, перед нами вдруг появилась эта девица, дочь вождя. Как она догадалась о том, что мы собираемся бежать – это я не знаю до сих пор. Быть может Рон выдал себя чем-то, каким-то неосторожным словом...Если говорить короче, господа, то она убежала с нами, сказав  Рону, что не сможет жить без него и что ее ничто не пугает, лишь бы быть рядом с ним. Да, джентельмены, такое бывает, я это слышал своими ушами... Не буду говорить о всех наших приключениях и мытарствах во время пути, скажу только, что в конце концов мы все же вышли на побережье, к океану. Там уже было легче, мы добрались на корабле до Австралии, оплачивая проезд работой, а вот в самой Австралии нам пришлось нелегко. В самом деле, представьте наше положение – нищие беглые оборванцы, без денег и документов, синие от татуировок, с подругой-туземкой...Но надо было как-то жить, а Рон никогда не падал духом, мы брались за любую работу, привели в порядок заброшенную лачугу на берегу океана и стали заниматься ловлей акул неподалеку от Барьерного рифа, есть там такое место. Дело в том, что там можно ловить акул, закидывая снасти с берега подальше в море. Их покупали хозяева ресторанов и закусочных, чтобы варить суп из плавников, есть много любителей такого супа. Да и  мясо акул, если вымочить с уксусом, вполне съедобно. Зубы акул тоже охотно покупали, чтобы делать  ожерелья и прочие украшения. И вот однажды мы вытащили на берег очень большую акулу и долго возились с нею, она трепыхалась даже после того как мы отрубили ей голову. Мы, как и положено, выпотрошили ее и заглянули в желудок, потому что акулы, случается, заглатывают совсем несъедобные вещи...У этой в желудке оказалась уже сильно разъеденная кожаная сумка. Рон  открыл ее и мы увидели пакет из клеенки, а в нем  какие-то слипшиеся бумаги с гербами, несколько пачек денег – это были английские фунты стерлингов и американские доллары. Мы не верили своим глазам – для нас это было целое состояние!
   Мы с Роном взглянули друг другу в глаза и поняли без слов – об этом надо помалкивать. Решили пока не говорить даже его подруге Мери, как мы ее называли. Но сразу бросили эту работу и постарались убраться подальше, в город. Там мы сняли приличную  квартиру, смогли одеться получше и стали подумывать о том, что можно ведь открыть какое-нибудь собственное дело. Но какое, что мы знали, что умели делать? Не было никаких знакомств и связей. Поэтому Рон предложил на первых порах заняться торговлей, а для этого надо было познакомиться со спросом и предложением на рынках, с конъюнктурой, как говорится. Между тем он привел в порядок бумаги, найденные в сумке, высушил, почистил и оказалось, что они почти не пострадали. Потом стал задумчив и однажды, когда мы курили у моря, сказал мне, что можно резко изменить нашу жизнь к лучшему. Вообще зажить по-другому, в другой стране. Рон сказал, что разобрался в этих бумагах, которые мы нашли. Это письма и готовые, заверенные нотариусом документы на право наследования земельного участка с домом в Англии. Почему они оказались в море, в акульем желудке? Значит, что-то случилось с кораблем по пути из Австралии к Британским островам. Или человек с этой сумкой оказался за бортом, или просто сумка каким-то образом упала за борт....
               Хьюстон помолчал, глядя на нас, явно довольный впечатлением, которое произвел на бывалых людей его рассказ. Холмс действительно слушал его очень внимательно, прикидывая что-то в уме.
               -Так вот, господа, я стал понимать, куда клонит Рон... - Продолжил рассказ Хьюстон. – А он потом сказал мне, что хочет поехать с Мери за город, пожить среди зелени, отдохнуть. Вот тогда я прямо спросил его – а не в провинцию ли Виктория он направляется, к овцеводам. Потому что помнил адрес на тех бумагах из сумки – наследник направлялся в Англию оттуда....Да, ответил мне Рон, хочу узнать как можно больше об этом парне, как знать, может это пригодится.
                -Он все-таки решился на эту авантюру, поехал в Англию под видом погибшего наследника? – Спросил Холмс замолчавшего собеседника. Тот вскинул голову, как бы поражаясь делам давно минувших дней.
                - Да! Он вернулся из поездки в хорошем настрении и сообщил мне, что Джеральд Форстер пропал без вести во время плавания на корабле. Упал за борт, будучи нетрезвым, а это с ним случалось часто, или был выкинут за борт – это невозможно установить теперь. Но известно, что при нем было сумка с документами, с которой он не расставался. Это был парень примерно одного возраста и сложения, что и Рон, не слишком образованный, выросший на ферме и никогда не бывавший в Англии. Вот тогда Рон напрямую спросил меня – смогу ли я поехать с ним в Англию, где он представится Джеральдом Форстером и вступит во владение наследством? Ему, конечно, нужен был помощник, человек, которому он мог бы довериться...Я отказался, потому что боялся  этого. Мои рано ушедшие родители были людьми религиозными и сумели привить мне страх Божий. Нет, сказал я Рону, мне это не по душе. Не смогу...И он уплыл один на пароходе, попросив меня беречь Мери, которую он пока оставлял здесь и намерен был забрать ее в Англию, если его затея удастся. Она через год получила письмо от него с приглашением приехать в Англию. Письмо было подписано Джеральдом Форстером – это был знак, что затея удалась.
         
         - А вы так и остались в Австралии? – Спросил Холмс. – И жили там до прибытия сюда пару месяцев назад?
         -Да! Я прожил там до старости, купил маленький домик с садиком на окраине города, открыл лавочку и торговал всякой всячиной по мелочи. Так и остался бездетным одиноким холостяком. Шли годы и вот однажды я пришел к вечеру на берег океана, туда, где мы с Роном когда-то ловили акул. Все так же катились   волны, шумел океан, так же светило солнце на закате, но я был уже стар и одинок. Тяжкая, невыносимая тоска сжала мне сердце...Мне захотелось узнать о Роне. Как сложилась его жизнь, да и жив ли он еще?  А Мери, что стало с нею? Во мне стало расти желание уехать в Англию, хотя бы на время, чтобы попытаться найти их и узнать о их судьбе.
             - А ваш сообщник...человек, которого вы застрелили гостинице, как вы познакомимлись с ним? –  Холмс задал вопрос, который и у меня вертелся на кончике языка.
              -О, это отдельная история! – Рассказчик хмыкнул, потом вдруг помрачнел. – А впрочем, и он связан с нами буквально с детства. Года три назад в порту ко мне вдруг обратился мужчина туземного вида. Мне показалось сперва, что он ищет какую-нибудь работу...Но он спросил – не бывал ли я когда-то в Новой Зеландии и не был ли знаком с его сестрой Мери? Мне, старому ослу, надо было ответить – нет, не был, не знаю...Но он показался мне похожим на Мери и я поинтересовался – не родственник ли он ей. Оказалось, что это ее младший брат, которого на английский манер называли Томом.  Судьба его сложилась так, что он уже взрослым человеком попал в плен, потом жил в Окленде, подрабатывая, где придется, а потом каким-то образом узнал, что его сестра, бывшая замужем за Роном, умерла. И он заявил мне, что намерен добраться до Англии и потребовать у Рона часть наследства, причитающуюся, по его мнению, Мери. Уже потом я узнал, что Тому с детства внушали мысль о том, что он обязан отомстить похитителю его сестры, который тем самым оскорбил его отца, вождя племени, а также вождя другого сильного племени, сын которого был помолвлен с Мери. Они должны были пожениться, чтобы закрепить союз племен...И он отомстил, застрелил Рона, после того как выкрал из шкатулки документы, найденные нами когда-то в сумке...
Кражу мы готовили вместе,  это признаю, но я не говорил ему ни слова о том, чтобы застрелить Рона!
              -А зачем вам нужны были эти документы? – Поинтересовался Холмс. – Деньги – это понятно, а старые бумаги....- Или вы собирались шантажировать старого приятеля разоблачением.
             -Не знаю, как это называется у юристов...- Хьюстон махнул рукой. – Ну, в общем, я решил припугнуть Рона и заставить выплатить мне пару тысяч фунтов. Он бы от этого не разорился...Но я бы не решился на это, если бы не разговор с Роном! Я передал ему записку через слугу и мы встретились...через много лет. Рон сильно изменился и не только внешне. Я попросил его по старой дружбе дать мне какую-нибудь работу в усадьбе или на его фабрике, но он ответил решительным отказом. Да! Он сказал, что прошлое лучше не ворошить, у него замужняя дочь живет в Европе, есть внуки, которым совсем не нужно знать, кем был их дедушка на самом деле. Он может поискать для меня работу в Лондоне, а пока может дать мне сто фунтов наличными и просит не появляться больше в его усадьбе. Да, джентельмены, сто фунтов! Согласен, это солидная сумма для бездомного бродяги вроде меня. Но ведь мы старые друзья, столько пережившие вместе! А он разговаривал со мной, как лорд из парламента разговаривает с чистильщиком обуви на улице!
               Но что же произошло между вами, когда мы вошли в номер гостиницы? – Поинтересовался Холмс. – Что стало причиной сссоры?
               -Мы с Томом собрались уехать во Францию, где живет дочь Рона, - ответил Хьюстон. – Я уже оформил билеты на пароход. Захотелось прижать Рона оттуда, пригрозить рассказать все о нем его дочери и газетчикам и получить от него деньги в обмен на документы. И тут мне в руки попала местная газета с сообщением об убийстве Рона. И я сразу понял – чьих рук это дело.  В газете было написано также, что из кабинета Рона украдены какие-то документы и около пяти тысяч фунтов стерлингов. Известно было, что за день до кражи Форстер снимал в со счета в банке крупную сумму, купюрами и залотыми монетами. Получалось, что Том Робсон утаил от меня эти деньги, ибо не сказал мне о них ни слова, отдал только документы о наследстве. Так вот, Том заявил мне, что передумал ехать во Францию  и потребовал свой билет, сказав, что обменяет его на билет в Австралию.
 Святые мученики! Пять тысяч фунтов в карманах оборванного туземца – можно ли поверить в это! Я показал ему газету и  потребовал свою половину от всех этих денег, он хмыкнул, презрительно посмотрел на меня и ответил, что все дела с Роном он сделал сам и что я его совсем не интересую. Он зашел ко мне лишь за тем, чтобы забрать свой билет и кое-какие вещи. Я знаю – какие это вещи...
            -Полиция уже нашла под его кроватью мешок с разобранным «Винчестером», - Сообщил Холмс и достал из кармана гильзу от патрона. –Вот эта штучка явно от него...Что еще сказал ваш приятель?
           -Сказал, что ему просто жаль меня, старого дурака, и поэтому он даст мне сейчас сто фунтов наличными. Да, джентельмены, сто фунтов, будь я проклят! Том достал из кармана кошелек и стал отсчитывать оттуда золотые монеты, ставить их в столбик. Вот тут я не выдержал, ударил ладонью по столу и крикнул, что согласен только на половину от пяти тысяч! А другая рука сама собой потянулась к револьверу...А то, что было потом – это вы видели...