Королева

Она умирает, как и положено умирать королевам…
Мишель де Гильдерод. Эскориал

Она умирала, как и положено умирать королевам – от яда. Время медленно текло, огибая ее спальню. Ее белокурые волосы были рассыпаны по подушке, и белизна кожи сливалась с белизной покрывал.
Она умирала двенадцать часов.

Двенадцать лет и двенадцать дней и двенадцать часов и двенадцать минут назад она встретила Смерть.
У Смерти был черный балахон и маска ибиса на лице. Никто не смог бы догадаться, что под маской ибиса на королевский бал пришел настоящая Смерть.
У королевы было простое платье цвета взбитых сливок и белая маска, скрывающая лицо. Белокурые волосы, рассыпанные по плечам, были лишены короны. Никто не мог узнать в красивой юной девушке королеву.
Смерть пригласил королеву на танец.
Она послушно вложила тонкие пальцы в его обтянутую черной перчаткой ладонь. Он был похож на черную птицу, он даже танцевал – как будто летел.
На его шее блестели, нанизанные на тонкую серебряную нитку, двенадцать некрупных бусин. В каждой из них отражалась королева.
От Смерти пахло корешками старых фолиантов, сухими цветами и пеплом. Он не поцеловал ее руку на прощание, только сказал своим хриплым нечеловеческим голосом:
- Настоящие королевы умирают от яда.

Через двенадцать лет королева встретила менестреля.
Он играл на черной потертой гитаре, и глаза его скрывали поля потрепанной шляпы. Среди его песен не было ни одной веселой, и он никогда не улыбался.
Королева колола пальцы иглой, пачкая вышивание кровью. Менестрель сидел в углу ее просторных пустых покоев, и струны дрожали под его пальцами.
- Так зачем же тебе менестрель, королева?
- Я люблю тебя.
Они были вместе двенадцать минут. Она гладила его щеки, покрытые жесткой щетиной, он целовал ее узкие ладони с хрупкими прозрачными ногтями. Она просила его остаться, он хмурился и трогал пальцем гитарные струны, и королева понимала, что у него всегда будет только одна любимая женщина.
Через двенадцать дней его убили.
Король бросил под ноги королевы обломки его гитары.

А королева умирала, как умирают настоящие королевы – от яда. Ее сердце сделало еще двенадцать ударов и остановилось.
К ее постели подошел Смерть. Присел на край, сжал в ладонях ее хрупкую руку.
- Я ждала тебя, - улыбнулась королева.
Смерть кивнул и снял маску ибиса. На королеву смотрели теплые карие глаза ее менестреля.
Он поднял королеву с постели и поставил на ноги. Она не почувствовала босыми ступнями холода каменного пола.
- Не оборачивайся, - попросил менестрель.
Он взял ее за руку и повел заброшенными коридорами ее замка.
Стены отсырели, на них рос зеленый склизкий мох, потускневшие подсвечники в уродливых потеках воска были пусты, дорогие гобелены сгнили, в них поселились летучие мыши и мелкие насекомые.
- Твой замок умирает вслед за тобой, - объяснил менестрель.
Вокруг замка вился алый вихрь, делая небо мутным, все окрашивая в свой цвет. Под ногами были остатки разрушенного, всеми позабытого кладбища. Выломанные кресты, обнаженные кости, разрушенные памятники.
Королева шагнула вперед и вдруг поняла, что одета в тот же самый костюм, в котором танцевала со Смертью двенадцать лет назад. Длинное светлое платье, рассыпанные по плечам волосы и белая маска. Она посмотрела на своего спутника.
Лицо менестреля менялось быстро и страшно. Кожа чернела, расползалась; вытягивался длинный нос птицы ибис, превращались в капюшон темные волосы, мелькали чьи-то тени, лики, лица – в складках бесконечно-черного плаща. Королева вдруг поняла, что ибис – вовсе не маска, а настоящее лицо Смерти.
Смерть привлек ее к себе, сложил черные руки на ее груди. Королева опустила голову, признавая его безоговорочную власть.
- Все те двенадцать дней, что ты любила менестреля, - тихо сказал Смерть, - я двенадцать лет любил тебя.

17.11.2009