Он и она

ОН И ОНА
Они поженились. Они находились в комнате, и она со злорадством чувствовала то, что он полностью в ее руках. Он был натурой нервной, впечатлительной, и она любила наблюдать как от одного только его взгляда менялось его настроение. То хмурый, то пел песни.
А в этот раз она чувствовала как он хочет ее, как сжался от своего желания и напряжен, чтобы какой-то малейший штрих в ее поведении не испортил полного впечатления того, как он будет обладать ею.
И ей не хотелось терять целостной картины этого акта, но ее хулиганская натура с детства кому-то досадить, испортить безмятежность существования какого-то процесса в жизни взяла верх над нею и в самый тот момент, когда он раскрепостился над нею и, раздвигая ноги, тронул за трусы, она сказала ему: «У тебя изо рта какой-то запах».
Он дернулся в этот момент так как будто по нему пропустили ток и в то же мгновение от ярости вспыхнувшей в душе хотел ей двинуть в морду.
И она сама же пожалела о том, что сказала и хотела со смешком проговорить ему: «Я пошутила».
Но инстинктивно промолчала, чувствуя, что может быть хуже, а он уже без полного удовлетворения по инерции, что не мог остановиться, кончил на ней, а после пошел спать в другую комнату.
Утром, когда они ехали на работу, он почувствовал в ней отчуждение по отношению к нему, точно это был он и не он, что внутренне тяготится ею и каждое признание из него надо было вытягивать. Разговаривал он с нею неохотно. В том тоне:
- Ты задержишься сегодня на работе?
- Не знаю.
- А во сколько придешь?
- Точно не знаю.
И тут ей показалось то. Что обстановка вокруг изменилась, что девушки вокруг да что там девушки, женщины со злорадством смотрели на нее как акулы, почувствовавшие запах крови и чуть что вопьются в ее избранника зубами разорвать его. Ей хотелось укрыть свое добро от этих кровожадных самок. Господи, как она ругала себя за свою опрометчивость в постели, за провокационные слова.
А вечером как только он пришел и, буркнув какую-то фразу, хотел уединиться, она прилипла к нему, поцеловала и воскликнула: «Милый, какой ты сегодня соблазнительный! А изо рта ничем не пахнет, никакого запаха не исходит. Даже скучно. Не чувствуется мужчины».
Он почувствовал то, что что-то в душе его расправляется как в деревне на даче, когда ходили за грибами. Солнце блеснуло, и квартира стала принимать свои реальные, уютные очертания. Он все-таки уединился, но не один. Внутренне он чувствовал ее рядом с собой. Но у него были дела переписать реферат с работы.
Но вечером с ним что-то случилось, когда мысли о реферате отпустили его и перед глазами замелькал образ жены и почему-то сразу вспомнилось как они познакомились, а дружок, втайне от него наговаривал ей на него то, что было и не было, а она, а она…
Он понял то, что она захотела похулиганить, пошутила над ним и чувство верности захватило его. Чувство верности ей, Родине, своей идее в написанном реферате.
Луна блистала за окном, сверкали звезды, а он открыл дверь, склонился над ней в постели. И она ждала его, она с силой притянула его к себе. И голова его закружилась от сладких предчувствий, которые притянули его к ней внутри него, в полную гармонию мира. Он сосуществовал с ним.
НАУКА О СЕКСЕ
Наше представление о сексе находится на уровне средневековья. Такие же дикие и беспредметные. Кажется не только люди, но и философы, когда рассуждают о сексе, тычут пальцем в небо.
Например, депутат Троицкий по каналу РСН воскликнул: «Так секс или любовь?»
Он не понимает того, что секс это и есть любовь, только ее материальная составляющая. Есть еще и духовная.
Чего не понимал один студент философ, который то и дело хотел разрешить задачу того, как взаимодействуют дух и сознание, а в данном случае при гармонии можно наблюдать эту связь. Межу сексом материей и духом любви.
По тому же каналу РСН по спору о запретном искусстве Надеждин от правых сил допекал отца Кирилла существует ли эротическое представление у церкви о любви, а отец Кирилл, хотя не отрицал материальной составляющей любви на насмешки Надеждина дальше этого утверждения не пошел.
А я бы ответил Надеждину, что все классические полотна обнаженных женщин в исполнении великих мастеров если их брачные узы соответствуют нравственному сознанию мужа и жены как раз и являются такой эротикой.
Адам и Ева согрешили, но, если они будут верны друг другу в любви, построят дом, вырастят детей, воспитают их, то искупят перед Богом свой грех, потому что погубят свою душу в грехе, но во имя Бога, как в притче.
Вообще в законах развития любви есть очень много общего с законами развития экономики, когда утверждают: «Жизнь развивается в зависимости потребностей по Фрейду».
В экономике Фрейду соответствует Маркс, который утверждает: «Бытие определяет сознание».
Маркс также примитивен как Фрейд, что его мир зависит от потребностей. Они не доросли до осознания мира как Бог, который в труде «Новый завет» дал каждому рабу по таланту и тех, кто принес прибыль, оставил, а неумелого прогнал. То есть Бог в том, чтобы дать людям раскрыть свои таланты.
И в классике та же гармония соблюдения пропорций, что в романе «Евгений Онегин» герой не удосужился рассмотреть в Татьяне ее образ, а когда это случилось, и он ринулся к ней, она ответила: «Но я другому отдана, и буду век ему верна».
В романе Тургенева «Отцы и дети» героиня  помещица Одинцова на порыв Базарова представила, как все это будет выглядеть безобразно без супружества, и отвергла Базарова.
В романе Толстого «Анна Каренина» героин поддалась порыву, связала его узами брака с Вронским, но таким поступком вопреки морали общества проиграла как человек в его глазах и, чувствуя, что теряет его, бросилась под поезд.
Секс он находит свое продолжение в душе при советской власти, стремясь к совершенству общества, власть стремилась привить обществу идеалы. Сколько за годы советской власти было создано прекрасных фильмов с самыми высоконравственными проявлениями чувств в любви. Как например фильм «Журавушка», в котором героиня в деревне после войны почти без мужиков, несмотря на то, что к ней клеились всякие знатные руководители, отвергала их. И стояла такая высокая недоступная, что хотелось выше, но некуда.
Если бы этот фильм смотреть во времена Сталина, то да. Мы могли еще держаться на такой высоте как сейчас и в Китае, за потерю нравственности тут же в ответ государственные службы карали вплоть до расстрела. Разложившиеся либералы рассуждают в пользу разложившейся иерархии: «Но как ни расстреливают криминальные отбросы человечества - не исчезают».
Да. Не исчезают. Но их опять расстреливают и заменяют теми, кто достоин управлять государством.
А уже при Брежневе по романам Полякова в сферах руководства появились баньки, в которых разложившееся начальство мылось с комсомолками, превратившимися в проституток. Это действие глубочайшее противоречие между нравственностью, с какой нас воспитывали сверху партийные бонзы и между их поведением.
Мне просто знакомый парень из Ленинграда, работник бассейна рассказывал как тамошние партийные шишки вместе с их ****ями раздевались донага, разбегались, бросались в воду, а он им заполнял бассейн водой.
А однажды по ошибке заполнил кипятком, и вот-вот они должны были приехать, АОН только тут обнаружил температуру воды, разбавил холодной, но потом, когда испуг отпустил, как анекдот живописал, что бы было, если б не разбавил.
Свинья грязи всегда найдет. И в то время переписывали диски с порнографией, смотрели по квартирам, устраивали сборища по хатам, но, но здесь есть очень больше но, что идеология воспитания любви стояла на неизмеримой высоте не оттого, что запрещала все аморальное в доступе молодежи лицезреть порнографию, а в том, что создавались шедевры высоконравственных, лирических отношений героев в фильмах.
Таких фильмов шедевров можно перечислить десятки: «Весна на Заречной улице», фильмы Гайдая и прочие, прочие. А также в немногих иностранных фильмах.
А песни? Я помню песню Ошанина «А у нас во дворе есть девчонка одна». Как она звучала с эстрад на концертах и во дворах. Она создавала в душе ауру ностальгии по прекрасному, неизведанному, вытесняла из души все темное, преступное. И не надо было ничего запрещать. Хотелось подражать этому светлому, чистому в песне.
Я помню при советской власти демонстрацию молодежи на Тверской, разговоры о том, кто кем хочет стать: учителем ли, сталеваром, космонавтом. И девушки тянулись к таким парням, которые пока зарабатывали не так много, но были верны.
А потом шагнул во двор, а там стояла шпана, охламоны типа героев Евдокимова, кто самогон пьет, зажав нос, с психологией нагреть ближнего, Винокура, играющего идиотов, какими нас теперь хотят сделать. Или Шифрина, вспоминающего с похмелья как облевал стену.
И я ненавижу всех этих оппозиционеров депутатов вопящих о том, что вот там-то то-то и то-то и плевать им на настоящих поэтов, кто может создать образ современного героя, на великих артистов, умирающих теперь в нищете.
Я читал стихи на митингах коммунистов, ко мне подходили люди, спрашивали почему не знают меня. Но когда обратился в газеты «Советская Россия», «Завтра», то им было не до меня, потому что они свой рейтинг осуществляют на критике происходящего. Проханов несет бред и, если и раньше мы были велики, то люди были великие.
Но тем не менее я считаю то. Что советская власть не закрепила свои позиции потому, что при высокой одухотворенности при раскрытии темы любви как духовного содержания, она упустила в литературе тему секса, как материальной составляющей, считая даже такое направление в литературе порочным.
А я тут хочу повторить слова Чехова о том, что в человеке все должно быть прекрасным.
А после просмотра фильма «Журавушка» женщины в советский период становились сумасшедшими. Ну хотя бы этот фильм «Журавушка», ведь после войны героиня никому не дает, а мужики и из руководства, глядя на нее ни с кем не хотят. И выходит демографическая ситуация.
А копни глубже - так во время отдыха на турбазе одна такая, просмотрев фильм, ходит, ни на кого не смотрит, в память какой-то давности, а лучше, если б выходила замуж, рожала детей.
Или другой фильм: он и она раздеваются с той и другой стороны кладя белье на дверцу шкафа, а после она выбрасывает его белье с какого-то этажа, а он бежит за ним и всем смешно. А что тут смешного, если после таких случаев герой становится импотентом.
Нет, я не преувеличиваю, я не шизофреник сексуальных отношений, хотя почему бы и нет? Если раскрыть глубже образ советских людей, как он плотник или еще кто, а добрался вечером до жены и хвать ее за какое-то место. А она, а она?
Для описания таких сцен надо уже не Мопассана, а гения писателя, потому что чувства этих создающих мир существования людей в сексе, мир должен быть самым прекрасным, хотя и сложным в изображении, но прекрасней в любви у тех олигархов в их бассейнах, в которых встречаются хищники и жертвы.
А эти отношения в сексе тех, кто создает эту жизнь материально и духовно самые прекрасные. А если изобразить секс этих отношений, то люди почувствуют только тогда, что они потеряли с потерей советской власти в материальной любви. Потому что при теперешней либеральной власти любовь уже и в материальном воплощении уже как и страна разрушена.
Ведь при советской власти ты сталевар ли, доярка, токарь чувствовал себя хозяином жизни, вершителем судеб как основной член в составленной системе со всеми правами получать ли за труд зарплату, бесплатно лечиться, учиться. Государство в том порукой.
А ведь при теперешних олигархах они могут сказать, что кризис оттого, что китайцы стали пить молоко, не дать тебе зарплаты, а жене некуда деться. Предложат деньги и сделают проституткой или изнасилуют.
Нет, свобода слова есть: милицию хотим разогнать, президент что-то сказал и тут же замечает, что не то. А на работе очко играет, что Чубайс какой-нибудь что подумает про тебя что-то не то что скажет как господин поручному: «Уволить».
Какой уж там секс.
И вспомнил детство, когда отец и мать работали на заводе и рассуждали о нем как о своем:
Она: «У нас в отделе».
Он: «У нас в цеху».
А вечером мы шли с братом в свою комнату, мать с отцом в свою, и из комнаты их иногда раздавался смех. Вот бы кто запечатлел в литературе их смех.
А теперь сын рабочий работает водителем, ревнует жену, которая работает секретаршей в фирме. А куда она пойдет? Рабское состояние существования.
А включаю телевизор ночью, идет порнография. Она на нем сидит и занимаются этим делом как дрова пилят. Она визжит, что-то ее донимает, а нету верности чувства братства как ощущения друг к другу. И этот ее визг: «А,а…» - а к кому? К себе мало.
А в юморе нас духовно уничтожают этими отношениями в сексе. Вот Винокур в монологе с рожей повествует как переоделся женщиной, зашел в лифт к дружкам, которые устроили в нем притон и стали приставать к нему, а в зале быдло задыхается от смеха. А у меня отвращение к этой действительности, что те-то олигархи в их бассейнах хотят лучших девушек сделать проститутками и затащить в их бассейн. Ха-ха-ха. Смех идиотов.
А у меня опять в глазах завод, на котором трудились мать и отец, которым тогда давали квартиры бесплатно и которые на заводе чувствовали себя хозяевами, которые занимались дома сексом так, что кровати трещали, которые потом шли на завод умиротворенные, трудились, смотрели такие фильмы как «Весна на Заречной улице», и в их отношениях, во взглядах, жестах стояло это отношение к жизни, как передового класса быть выше всех, чище всех. И писали письма в ЦК. Как своему высшему органу.
Пришли олухи вроде Ельцина, Горбачева, чтобы разрушать систему страны, устроить крах, а надо было создавать на основе отношений этих людей, а как основу запечатлеть их секс. Нравственный, в духе любви, а материально так, что кровати не выдерживали, разваливались. А чего стесняться, а главное кого? Тех, кто с их свободой, демократией так извратили все человеческие отношения что то, что показывают, вызывает ужас и убеждение того, что это-то и есть настоящий фашизм, если посмотреть в каких выродков нас превратили на экране.
Так давайте поговорим о сексе. Скажи - разбегутся, а нас в виде свободы продолжают уничтожать дальше. Господа, которым мы нужны как рабы в образе бомжей.
ОН, ОНА, ЕЕ ОТЕЦ
Она по телефону отцу: «Папа, я хочу развестись с ним. Он сумасшедший».
Отец: «Дочка, ты что? Вы же несколько дней как поженились. А ты была о нем такого высокого мнения».
Дочка: «Папа, но мы раньше говорили о музыке, ходили на концерты, он дарил мне цветы. А вчера он лежит в постели, спрашивает: «Скоро ты?»
Я ему отвечаю: «Сейчас. Только чай попью».
А сама забылась, зашла на кухню попить чаю, а пришла к нему, он сказал: «Ах, ты так?»
Вскочил, подошел к окну, мне показалось, что хочет выпрыгнуть из окна. А потом оделся, вышел на улицу, пришел под утро и больше со мной не разговаривает».
Отец: «Дочка, ты что? Разве не понимаешь того, что это ахиллесова пята мужского населения, что пообещала и не пришла.»
Дочка удивленно: «Но я пришла».
Отец «Но не сразу. Дочка, ты пойми, что в нем еще комплекс мужской потенции при его характере схватит сразу и все. Такой он. Ты сказала, что сейчас придешь и в нем в предчувствии оргазма как высших сил и обладание этим миром, музыки, звезд.
Каждую секунду он во взрывном состоянии как ракета того как прекрасен мир, то, что видит, но ты не приходишь, и этот мир обесценивается, теряет свои прекрасные черты, а потом он уже думает не издеваешься ли ты над ним.»
Дочка: «Папа, но я включила музыку, когда пришла, чтобы вдохновить его».
Отец: «Дочка, музыка это духовное состояние, а ваши дела в постели прекрасны, когда он верит тебе, как себе. А то что толку в музыке, если нам показывают Чайковского, но тогда, когда совершается государственный переворот.
Или твоя музыка, если ты проявила такое невнимание к нему?»
Но сама дочка не комплексовала материальным несовершенством. Еще в десятом классе подруга показала ей на какую точку интима надо нажимать, чтобы кончить. И теперь, когда с мужем ей не хватало остроты ощущений, она нажимала на эту точку, а еще включала музыку под сладострастные стоны в ней.
А отцу объяснила, чтобы не расстраивать его: «Я постараюсь».
И вот она сама заловила мужа, прижала к кровати, сказала: «Ты что?» - повалила и запустила руку прямо туда, расстегивая ширинку.
Он от такого дружеского участия застонал, пролепетал: «Давай разденемся».
Она все-таки дотронулась до его мужского достоинства, что было твердым и упругим, а он повторил: «Давай разденемся».
Они стали раздеваться, ей, чуть захотелось в туалет, но он умоляюще посмотрел на нее, и она легла в постель.
Она не выдержала и этим самым, что было достаточно твердым, провела себе по расположению близлежащей своей интимной точки. Он не выдержал и стал вонзаться в нее и, и оба кончили. И ему показалось, что грянул Моцарт.
Отец же переживал о дочке, не выдержал, позвонил дочке, спросил: «Ну как он?»
Она ему ответила: «Он сейчас находится в состоянии лирической прострации. Ничего не видит, не слышит и говорит мне о любви. Но очень долго. Уже столько времени прошло, а он все как невменяемый. А мне надо идти по делам.»
Дочка взорвалась: «Да мне некогда ждать! Я уже собралась, надела пальто, а он встал на колени, расстегнул пальто, задрал платье, чтобы поцеловать меня в это место. Я не удержалась, дала ему пощечину».
Отец испугался, воскликнул: «А он?»
Дочка в ответ: «А что он? Он все в том же невменяемо блаженном состоянии стал лепетать мне что-то о Бетховене».