Секретный ингредиент. Байки Байконура

               СЕКРЕТНЫЙ  ИНГРЕДИЕНТ.  Байки Байконура.

                Бахито И.У.

Все закончилось, примерно так же, как и в предыдущие разы, с незначительными отклонениями. Ракета яростно пыхтя пламенем  двигателей, уверенно начала отрываться от земли, ускоряясь поднялась на сотню метров,
а потом, зависнув в своей излюбленной мертвой точке, и подумав немного лететь дальше или не лететь, решила что нет, не стоит. Завалилась на бок, как матрешка, и рухнула со всему размаху, боком, на землю.
Невыработанное топливо взорвалось темно-красным грибом и черным дымом,  вперемешку с пылью сухой казахской земли. Пожарные машины стронулись с места и нехотя поехали тушить то, что останется после полного выгорания взорвавшегося топлива. А так как ракета была небольшая, то ждать им было не долго.
Начальник конструкторского отдела по разработке ракет для метеорологических зондов, Заваров Дмитрий Андреевич, еще минут десять, молча смотрел на догоравшие остатки своего нового детища. Потом развел руками и в приступе трагического пафоса, произнес:
- Ну не знаю я!
  Чего ей не хватает?
  Все!
  Выдохся.
  Осталось только святой водой полить.
  Вот ведь невезуха.
  Сглазил наверное кто-нибудь.
Обернувшись, он подозрительно посмотрел на своих молодых сотрудников Мишу и Лену, да так, что у тех возникло страстное желание перекреститься в доказательство своей полной непричастности к этой чертовщине.
Еще бы. До этой ракеты, у них все было хорошо. Все взлетало, все работало как часики. Никаких нареканий. И вот на тебе. 
Дмитрий Андреевич  прошел к письменному  столу и  с тяжелым выдохом опустился на скрипнувший по ним стул. Подперев руками голову, он поднял  глаза на Мишу и Лену, стоявших возле наблюдательного окна:
- Ну, молодые дарования, что будем делать?
  Как дальше жить будем?
  Жду конкретных предложений.
  Господа захребетники.
  Конкретных.
Миша и Лена работали в отделе меньше полугода, и все еще сидели на испытательном сроке. Когда их, по распределению в институте, определили к Заварову, они были горды и счастливы. Все-таки место было довольно  престижное, перспективное и, кстати, доходное. Но  прошел буквально месяц,  и счастье поубавилось. У их шефа, Дмитрия Андреевича, нрав оказался крутой и вспыльчивый. Вылететь с работы до конца  испытательного срока им совсем не улыбалось, а Заваров мог это сделать, при его характере, запросто. Ищи потом работу и доказывай, что прежний шеф у тебя был не совсем в себе, просто крокодил бешенный.
Дмитрий Андреевич, подождал минуту, отстукивая секунды пальцем по столу и ничего не дождавшись еще более грозно произнес, - Ну. Что молчим.
То что ребята смогли промолчать целую минуту, считая вопрос шефа чисто риторическим, как оно всегда бывало, было делом наживным. К этому они уже как-то попривыкли. Обычно задавая вопрос типа: что будем делать, Заваров и не думал получить ответа, потому что, считал всех ниже себя по рангу, недоразвитыми. А если кто-то пытался ответить, получал разнос по полной программе. Но появление второго вопроса выбило ребят  из привычной колеи. Миша, как особь мужского пола, впал в задумчивость, решая как быть. А у Лены, от волнения, произошел непроизвольный словесный выброс того, что она, в силу своей женской принадлежности, запомнила из последних изречений шефа, - святой водой полить.
Дальше произошло извержение вулкана, перед которым проявились его явные признаки, как то: брови шефа вздыбились аж до середины лба, глаза стали круглыми как у лемура, а уши встали торчком.
Извержение началось со слов, - А шамана вуду вам не надо?
На что Лена, от еще большего волнения не подумав, промямлила, - Так вы же сами сказали.
Это был апофеоз. Шеф бушевал целых полчаса. Все были упомянуты и перечислены в самых нелестных выражениях: детские сады, школы, институты, психиатрические лечебницы, милиция, отдел кадров и так далее и тому подобное. А в конце был сделан весьма хитрый ход, которым обозначились будущие козлы отпущения. Заваров переведя дух, произнес ужасно грозным голосом:
- Ну все хватит.
  Пуск второго экземпляра, через два дня, будете проводить сами.
  Без нянек.
  И пусть только не взлетит…
  Что хотите, делайте, но чтоб запуск был.
  Все  понятно?
  Работайте.
Пристукнув для убедительности ладонью по столу, шеф встал и вышел из
комнаты. В тот же день он улетел, заранее зная, на кого свалит неудачные запуски.
Миша первым понял, что судя по всему, их карьере в этом заведении пришел
бесславный конец  и уже прикидывал в уме, куда он сможет метнуться. Лена, опять
таки в силу своей женской принадлежности, поняла слова Заварова буквально и
потому спросила, - Миш, что будем делать? – наивно полагая, что Миша, которого она
считала светлой головой,  сейчас поскребет свой затылок и что-нибудь придумает.
Откуда я знаю, что, - сердито ответил Миша,  - сама думай.
Ну надо же запускать, как-то, - промямлила чуть не плача Лена, - Мишенька. Миленький. Ты же все знаешь. Ну придумай что-нибудь. Ты же можешь
Балда ты Ленка. Если этот хмырь не смог, то мы и подавно, – мрачно произнес Миша, не раскрывая ей до конца трагизм их положения.
Может и правда, святой водой окропить? – предложила Лена.
На что Миша только саркастически хмыкнул и сказал, - Да делай что хочешь, хуже уже не будет. Пойду лучше пива попью.
Вот таким образом Лена, после дезертирства Миши, осталась один на один, с этой проклятой ракетой.  Но если женщина что-то втемяшит себе в голову, то обязательно сделает. Таков закон природы. Мало того, что она смогла отыскать на Байконуре маленькую церквушку, она еще ухитрилась уговорить местного батюшку вечером пойти с ней к ракете,  чтобы отчитать ее и окропить святой водой, а так же  уговорить охрану внимательно рассматривать в это время нечто, в противоположной стороне.  И объяснить это чем-то другим, кроме как вмешательством сил небесных, невозможно.
Одним словом,  поздно вечером, перед запуском, когда все разошлись, Лена с батюшкой были возле ракеты. Батюшка, как и положено, прочитал молитву, помолился за успешный исход дела, походил вокруг ракеты и побрызгал на нее святой водой, чтобы отогнать нечистого и снять всякие сглазы. Все это время Лена стояла рядышком  и прилежно крестилась в нужные моменты, благо она хаживала в церковь и знала, что и как.
-----
Примерно через час, после того  как ракету очистили и благословили, ту да же явился Михеич, со своим подручным Рамилем Мингреевым. Михеич, был настоящий народный умелец, разбирающийся буквально во всем, что ездило, летало, искрило, светилось, гремело, шипело, ну и так далее. На Байконуре он работал давно, почти с самого запуска космодрома, и начальство его ценило за нестандартные решения.
Если где-то, что-то надо было сделать, но нечем, то звали Михеича, который обязательно придумывал, как это сделать из ничего, и при этом давал железную гарантию, типа: неделю продержится. И действительно держалось ровно неделю и не дня больше. Короче, он мог приделать что угодно,  куда угодно, и наоборот. В последнем случае, не без своей выгоды.
Рамиль, второй год постигал в учениках у Михеича, тонкости его чрезвычайно редкой профессии – автомотоэлектрофототелерадиомехник. Но дотянуться до высот своего гуру, ему пока не удавалось.
В этот день, и как раз в тот час, начинался матч с участием футбольной команды, за которую болел Рамиль, и потому он был очень недоволен, тем что Михеич потащил его куда-то, тем более, что рабочий день уже закончился.
Далась тебе  именно эта ракета Михеич. У военных их пруд пруди, и все рядом. Так нет, потащил в такую даль,  – выговаривал Рамиль своему наставнику.
Ты в школе, на уроке химии, на какой парте сидел, небось на последней? – спросил Михеич.
- Ну и что, что на последней?
  Какая разница?
- А такая.
  Сидел бы на первой, знал бы разницу между фтором и кислородом.
Ну началось, химия, фтор, кислород, вечно ты все запутаешь, - обиделся Рамиль, - причем здесь это.
- Притом. У военных ракеты на фторе, а у этих на кислороде.
- А тебе конечно позарез нужен кислород. Жить без него не можешь.
- Не мне, а солярке, - невозмутимо продолжал Михеич.
  Солярка с фтором гореть не будет, ей нужен кислород.
  Добавишь немного их окислителя в солярку, любой дизель с пол оборота заведется,
  в любую погоду.
  Хоть зимой, хоть летом.
  Вот так то. Учись, пока я живой.
  Двоечник.
- Ой, ой. Тоже мне Менделеев.
   У тебя же дизеля нет.
   Чего ты с пол оборота заводить собираешься?
 - У меня нет, а у местных есть.
   Они эту добавку с руками оторвут.
   И еще спасибо скажут, - уверенно произнес Михеич.
- Как бы с головой не оторвали, - высказал сомнение Рамиль.
- Стой. Так у них же  все отмерено, - вдруг сообразил он, - это же не вояки,
   у которых  этого добра без счета.
   Ракета-то не большая, сразу заметят.
   Что тогда?
- Не боись, - гордо произнес Михеич, подняв руку с большой пластикой бутылкой.
   Все продумано.
   Видишь.
   Специальный ингредиент
   Добавим, никто и не заметит.
- Ну, ну. Что-то этот твой ингредиент на мочу похож. А? – пошутил Рамиль, не ведая
   того, что попал в самую точку.
- А это и есть моча.
  Ослиная, –  без тени улыбки ответил Михеич.
- Ты что серьезно? – заволновался Рамиль.
   Сбрендил что ли?
   Посадят ведь.
   Не, я пас.
   А ты как хочешь.
- Не нервничай, - осадил его Михеич, - в советское время этот ингредиент специально в 
   бензин добавляли.
   По секретному циркуляру правительства.
   Для улучшения качества.
- Ага, рассказывай. А почему же сейчас не добавляют? – ехидно высказал сомнение
   Рамиль.
- Ослы нынче не те пошли. Породу испоганили, бездари. Вот и не добавляют.
- Те, не те.
   Скажешь тоже.
   Это же ракета, а не твой драный москвич, который на чем угодно может ездить.
   Кроме воды.
- Ну и что ракета?
  Много ты знаешь об этих ракетах.
  Мы с Палычем их запускали, когда тебя еще и в проекте не было.
  Ты думаешь почему у Палыча они летали, а у американцев взрывались.
  Одна за другой.
  А?
  Потому что у Палыча был свой секрет, - торжественно возгласил Михеич.
  Который он никому не открывал.
  Знали только он, я, да еще несколько.
  Близких.
  Бывало прежде чем залить топливо в ракету он посмотрит на меня,
  мол ну как, Михеич, все в порядке?
  А я проведу этак рукой по волосам , мол все в порядке, Палыч, не переживай,
  секретный ингредиент добавлен.
  Это чтоб другие не поняли.
  И только тогда, он разрешал заправку.
  А ты говоришь ракета.
- Это какой такой Палыч, - подозрительно спросил Рамиль.
- Ну вот, и этого ты тоже не знаешь.
  Чему вас только в школе учат.
   Королев, Сергей Палыч.
- Так это и есть тот секретный ингредиент, что ли? - указал пальцем на бутылку Рамиль.
   Ну ты и враль Михеич.
-  Этот самый, - подтвердил Михеич.
   Сиротинушка ты, перестроечная.
-  Ну ты даешь! – возмутился Рамиль.
   Может и политбюро с тобой советовалось?
   А Михеич?
   Давай, чего там стесняться.
   Рассказывай.
Михеич остановился, поднял указательный палец вверх и в твердой уверенности произнес:
-  Эх!
   Если бы!
   Стоял бы сейчас Советский Союз и стоял, и сносу бы ему не было.
Рамиль понял, что это надолго, наставника не переговорить, а футбол  вот, вот начнется, и сдался:
- Все Михеич.
  Достал.
  У меня уже уши от твоей лапши чуть не оторвались.
  Мюнхаузен доморощенный.
  Давай, быстренько заливаем, этот твой ингредиент, блин, и пошли.
  Футбол начинается.
-----
На  следующий день, ровно в двенадцать часов, Лена стояла у наблюдательного окна и с тревогой ждала пуска ракеты. Миша пристроился за ближайшим столом с детективом, обнаруженным им в туалете, в котором почему-то не хватало начальных страниц, правда без особого ущерба к его содержанию.
Всякая надежда покинула его, а потому он был абсолютно спокоен, пребывая в твердом атеизме, с явно выраженными признаками нигилизма. 
Дали пуск, и ракета медленно набирая скорость пошла вверх. Лена затаив дыхание следила за ее движением, а когда та достигла критической высоты, чуть было не бухнулась в обморок. Но ракета уверенно двигалась дальше, сверкающей иглой пронизывая атмосферу, пока совсем не скрылась из виду.
Ура! Взлетела! – заорала Лена, подпрыгивая на месте, - Мишка, она взлетела.
Она взлетела.
Но тут же опомнившись, приняла степенный вид, осенила себя крестом и несколько раз поклонилась, вполголоса вознося благодарности небесным силам за такое чудо.
Миша медленно отложил детектив, подошел к смотровому окну и начал недоверчиво осматривать окрестность. Но ни пожара, ни дыма не обнаружил. К тому же по динамику объявили, что пуск прошел нормально.
Для Миши наступило время момента истины, его идейные и атеистические устои дали внушительную трещину, заставив усомнится в своих научных знаниях, отчего он впал в оцепенение, и смог лишь пробормотать, - Ну ты Ленка даешь.
Через час позвонил Заваров и издевательским голосом спросил, -  Ну что?
Лена радостно отрапортовала крокодилу,  - запуск прошел  в штатном режиме. Все нормально. Ракета взлетела.
Судя по всему у шефа случилась временная летаргия, потому что он молчал примерно минут пять. А потом, уже другим голосом, сказал, - ладно, приеду, разберемся, – и положил трубку.
-----
В это же самое время, в тени смоковницы у дома, на скамеечке, Михеич пересчитывал бумажки, полученные в результате сбыта новой добавки к дизельному топливу, от известной бразильской компании «ОслоМачо».
Рядом сидел Рамиль, неименованный автор этого названия компании, придуманного им в состоянии глубокой депрессии, по поводу вчерашнего проигрыша его любимой футбольной команды.
Ну как это можно, не понимаю, - жаловался Рамиль Михеичу, - проиграть какой-то дворовой команде, со счетом четыре, ноль. Да они же вообще не бегали. Стояли на месте как пни. Так гнусно играть. Ни пасов нормальных, ни техники. Что ни пас, то потеря. Идиоты.
Взлет ракеты отвлек Михеича, и он проводив ее взглядом торжественно произнес, глядя на Рамиля:
- Видал.
  Взлетела как миленькая.
  А ты говоришь враль.
  Вот ведь, молодежь пошла, недоверчивая.
Рамиль, молча смотрел на ракету пока она не исчезла из поля зрения, а потом неожиданно спросил, - Слышь Михееч. А ты на людях, этот свой секретный ингредиент, не пробовал?
- На каких людях? - автоматически переспросил Михеич.
- Ну скажем на футболистах, - уточнил Рамиль.
Михеич вдруг замер. Подняв голову к небу, он всмотрелся, мысленно, своим пытливым взором, в футбольный мир. И футбольный мир непроизвольно вздрогнул, от этого пристального, наполненного новыми  идеями взора, народного умельца и великого экспериментатора  Михеича.
- На футболистах?
  Нет еще, - произнес Михеич, и продолжил пересчет выручки.

= = = = = = = = = = = = = = = = = = = = = = = = = = = = = = = = = = = = = = = =
  23 июля 2010 года                Бахито Искандер.