2. Так и было

  Когда началась война, мама с сестрой работали на ткацкой фабрике. Москва была рядом , в трёхстах километрах  и  работниц возили на строительство оборонительных сооружений. Зимой  на морозном ветру  женщины и девушки   копали противотанковые рвы , ночевали в холодных бараках , зарабатывая  вместе с наградами  женские болезни. Потом , когда Москву отстояли,  по  восемнадцать  часов  работали на фабрике – выполняли военные заказы, выпуская  плащ -палатки  для фронта.  Война   не затронула  горем  их семьи:  отец к тому времени уже постарел, братья ещё не подросли.     Конечно, и им было нелегко, как  всем в то время.  Правда , город  фашисты не бомбили, только забрасывали листовками, обещая сделать новой столицей  после разгрома Москвы. 

Но всё,  когда-нибудь, заканчивается. Окончилась   война и  впереди была целая жизнь, можно было строить планы и  надеяться на счастье.  А для любой  женщины оно всегда связано с замужеством, сколько бы мы не убеждали себя в независимости, эмансипации, феминизме и т.д.  Даже  во   времена нашей свободы и  вседозволенности , когда женщины чувствуют себя сильными и  самодостаточными, это не стало исключением.  Вот   с женихами, после войны, да ещё в городе, с  преимущественно женским населением,  стало довольно сложно.  Но,  маме повезло.

Симпатичная , русоволосая, голубоглазая и  весёлая,  небольшого роста , но складная,  она была заметной среди подруг, когда встретила  моего отца .
Очень высокий, широкоплечий, черноволосый  белорус  с благородной фамилией «Гончаров»,  приехал в Кострому по разрешению НКВД, пробыв на далёкой   Колыме одиннадцать лет.  В  1935 году  он  был   осужден  на    пять  лет  за неосторожность высказывать свои мысли вслух.  А  студенту второго курса   Минского института  Советского права, наверное ,было о чём поразмышлять  и поделиться  мнением с товарищами. Кто-то из них  вероятно  доложил «куда -следует», а может случайно подслушал  «кто -следует» … 

Его арестовали, признали  «врагом народа» и после недолгих разборок и пыток, посадили в тюрьму.  Пытали не больно – просто  держали стоя в тесном, ярко освещённом,  изоляторе и не позволяли,  не только спать, но даже присесть,  пока не подпишет себе приговор. Через несколько суток он  подписал, его осудили   и сослали на крайний Север, на Колыму. Отсидел он  «от звонка до звонка». После освобождения его оставили  работать  нормировщиком   там же , на прииске.  Когда началась война,  назначили даже  начальником  строй-цеха , но ненадолго,  видимо, не доверяя  «врагу народа». Через месяц  он  снова стал нормировщиком  и  работал    до  окончания войны.               
 
Отец очень мало рассказывал о себе, я узнала обо всём по документам  уже после его реабилитации в 1965 г. Там  он   жил  одной только мыслью: «Выжить!»  Это и определило его поступки и характер на дальнейшее. Из разговоров родителей  поняла , что его мать  была прислугой у богатого  еврея,  от него  и родила сына, незаконного.  Может,   поэтому отец  стыдился её и никогда не писал писем. Мама всегда упрекала его  в чёрствости.   Был у него  двоюродный старший  брат,  жил с семьёй в Москве,  даже написал нам однажды.  Но, отец  и с ним не хотел  общаться.
 
Я помню, что он никогда  не курил и не пил спиртного, только пиво, и то очень редко.   Когда  случались простуды, заметно пугался,  прилагал все усилия, чтобы вылечиться: пил горячий чай, укутывал голову маминой шалью и  шагал в ней по комнате из угла в угол, была у него такая привычка, не обращая внимания на её насмешки . И надо сказать, что  за всю  жизнь , прожив 92 года,  он никогда  не был в больнице, даже не обращался к зубным врачам и не носил очков.               

После окончания войны ему предложили  на выбор несколько городов  для проживания. Выбор был небогатым :   на родину возвращаться не разрешили, в большие города не пускали  и он приехал в Кострому.   Теперь  мама  встала перед выбором и растерялась. Видела, что   «парень  видный, не пьющий»  и любит её, этого нельзя не почувствовать. Правда,  замкнут и угрюм, зато тихий и немногословный . Только вот - «враг народа», хотя и бывший, а она , в недалеком прошлом  активная комсомолка, сейчас   убежденный  коммунист-сталинец . 

Пришлось идти за советом  в горком партии.  Там её выслушали и решили, что он своё отсидел, а раз выпустили, значит,  перевоспитался, стал  другим человеком – советским  и  …  резолюция готова: «Можете жениться». 
Мама  согласилась,  а  вернее , просто поверила, как верила своим партийным наставникам всегда и свято.  Откуда ей было знать, что человек, несправедливо обиженный властью , не смотря на  страх перед ней, а он преследовал его  всю долгую жизнь, никогда  обиды не забудет и не простит. Они поженились ,  чтобы через десять лет разойтись.