23 часа ночи

(сокращено)
Мне не разрешено упоминать вслух даже его имя… Такое тихое, как ветерок над седой осенней лужей… Как шорох бумаги при перелистывании… И такое лёгкое, словно пёрышко из крыла ангела… Которым он был для меня все эти годы.
Старый дневник ещё хранит запах его рук, следы его пальцев и… его почерк…
Мне больше всего хотелось стать кем- то совершенно чужим ему, посторонним, просто даже незнакомым человеком. И всё ради того, чтоб не испытывать этого гнетущего чувства потери. Его нет теперь ни в моей жизни, ни в моём словарном запасе, ни в настоящем, ни в будущем. Может только память сохранила пару капель запретного напитка любви, испитого нами в прошлом.
Всё, что осталось мне сегодня – это с горечью вспоминать о нём, когда я остаюсь одна в своей крошечной комнатке на самом верхнем этаже старого дома… Здесь всё пахнет историей, как будто я лежу в своём маленьком гробике, так же как и этот дом ушедшим в прошлое, я касаюсь рукой облезшего бархатного покрывала на диване и представляю себе его тонкую руку… Как мало мне осталось в этом мире без него!!!
Я никак не могу забыть той судьбоносной ночи, когда пыталась высказать все свои чувства в письме и подарить ему стихи, как бессмертный символ любви… Она ведь не умирает ни на миг, даже когда мы во всё горло кричим о ненависти и безразличии, даже тогда она живёт в душе каждого и дарит силы жить дальше.
Теперь я здесь одна, в окружении тёплых воспоминаний о НАШИХ днях.
«Прости меня, миленький» - шепчу я каждую ночь, обливая слезами подушку,-«прости, я так устала быть одна»…
И каждую ночь мне снится его синее лицо, мы летим с синим и птицами в таких же синих небесах… И я понимаю, что сама подтолкнула его к смерти. Если бы не я, жил бы себе красивый молодой человек и парил наяву, а так он где-то в синем тесном мире пытается его покинуть как и птицы… Он меня не видит, так мне и надо! – Истинная цена одиночества.
А потом солнце, которое так редко заглядывает в мои окна бросает луч мне на лицо и он исчезает в свет, а я просыпаюсь, собираю вещи и иду на работу, прижимая к сердцу самое ценное – клочок бумаги с нарисованным им цветком.…  Тоже синим…
Люди боятся меня – нелюдимую, тихую, тоскливую… При одном взгляде на меня перестаёт хотеться улыбаться и радоваться, я для них – живое воплощение грусти. Впрочем, они ошибаются – это лишь малая часть моей грусти, именуемая лебединой верностью…
А я боюсь людей, вот уже больше года смотрю только себе под ноги, и ничего вокруг не вижу…  В моём мире воцарилась кромешная тьма с его уходом…И я в ней утонула…
А время…время ничуть не уменьшило эту боль, не поглотило… Даже не приглушило!!!
И в лучах закатного света я продолжаю видеть его страдальческое лицо на белых камнях, поросших диким хмелем и травой… Как много не успели мы сделать, а сколько могли ещё любить!!! Ну почему нам суждено навеки жить в разных мирах: мне – граничащей с сумасшествием одиночкой, а ему – синей птицей в плене?
Я стою у каменного забора. Отсюда мне видно его могилу, а ближе подходить нельзя.
На ней растут его любимые цветы, васильки, и сидит скорбящая мать, а мне нельзя даже постоять рядом! Я жду первую звезду и дарю ему лучик этого мягкого света. Я всё ещё люблю его, и всё так же нежно, и если бы Господь разрешил нам хоть раз увидеться перед тем, как я попаду в ад, я хотела бы сказать ему, что всегда буду вот так любить его и ветром гладить его синие крылья, и целовать его тонкую шею брызгами волн, и что когда-нибудь мы снова будем вместе… Но наступает ночь и я со своей печалью бреду домой по мокрым улицам. Тени деревьев и столбов ложатся под ноги и кажется, будто я иду к нему по верху улицы, а слёзы – это вовсе не слёзы, просто дождь.
И снова я вхожу в свою комнатку и падаю на колени. Так проходят мои дни и ночи.
Т Е П Е Р Ь . . .
А ведь раньше я радовалась закату и рассвету, сидя у самого синего в мире моря… с ним…

Я открыла двери своей комнаты, сегодня она была наполнена розовым вечерним светом и казалась очередным сном, в котором Он ещё живой, дышит и смеётся…
На столе стоял стакан молока и булочка, политая мёдом. Не знаю почему, но в такие моменты хочется жить. Хозяйка квартиры, сдававшая мне комнату, иногда вот так заставляла меня вспомнить, что я ещё живу и поесть немного, чтоб не умереть от истощения. Она была очень доброй и отзывчивой женщиной и временами, когда она говорила со мной, мне хотелось сгореть от стыда. Мне ужасно хотелось сказать ей что-то в ответ, но ничего не получалось и я начинала горько плакать, иногда часами…
А она всё понимала и не тянула из меня эти долгие беседы. Она понимала меня лучше всех: бывало, ночами сидели молча на её стареньком диване пока я не засну, она оборачивала меня тёплым мягким пледом и поила горячим чаем. Бабушка считала, что вода всё смывает. Она ведь и сама потеряла любимого человека: её муж был лётчиком и однажды его самолёт не вернулся на аэродром. Она всю ночь горячо молилась, а наутро позвонили уже из морга. Она осталась одна: ни детей, ни родных – никого. У неё была только я, а у меня только она. И мы здорово уживались в крошечной квартирке. Уходя на работу я оставляла деньги на комоде, а приходила, когда она уже спала. Иногда нас тянуло поговорить, и тогда я, обернувшись простынёй, приходила к ней в комнату и садилась рядом. Бабуля утешала меня, давала добрые советы, никогда не рекомендовала просто забыть обо всём. Она показывала мне старые фотографии, хранившие свет любви и надежды. Такой настоящий!!! Мы с ней познакомились на кладбище. Могила её мужа соседствовала с могилой моего. Она часто оставляла там мои маленькие подарки Ему. Последним моим подарком был искусственный василёк, так много значащий для Нас. Бабушка воткнула его между живыми цветами, росшими на могиле. Её доброта была достойна наивысших наград и похвал. А вместо этого она жила одна в старом доме без единого друга. Она нуждалась в поддержке, а я в крыше над головой, так как семья моего мужа очень жестоко со мной обошлась получив известие о Его смерти.
Вот так мы жили вдвоём: я и Бабушка. Она не знала моего имени, а я… Я не называла её никак… Я вообще не говорила, уж слишком тяжело мне пережить утрату мужа. А она всё понимала…
Этой же ночью, допивая ещё тёплое молоко, я решила вспомнить, как всё начиналось…
На улице во всю цвела весна! Город благоухал ароматами вишни и абрикоса, ветер срывал лепестки и притрушивал меня ими, словно снегом. Тогда я впервые поверила в чудо. Тёплые лучи падали на аллею сквозь зелень кленовых ветвей и пылинки взблескивали в воздухе, отражая свет. Здесь всё казалось таким очаровательным и сказочным. И вот мимо меня пробежала продавщица цветов: девочка лет десяти-двенадцати в красочном пышном платьишке. Она уронила василёк на тонкой длинной ножке. Мне стало так жаль его и я за ним наклонилась. Я со слезами глядела на прекрасный, хрупкий, нежный и беззащитный цветок, прижимала его к груди, словно это самое ценное, что досталось мне от жизни. Мимо проходил молодой человек в длинном, но удивительно лёгком чёрном плаще. Он удивлённо посмотрел на меня, а я расплылась в какой-то дурацкой улыбке, глаза мои засветились и на вопрос «Что здесь делает такая очаровательная молодая персона в столь же гордом одиночестве?», я ответила, что влюбилась без памяти.
-В цветок? – Хм, странно…, - процедил Он, чуть приподняв бровь.
-Ах, нет! В Вас. – Спокойно ответила я, всё так же по-дурацки улыбаясь.
-Так, может, прогуляемся? - Погода, как в раю.
-…, - Я кивнула и подарила ему василёк.
Со стороны это казалось довольно странно, но нам было плевать на подобные мелочи.
Мы были счастливы…
Весь день мы гуляли, наслаждаясь чудной природой. Уже перед самым расставанием Он заговорил со мной:
- Если мы уже целый день ходим, держась за руки, то, возможно, мы познакомимся???
- Ой… Простите ради Бога, я так засмотрелась на Вас, что совсем потеряла ощущение времени, да и чувство такта… Как неловко!
- Тогда я начну…
-…, - я молча кивнула.
Его имя прозвучало, словно тёплый ветер над морем и упало где-то между листьями травы, нежась в вечерних росах. Своё же имя я пробурчала себе под нос довольно тихо и невнятно, но Он услышал и добавил своим необычайно красивым голосом, что оно Ему нравится…
А на следующий день Он встретил меня на той же аллее с огромным букетом васильков.
Я как обычно не оставила ему никакой обратной связи (ни адреса, ни телефона). Мы несколько месяцев вот так просто встречались и расставались на этом месте. Всё было настолько идеально и непревзойдённо, невинно и по-настоящему, что мы боялись нарушить эту гармонию даже поцелуем.
В день, когда нашим отношениям исполнился год, мы гуляли до появления первой звезды.
-Видишь её? - произнесла я, подняв взгляд к небу.
-Да.
-А тепло её чувствуешь?
-…Да, - тихо ответил он, подняв лицо к ней и закрыв глаза.
-Она всегда будет согревать тебя… - это прозвучало, как клятва. Я крепко сжала его руку и коснулась её губами. Его кожа была подобна лепестку: нежная, мягкая и гладкая. – Мне нечего дать тебе, но я могу подарить тебе тепло её света, и, когда тебе будет очень грустно или одиноко, посмотри в небо… Я всегда буду встречать первую вечернюю звезду: мы будем глядеть на одно небо, а оно свысока будет смотреть на нас, как будто мы и не разлучались никогда.
Он заглянул мне прямо в душу и … заплакал. Его так затронули мои слова, что Он упал предо мной на колени, взял за руки и предложил пожениться, чтоб никогда больше не расставаться и чтоб небо привыкло видеть нас вместе. Мы твёрдо знали, что это любовь. Такая любовь, которой не бывает ни в книгах, ни на экранах, ни в рассказах знакомых… Это была настоящая любовь, преисполненная неземной нежности. Он был таким же, как тот василёк: тонким, хрупким, нежным, особенным…
И вскоре мы поженились. Он написал клятву на листе белой бумаги и в углу нарисовал синий василёк, как символ нашей любви…-Всё, что от него осталось… Я помню любимую фотографию: я в белом длинном платье обнимаю Его за руку, а Он гладит меня по виску. Он смотрит на меня большими глазами цвета дождя и шепчет шумом прибоя о любви. Мы впервые поцеловались только на свадьбе, как и было положено по законам Библии. По иным же законам, именуемым «Правилами Жизни», мы не могли быть настолько счастливыми, потому что не бывает такого в природе вообще, вот Его и не стало, а мне осталась только пустота, несравнимая ни с чем пустота внутри… На судьбе моей было предначертано выстрадать цену нашего совместного счастья. И пустота была настолько же угнетающей, а боль в сердце – невыносимой, насколько я была счастлива с Ним….