Журавли
Оркестр вскрикнул и замолк. Дирижер повернулся к залу, коротко поклонился, и тут как раз встает Васек из переднего ряда, подходит к сцене, даже не шатаясь, шлепает об нее бумажки зеленые. «Маэстро», - восклицает,- «Журавли!»
В зале шур-шур пошел, дирижер наклонился к Ваську, - «Как, как?»
«Журавли!» - Васек повторяет и по денежкам прихлопывает: «Заказываю».
В зале ропот, билетерши по проходу семенят, программками замахиваются.
Дирижер улыбнулся только: «Молодой человек, у меня симфонический оркестр. А «Журавлей» вы в кабаке закажите. Таперу».
«Журавлей», маэстро!» - не унимается Васек. «День рождения. Уважь нефтяника».
В зале гул, билетерши пол дистанции уже одолели.
Дирижер к оркестру отвернулся, палочкой стучит.
«Мужики!» - пламенеет Васек. «Не может он «Журавлей». Слабо ему. Моцарты-поцарты, Айвазовские всякие! А русскую народную песню…
А, маэстро, олигархи не велят?»
Зал на уши. Билетерши уже к первому ряду пришкандыбряли.
Тут дирижер поднимает вверх свою палочку - «ша, мол, слушай меня».
Первая скрипка берет первую ноту, вторая – вторую и таких «Журавлей» оркестр зафигачивает, что дамочки в зале сморкалки вытаскивают, а кавалеры их галстуки на шее рвут.
Следующий номер – антракт. Все гуляют.
Васек выходит в предбанник и прямиком к двум аборигенам.
«Ну, ты артист!» - аборигены присвистывают.
«Артист - не артист, а не хрена было об заклад биться. Гоните по пять тонн, как договаривались!»
Те без звука отстегивают по пять тонн каждый, и концерт дальше катит, как ни в чем не бывало. Моцарты-поцарты и прочая дребедень.
После концерта дирижер, скинув фрак, расстегнув манишку, плюхнулся на кушетку.
В дверь без стука скользнул Васек. «Вот, Павел Игнатьевич, ваши пять тонн».
Маэстро небрежно пролистал бумажки. «И где это, Николай, ты крокодилов своих отлавливаешь?»
«Ну, Павел Игнатьевич, я же не спрашиваю, как вы послезавтра в Тюмени «Очи черные» сбацаете».
«И то, правда» - зевнул маэстро. «У каждого профессионала свой секрет».
Свидетельство о публикации №210072800572