Генрих и братья-сантехники

Генрих и братья сантехники.
Как-то раз Генрих Валентинович вернулся с работы домой немного пораньше. В магазине, где он работал, возникли проблемы с электропроводкой. Директриса вызвала бригаду электриков и отпустила весь персонал «Интерьера».
Генриху не хотелось идти домой. После того, как Владимир Олегович с супругой уехали к родственнице в Москву, в квартире накопилось множество мелкой мужской работы, которую Кружкин делать не умел, а признаваться в этом было ниже его достоинства. Поэтому он старался бывать дома, как можно реже. В будни возвращался затемно, притворяясь неимоверно уставшим, а в выходные удирал на дачу. Там он тоже теперь ничего не делал, и, слава Богу, потому что как и в квартире, так и на грядках, он был источником повышенной опасности для себя и всего окружающего.
Однажды произошел такой случай. Маша вместе с Антошей, еще в апреле купили в цветочном магазине несколько саженцев сортовой сирени. Они высадили их на даче вдоль забора, и каждые выходные приезжали за ними ухаживать. Растения прекрасно прижились, тронулись в рост и радовали хозяев нежно-зелеными листочками в форме сердечек. Но длилась эта идиллия недолго. Антоша на летние каникулы уехал в Москву к родителям, а у Маши начались проблемы по работе, ее сменщица уволилась, и Кружкиной теперь приходилось работать без выходных.
- Как же теперь наши грядки? Кто будет за ними ухаживать? – ужасалась молодая женщина. - Кроме сирени я еще посадила гладиолусы, посеяла салат и зелень. Все ведь надо пропалывать и поливать!
- Спокойно, Маша, я Дубровский! – гордо глядя на супругу вдруг заявил Генрих. Та ничего не поняла, и он начал пояснять. – Если ты еще не знаешь, то довожу до вашего сведения, что я опытный садовод-огородник, член садоводческого товарищества «Любитель» с 1989 года. Можешь не переживать, буду каждые выходные наведываться на дачу и ухаживать за зелеными насаждениями с полной ответственностью.
Кружкин сдержал обещание, три викэнда подряд, пока Маше не подобрали новую сменщицу, Генрих педантично посещал дачный участок и возвращался оттуда украшенный темно-коричневым загаром и ярко-розовыми комариными укусами.
- Все под контролем! Спокойствие, только спокойствие. Битва за урожай складывается в нашу пользу. Нелегкий крестьянский труд приносит пользу обществу! – после этого мужчина отправлялся в душ, затем плотно ужинал и укладывался спать.
Маша была спокойна, а как же? Обожаемый муж ухаживает за ее любимыми растениями не щадя сил и здоровья. Волноваться нет причины.
Наконец, женщине дали долгожданные выходные. Маша, радостно, в сопровождении Генриха Валентиновича, отправилась на дачу. Она предвкушала встречу со своими любимыми сиреньками, представляла, как они вытянулись и разрослись в ширину. Какого же было ее разочарование, когда Маша увидела, что вдоль забора растет лишь лебеда да крапива. Она не поверила глазам своим, подошла поближе, стала раздвигать высокие стебли руками, чтобы обнаружить кустики сирени, но напрасно. Их там, в помине не было.
- Геночка, - срывающимся голосом спросила она, - а где мои сиреньки? Мы с Антошей их в апреле посадили. Куда они подевались?
- Сирень? Не было ту никакой сирени. Росли какие-то зеленые кустики без цветов, я их все и повыдергивал. Нечего тут им делать, - гордо ответил Генрих. Маша не выдержала и разрыдалась. Жалко было потраченных денег, вложенных сил, а главное -  самих саженцев. Они так хорошо начали расти!
- Не понимаю, милая, почему ты плачешь! Я всего лишь выполнил свой долг, уничтожил несанкционированную растительность на вверенном мне участке, – его лицо выражало гордость и безразличие.
Немного успокоившись, Маша, пошла осматривать участок. Картина была неутешительная. Гладиолусов не было в помине. А то место, где они росли, было вытоптано так, словно там толпилось стадо носорогов. Зелень засохла и заросла одуванчиками.Грядки с клубникой оказались перекопаны, не осталось ни одного кустика. В остальных местах выросли сорняки в рост человека. У Маши больше не было сил смотреть на это.
- Ладно, я пойду домой. И больше никогда сюда не приду, ты слышишь?
- М-дя! Так я и думал, что от тебя будет мало помощи в нелегком дачном труде. Ты слишком ленива и неповоротлива. Подожди немного, я только полью яблони и пойдем домой вместе.
Генрих взял старый, местами дырявый трехлитровый чайник и аккуратно наполнил его колодезной водой. Затем старательно обошел с ним все яблони. Каждому деревцу едва ли досталось по сто граммов воды. Но Генриха это ничуть не смущало. Он искренне верил, что сделал все правильно, яблони политы, и теперь следует ожидать богатый урожай…
Маша сдержала свое обещание, на дачу больше не ездила. А Генрих  регулярно продолжал туда наведываться, активно продолжая свою разрушительную деятельность. Он загубил несколько кустов крыжовника, поливая гербицидами. Мужчина был уверен, что их удобряет. Спилил лучшую яблоню, посчитав, что она затеняет участок. Сломал сруб колодца, чтобы заменить его на новый, но подходящего стройматериала под руками не оказалось и он оставил все, как есть. И еще много чего он там натворил, хорошо, что Маша этого так и не увидела.
Так вот, в этот день Кружкина пораньше отпустили с работы. Интеллигентный мужчина целый час гулял по магазинам, жадно глазея на товары, но вскоре ему захотелось есть, и он решил пойти домой. Там его ожидал неприятный сюрприз: вернулся из Москвы Антоша. Мальчик сидел за компьютером в гостиной и играл в какую-то стрелялку, время от времени оглашая комнату победными криками.
- Здравствуй, Антон! Как отдыхалось? – спросил Генрих больше из вежливости, его абсолютно не интересовала жизнь маленького родственника.
- Спасибо, дядя Гена, все отлично! – ответил мальчик и вновь погрузился в игру.
Маша еще не пришла с работы. Генрих Валентинович сполоснул руки и уселся за стол, в ожидании, что ему подадут ужин. Но бабушка Матрена Ивановна этого делать не собиралась, она увлеченно смотрела любимый сериал. Тогда Кружкин громко прокашлялся, чтобы на него обратили внимание. Не помогло. Прокашлялся еще раз, гораздо громче – нет результата. Тогда он решился.
- М-дя! Матрена Ивановна, позвольте вас спросить, что у нас с ужином? Я, знаете ли, весьма проголодался после трудового дня. Как говорится, соловья баснями не кормят! Намек поняли?
- Да, да, Геночка. Сейчас принесу, - старушка нехотя встала с удобного кресла и побежала на кухню, она очень спешила, опасаясь пропустить какой-нибудь интересный момент в телесериале.
- Батюшки мои! – с кухни раздался ее испуганный голос.
Генрих отправился посмотреть, что там такое стряслось.
- Все залито! Я кран открыла, и как снизу польет! Видно сифон прохудился. Надо срочно чинить. Сантехников не дождаться, завтра выходные, если только частника вызвать. Надо что-то самим сделать. Прогляди, Геночка. Вон там в гофре дырочка образовалась, ее бы, как-нибудь, залатать.
Генрих с важностью заглянул под раковину.
- М-дя, вижу. Но, я же не сантехник! Тут требуется сложный квалифицированный ремонт. Специальный набор инструментов, сантехническая пакля и цемент. Ничего этого у нас в наличии не наблюдается. Подложите на пол тряпку, пусть полежит до вызова ремонтной бригады. А я очень устал и хочу отужинать, если вы непротив?
Генрих схватил тарелку с котлетой и макаронами, вернулся в гостиную и приступил к трапезе. Но порция показалась слишком маленькой. Маша ему, обычно, накладывала намного больше. Но Генрих придумал новый универсальный способ утолять свой непомерный аппетит. И сейчас собирался им воспользоваться. А суть его была  вот в чем. Генрих Валентинович наливал полную поллитровую кружку крепкого и сладкого кофе, отрезал здоровенный ломоть хлеба. Надо было все так рассчитать, чтобы когда закончится хлебушек, в кружке еще оставалось бы кофе. Тогда он говорил: «Ой, а кофе-то остался, надо еще хлебца отрезать!»
Отрезал еще ломоть, начинал есть, но тут заканчивался кофе в кружке.
- Ой, кофеек закончился, а хлебушек остался. Надо еще кофейку сделать!
Таким образом, процесс мог продолжаться до тех пор, пока в доме не кончался кофе или хлеб. Тогда Кружкин, наконец, успокаивался.
Только мужчина приступил к третьему циклу кофепития, как вернулась Маша.
- Машутка, деточка! – тревожно встретила ее бабушка. - У нас раковина течет. Все залито! Скоро Льва Николаевича затопим. Вот стыд-то, а? Живет тихий скромный старичок, никого не трогает, а у него с потолка вода польется! Надо что-то делать! Срочно!
- А Геночка смотрел? Может он починит?
Генрих тут же перестал пить кофе. Он скорчил страдальческую физиономию,  обеими руками схватился за сердце и застонал.
- Тебе плохо?- участливо спросила Маша, - ты сиди, отдыхай, мы сами справимся.
Вместо ответа Генрих лег на ковер и сделал вид, что корчится от боли. Получалось очень натурально, но потенциальным зрителям было не до него. Надо же кому-то чинить раковину?
Антоша решил помочь сестре. Он извлек из недр шкафа старый портфель, в котором хранились разные инструменты, патроны от лампочек, обрезки проводов, остатки клея и прочий хлам. Про себя мальчик называл этот портфель «Набор идиота». Это потому, что Генрих время от времени доставал его из шкафа, высыпал его содержимое прямо на пол, присаживался рядом и долго, внимательно все рассматривал, затем убирал обратно в портфель и прятал на место. Мальчик считал, что там могло найтись что-нибудь полезное, чтобы залатать дыру в сифоне. Кусок пластилина. Который они с Машей долго прилаживали, отвалился тут же, стоило только пустить воду.
- Так не пойдет,- сказала Маша. - Надо что-то посерьезнее!
Они заглянули под раковину. Там было мерзко, сыро и неприятно. Маша поняла, почему сантехники все время матерятся. При виде старых проржавевших труб ей тоже захотелось выругаться последними словами, но она сдержалась.
- Смотри! Эпоксидка! – обрадовался Антоша, все  это время копавшийся в «Наборе идиота». - Нужно ее развести по инструкции, пропитать какую-нибудь тряпку и обмотать сифон в том месте, где дыра. Все застынет и течь не будет.
- Тошка, ты гений. Вместо тряпки лучше взять старые колготки, сейчас притащу их.
Вскоре, общими усилиями, Антон и Маша заделали дыру. Вода перестала течь. Бабушка успокоилась. А Генрих, на всякий случай, продолжал корчиться на ковре, изображая нечеловеческие мучения и предсмертную агонию.
- Дядь Гена, вставай! Мы уже все починили, - радостно сообщил мальчик.
- М-дя! – сказал Кружкин. Что это означало, никто не понял. Но спрашивать не стали. Мужчина допил остывший кофе, доел хлебушек и начал готовиться ко сну. 
И надо сказать, что дыру заделали так хорошо, что вызывать сантехников не было надобности. После этого случая Маша с Антошей стали выполнять всю сантехническую работу сами. Они меняли смесители, прочищали газовую колонку, ликвидировали засоры. Бабушка на них не нарадовалась. А Антоша говорил:
- Мы теперь, Маша с тобой сантехники, как братья Марио из игры. Это совсем несложный труд – простой набор примитивных действий.
Генрих Валентинович испытывал по этому поводу двоякие чувства. С одной стороны радовался, что не ему приходится работать, а с другой стороны было задето его мужское достоинство, как это так? Женщина и ребенок умеют делать то, за что ему и взяться-то боязно.
«М-дя! Но, нельзя же требовать от человека, чтобы он умел делать все? Разве не достаточно того, что я пашу в огороде, как простой быдлан, несмотря на мое среднетехническое образование? Собираю мебель? Такой интеллигентный мужчина! Мне, вообще, положено только умственным трудом заниматься…»