Звездное безумие

Я –командир и единственный член экипажа межвездного корабля. Корабль рассчитан на одного человека, представляет собой подобие капсулы; все время действия я нахожусь в центре управления полетом, иначе –капитанской рубке, которая (я смутно ощущаю) является лишь небольшой частью звездолета. Большую часть рубки занимает аппаратура и пульт управления, а также большое окно- иллюминатор. Освещение –полумрак, сквозь окно видны просторы Космоса. У меня только что закончился очень важный сеанс связи с Землей. Мне сообщили, что в результате неполадки (взрыв?) я не могу вернуться на Землю, потеряла возможность управлять кораблем и меня вместе с кораблем должно утянуть на край Вселенной, в область, о которой никто ничего не знает. Земля мне помочь ничем не может, мой корабль – не единственный, попавший в беду, есть еще другой такой же точно, мы- уцелевшая часть исследовательской экспедиции. (на втором корабле находится мой напарник-мужчина). Итак, два наших корабля потеряли управление, Земля ничем помочь не может, нас относит на окраину Вселенной, впереди у нас – вечное безмолвие, бесконечное множество безжизненных галактик, через которые мы пролетим. Поначалу мы еще сможем поддерживать связь с Землей, но потом выйдем из зоны приема, и сможем переговариваться только друг с другом. И это тоже – на время, т.к. Земля просчитала, что в результате взрыва траектории самопроизвольного дрейфа наших кораблей отклоняются друг от друга на какой-то градус, поэтому в конце концов мы удалимся также из зоны поддержания связи друг с другом,  т.е. в итоге каждый из нас останется один на один с временной и пространственной бесконечностью. Мы с моим напарником договариваемся перевести наши приемники в режим постоянной связи, до тех пор, пока еще можем слышать еще друг друга. Самое интересное, что меня не ужасают перспективы смерти от нехватки кислорода, голода или жажды – создается такое впечатление, что мой корабль оснащен всем необходимым, чтобы обеспечить мне «нормальное» существование до самой моей естественной смерти от старости. Я осознаю что проведу остаток своей жизни на этом корабле; меня больше заботит мысль о моем напарнике. Я как бы ощущаю себя гораздо сильнее его духом, я ощущаю себя яв состоянии справиться с этим несчастьем, а вот в отношении напарника у меня моральный долг его поддерживать, ободрять, я чувствую что он подвержен смертельному отчаянию, и поэтому стараюсь говорить с ним в приподнятом тоне. Я ощущаю себя героем, который на краю гибели, будучи в яме, помогает выбраться другому, подставляя ему свою спину… И вот уже Земля прощается с нами. Мы отрешаемся от всего мирского. Я лечу навстречу неизвестным мирам, бездна с разбросанными светляками звезд меня просто гипнотизирует. Дни и ночи сливаются в один сплошной нескончаемый шлейф проплывающих мимо светил. Время останавливается, начинается Вечность. День, когда мы попрощались с Землей и вышли из пределов эфира, ушел в далекое прошлое. Мой напарник все больше беспокоит меня – он начинает сдавать. Поначалу он еще как-то пытался бодриться, затем бодрость уступила место пессимизму, пессимизм перешел в депрессию, депрессия заменилась безысходным отчаянием и тоской. Это отражалось на наших разговорах – сначала он делился со мной впечатлениями из прошлого (будущего у нас уже не было, мы о нем и не говорили), рассказывал о чувствах, событиях, мыслях; потом он уже перестал разграничивать реальное и воображаемое, его голосом вещал уже поток сознания. Я все время пыталась как-то поддерживать его, но, похоже, бесконечная бездна впереди высасывала всю его жизненную энергию, произвольно захватывала душу, втягивала в себя его внутренний мир, так что бездна снаружи и бездна изнутри сдавливали, сплющивали его сознание и его рассудок и в скором времени грозили слиться  одно целое, взорвать тонкую грань – разум – отделявшую их друг от друга. Ко всему добавлялось то обстоятельство что качество связи становилось все хуже, я слышала его голос редко и как будто бы из далека, так что временами мне казалось, что со мной говорит не реальный человек, а космическое пространство за моим окном. И вот наступил день (вернее – время, потому что уже к тому моменту не существовало деления на дни), когда я посреди бессвязного монолога напарника услышала дикий вой как признание поражения человеческого разума перед безысходностью Вселенского Одиночества, и связь с напарником оборвалась. Все мои попытки наладить связь окончились неудачей. Особо я не горевала: с одной стороны я завидовала ему – счастливый, он не принял реальность, смог убежать от нее в безумие, я же не могу даже сойти с умаи вынуждена буду в здравом уме переживать все тяготы моего положения; с другой стороны, я имела все основания больше печалиться о себе, так как смерть моя представлялась еще более страшной. И я лечу навстречу беспредельности в абсолютнейшем ,вселенском одиночестве…