IV Непринятая жертва. Глава 7. Окольным путём

    ВОЗВРАЩЕНИЕ СОЛНЦА.
   
    ЧАСТЬ IV. НЕПРИНЯТАЯ ЖЕРТВА.

    ГЛАВА 7. ОКОЛЬНЫМ ПУТЁМ.


   Вот скажите, что стряслось с моим Петриком? Он замучил меня рассуждениями о больших расстояниях.
   - Если морем из Тонки до Някки, с учётом штормов и прочих помех – это столько-то дней, если по суше – это дольше, - вдруг начинал высчитывать он. – Суша – это нет, это ерунда, это очень долго. Только море, бывает, замерзает в Тонке. Ты не помнишь, Миче, что там за погода нынче? Что пишут о морозах?
   Я не помнил, конечно.
   - Какое море, Чудилушка? Если ты о том, что твоя тётя не доругалась ещё со своей сестрой и хочет лично съездить в Някку, так я тебе скажу, что река Нить, которая столицу Тонки с морем соединяет, сейчас точно покрыта льдом. Так что тёте до пересадки на судно на санях ехать придётся. Если ты очень сильно боишься Айкри, то скажи, пока не поздно. Тогда мы плюнем на всё, плюнем на эти солнца, резко свернём на северо-запад – и галопом к морским берегам. Воки будет не угнаться за нами.
    Петрик оглядывал раскисший глинистый путь с выражением крайнего отвращения, и говорил, что лучше уж через Айкри, чем через эту грязь. Он просто не знал, КАК я поведу его через Айкри. А потом этот зануда опять принимался доставать меня:
   - А если море в Тонке замёрзло?
   - Хочешь знать, что сделает твоя тётя? Она весну подождёт.
   - Правда? – как маленький, радовался Петрик.
   - Ну да. Весной лёд растает.
   - Это здорово! Но нет! Раз дядя вернулся в Тонку морем, значит, оно не замёрзло.
   Ну и что я мог понять из этих речей? Убедился только, что в семействе моего дружка не всё ладно. 
   - Петрик, - сказал я как-то, - не знаю, что тебя так беспокоит, но если твоя семья ссорится из-за меня, то мне это не нужно. Я не хочу, чтобы у тебя дома ругались.
    - Ты ерунду говоришь! – рассердился Чудилка. – При чём здесь ты?
    - Ну, я же сам читал…
    - А! Ну да. Только всё это глупости. На самом деле нам не могут запретить дружить. Так-то. Даже не думай об этом. Совершенно не беспокойся. У моих родных свои проблемы, только ни разговорами, ни ссорами их не решить. Я не из-за этого переживаю. Из-за реформ.
    - При чём здесь зимний путь из Тонки до Някки и наоборот?
    - Отстань, Миче. И так что-то не очень хорошо. Голова болит.
   У меня тоже болела голова. Мало того. Я вдруг сообразил, что все те органы, о которых толкуют в школе на уроках биологии, есть не только на картинках в атласе, но и в моём собственном организме. Мне было нехорошо во всех моих частях тела. Наверное, я устал от дороги, холода и сырости: зима на исходе, а мы всё в пути, и ни разу не было возможности нормально отдохнуть. Я устал от общения с несчастными людьми, чьи семьи стали жертвами возрождённого солнца: это выматывает хуже холода и непокоя. Я устал от напряжения: теперь постоянно приходилось быть начеку из-за сбежавшего негодяя Воки Ловкача, что рвался мстить моему Петрику, и из-за соответствующих служб. Я старался не подавать виду, что плохо себя чувствую, чтобы не волновать Петрика, но мне было тяжело говорить и даже просто продолжать двигаться вперёд. И радость от того, что я снова на родине, на своей любимой земле, меркла из-за этой усталости, из-за того, что мне постоянно нездоровилось. Поэтому нелады в Петриковой семье меня сейчас не так волновали, как необходимость сохранять равновесие в седле и одолеть очередной отрезок дороги. Если нам никто не может запретить дружить – то и очень хорошо, и не о чем переживать.
   Мы везли с собой немыслимое количество проклятущих солнц в больших мешках. Ужасная проблема. Если мы могли научить людей варить себе лекарство и перечитывать молитву, похожую на гадание для красных девиц, то с самими светильниками было решительно не ясно, что делать. Сколько нам таскать их с собой по дорогам? 
    Бесценную книгу хозяйственных заклинаний мы с Чудилкой изучили вдоль и поперёк, но не нашли ни малейшего намёка на то, как быть с фигурками и с тем, что в них заключено. Наверное, потому, что неизвестный благодетель народа анчу ковырялся в них без свидетелей.
   Решение надо было найти как можно скорее. Прав был Чудила, который нравоучал меня, пытаясь пересечь большое раскисшее поле:
    -  Мы можем не дотянуть до Айкри. Я уверен, нас уже ищут и вот – вот найдут. А у нас полно этой дряни в мешках. Только представь, что Воки для папочки Корка старается. Заберёт все светильники и притащит ему, как собачка тросточку. Предположим, сейчас они торговать больше не будут, всё спрячут – но куда, Анчутка, куда? Мало того, что всё это может попасть в неизвестно чьи руки, так ещё и запросто отравит окружающую среду.
   Мы уже говорили об этом. Нельзя было доверять непонятный яд воде. Я бы и земле не доверил. Землю тоже отравить можно. Из земли можно извлечь солнца, просто зная наш маршрут.
   Чудилка не зря боялся, что мы не сможем противостоять Воки и его шустрым молодцам: вблизи солнц не действовала магия. Я порой ощущал себя беспомощным и беззащитным младенцем, понятия не имеющем о Воссоздающей Энергии или Прозрачном Свечении. Простенькие заклинания из кулинарной книги худо-бедно действовали, если мешки оттащить подальше от места событий. Получались они через раз – и это крайне огорчало Чудилку. Поэтому, как магам, нам была цена капинка. Если на нас налетит целая шайка, угадайте – ка, сколько мы продержимся. Было страшновато.
    Мы забыли о прямых путях и пробирались к Айкри  дикими полузаросшими дорогами, даже голодали, не рискуя заходить на постоялые дворы и в лавки. Опять мёрзли, опять проклинали дожди и сырость. Усталость стала нашей постоянной спутницей.
     Мало того. Мне стало казаться, что у меня ухудшилось зрение. Очки, которые я раньше не носил постоянно, надевал только чтобы почитать, рассмотреть что-нибудь или за работой, теперь я не снимал вообще, и, вроде бы, мне это не всегда помогало. И чем дальше – тем помогало меньше. Я не мог в это поверить. Когда я был маленьким, доктора объяснили маме абсолютно чётко, что моё не очень хорошее зрение – наследие анчутских предков. Таким оно и будет оставаться, ухудшений не предвидится. Получается, окулисты ошиблись? Вот и верь докторам! Поскольку я даже допустить не мог, что действительно стал хуже видеть, меня больше удивляло то, что Петрик порой вёл себя так, как я, когда забывал дома очки. Например, он не смог прочитать написанное мелким почерком объявление у колодца в одной деревеньке. Раньше такого за ним не замечалось. Он так наклонялся над своей кулинарной книгой, что я посоветовал ему надеть на нос чехол – не дай-то Эя, дырку проткнёт. Газеты он частенько сразу стал отдавать мне – мол, некогда ему в данный момент их листать.  А мне было не разглядеть мелкого шрифта, поэтому прочитывал я только заголовки.
    Был большой плюс в нынешней нашей тайной жизни – толпы страждущих ловили нас на больших дорогах, но там, естественно, нас было не поймать. Мы радовались тому, что, сообразили не держать при себе секрета приготовления лекарства, а распространялись о нём повсюду, учили всех и каждого, и вешали рецепты и текст молитвы на столбы. Наша совесть была спокойна. Да, пока у людей оставались на руках светильники, но как только мы сообразим, как  их уничтожить, сразу же разошлём телеграммы и письма и распустим слухи. Наверное, обладатели фигурок сами справятся с их уничтожением. Догадаться бы только!
   Я заставил Петрика поклясться, что он не станет разбирать эти фигурки: если он заболеет и умрёт – я не переживу. То же самое сказал мне он и заставил поклясться в том же. Скажу сразу: я клятву нарушил. Петрик завёл привычку куда – то уединяться от меня. Я уединялся тоже и с упоением вскрывал мерзкие фигурки, выковыривая их содержимое. Поворачиваемый влево рычаг выскакивал из пазика, и две половинки шара, разделяемые его плоским концом, соединялись и слипались друг с другом. Тогда – то и рождались тепло и свет. Если потрясти: одна половинка шара представляла собой сетку с заключенными в неё горошинками непонятного вещества. Вторая половинка состояла из тонюсеньких трубочек, просто волосинок. Из чего они были сделаны? Я не знал. От соприкосновения с шариками через сетку трубочки становились чуть влажными. Какая – то химическая реакция, но в химии я мало что смыслю. Поворачивая рычаг вправо, мы его плоским концом разделяем оба полушария, а потом надо вдарить сверху, чтобы реакция прекратилась совсем. Думаю, это пережиток прежних времён. Нынче не видел я разницы между состоянием содержимого до удара и после. Такой вот простой механизм. Очень надежный и хорошо придуманный, надо сказать.
   От его изучения у меня стали ломаться ногти, шелушиться кожа на руках и вскакивать волдыри, прямо как у маленького Кисы, который играл со светильником в колыбельке. Царапины долго не заживали, несмотря на мои магические усилия. Я покончил с изучением и просто выковыривал содержимое фигурок, складывая его в два мешочка из кожи: трубочки отдельно, горошины в сеточках – отдельно. И всё–то я боялся: ну как влага от дождей или жар от костра или печки вызовут ещё более худшую реакцию? Большой мешок, в который складывал пустые фигурки, я старался держать так, чтобы он не попадался Петрику на глаза. Мешочки с содержимым прятал туда же.
   - Что у тебя с рукой, Петрик? – спросил я, показав на его заклеенную пластырем ладонь.
   - Нарывает. Порезался.
   - Покажи.
   - Да ну.
   - Показывай давай.
   Увидев, что там у этого чудилы, я завопил и схватился за голову, за всякие мази и лекарства. И, нормально перевязав ему руку, спросил голосом злого полицейского:
   - Нарушаем клятву?
   - Ну… и… э… - замялся Петрик, а потом рявкнул: - А есть ли выход, Миче? – А потом спросил: - А как ты догадался?
   Пришлось сознаваться.
   Теперь часть времени наших суток была посвящена совместному потрошению солнц.
   Переехав грязное поле, мы добрались до деревни, и в полуразрушенном доме на отшибе закончили разбирать то, что осталось. Да там ничего и не осталось почти.
   Мы полезли в погреб и вырыли большую яму. Все эти пустые оболочки в форме зверушек, уже можно было закапывать.
   - Может, этот металл, уршал, тоже участвует в реакции? – предположил я.
   - Может, - отдуваясь, согласился Чудила. – Только теперь уже всё равно. У тебя есть оружие, Миче?
   - Ты же знаешь, есть Далимова сабля. 
   - Это хорошо. Теперь почаще держи её при себе. Почисти и поточи, наконец. Осмотри клинок хотя бы.
   - Да-да, конечно, - ответил я, точно зная, что осматривать и точить ничего не буду.
   Мы закидали фигурки землёй, выровняли её, вылезли на свет, и я силой магии обрушил стенки погреба и пол первого этажа, чтобы совсем скрыть следы копания. Получилось это с шестого раза и совершенно лишило меня сил. Я спросил, задыхаясь:
   - Что будем делать с содержимым?
   - Понятия не имею.
   Поскольку мы были похожи на большие куски грязи, пришлось остановиться в деревне на ночь. Помылись, отогрелись, забрали принесенные нам два солнца, тут же распотрошили их, сплющили фигурки при помощи кувалды и сунули в заброшенную барсучью нору в перелеске, а сеточки и трубочки – в два отдельных мешочка.
   Прямо перед нами, но ещё далеко, были наши горы, среди которых бурлила Някка. Ещё два города – и мы у Айкри.
   Мы больше не заглядывали в карту: нас пугал вид невозможного расстояния, которое мы с Петриком уже преодолели, и повергало в уныние ещё не пройденное. Оба мы были простужены, болели руки, пострадавшие от ковыряния в солнцах, нас мучила тревога за наших родных в Някке и за тех, кто остался на «Комарике». И мы очень устали. Великая Эя, как мы устали! Порой у нас не было сил даже поесть и умыться. И настроения не было никакого.
   - Как бы не скончаться в пути, ведь мне надо в Някку, - уныло произнес Петрик, наблюдая, как моя лошадь равномерно покрывается грязью на мокрой дороге.
   - Мы отдохнем, Чудилка. Перед тем, как войти в Айкри, нам нужен отдых, иначе и вправду толку от нас не будет.
   Чудила чихнул и кивнул. Я поплотнее закутался в насквозь промокший плащ.
    Про себя я всеми словами ругал проклятые светильники, их производителей, лопухов-продавцов, доисторического моего тёзку и его божественную мудрость, ввергнувшую нас в такие страдания. Большие расстояния мы с Петриком почти преодолели, но на пути встала болезнь, угрожающая нашим жизням.

Продолжение: http://www.proza.ru/2010/08/03/904

Использована фотография "Трудные дороги..." автора SunLight, Яндекс.Фотки
http://fotki.yandex.ru/users/sunli08/view/230521/?page=0
и моя работа "Окна Боровска"