Критические заметки о марксизме-26

 Текст написан с использованием некоторых идей статьи Ирины Осадчей, опубликованной в журнале «Наука и жизнь» в номере четыре за 2002 год. Статьи мягкой и с великими поклонами к Марксу – учителю всех советских философов и экономистов. Начну с цитаты из Маркса, которую приводит автор. «Вместе с уменьшающимся числом магнатов капитала, которые узурпируют и монополизируют все выгоды этого процесса превращения, возрастает масса нищеты, угнетения, рабства, вырождения, эксплуатации, но вместе с тем и возмущения рабочего класса, который обучается, объединяется и организуется механизмом самого процесса капиталистического производства. Монополия капитала становится оковами того способа производства, который вырос при ней и над ней.  Централизация средств производства и обобществление труда достигают такого пункта, когда они становятся несовместимыми с их капиталистической оболочкой. Она взрывается. Бьет час капиталистической частной собственности. Экспроприаторов экспроприируют». («Капитал», том 1, стр. 766).

Да, централизация, монополизация, узурпация, еще капитализация, эксплуатация – они и создали иллюзию, что час капиталистической собственности пробил, и пора грабить награбленное.  Горячее сердце, умная и образованная голова ученого  стимулировали создание великих трудов под… будущую революцию. А так как сильно революционизированная часть русской интеллигенции сама ничего оригинального не могла придумать и способна была лишь обезьянничать, она и «набросилась» на марксизм. Глубоко, научно, реален скорый результат. Нет пророка в своем отечестве, а там, за бугром, пророки есть. А здесь – случилась война (неудачная).  Царь отказался от престола. Потом - Февральская революция. Временное правительство оказалось недееспособным. В стране – хаос. В общем,  счастливое стечение обстоятельств. «Учение Маркса всесильно, потому что оно верно», – читали мы у Ленина. А что сегодня сказал бы Владимир Ильич? Сегодня марксисты в растерянности: одни пишут, что опыт в России был «нечисто» поставлен, другие готовы внести некоторые коррективы в свою «Библию». Одни агрессивны и грубы, а другие готовы к диалогу.

Итак, централизация, монополизация… И частная собственность с ее анархией, склонностью к криминалу. Пролетариат страдает и бунтует. Несоответствие! Убрать с дороги историческую преграду и, разумеется, носителя этой «преграды»  – буржуазию, и  все подчинить одной тенденции. Опять же забежим вперед: в течение ста лет частная собственность вела ожесточенную борьбу за свое существование и… отвоевала-таки свое право на жизнь. И помогло ей в этом доведенное до абсурда марксистское требование тотального обобществления. Опыт поставлен на России. Российские большевики доказали миру, что из обобществленной собственности тут же вырастает тоталитарное государство со всеми его политическими последствиями. С другой стороны, централизация капитала в руках «магнатов капитала» разрешилась расширением «участников игры» с помощью акционирования. Многие рабочие стали акционерами, то есть непосредственными участниками процесса производства. На «капиталистических акул» была одета и политическая узда. Демократическое буржуазное государство сделало все, чтобы не допустить крайнего расслоения, оно приняло для этой цели программы, которые поглощают почти половину всех бюджетных расходов.

Доктор экономических наук Ирина Осадчая легко доказывает, что безудержный рост производства средств производства в ущерб росту производству средств потребления был остановлен  (даны цифровые расчеты, приведены данные статистики),  что абсолютное обнищание пролетариата было истинно только для своего времени (XIX век).  Не стала  роковой для капитализма тенденция к понижению нормы  прибыли. «Марксова тенденция нормы прибыли к понижению не учитывает влияния многих других сторон: и характера технического прогресса, и роста производительности труда, и экономии капитала, что способно оказывать на нее противоположное влияние», – читаем мы у Ирины Осадчей.
 
Интересны мысли автора статьи о Марксовой теории стоимости: «Ведь цены отнюдь не определяются лишь трудовыми затратами. Реальной категорией здесь выступает цена производства: сумма издержек плюс средняя прибыль. Поэтому Маркс строит целую систему "переходных процессов", призванных логически показать, как стоимость трансформируется в цену производства. Логически вроде бы все получалось складно. Однако, когда дело доходило до количественной стороны дела, когда надо было доказать равенство суммы стоимости сумме цены производства, равенства не получалось. Математика явно опровергала теорию». «Теория прибавочной стоимости предполагала два обязательных условия. Первое. Стоимость рабочей силы складывается из суммы жизненно необходимых средств существования и из воспроизводства рабочей силы (правда, допускался некий неопределенный "исторический элемент"). И второе условие. Капитал, то есть средства производства, с помощью которых и создается стоимость, никаких усилий у собственника не вызывает. Капитал является как бы даровой основой производства, а потому ни морального, ни объективного оправдания на присвоение части созданной стоимости собственник не имеет.  Чрезмерная упрощенность этой теоретической конструкции у непредвзятого читателя сразу же должна вызвать вопросы. А разве собственник средств производства (за исключением чистых рантье) не выполняет никаких производительных функций? В том-то и дело, что выполняет. Эти функции крупнейший экономист рубежа XIX и ХХ столетий Й. Шумпетер объединил одним термином – предпринимательство».

«Чрезмерная упрощенность» – именно так. У нас по этому случаю нередко говорят, что простота хуже воровства. Росчерком пера Маркс убрал  класс буржуазии с исторической арены. Паразит-де и есть паразит, нечего его и жалеть. А пролетариат, который якобы производит всю стоимость, «назначил» гегемоном, мессией, который должен спасти человечество. Причем реальным мессией, а не таким, как Христос. А поведет его партия коммунистов, которую, в свою очередь, поведет гениальный вождь. Нет, о гениальных вождях Маркс не писал, но это предполагалось. И это оправдалось в советской системе.

От себя я сказал бы так: если на свободном рынке рабочий получает за проданную рабочую силу, то предприниматель – за  талант, смекалку, организацию, риск, за принадлежащий ему капитал в виде средств производства, являющихся инструментом в руках мастера,  – инструментом,  удваивающим, утраивающим, удесятеряющим производительность труда. Если у рабочего есть возможность свободно найти устраивающее его место, а за его спиной стоит солидный профсоюз, то, думаю я, об эксплуатации не может быть и речи.  Первым и главным признаком эксплуатации наемного работника является его бесправие. Пикнешь – сядешь. И сажали, и ссылали, и расстреливали. Это то, что мы имели при советской системе и то, что немцы имели при нацистской власти, – где народ «воспитывали» с помощью террора и лагерей.

Еще об одном «упущении» великого классика марксизма написала Ирина Осадчая: «В его теории не нашлось места анализу одного, но крайне существенного для дальнейшего развития капитализма института – государства». Лишь отчасти это верно. Для Маркса буржуазное государство (как и все добуржуазные государства) – это сплошное грязное пятно. Это диктатура угнетателей, диктатура буржуазии, на смену которой, естественно,  должна прийти революционная диктатура пролетариата (клин клином вышибают!). В истории все было плохо, властвовали угнетатели, а религия им, в качестве опиума, помогала. Если мы не поймем всю глубину Марксова исторического нигилизма, нигилизма сына гонимого народа, мы не поймем его как создателя учения о самой радикальной революции, которая должна поставить общество с ног на голову.  Великая ненависть ко всей преуспевающей части человечества родила великий стимул к  решению грандиозной задачи. Ницше по-своему переоценивал культуру, Маркс переоценил ее по-своему.

Закончу текст цитатой из Е.Т. Гайдара («Аномалии экономического роста»), которую приводит экономист Ирина Осадчая: «Марксова картина мира не беспочвенна и не бессмысленна. Маркс принял за долгосрочную, универсальную тенденцию то, что оказалось детской болезнью капиталистического развития, хотя болезнью опасной, чреватой серьезными осложнениями».  29 июля 2010 г.