Перрон

Я причём знаю, что сам не хочу. Я расскажу Вам про Любовь. Про растрёпанные недосыпами ночи, про шлёпанье босых ног на кухню в пол-третьего, когда ждёшь очередного утра. Просто так. Чтобы просто ждать. Ждать любовь? Когда она не то, что врывается, а распахивает тебя, разрезает и выворачивает наизнанку за несколько мгновений. Когда ты утром приезжаешь к ней и через две минуты понимаешь, что уехать не сможешь. Когда ты не берёшь звонящий телефон и смотришь на её руки, а она наливает тебе чай без сахара.

Эта любовь та, которая убивает всё хорошее, что в тебе было буквально минуту назад. Которая переворачивает десять, а то и пятнадцать лет твоей полуразмеренной жизни за одну кровоточащую секунду. За ту секунду, когда тебе снова становится легко и просто. Так как когда-то давно было, и ты имел смелость потом долгими годами всё это забывать, зарывать, забрасывать осколками будней. Перестав хотеть надеяться.

/я на руках под венец тебя в белом не понесу
и ночью фату твою не смогу приподнять рукою
ты рядом со мной а я прочь всё куда-то бегу
среди каких-то других но всё же как будто с тобою/

Но что это? Лёгкость? Лёгкость – она внутри тебя. А вокруг нет ничего подобного. Всё, что вокруг, оно тяжёлое и неповоротливое. Обрыдлое? Нет. Тянет тебя обратно, как чудовище. Вытягивает тебя в мир, вцепившись клешнями обязательств в как будто бы до сих пор неоперившуюся шею взьерошенного галчонка. А у тебя свой мир внутри. Галчоночий. Лёгкий и невесомый. И миры эти как встречные волны, только разбивают они твой оплот и причал прожитого. Вдребезги и насовсем. Не склеить. Пока по крайней мере не склеить.

Хотя нет. Не написать об этом так. И не сказать даже. Это когда знаешь, что кричишь каждый миг, распахнув рот, орёшь, вываливаешься в крике наружу. Но не услышать его и тебе самому. Это когда нет ни рифмы, ни музы, ни настроения. Ничего.

Жаль, что гаш не продаётся в аптеке. А то я бы пошёл сейчас. Без рецепта.

Это когда слова сбиваются. Когда нет понимания, оформления. Когда ты это не ты. Когда говоришь себе: «ААААААААААААААААА». Или ничего не говоришь. Мечешься углами. Как тварь какая-то одержимая. Сипишь горлом, искрами взгляды, сутолочью месиво настроений.

/Давай писать не будем обо всём
Давай не будем говорить слова
Давай опять себе иглу любви воткнём
Чтоб отпустили ручники и тормоза
Давай забудем семьи и дела
Давай сознаемся что совесть изжита
Давай обнимешь снова ты меня
А можно утонуть в твоих глазах?/

И нет стыда, страха, угрызений чего-то того, что давно уже променяно на этот взгляд вот этих вот глаз. Тех самых, что сопровождали тебя всю жизнь, только ты их, придурок, не замечал. Не замечал своей решимости, которая была тобой же саморучно придушена ещё тогда. Когда всё могло бы быть совершенно иначе.

/Ведь нет ни слов ни объяснений
И нет ни поводов ни снов
Жизнь снова состоит из мнений
Которые я слать готов
Жизнь снова крутит вьёт верёвки
Я сам набрасываю их
Себе на шею быстро ловко
Я совести своей жених
Я с нею снова обручён
Её я вечером в расход
А завтра снова разведён
Опять дурак и сумасброд/

Да ещё. Нахуй. И себя и всё то, что неосторожно могло бы быть написано. В этом ни пользы, ни проку не увидеть ни чуточки. Огромными огромными буквами в сознании: САМОРАЗРУШЕНИЕ.

/Ты может быть спишь сейчас я же ночей не сплю
Ты может быть думаешь помнишь а может быть снова бухаешь
Хотя знаешь похуй я тоже реально торчу
Торчу на тебе и на всём что хоть каплю вставляет/

Я снова набираю её номер. Набираю как-то судорожно. Наверно от того, что завтра снова приеду туда, куда не следовало вообще приезжать ещё триста лет. Чтоб успеть умереть несколько раз за это время во всех ипостасях и не увидеть её снова такой же, как прежде.

Чтобы ****ь опять не превратиться в слепого щенка.
Умирать, умирать, умирать.

Сжимать в руке повседневность. Изо всех сил, чтоб капала она, стекала каплями солёных слёз по твоим обласканным ею (той) щекам. Чтоб снова взять в свои руки её пальцы. Прижать к груди и не сознаваться самому себе, что нет сил терпеть. Нет сил так зависать. Так убиваться.
Не сознаваться, не сознаваться.

А потом получается, что, не сознавшись, не выиграешь сам у себя. Сам себе проиграешь.
Больно смотреть. На тебя, на твои фотки, на твои плечи. В эти глаза, которые наконец-то можно назвать своими. Те, в которых ты наконец-то безвозвратно утонул. Убийство ****ь.

Нет, я всё же раскумариваюсь заново.
Думаете, не выдержать? Нееееет. Просто так. Как в мультике.

Нас с тобою положат рядом.
Даже если я тебе так и не сделаю предложения.
Я не сделаю.
Слишком много уже пролегло между нами того, что так просто не перешагнуть. Я могу тебя называть любимой. Я могу себе говорить спасибо за это. Говорить спасибо судьбе, очередному случаю, что свёл с тобой заново.
Я не поведу тебя под венец.
Но вся музыка что есть на свете она будет звучать для тебя и для меня.
Ветер будет дуть для нас
Солнце будет заходить за очередные витки земли
А я буду приезжать
Просто так
У тебя, знаешь, потом будут семья и дети
Будет всё как у людей
Или просто «как должно быть»…..
А меня ждёт утроба ночного поезда, который понесёт к тебе. Я не лягу. Буду курить в тамбуре, всматриваясь в заиндевелую слизь окна. Буду думать о тебе. Потому, что больше нет мыслей. Никаких. Меня нет.