16. Госпожа. Картинки прошлой жизни

      По рассказам матери Зарина знала, Госпожа – самая могущественная и красивая  женщина, и мать прислуживала ей. В служанке все Владыку раздражало, осанка, говор и  одежда. Он истязал её нещадно. Когда округлость появилась, Госпожа, наблюдая за расправой, произнесла:
-Ты, начинил её дитем, Аллий сказал, это последыш, внутри тебя иссякло семя.    
Родилась девочка,  впервые  мужа обманув,  сказала:
-Служанка сына родила, я нарекла его Зарином. 
Ей брили голову, кроме рубахи и штанов,  другой одежды не знавала.  Через пять лет, черный человек принес ее в пещеру.

     Они оказалась возле заброшенного  дома.    
- Странно,  сказал, что здесь ее найдем,  по дороге  к дому давно ногами не ступали, - удивилась мать, освобождая дверь и окна от досок.
     Заглянула внутрь, на старом деревянном лежаке лежала Госпожа. Услышав их шаги,  она  произнесла:
     - Холодно, огонь зажгите, освободите от камней родник, хочу  испить водицы свежей. Спешите, мало дней  осталось, на всё про всё мне дали месяц.
     Разожгли  огонь, напоили и накормили Госпожу.  Пока мать ухаживала за ней, Зарина  согревала ослабевшего Сокола, поила изо рта  водой.
     На четвертый день Госпожа попросила помочь ей  приподняться.  В тот день впервые выглянуло солнце и осветило комнату. Распластав крылья и вытянув шейку, Сокол лежал на подоконнике.   
     -Подойди ко мне, девочка, - приказала Госпожа.  Пять лет я в муках исходила, убить или в живых оставить. Дочь служанки родит Владыку? Носилась с этою мечтой, не от меня, как странно обернулась жизнь. Скажи мне правду, ты была в пещере?
     Зарина  кивнула головой, спросив:
- А, что такое правда?
     Госпожа скривилась.
- Служанке, не дано родить достойное потомство,  то, что ты видела на самом деле.
     - Светило много солнц, на тряпках лежал старик  обманщик, назвав себя  моим отцом.  На грудь мне прыгнул паучок с детишками на спинке. Им отдала подарок мамин, большую ракушку. Птицу  нашли, и больше ничего, - ответила она.
     - Пещера была пуста?
     - Полно всего, мне стало холодно и мы ушли.
     - Ты сказала, перед тобой старик лежал, но Владыка молод.
     - Старик, его Аллий придерживал руками, когда  показывал на облачке игрушечных детей. Они горели и кричали, то были ваши сыновья. Мама пояснила, это видения прошедших лет.
     -  Кто с вами был?
     - Огромный черный человек, он танцевал и мне кричал,  до пятнадцати годов,   я буду мальчиком считаться,  верну народ  на землю предков.
    За службу верную,  Аллий в  подарок чашу передал.  На жизнь свою взглянуть хотели? Чаша желание исполнит. Воды до верха надо лить,  затем под  ней огонь зажечь.
     Мать на скамейку водрузила  чашу,  и до краёв заполнила водой. Взглянула  внутрь  и ахнула, вода исчезла, на дне виднелась маленькая капля.  Они носили кувшин, за кувшином,   заметив воду в чаше, под нею разожгла огонь. Появилось серенькое облачко, и в нем   ожившая картинка. Маленькая девочка  смеясь, ловила стрекозу, поодаль сидели два мальчугана и ласково смотрели на нее. Они пасли овец. Госпожа поясняла им  каждую картинку:
     - Это я,  два моих брата,  отчий дом, в котором мы находимся сейчас. Отец и мать, старшая сестра, ее жених, и свадебный обряд.               
     Картинки менялись одна за другой.  По желанию Госпожи, одна из них остановилась.  Девочка подросток, сняв верхнюю рубашку и повернувшись  спиной к солнцу,  собирала цвет.  За нею наблюдал  мужчина.
     -Марьин,  первый муж. При встрече, дар речи потерял,  краса  сразила наповал. Родителей дождался, сказал желанные слова:
      -Я  Марьин, Главный воин, родителей моих вы уважали. Позвольте через два года стать   вашим сыном, отцом детей, которых мы родим с Дариной.
Он был красив,   понравился мне очень,  об этом я ему сказала. 
Наступил срок сватовства, Владыка отпустил Марьина, три месяца отмерил для услады.  Подвоз заполненный добром стоял у нашенских ворот.   
  Отец и  мать  печали не скрывали,  нутро моё открыли перед ним:
    - Родителей твоих мы помним, ты их достоинства умножил.  Должны предупредить,  подарки дорогие  для дочери дороже самого. По духу вы разнитесь очень, другую спутницу ищи.
       На удивленный взгляд,  любимому сказала:
     - Родители правы, мне  нравятся  дары и  чем дороже, тем желанней. Мне нравишься и ты,  красивый и богатый,  из  всех, кто сватать приходил. Друг другу мы подходим очень,  ждала  тебя и это правда.
     Отец и мать нам повязали руки. 
Владыка, возвращаясь  из похода,  решил  с подарками заехать. Меня, увидев,  обомлел,  придя в себя, словами ошарашил:
     - Ей место во дворце,  наряды не по ней, служанок краше содержу!
     Через месяц Владыка позвал мужа во дворец,  и объяснился:
     - Я с  другом был несправедлив, вместо подарков, горечью облил.  За службу  двойною платой одарю,  другие земли поищи, с собою справиться не в силах.   
     А  дома мужа ждала радость, я повела его к воротам,  рядом со  знаком родовым, он не  заметил малое копье. 
Когда во двор заехали подвозы, наполненные добром,  он  сдерживая слезы, поделился:      
-Владыка предложил  покинуть дом и подыскать иные земли.
Я не ответила ему,  рано утром, когда все спали, сбежала во дворец. Встретилась с Владыкой, развалившись в кресле, он с раздражением спросил:
     - По воле мужа прибежала?
     - Сама пришла, дары не в радость, что на чужбине ожидает нас?   Смерть мужа и замужество иное. Судьбе угодно,  я Марьина жена, но красота женщины,  народное богатство, оно принадлежит  тебе, Владыка. Гордись,  краса  живет в твоих пределах, а не разгуливает где-то.
Он мне ответил:
    -Приход твой возродил надежду,  я прикажу ему остаться. Слова   развеяли сомненья!
Меня от счастья распирало, а мать,  услышав мои вести, упала перед нами на колени.
-Не медлите, подвоз готовьте,   дочь принесла погибель в дом.    
     Я закричала:
   -  Мы не покинем дом, богатство,  все заново начать? 
     - В живых останется твой муж, отец ребенка, которого под сердцем носишь, - вмешался в разговор отец.
     В ответ произнесла жестокие слова:
    - Судьба за нами ходит по пятам, жить или нет, не вам судить.
     Марьин задумался.  Украшения, ковры, тюки с добром дороже жизни оказались. Еще он понял, я в нем добытчика любила и  в этом,  мы с Владыкой  схожи. Они братались с детства, всем казалось, их разлучить ничто не может. А  оказалось,  проще не бывает,   зависть Владыку задушила, сожрала братство,  преданность,  жизнь друга. Я в этом помогла ему.
     Уйти один  Марьин не мог,  он первенца хотел увидеть.
     Владыка  к мужу  подобрел, перед походом, нас пригласили во дворец. Впервые я увидела богатство, принадлежащее Владыке.    
Выждав момент, когда отец и мать оставили меня на время, Владыка подошел и тихо молвил:
   - Если б не замужество, ты  поселилась бы со мною во дворце?  Ответ мне вечером подашь.
    -  Ответь ему, если  беда случится с мужем,    до полного взросления сына,  ты верность будешь соблюдать. Скажи так твердо, чтоб щели не увидел, куда бы страсть  могла пролезть, - учила  мать.
     Марьин, не слыша разговора, понял  - жизнь его, заключена в моем ответе.
     Муж и Владыка сидели рядом, веселились,  а я их примеряла как одежду. Могутный телом, нежный и красивый, простецкий дом, домашняя стряпня, работа в поле,  всем этим я  уже владею. Властный, дворец с прислугой, фонтаны и сады, неизмеримое богатство,  как можно отказаться от него! Сравнивая их, о сыне, я не вспомнила ни разу.
Вечер подкрался не заметно. Спиной почувствовала, ОН идет! Владыка протянул мне  сладости на блюде, сказав полушутя:
     - Такою сладостной была бы наша  жизнь.
Глазами  Марьина искала, он сгорбился и руки опустил, во мне не шелохнулась жалость.  Ответ мой, однозначно прозвучал:
     - Родители  хотят, чтоб  сына в честь отца назвала. Я назову его, как  скажешь ты, Владыка.
      Марьин попросил Совет,  на год освободить от службы. От доброты Владыку распирало, он разрешил присутствовать при родах,  принять  дитя при первом шаге.
     Через месяц я разбудила мужа и показала  место, где  наш сынок впервые шевельнулся. Он ухо приложил к округлостям моим,  но не услышал  ничего. Через несколько дней, держа руку на  животе, уловил  слабенький толчок. Сквозь сон услышала слова:
     - Прошу, сынок, сильнее стукни, я твой отец, хочу   движения  запомнить.
     В  шесть месяцев, Марьин приложил  руку к  животу в последний раз. Прощаясь с нами,  наказал:
-Обычай предков, соблюдая, сын  Главного воина отцово имя одевает. Владыка попросил назвать его Подарком. Марьин или Дар, тебе решать, под именем любым, он кровь моя и я  его отец!      
     Мать, взявшись рукой за гриву, вела коня к развилке. Воина в поход, провожала  близкая родня, прощаясь с ним, в последний  миг  к  спине всей грудью прижимались. Знак особый, через века прошел,  родные  ждут и верность соблюдают. Остановившись у развилки, муж долго пялился на  дом,  мать  попросил:
     - Хочу, чтоб сыну донесли отцовство. Дочь  не суди, в ней разум помутился. У Поклонной стены на каменной плите   оставил след  своей  ладони. Когда сын вырастет,     ладонь приложит, почувствует мою любовь, судьба нас свяжет воедино!
     Марьин догнал Владыку и получил известие о  сыне.  Письмо с двояким смыслом написала: «Дорогой, любимый, долгожданный! Для тебя сына родила. Похож он на меня,  красив настолько, глаз отвести  нельзя. Все говорят, меня и сына, небо наградило красою неземной. Я жду, объятия раскрыты.»
       Перед походом, Владыка, отправил тайное письмо  соседу за тремя холмами. Письмо гласило:
       Вот место, где  войны  будут прикрывать меня, пронзи их со спины.
Глаза и уши уничтожь, и если все случится между нами, умножу плату. Закончив дело, вышли знак.
      Сосед исполнил  просьбу,   свидетелей в три ряда уничтожил,  погонщиков каравана доставивших добро и тех, кто   Марьина убил, а  посвященных в тайну,  сам казнил.  Знак получив, Владыка объявил:    
    - Мы, Война Главного нашли убитым, ни одного живого рядом. Не выдержали натиска, бежали.  Зарыть тела, сравнять с землей могилы. Трусам, не будет снисхождений!
     Воинов похоронили, и холмики  с землей сровняли. Утром,  на месте   погребения мужа,  появилась насыпь. Воины, вытянувшись цепью, честь отдавали Главному из них, кидая горсть родной  земли, которую в походы брали.     Владыка растерялся, ему не подчинились!  Устроив сбор, покаялся при всех:
     - Я был не прав, сказав, что они трусы. Марьин мой друг, однажды, я забыл об этом и  предложил  наследника принять, а он вернулся раньше срока. Что с Марьиным случилось, и почему он отступил, теперь ни кто уж не узнает. Потеря тяжела,  а  для меня, невосполнима. Решение от горя принял, пусть дух его, простит меня!
     Случай, задуматься заставил, для исполнения желаний, Владыке нужны  иные воины, без воли,  разума и сердца. Отцы для дела не годились, он в школу воинов  молодь набирал, желающих служить за плату.
               
     В первый же день  приезда, Владыка  заявился к нам. Не слезая с лошади, омыл руки водой, показывая всем, он помыслами чист, и  объявил отцу:
     -  Дочь беру в жены, а внука в сыновья. Возьми в награду, что желаешь.
Даров отец  не взял, и этим оскорбил зятька.   Мать вынесла сынишку, с напутствием, хорошим быть отцом,  жену любить и их не забывать. Я бредила дворцом, он  МОЙ, и Я вошла в него хозяйкой!
Вокруг  носились слуги, купали в ароматных водах,  одели,  причесали, подали зеркало.  Я приказала:
     - Немедленно к Владыке отведите!
     Маленький и худосочный, наряженный в холщовую рубаху слуга, назвавшись родичем Владыки, ответил:
     - Владыка занят, добро добытое в походе  проверяет.  Госпожа встретится  в опочивальне.
     День нескончаем был,  в саду гуляла, играла с сыном, рассматривала рыбок в маленьких запрудах. Слуга, сопровождавший  целый день, ткнул пальцем в спину.
    -  Владыка знак подал.
     Меня переодели, убрали волосы. Не взглянув  в зеркало, как птица летела я судьбе навстречу.  У окна, в цветастом халате, босиком, стоял... слуга. Оглянулась, ища другого человека и не найдя, в растерянности пролепетала:
     - Некоторое сходство я уловила с хозяином дворца, одежда,  так меняет облик!      
Вдруг, Марьин, в памяти возник и стал передо мной,  красивый, сильный, смущенно улыбаясь, взял  за руку и за собой повел.  Вскрикнула от боли, сжав  ладонь, слуга повел к зеркальным стенам и, усмехнувшись, произнес:
     - Пришелся  не по вкусу, без бороды, высоких каблуков, одежды знатной?
       Сомнения исчезли. Передо мной, стоял Владыка. Все остальное, было, как во сне.
     Слуги раздвинули ширму.
     - Свадебный подарок жениха, вам надлежит примерить платья, - указывая на наряды, шептала на ухо служанка.
     Платья и украшения к ним  я машинально примеряла, они не трогали меня.  Мысль теребила разум, как можно с  Марьиным  сравнить?
     - Госпожа, очнитесь, прошлое  исчезло.  Из зеркала, на вас глядит богатство.  Желаете  домой вернуться? Утром  позволят вам уйти,  неволи нет. Любовь Владыки  велика, при любом раскладе отношений,  наряды ваши. Порадуйте  своей улыбкой!
     Слова служанки и  музыка, звучащая с небес успокоение внесли.
Забыв печаль, я веселилась.  Каждое платье сравнимо было с картинами великих мастеров, в них красота моя блистала, как камни драгоценные в оправе. Подойдя к большой кровати, на которой, заложив руки за голову, полулежал Владыка, смеясь, спросила:
     - Что здесь лежит под покрывалом?
     Его подняли, и взору моему, предстали украшения, прекраснее не видывал никто, ни в прошлом, ни сейчас.
     - От друга моего подарок, - пояснил Владыка.
     От  красоты я онемела, дыхание оставило меня. Служанки подхватили и в чувства привели. Глаза открыла, перед собой увидела лицо иное,  растерянность исчезла, колючий,  страстный взгляд пронзал  насквозь. Губы, чуть слышно прошептали:
     -  Моя!
     - Твоя? – и в мыслях пронеслось,   возможно. На дверь взглянула, Марьин, повернувшись к нам  спиной, неслышно выходил. Я закричала:
     - Он уходит!
     В ответ услышала:
     - Иначе быть не может.
     Исчезла музыка и слуги, луна огромная, нам лица освещая, в окно вкатилась. Я опустилась на колени и прошептала:
     - Твоя, мой муж, и я люблю тебя. Луна свидетельницей будет, никто нам путь не перейдет!
     Засыпая, отчетливо услышала:
     - Ты получил ее, должник мой вечный, нас ждут великие дела!
     Утром, попросила  смысл    открыть. Муж пообещал, меж нами пропасти не будет, впереди, нас ждут  единство дел и мыслей. В его отсутствии, повелевать всем буду я. Об этом, пока мы просыпались, в городе узнали   от мало  до велико.

     Пытаясь вникнуть в правительскую  суть,  как тень ходила рядом с мужем. На следующий день привел  в шатер и приказал за всеми наблюдать. Ниже шатра,  расположился Воинский совет, в тени деревьев сидели воины, ожидая  платы. Владыка  помнил каждого и недовольных отмечал особо. Видя, как со скукой, взираю  на толпы мужиков, сердито произнес:
     - В труде моем нет мелочей, шаги увязаны, как цепь. Под навесом, лежит богатство, добытое в походе, Совет, согласно ярусу, его разделит между всеми. Через семь дней веселья,  предъявит каждому бумагу, в ней  обозначены долги: затраты на еду, одежду, штрафы за промахи в бою, погибших лошадей, за лом доспехов и многое другое. Иные, потеряют всё. Я щедрою рукой дам им на пропитание, открыв бумажные долги. Взгляни на город,   вокруг дворца пять ярусов жилья. В первом, живёт моя опора. Во втором – добытчики, им нет цены. В третьем, рядовые войны и семьи тех, кто мальчиков рожает и отдаёт навечно мне. В четвертом, старики и вдовы, пока их  вынужден кормить, что б воинов гибель не страшила. В пятом, кто  собственное мнение имеет, чей путь расходится с моим. Если не поумнеют, помеха в деле не нужна.
     Удивилась:
     - Я в пятом ярусе жила, где и поныне, живут  родители и братья. Не знала, что семья моя, тебе  опасность представляет. Отец был  первым коневодом, в его ли, преданности сомневаться?  Марьину,  знак воинский   ты сам  вручил, по силе духа и уму, ему замены нет, а жил, средь воинов рядовых.  Выходит, котенок черный, пробежал задолго до того, как вы меня не поделили? В народе говорят, воины на перевале, погибли  странно. Знать хочу, что было между вами раньше?
     Ярость заполнила все существо Владыки, спокойствие с трудом  далось. Глаза буравчики, насквозь  прошили, он произнес:
     - Допросы не по мне, я сам допрашивать привык. То, что в народе говорят, мне дела нет. Забудь о мертвецах и прошлой жизни, они остались за спиной! Дела наши, богатство умножать, повиливать и править быдлом.   Я подчиняю всех, и Марьин не был исключением. Он мог бы послужить  для дела, но на пути возникла ты. Я колебался,  добытчик  важный или страсть, которая уж много лет мой разум истязает! В пыли дорожной валялся  медальон,   увидел лик  с красою неземной. Взрослел, лик девочки  менялся тоже.  Я перепробовал и баб, и девок, но, приходя от них,   не отрываясь, разглядывал твое лицо. Вот, этот дивный медальон.
     Владыка протянул мне безделушку.  Крышечку открыла и обомлела, как в зеркале, увидела себя. Взгляд надменный,  довольство лика, с которым  Я,  смотрела на себя.  Владыка, разговор продолжил:
    -  Тем утром памятным, сама ко мне  пришла, силком  не волочили. Я на распутье был. Ты предложила путь избавления от мужа,  и я его в реальность превратил. Не смей  лукавить, ты этого желала! Он третий лишний, случайно затесался между нами. Здесь все мое, земля, дворец, пещера и добро,  и ты! Хотела правду, я поднес.
Приблизился, нетерпеливыми руками, срывать  одежду стал. Взгляд безумный и действия его, в испуг  вогнали, с трудом дождалась, пока насилие угомонится. Его окликнули снаружи, уходя, он обронил слова:
    - Я болен  неземною красотой. Твой сын не может стать наследником пещеры. Не моя вина, я все бы передал ему. Рожать наследника  придется.  Не хмурься, не один ребенок, рожденный нами, дороже Дара мне не будет.
    Оставшись одна, я разрыдалась.  Жизнь во дворце иною представлялась,   распределение наследства расcтроило  до слёз.  С ужасом осознала,  дворец - загон,  хозяину его, я вынуждена подчиниться.
 
     Семь дней веселье не покидало город. На восьмой, на тоже место, где шло распределение добычи,  воины несли долги. Веселье поутихло. Кто не согласен был с решением Совета, подходил  с жалобой к Владыке. Тот изредка решал в их пользу. Когда последний долг был возвращен, мне разрешили подойти к навесу. Довольный, потирая руки, муж выдохнул:
     - Моя добыча! Удивлена, что воины, сами, добровольно отдали часть добра, доставшееся им от прошлого похода? В этом и смысл раздела. Без моего вмешательства, Совет решает судьбы. Когда  придут в себя, весь гнев обрушат на него и изберут другой.  За будущее послушание, добычу всю дарю тебе. Поближе подойди и рассмотри подарок.
     Стемнело. Владыка подошел к стене и подал знак,   двойная дверь раскрыла створки.   Все, что лежало под навесом, пещера мигом поглотила. Взяв за руку меня, Владыка перешёл черту, воскликнула:
     - Как много здесь добра!
Хотела к трону прикоснуться, раздался свист кнута, от боли  закричала, рука  повисла, словно плеть.  Услышала слова:
     - В пещеру,  войти каждый может,  коснуться  стен или добра,  дано лишь тем, кто в тайну посвящен. Ослушаешься, огонь настигнет и заживо сожжет. За кнут не обижайся, спас жизнь твою. Меня зовут Аллий. Муж твой, хозяин этого богатства, а я, на службе у него.
     Передо мной, играя мышцами, стоял мужчина темнокожий, с   такою доброю улыбкой, спокойствие вернулось разом. Прижалась к мужу, прошептала:
     - Какое счастье, ты меня нашел, богатством наделил и властью!

     Ночью приснился сон. Из щелей, что предназначены для проветривания пещеры, донесся запах, знакомый с детства. Погибший от болезней скот, жгли в специальной яме и запахи  те, были схожи. Проснулась я в поту холодном и криком  разбудила мужа:
     - В пещере, мы рабов забыли, они сгорят!
     - Какая разница, когда они умрут, сейчас или чуть позже. Их жизнь не стоит ломаной монеты, пленив, мог уничтожить сразу, по доброте продлил им жизни. Свидетели опасны,  - ответил муж  и лаской погасил  испуг.
     Сон забылся. Счастье переполняло разум, я в нем купалась безмятежно, Какую долгую дорогу пришлось пройти по жизни нам, пока я осознала. Мы, Тьме, себя продали в рабство, в награду получая, быть временно при власти и богатстве, добытом нами же немыслимой ценой.

      Я рожала одну дочь за другой, их простота лица, коробила меня.  Родив седьмую дочь, с грустью, ждала Владыку из похода. Представ передо мной, он горестно вздохнул:
     - Как ждал я сына, хотя бы одного! Сестра твоя рожает  сыновей. Я наблюдал за ними, зависть гложет, придумай, что-нибудь.
      Заплакала от жалости к себе и с горечью сказала:
     - Вины в том нет, судьба тебе не дарит сына! Ее проси и друга своего. Во сне приснилось, сына родила,  друг отдал женщине его, а мне подсунул дочь чужую. Тебя не удивляет, у дочерей нет сходства с нами? Не заставляй  рожать,  стареть я стала, порезала лицо морщина,  её под красками я прячу.
Владыка в гневе произнес:
     - Сходства  не может быть,  к  твоей груди, кроме Дара, не прикасался ни один ребенок. На друга не греши. Когда узнал, что ты, опять  меня наследника лишила, он плакал пуще моего. При мне был рядом,   без устали просили небо мечту мою осуществить.

     Однажды, я показала   мужу женщин.
     - Мне попотеть пришлось, пока из сотни баб, я отобрала трех. Каждая из них рожала  сыновей,  они твою мечту исполнят.
     - Но, сына, ты должна родить! Не заставляй меня соприкасаться с грязью. С тех пор, как я тебя познал, на женщин остальных смотрю брезгливо. В походах я прошу Аллий, чтоб ты во снах ко мне являлась,  - ответил с возмущением муж.
Я продолжала гнуть свое:
     - Признание отрадно слышать,  другого выхода не вижу. Нам нужен сын! Какая разница, кто выносит его?  В  любви к нему не сомневайся, наследника мы воспитаем так,  под страхом смерти будет подчиняться. К женщинам, во тьме придешь, насильника не будут видеть. Я позабочусь, чтоб каждая рожала в забытье. Если родится сын, скажем ребенок задохнулся. Девочка выглянет на свет,  спровадим восвояси. 
     У Владыки появилось три сына, когда он подходил к ним, или справлялся о здоровье, я  ревновала и злилась на себя, что преданного мужа, сама толкнула в грязную постель. Видя, что отношение к Дару неизменно,  к ним потеряла  интерес.  Владыка сам избавился от них, отдав сынов на воспитанье воинам.  Своих трехлеток он привел к Аллий, спросив:
    - Кто из них будущий Владыка?
    - Ни кто, - ответил тот, - первый   родился  пахарем, второй надумает лечить скотину,  а третий – захочет мне служить, да сгинет от твоей руки случайно.
    - В роду не водится ни лекарь, и ни пахарь, либо – наследник, либо  - воин, -  гневно возразил Владыка.
     - Время докажет правоту, тебе же  остается  ждать, а Дарье,   вновь рожать, - развел Аллий руками.
     - Годы, проходят, мы стареем, еще немного и  неземная красота увянет. Морщина первая  порезала лицо, что хочешь ты взамен, что б сохранить ее лицо и тело? Тебе лишь одному известно, погибну я без той красы!