Однажды я увидел осень...

Маленький город с большим сердцем

История, как пейзаж, возникающий из тумана.

…Существует акустический мир вне души человека, и он состоит не только из звуков природы, но также из голосов людей, которые говорят, кричат, поют и облекают в звуковую оболочку как повседневность, так и праздники. …Композитор в состоянии придать этому «объективному» миру высокую музыкальную форму.

…Чтобы мысль была высказана на одном дыхании; чтобы запечатлеть ее такой, какой она явилась, примчавшись к философу, — стремительной и пляшущей.
                Милан Кундера
 
 
Старинный парк и древний
замок…
Большое сердце — символ
города
и вечной доброты...
И тишина вокруг...
Стая красивых белых лебедей
по глади Лабы
заскользила
вдруг…
Воды коснулась ива
золотой листвой…
Король на площади,
как грозный часовой…
Ворот старинных ключ
и замок...
Ряды каминных труб
на черепице крыш
домов…
На башне старой
стрелка-тень
от солнечных часов…
А время,
словно воды старой Лабы,
течет невидимо, бесшумно
и течет.
Не знаю, рады ли мне там
или не рады...
Мне все равно...
Хочу еще увидеть Подебрады…
На лавочках любимых
посидеть,
что в парке
и на набережной Лабы.
 
***
Я не знаю, где начинаются Подебрады.
Где воспоминания об этом городе и знакомство с ним пересекаются с музыкой.
С ноктюрнами Ф. Шопена, сонатами Бетховена, чешской музыкой эпохи барокко и классицизма.
Я даже не могу сказать, что в знакомстве и воспоминаниях преобладает.
Да и зачем?
Музыка, красота парков, атмосфера тепла, отдыха и неописуемой легкости — это Подебрады.
Старина и современность.
Но все это тихо, спокойно, без суеты.
И тут вспоминаешь: символ Подебрад — сердце с бьющими из него струями живительной влаги.
Главное — сердце.
Часть которого всякий раз Подебрады и его жители отдают приезжающим сюда людям.
Приезжающим со всего мира.
Но и каждый приезжающий, рискну заметить, оставляет здесь частицу своего сердца.
И уж точно хочет приехать сюда еще хотя бы раз.

***
Музыка не дополняет необыкновенно красивые пейзажи Подебрад и не врывается в них: в живописные уголки парков, медленное и спокойное течение Лабы, прелесть осенних деревьев, украшающих ее берега.
Музыка постоянно присутствует во всей этой красоте, полной молчаливого величия.
Просто в какие-то мгновения она мощно звучит, подчеркивая природную красоту города, а потом, спустя несколько минут, затихает и слышится только за кадром, видимым вами.
Но она все равно присутствует.
Музыка звучит постоянно — гуляете ли вы по многочисленным паркам, по набережной Лабы или просто отдыхаете на стоящей в парке лавочке.
Прогулка по Подебрадам — это всегда красота, тишина и... музыка.
Главное — не обращать внимания на следы цивилизации, в основном проявляющиеся в шуме проезжающих автомобилей.
Правда, все это бывает редко и почти не замечается, так как красота, музыка и тишина — преобладают.
Постоянно, нежно и с любовью окружают и оберегают вас.
Да-да. Оберегают ваш отдых.
Вашу радость обретения покоя и тишины.
 
***
Понятна радость и разноцветная прелесть картины: дама в летах,    но сохранившая   свою   красоту   и   привлекательность,   и молоденькая обаятельная девушка, ее дочь, собирали бы в поле, бескрайнем поле, яркие цветы!
А я увидел радость в их глазах, глазах двух женщин, собиравших под вековыми деревьями на берегу одной из Европейских рек каштаны и красивые большие шишки.
Они радовались свежему воздуху, тишине утра и представляли, как сделают когда-нибудь красивую декоративную вещицу из этих шишек и каштанов.
Все это и вызывало их неописуемую радость.
Знаете, как говорят: маленькие радости, которые украшают жизнь людей.
Да, это как раз тот случай.
Только вот маленьких радостей не бывает.
Бывает просто радость.
В самых разных ситуациях, неожиданная или, наоборот, давно и с нетерпением ожидаемая.
И радость, как и все вообще, уходит.
Что наступит потом?
В момент радости никогда не надо думать об этом.
 
Радуйтесь!
И пусть каштаны и шишки, которые потом станут красивым произведением, способным украсить уголок вашей квартиры, радуют вас, как этих двух красивых дам, радостно бегущих к очередной находке, любящих друг друга и все, что окружает их в этот редкий момент бесшабашного покоя, наполненного упоительным, влажным и теплым воздухом осеннего утра.
На следующий день я вместе с двумя прекрасными дамами собирал на набережной каштаны.
Каштаны лежали на земле, на золотом ковре из осенних листьев и как будто прятались от людского глаза.
У нас было радостное ощущение покоя с легким оттенком осенней грусти.
Видимо, есть такое труднообъяснимое понятие «осенняя радость».
«Осенняя грусть» — это проще.
Осенняя радость не то чтобы сложнее, но приятнее человеку.
В осенней грусти есть что-то от безнадежности.
В осенней радости больше надежды.
Надежды на новую весну.

***
Теплый дождик осенний,
на туман так похожий,
льется бесшумно слезинками капель
на огромные клены
с листвой красно-желтой.
И листва опадает, становясь
желтым, ярким ковром,
на котором стоят
почерневшие сразу от влаги
деревьев стволы.
Кружева их развесистых крон
пронзают осеннее небо.
Грусть и радость.
Покой и волненье.
Ожидание новой весны…
У людей и деревьев
в дни осени яркой, дождливой,
туманной,
пожалуй,
одно настроенье.
Листья падают в медленном вальсе...
Вальс стихает...
И уже, хоть и тихо,
играет рояль,
очень мягко касаясь
молоточками струн.
Это осени поздней финал
и зимы увертюра.
Ну, а дальше, до самой весны, нежный, полный раздумий Ноктюрн...
 
***
Утро.
И густой туман, и солнца первый
луч.
И листья кленов, влагу собирая,
ее хранят...
Лишь несколько секунд...
И уж не в состоянии капель удержать
их опускают листья
на асфальт и на брусчатку,
где уже ковром оранжевым лежат
такие же, но раньше
падавшие листья.
И слезы, словно дождь,
и дождь, словно слеза…
Так плачет клен в тумане.
Свидетель-осень.
Осень — не обманет.
Она их понимает!
Так будет всякий раз.
И новых листьев шум,
и шорох, и туман.
Но только новых ярких листьев.
Потом,
через такой же год,
как только что прошедший,
иль такой, как только настает.
Но не о том сейчас...
Кленовый дождь идет.
И пусть на плач похож!
Прощальный плач...
И новых листьев лишь один сезон
уже грядет...
И снова, полный слез, кленовый
дождь пойдет.

***
Помните, я сказал, что замечательный курортный город Подебрады — это и тишина и музыка одновременно?
И тогда я должен, видимо, сделать попытку рассказать, какая музыка дает вам возможность воспринять, понять и принять этот маленький, но очень милый город.
Великолепная прогулка вдоль берега Лабы.
В тени вековых деревьев вы ощутите прохладу и увидите еле заметное движение воды в реке.
В этот момент хорошо послушать ноктюрны Шопена.
Собственно, как и тихими прохладными вечерами.
Это как раз та музыка, которая органично вписывается в картину увиденного вами и переживаемого в данный момент.
Днем город оживает.
Открываются маленькие кафе, магазины.
А главное — всюду потоки отдыхающих, которые спешат принять жемчужные или углекислотные ванны, а потом медленно идут в гостиницы или на прогулку по замечательным паркам, коих в городе множество.
И днем музыка тоже с вами.
Правда, это уже сонаты Моцарта или концерт в A minor для скрипки и оркестра.
Атмосфера города, любого города, пронизана музыкой.
Она, в какой-то мере, состоит из звуков, сливающихся в единое музыкальное произведение, а человек, идущий по улицам города, как бы находится в огромном концертном зале, где одновременно является и слушателем и исполнителем необыкновенного, всякий раз нового удивительного концерта, в котором он сам живет.
Это город-симфония, город-концерт, в котором минорные и мажорные отрывки сменяют друг друга.
Меняются тональности и инструменты, исполняющие это произведение.
Но остается музыка.
Музыка города.
 
***
Мы всегда всё знаем, так уж мы сделаны.
Я тоже так считал.
Я знал, что есть такой композитор Дворжак.
Знал, что не путаю его с каким-то еще композитором.
Но вслушался только сейчас.
Хорошо, что не опоздал, а успел в последний вагон поезда, увозящего в мир Дворжака всех, кто испытывает радость слушать его.
Послушайте Дворжака!
Он сможет напомнить и осознать вам вас!
И не думайте, что только в Чехии эта мысль может вас настигнуть.
Дворжак — это чудо.
Ну, для примера: Concerto in A minor For Violin and Orchestra, Concerto in D major For Violin and Orchestra.
Подумайте...
He спешите говорить, что это на что-то похоже, и вспоминать авторов, которых все мы знаем так же плохо.
Просто послушайте...
 
***
Маленькая бабочка с прозрачными голубыми крылышками кружилась над белыми пушинками одуванчика.
Нет, она не боялась задеть их и заставить парить маленькими стайками в весеннем благоухающем воздухе.
Она боялась повредить свои нежные и завораживающие голубые крылышки.
Она знала, что одуванчиков много.
Ими пестрит все поле.
А вот таких бабочек, как она, таких очаровательных крылышек она даже сама не видела среди своих сородичей.
Тогда зачем рисковать?
Правда, у пушинок одуванчика и этой маленькой бабочки было одно общее — легкость, с которой они парили.
У пушинок и у бабочки была очень короткая жизнь.
И очень ограниченное время полета.
А значит, и вся эта легкость была на самом деле только видимой.
Как и любая жизнь.
Короткая жизнь не может быть легкой.
Но зато она может быть яркой. Как голубая бабочка. Как одуванчик на фоне зеленой травы.

***
На этой реке, на Лабе, в этом самом месте несколько месяцев назад плавало великое множество диких уток и два белых лебедя.
Все члены этой компании, видимо, прекрасно уживались друг с другом.
Но два грациозных, бесшумно передвигающихся по глади реки лебедя, конечно же, выделялись среди других птиц.
Их движениями можно было любоваться часами. Такого времени у меня, конечно, не было, но несколько минут я с восторгом смотрел на то, как два любящих друг друга существа без всяких слов демонстрировали свою привязанность и целую гамму чувств, которую люди не смогли бы, пожалуй, выразить словами.
Я даже сфотографировал их и долго потом вспоминал эту сцену.
Вернувшись через несколько месяцев в этот город, я поспешил к набережной, к тому месту, где наблюдал когда-то восхитительную сцену.
Среди диких уток, скорее, немного в стороне, плавал один лебедь. Я, конечно, не знал, какой из тех двух был сейчас перед моими глазами.
Но он был один.
Гордо вытянув шею, он также бесшумно передвигался по реке, иногда резко поворачивая голову в ту или иную сторону.
Создавалось впечатление, что он ждал.
Ждал появления второго, столь любимого им лебедя.
Не знаю, но я не могу употребить здесь слова: столь любимую им лебедушку.
Не могу.
Он тоже не мог.
Не мог быть один среди множества диких уток, с азартом боровшихся друг с другом за брошенный с берега каким-то человеком кусочек булки.
Его шея и постановка головы по-прежнему были полны грации и достоинства.
И одиночества.
В воде отражались растущие вдоль берега деревья, и желтые осенние листья бесшумно падали и скользили по воде, подталкиваемые ветром.
Белая фигура лебедя на фоне осеннего неба, золотых листьев и склонившихся над рекой деревьев была гордой, статной и... беспомощной.
Да и как он мог себе помочь?
Он мог только ждать, не задумываясь, ни в коем случае не задумываясь, — кого.
Скорее — чего.
И он терпеливо ждал.
 
***
Эти записки можно было назвать по-разному.
Один из вариантов — Прощание с Подебрадами.
Такое название может удивить.
Но удивляться не надо.
В прощании много надежды на новую встречу.
А уж если эта встреча — встреча с желанным человеком, желанным городом, то это еще и радость.
Надежда и радость прощания!
Конечно же, прощаний всегда в жизни каждого человека будет на одно больше, чем встреч.
Этот факт должен восприниматься спокойно, ибо ничего нельзя изменить.
Так устроена жизнь.
Надо обязательно стремиться к желанной встрече, надеяться на то, что она обязательно состоится.
И, конечно, в той мере, в какой это доступно человеку, приближать встречу.
Вы даже не представляете, какой это будет замечательный момент, момент встречи.
Даже не пытайтесь представить.
Он будет еще прекраснее, чем вы можете нарисовать в своем воображении.
Кстати, и я тоже.
Поэтому, всякий раз прощаясь, я позволяю себе лишь верить в возможность новой встречи и надеяться на то, что она состоится.
По-моему, Хемингуэй когда-то предупреждал: не возвращайтесь в места, где вы были когда-то счастливы.
Я думаю, что это не предупреждение.
В этой фразе гораздо больше смысла, чем может показаться.
Я думаю, что очень трудно, возвратившись туда, где когдато был счастлив, оставаться столь же счастливым.
Конечно же, надо быть уверенным в том, что ты так же желанен в момент встречи, как и объект твоего стремления, куда ты возвратился.
Плюс само восприятие многих вещей, меняющееся с возрастом, состоянием души и еще очень многим.
Но не бойтесь этого.
Все изменения, которые произошли в вас самих и предмете вашего ожидания, будут скрашены.
Скрашены великолепием природы, тишиной и музыкой.
Поверьте, это так.
И люди напрасно думают, что их жизнь первична, «могущество» человека велико...
Ой, да разве можно перечислить все человеческие заблуждения!
На самом деле, человек жалок, просто жалок, как беспомощный ребенок.
Именно перед великолепием природы, музыкой и тишиной.
Он всегда будет зависим от них!
Всегда!
И только находясь в гармонии с ними, человек сможет жить достойной жизнью.
А вернее — просто жить.
В полном смысле этого слова.
 
***
Одни из самых прекрасных понятий — это звучащая, говорящая тишина и музыка дождя.
В какой-то момент они становятся человеку настолько необходимыми, что все убогие результаты цивилизации и прелести коллектива и коллективного творчества начинают просто отвергаться человеком.
Я не берусь судить, насколько серьезна общественная роль данной ситуации, зато знаю, насколько приятна тишина, даже когда о подоконник постукивают капли дождя, нежели вечные разговоры и споры о «насущном» и «актуальном».
Хоть бы кто-то подумал, что даже когда уже некому и не о чем будет спорить и тишина станет властвовать над миром, будет иногда стучать по высохшей земле дождь, сначала поднимая каплями маленькие облачка пыли, а потом шлепая по лужам и украшая их множеством маленьких фонтанчиков.
Много раньше эта картина не всегда нравилась людям, для которых понятия покоя, раздумья, размеренной жизни были очень далеки и по ряду причин,
выдуманных самими же людьми, даже забыты.
А как же!
Энтузиазм, бизнес, активная жизнь, бег трусцой — эти понятия были на первых местах в людской жизни.
Однажды, устав от многого, люди задумались, и им захотелось тишины и свежего дождя, пахнущего травой и распустившейся сиренью.
Со временем они стали об этом думать чаще.
Дожди все не шли.
И главное, несмотря на то, что люди даже определяли время, когда все молчат, не работают производства и останавливаются автомобили, тишина не наступала.
Тогда люди стали жить ожиданием ночи.
Они спешили в свои постели только затем, чтобы поскорее заснуть в надежде, что во сне они увидят дождь, радугу, лужи, покрытые пузырьками от падающих капель.
Ощутить тишину.
Ну, что, кажется, проще, так как все спят?
Казалось бы, все решилось.
Отнюдь.
Совсем не каждый увидит этот сон.
И будет ждать еще.
И день, и два, и… годы.
Дождется ли?

***
Мы, пожалуй, можем себе представить реакцию человека, которому в знаменательный день дарят очень красивый букет цветов.
А как отреагирует человек, если в столь же знаменательный день ему подарят несколько нежных, воздушных, благоухающих и излучающих всю вашу любовь к этому человеку лепестков от самого красивого и редкого цветка?
Видимо, никто не рискнет это сделать, опасаясь отрицательной реакции этого человека, даже если учесть, что, в конечном счете, она не обоснована какими-либо объективными причинами.
Это значит, что задача дарящего много сложнее, чем принимающего дар?
Или просто оба они жертвы традиций и условностей?
На эти вопросы очень трудно, почти невозможно ответить.
Слишком много традиций, вековых в том числе.
И еще больше условностей.
 
***
Сегодня очень красивое утро.
Сочная зелень деревьев, множество цветов в клумбах.
И все это в лучах яркого осеннего солнца.
Вдруг неизвестно откуда берущиеся тучи на какое-то время заслоняют солнечные лучи.
И все только что сверкавшее вокруг — листья деревьев, цветы, трава — становится строгим, холодным, но таким же красивым.
Правда, теперь — холодной красотой.
Туча исчезла так же внезапно, как и появилась.
Все снова в солнечных лучах.
Красивейшее утро!
А вдруг это самое красивое утро, которое тебе дано увидеть в жизни?
Или, наоборот, будут более красивые, но потом, после тебя?

***
Я открыл балкон и сразу ощутил дуновение ветра.
Вернее, ветерка.
Он, как хозяин, влетел в комнату.
Влетел очень аккуратно, хотя и коснулся практически всего, что в ней находилось.
Воздух через несколько мгновений посвежел.
А я задумался: куда же всякий раз девается этот легкий, невидимый, принесший с собой свежесть ветерок?
Это же, как люди, те, которые несут невидимое, но осязаемое тепло и свет.
Я встречал их, а потом думал, куда же они так неожиданно делись.
А, может, я просто их потерял?
 
***
Сегодня утром долго гулял по Подебрадам.
По набережной, вдоль Лабы, по паркам.
Было чудесное солнечное утро.
К великой своей радости, вместо одного одинокого белого лебедя увидел четырех: трех белых (возможно, один из них тот, который одиноко плавал однажды по реке, и было бы хорошо, если так!) и одного — серого.
Они красиво «прогуливались» по глади реки, и мне показалось, что даже посматривали на любующихся ими людей, действительно любующихся лебединой грациозностью и осанкой, полной достоинства.
На обоих берегах Лабы властвовала яркая, многоцветная, искрящаяся на солнце осень.
Видя эту красоту, я на минуту задумался о том, что человек, пожалуй, понастоящему не сможет никогда понять и поверить в одно единственное: неужели наступит время, когда человек в одночасье потеряет великую, радующую его возможность любоваться всей этой, созданной Богом, ни с чем не
сравнимой красотой Природы, частицей которой является и он сам.
С уходом каждого и приходом нового человека в мир многое меняется, и мир не бывает одинаковым никогда.
Мир, безусловно, становится лучше, красивее. Думаю, за этим очень ревностно и внимательно следит Создатель.
Значит, красота вечна.
И это должно тоже радовать и успокаивать человека.
И умиротворять.
Всегда.
 
***
Я прекрасно помню день отъезда из этого маленького, очень милого и тихого города.
Мы ехали по мосту.
Город, его основная часть уже остались позади.
Справа и слева от нас простирались заливные луга.
Золотые листья, покинув ветви деревьев, словно множество челнов красовались на зеркальной поверхности реки.
На заливных лугах росли вековые ивы.
Я никогда не видел таких больших ив.
Но так же, как и маленькие, они склонили к земле свои ветви и словно плакали.
Плачущие ивы.
Ивы всегда плачут.
И большие и маленькие.
Как и люди.
В окна автомобиля прорывался запах хвои, прелых листьев и еще множество запахов, образующих букет осени.
И, конечно же, музыка.
Сейчас это был И.С. Бах.
Конечно же, его концерт для скрипки Е major, его вторая часть Adagio.
Да-да, это было adagio и скрипка.
Что еще может так проникновенно передать атмосферу отъезда?
Накрапывал мелкий дождь, скорее похожий на туман, и дополнял, и одновременно создавал настроение.
Настроение отъезда из любимого города.
Любимых городов может быть несколько.
Но все они любимы по-своему.
Как дети.
Город оставался позади.
Я хотел обернуться и посмотреть еще раз на его старые здания и крыши, но отказался от этого сиюминутного желания.
Я обязательно увижу его, когда еще раз приеду.
Тогда это будет радостью.
А сейчас — это просто желание, хотя и во многом объяснимое.
Конечно, если бы мы не уезжали, то никогда и не приезжали бы в те места, с которыми связано что-то из нашей жизни.
С годами меняется понятие счастья.
И каждый раз будет хотеться вернуться в город, где был счастлив.
Без всякой уверенности, что и в этот раз все будет так же, как много лет назад.
Ведь изменились и люди, и сам город.
И если город может стать красивее, благоустроеннее, то о людях говорить сложнее.
Только одно очевидно — они стали старше.
А кого-то, может быть, уже нет вообще.
Но возвращаться в любимые места надо обязательно.
Я уверен, что они ждут.
Им тоже хочется посмотреть... на тебя.
Уезжая — возвращайтесь обязательно, пока Господь будет давать вам эту возможность.
И верьте, что все увиденное и прожитое вы будете наблюдать и потом.
Просто в другом ракурсе и откуда-то из не известного пока никому далека.
А может быть, картина эта будет еще красивее и ощутимее, или вам представится возможность видеть все сразу?
Кто знает...
А пока будем стараться возвращаться в любимые места.
Дышать их воздухом.
И с легкой улыбкой на устах прогуливаться по аллеям парка, здороваясь с незнакомыми людьми и сопровождая приветствия легкими поклонами.
Мы выехали на автомагистраль и поехали быстрее.
Музыка еще оставалась.
Но это уже был концерт A minor для скрипки, его первая часть — Allegro.
Жизнь пошла дальше.
До какой-то незнакомой, не видимой пока отметки.
Все мы знаем это.
Я тоже подумал в очередной раз.
И почему-то обернулся и посмотрел на мокрую дорогу, вьющуюся сзади, за стеклом, и ведущую к замечательному городу, из которого я только что уехал.
Чтобы когда-нибудь вернуться!