Глава 2 Красс снова в сенате. Второй заговор

Сенат был похож на встревоженный улей. Патриции придвигались все ближе и  ближе к Катону, который стоя на возвышении, читал: « Я обвиняю, тебя, Катилину, и тебя, Суллу, и других перечисленных мною лиц в дерзком заговоре с целью захвата власти в стремлении уничтожить республику и разжечь пламя гражданской войны»…
В этом месте его прервали. Красс, подойдя к Катону, со смехом сказал: «Катон, ты всегда вызывал у меня восхищение своею мудростью. Но где она сейчас? Она покинула тебя. Какой переворот может совершить шайка разбойников? Взвесь на одной половине весов Катилину и его приспешников, на другой - целую республику. Кто перевесит?».
Волнение сенаторов переросло в брань насмешки и шиканье по адресу Катона. В последнем усилии завладеть вниманием слушателей он выдохнул
-А у кого был Катилина час назад, не у тебя ли Красс
-У меня, -  спокойно ответил Красс, -  и я просил его отказаться от дерзости и вести себя невинно.
-Катилина - и невинность,… побелев от гнева, проревел Катон.
-Иди домой, Катон, - мягко сказал Красс, -  и предоставь республику Юпитеру. Хохот сенаторов был ответом этой остроте. Катон буквально выбежал из залы, а Красс, подойдя к Катилине и делая вид, что распекает его, на самом деле тихо говорил ему:
-Это тебе первый урок, Катилина. Да, как вождь, ты несравненен. Но как тактик…
И с этими словами он покинул помещение сената.
                ***
Катилина медленно шел домой в сопровождении Суллы. Луций Сергий был мрачен, как никогда
-Мной посмели пренебречь, предпочтя других, этого выскочку Цицерона и Гая Антония. Нет, этому надо положить конец…
-И очень легко, - продолжил его мысль Сулла, - наступил момент, когда мы действительно можем выступить с оружием в руках и победить. Кошелек Красса и симпатии Цезаря мы не потеряли и, следовательно, все в наших руках
Гай  Манлий собирает войска в Этрурии, как мы и договорились? спросил Катилина.
Безусловно, -  ответил ему Сулла.
Теперь я не сделаю той ошибки, что в прошлый раз, - сказал Катилина. Назло Цицерону я останусь в городе вплоть до того времени, пока не произойдет восстание, и Манлий не приблизиться со своим войском к стенам Рима. Теперь я не уступлю Цицерону в тактике.  Не уступлю. Квинт Курий выполняет все мои указания
Конечно, - ответил Сулла, -  а вот и он сам.
Катилина и Курий сердечно поздоровались. Катилина сказал: Слушай мои последние распоряжения. Рим должен быть подожжен; консулы убиты. Марк Красс, Марк Марцелл и Метелл Сципион пусть получат по письму с советом быть как можно дальше от Рима. А теперь прощай.
Они распрощались с Курием так же сердечно, как и поздоровались. Курий мгновенно пересек несколько грязных улиц, поднялся на Палатинский холм и отправился к дому консула Цицерона.


                ***

Консул Цицерон нетерпеливо прогуливался по колоннаде своего дома на Палатинском холме. Его снедало беспокойство. Катилина в городе - и в городе шайки преступников, нищих,  рабов ждущие его приказа, чтобы начать восстание. Государство вверено его, Цицерона, заботам.  Как вырос он в собственном мнении как преисполнился сознания собственной значимости после этого. Он создал хитрую изощренную шпионскую сеть, агентами которой были представители разорившейся так называемой золотой молодежи - и о каждом замысле Катилины он знал еще до того, как этот замысел был приведен в действие.
Но и это еще не все. Завтра в сенате он в специальной речи потребует от Катилины покинуть город. Пусть он объединяется с Манлием и его и его войсками, пусть он объединится хотя бы с самими демонами - для Цицерона и вверенной его попечению республики Катилина будет уже безопасен.
Но Катилина тоже был не так прост. Он предупреждал замыслы Цицерона и разыгрывал роль доброго гражданина преследуемого за свои убеждения.
Шум шагов прервал нить  размышлений консула. Из ночной темноты выплыл силуэт Квинта Курия - главного агента Цицерона. Консул велел впускать его в свой дом в любое время.
-Каковы намерения Катилины? Ты знаешь что-то новое, -  спросил Цицерон Курия
-Да, -  ответил тот, -  Катилина хочет поджечь город, а затем объединится с отрядами манлия.
-Какой мерзавец! О боги какой мерзавец! Но ничего,  – заключил Цицерон, -  наша схватка еще только начинается.