ВМ. Глава 10. Как равный равному. Параграфы 4-7

10.4. План «Универсальный солдат»


– Превосходно, – сказала президент.

Цезарь продемонстрировал потрясающие сверхспособности: останавливал на лету выпущенный в него снаряд, вышибал железные двери, не прикоснувшись к ним и пальцем, проявилась у него и способность к моментальной регенерации. Вот только он наотрез отказался воевать против Ордена – то есть, против Авроры. Юлия нахмурила брови.

– Отказываясь повиноваться Президенту, вы нарушаете Устав Общества, Цезарь, – сказала она. – Прошу вас, подумайте.

– А тут и думать нечего, – ответил он. – Аврора мой друг и всегда им останется, даже если она теперь Великий Магистр Ордена.

– Вот как. – Юлия изогнула бровь. – За такие слова я могла бы вообще исключить вас из Общества, но ограничусь всего лишь санкциями. Вы лишаетесь права получать кровь в пунктах питания, и на всех членов вашей семьи накладывается ограничение в её количестве, которое они могут получать. Таким образом, они не смогут брать кровь на вашу долю. Если вы не образумитесь, я вообще лишу всю вашу семью права на питание. Вам останется только вернуться к убийству людей, а это – очередное нарушение Устава.

Цезарь хмыкнул.

– Думаю, Аврора не откажется кормить меня и всю мою семью по старой дружбе.

– То есть, вы будете просить отпустить вам кровь в орденских пунктах?

– А почему бы нет? В отличие от некоторых, Аврора чтит узы дружбы.

Юлия скривилась. «В отличие от некоторых» – это был камень в её огород. Когда-то и она называла себя другом Авроры.

– Хорошо, – сказала она. – Я дам вам время на раздумье. Срок – неделя.

После этого она вызвала меня к себе для разговора тет-а-тет.

Войдя в президентский кабинет, я застала его хозяйку за странным занятием: она брала из чемоданчика одного жука за другим и тёрла им спинки. Жуки никак не реагировали. Я не удержалась от усмешки, но вовремя стёрла её с лица: Юлия подняла на меня взгляд и торопливо собрала жуков, сунула в чемоданчик и захлопнула его.

– Полагаю, Гермиона, и ты считаешь себя другом Авроры? – спросила она.

Я предпочла осторожно промолчать. Конечно, импульсивный Цезарь не мог поступить иначе... Оставшись верным себе, он рубанул сплеча – впрочем, как и всегда. Но я решила пока не пороть горячку.

– Мне бы не хотелось идти на конфликт, – сказала я обтекаемо.

Она устремила на меня пронзительный взгляд и сканировала меня им.

– Что ж, это похвально. Проанализировав неудачу с Цезарем, я вот о чём подумала... У тебя в центре отличная команда психотехников. Почему бы нам не применить для подчинения супер-воинов ваши методы? Причём, как я интуитивно полагаю, нужно делать это сразу же после того, как жук войдёт в избранное им тело, не дав кандидату времени осознать что к чему.

– То есть, госпожа президент, вы предлагаете не оставлять им выбора? – уточнила я.

– Ты видела, что получается, если давать им право на выбор, – хмыкнула она. – Мы не можем позволить себе роскошь раздаривать жуков направо и налево, теряя при этом их обладателей. Нам нужно пристроить максимальное количество жуков в тела лояльных и управляемых субъектов. Как ты полагаешь, ваши психотехники справятся?

– Полагаю, нам всё под силу, – ответила я.

Юлия откинулась в кресле и сцепила пальцы замком, довольно прищурившись.

– Что ж, отлично. Можно было бы, скажем, организовать всеобщий медосмотр для всех питающихся кровью членов «Авроры», психологическое тестирование, ещё там что-нибудь... Ну, и незаметно для них проверять на совместимость с жуком, а всех счастливчиков сразу же, незамедлительно обрабатывать психически.

– Что именно им должно быть внушено? – спросила я.

– Ну, сама понимаешь... – Юлия сделала многозначительный жест рукой, шевельнув бровями. – Нужно сделать так, чтобы они повиновались нашим приказам, как машины. Посылают убивать – идут и убивают, независимо от того, КОГО нужно убить... Никакого ослушания. Беспрекословное повиновение.

Я кивнула.

– Думаю, это вполне реально.

– Ну, вот и договорились, – сказала Юлия удовлетворённо. – Назовём этот план «Универсальный солдат». Ну, тогда готовь распоряжение о медосмотре – и мне на утверждение.

– Будет сделано, госпожа президент.

Юлия кивнула и закурила сигару марки «Slim Panatela».



10.5. Не думай о секундах свысока


Ну что ж, Гермиона, раз выпал такой шанс, глупо его упускать.

Разобрав свой телефон, я, впрочем, ничего подозрительного не обнаружила. Но он всё равно отпадает. Нужен такой телефон, который трудно будет связать со мной.

Взяв с собой приличную сумму денег, я отправилась после работы по магазинам. Автоматически рассматривая тряпки, сумочки, обувь, я прислушивалась к чутью: не подскажет ли оно мне чего-нибудь?

На пятом или шестом бутике я уловила что-то знакомое. Чьё-то настойчивое присутствие. Кинув украдкой взгляд вокруг, я никого особенного не увидела, но вряд ли они будут держаться в поле видимости. Однако призрак присутствия неотступно следовал за мной, а это значило, что они всё-таки были.

Вряд ли их можно так легко засечь, если не подозревать, что у них есть причина делать то, что они делают. Нужно просто знать о них, настроиться на них. Это придаёт конкретную направленность чутью, заостряет его на определённого рода восприятии. Когда же не ищешь ничего конкретного, оно рассеивается, становится поверхностным. Кроме того, невозможно быть всегда настороже, потому что режим «тревоги» отнимает много сил. Рано или поздно расслабляешься. Этим они и пользуются.

После бутиков я зашла перекусить в пункт питания. Там ощущение присутствия ослабло. Неужели показалось?

На улице оно снова усилилось. Не показалось...

Идеальным местом был клуб. Два фактора, а именно: 1) длительное воздействие на слух громкой музыки и 2) высвобождаемые массой отрывающихся там посетителей мощные выбросы психической энергии – создадут сильные помехи в работе чутья. Лучшего фона и придумать нельзя.

А вы думали, что война хищников – это сплошные взрывы, обстрелы, атака – контратака? Нет, пока что это было что-то вроде «швырнул гранату – ушёл обедать». И в войну люди, то есть, хищники, развлекались в клубах и ходили по магазинам.

Сколько они уже вели меня? Ого, четыре часа. Давно я так не гуляла...

В клубе я сразу разместилась за самым дальним столиком на кожаном диване, заказав себе коктейль с пониженным содержанием сливок. Вышеназванные два фактора я хорошо почувствовала на себе, но их, красавцев, всё-таки заметила. Видимо, они тоже знали об особенности такого «фона» и надеялись, что я их не засеку, потому и решились максимально сократить расстояние. Их было двое. На меня они старались не смотреть, но я знала, что это они. Моё чутьё ещё не успело сильно заглушиться фоном клуба.

Полчаса – и фон сделал своё дело. Чутьё онемело, как после анестезирующей инъекции. Должно быть, и у них сейчас так. Я выпила свой коктейль, распустила волосы и пошла на танцпол. Ну что ж, держись, клубный пипл!.. Доктор Гермиона Горацио идёт зажигать.

Отираясь между танцующими, я подыскивала жертву. Ох, на что только не пойдёшь ради правого дела... И вот она, крутящаяся задница с проступающим в кармане прямоугольником. Да вы, доктор, ещё и щипач по совместительству. Мда...

Так-с, знакомая физиономия мелькнула. Я смотрю, они тоже пошли в отрыв? Надо от них отрываться. Я просочилась вниз, опустилась на четвереньки и поползла между танцующими ногами. Пока я ползла, мне два раза наступили на руки, но я, закусив телефон, не пикнула.

Через десять минут я переводила дух на крыше высотного здания на другом конце города. Да, я пошла на противоправное деяние – украла телефон, но на войне все средства хороши.

Я набрала номер, который помнила наизусть.

– Слушаю, кто это?

– Аврора, здравствуй, это Гермио­на. Я с чужого телефона. За мной была слежка, еле оторвалась от них.

– Шпионка ты моя... Ну, говори, что у тебя?

Я рассказала ей о планах Юлии. Она выслушала молча и сказала:

– Делай, Гермио­на. Делай смело.

– То есть, как это? – удивилась я. – Я должна создать этих... универсальных солдат?

– Да, – ответила она твёрдо.

– Аха... так... я понимаю, у вас есть какой-то контр-план? – сказала я.

– Ну, можно сказать и так, – засмеялась она.

– Ты уверена, что... – начала я.

– Просто делай свою работу, – перебила она мягко. – Остальное – наша забота.

– А как мне быть с Цезарем? Он отказался. Юлия пригрозила санкциями, причём всем нам. Всей семье.

– Не думаю, что она что-то сделает тебе или вашим детям, при условии, что ты будешь на неё исправно работать. Полагаю, что она не настолько беспечна, чтобы разбрасываться таким специалистом, как ты. Ты – сокровище, которое надо беречь, важный стратегический ресурс, так что мне не кажется, что она это всерьёз сказала. Кто же будет выполнять её план «Универсальный солдат»? Нет, она не такая идиотка. Ну, если что – пусть Цезарь приходит в любой из наших пунктов, его там накормят. Ты умничка, Гермиона, целую тебя. Спасибо, что ты есть.

Телефон я выбросила в водохранилище. Найдут телефон – найдут на нём мои следы. Ну что ж... Теперь можно и домой. Вот Цезарь удивится, что его примерная жена тусуется в клубах без него!



10.6. Команда


– Ты собираешься этим заниматься? Превращать достойных в солдат-зомби? Не ожидал от тебя, красавица.

Цезарю не понравилось не только моё времяпрепровождение в клубе (без знания истинной его цели), но и моё намерение работать на Юлию и выполнять её план «Универсальный солдат» (без сведений о моей шпионской деятельности). Но если уж я решила быть резидентом, так следовало идти до конца, не раскрываясь даже самым близким... Ношение маски не числилось в ряду способностей импульсивного и горячего Цезаря, и я была уверена, что он не смог бы ничего скрыть, знай он то, что я хотела скрыть. У него всё было на лице написано, так что даже не требовалось проникать в сердце теней. Весь как раскрытая книга: есть желание – читай.

– Это моя работа, дорогой, – ответила я. – Такая же, как и любая другая.

Да, мы с ним были очень разными... Но знаете, когда я выходила за него замуж, мне было как-то всё равно, что он – простой парень со средним образованием, а я – леди с высшим, плюс учёная степень. Не в образовании дело. И даже не в разнице характеров. Может быть, он и не мог назвать разницу между железодефицитной анемией и анемией Аддисона-Бирмера и даже отличить лейкоцит от эритроцита, но когда поздним вечером, измотанная после рабочего дня, я слышала его голос, говоривший: «Устала, моя красавица? Ну, иди ко мне на ручки», – это было всё, что мне нужно в жизни. Прыгнуть в его объятия и долететь до дома, не шевельнув и крылом, уютно устроиться у него под боком и уснуть – что могло быть лучше?..

И вот сейчас я была вынуждена, глядя в глаза моего родного Цезаря, говорить жестокие слова и видеть в его взгляде недоумение, упрёк и осуждение.

– Как ты можешь? Как у тебя только духу хватает? Ты забыла разве, как ты, рискуя должностью, в Кэльдбеорге проносила нам в карцер кровь, чтобы мы не впали в анабиоз от голода? Тогда ты была для меня ангелом... моим зубастым ангелом, моей маленькой девочкой с чудесными волосами, которая сыплет мудрёными словечками... А теперь? Во что ты превратилась? Работа... Это же жизни, судьбы! А для тебя – работа?!

О да, Цезарь мог, когда хотел, говорить проникновенно, с пафосом, ошарашивая слушателя накалом эмоций... Да, все его слова били мне по сердцу, но чтобы Юлия поверила, что я «лояльна и управляема», всё должно было быть по-настоящему. Даже если ради достоверности мне придётся поссориться с мужем... Меня утешала только надежда, что это ненадолго. Цезарь всё поймёт... потом. А сейчас... увы, сейчас приходилось причинять боль ему и себе, чтобы его эмоциональная реакция послужила лучшим подтверждением того, что я – преданная прислужница президента.

Он не встретил меня после работы и не явился ночевать домой. Когда никто не видел, я позволила себе по-женски пореветь в подушку, а публично снова надела маску. И только Цезарем это не ограничивалось: некоторых коллег мне тоже пришлось поразить своей «верноподданностью». Да, пришлось давить и приказывать, чувствуя их внутренний протест. Я сомневалась, что все смогут сыграть роль так же, как я, и только моему заместителю Иоширо Такаги я решилась открыться. В нём я была уверена так же, как в себе – в том, что он всё поймёт верно, и что его непроницаемые японские глаза не выдадут наш секрет. Это принесло мне хоть и маленькое, но всё же облегчение: одной мне было бы тяжело нести этот груз.

В общем, это был сплошной ад. А в пункте питания я встретилась с президентом. Она подсела за мой столик и сочувственно заметила:

– Сегодня у тебя какой-то замотанный вид. Проблемы?

– Да так... – вяло улыбнулась я, боясь переиграть. – Цезарь бунтует... Скандал закатил, ночевать не пришёл. Да и с коллегами не всё гладко.

– Пусть бунтует, – сказала она спокойно. – С ним всё ясно. Он для нас потерян. А вот что там насчёт коллег? Есть недовольные? Поподробнее – кто, чем?

– Думаю, со своими подчинёнными я справлюсь, – осторожно ответила я.

Она взглянула на меня пронзительно поверх пакета с кровью.

– Ну, смотри. Всё должно пройти без задоринки.

– Пройдёт, госпожа президент, – сказала я.

Она улыбнулась уголком губ.

– Я рада, что хоть ты не бунтуешь. А то если бы и с тобой проблемы возникли... Не знаю, как бы нам всё это удалось. Ты уверена, что твоя команда не подкачает?

– Всё будет как надо, – заверила я.

– Ну что ж... Я надеюсь на тебя. Не подведи.

Впрочем, под конец рабочего дня меня ждал сюрприз. Иоширо, кивнув мне, сказал:

– Идём. Надо поговорить.

Я шла, чувствуя лёгкий холодок нервозности, который перешёл в ледяной ком в кишках, когда я увидела всю команду психотехников в сборе. Что они мне сейчас заявят?

Иоширо кивнул им, и встал Франц Кушнер.

– Гермио­на, мы всё знаем. Не волнуйся, мы не подведём. Мы должны работать командой, а какая же команда без единства?

Я укоризненно посмотрела на Иоширо. Он с чуть приметной улыбкой качнул головой.

– Если ты боишься, что мы не сумеем разыграть спектакль, то зря, – сказал Франц. – Какие же мы тогда психотехники?

– Да, тогда всех нас следует уволить за профнепригодность, – поддержал Зикомо Барака.

Мне захотелось всех их обнять, да только рук не хватало. Они, словно прочитав мои мысли (психотехники всё-таки), обступили меня, и я, скольких смогла обхватить, стольких и обняла.

– Ребята... спасибо, – пробормотала я глухо. – Простите, что не доверилась вам... Не потому, что сомневалась в вашем профессионализме... Просто не хотела подводить вас под монастырь. Вы же понимаете, что это значит.

– Чего мы не понимаем, так это твоего желания взвалить всё только на свои хрупкие плечики, – сказал Франц.

– Я не знаю, что сказать, – вздохнула я.

– Скажи, насколько серьёзно мы должны обрабатывать их? – спросил Макс Мандаров. – Может, сделать временное внушение или поверхностное?

– Если честно, ребята, Аврора не просила как-либо халтурить при работе, – ответила я. – Видимо, у них есть какой-то план. Она сказала просто делать нашу работу. Видимо – как положено, на совесть.

– Но если зафигачить обработку по полной... Не знаю, получится ли у них снять программу, – с сомнением проговорил Макс.

Я подумала и сказала:

– Аврора говорила уверенно. Значит, у них есть какой-то туз в рукаве. Что ж, парни, будем делать по полной программе.



10.7. Братство Жука


Массовый «медосмотр» начался. В связи с ним в центре была приостановлена вся остальная работа, а команда психотехников трудилась с раннего утра до позднего вечера, посменно. Всего специалистов было двенадцать, и им предстояло принять огромную массу пациентов. Я подключилась к ним тринадцатой и втянулась в выматывающий процесс выуживания из общей серой стаи «золотых рыбок» – достойных.

Как это происходило? Пациенту предлагали удобно устроиться в кресле якобы для снятия электроэнцефалограммы; ему и впрямь подсоединяли к голове аппаратуру и включали её, а в это время психотехник начинал свою работу. Ровным, монотонным голосом задавая пациенту вопросы психологического теста, параллельно он мягко вводил его в транс, после чего давал ему в руки жука. Если происходило соединение с жуком, пациента (точнее, теперь уже достойного) не выводили из транса до конца, а передавали в руки сопроводителей, которые перемещали его на подготовительную базу – когда-то там располагался санаторий – для дальнейшей обработки. В случае, если жук не реагировал, проходящего осмотр просто выводили из транса с установкой забыть о том, что он держал его в руках, и отпускали. Проверка на совместимость с жуком проводилась в последнюю очередь: перед ней шёл обыкновенный осмотр.

В этой круговерти мне было даже некогда вспомнить о Цезаре, а он не появлялся дома уже три дня, и его телефон не отвечал. Может, он уже сбежал в Орден? Теряясь в догадках, я спешила к семи утра в центр, вкалывала там до одиннадцати вечера и, зверски голодная, мчалась в пункт питания. Вот там я снова вспоминала о Цезаре, и кровь застревала у меня в горле. Где он сейчас, голодный он или сытый? В авроровских пунктах его всё-таки сняли с довольствия, и ему ничего не оставалось иного, как только в самом деле просить крови в орденских. Впрочем, я не сомневалась, что Аврора не откажется его накормить.

«Медосмотр» длился десять дней. Из ста пяти жуков активизировались девяносто восемь, и ясно было, что оставшиеся семь приходились на нашу долю – самих сотрудников центра. Я запросила распоряжений у президента, и Юлия ответила:

– Медики останутся на своих рабочих местах. Целительский дар им очень пригодится.

Итак, мы приступили к проверке самих себя. Уже перевалило за полночь, все были усталыми и голодными, час назад центр покинула последняя группа осмотренных членов «Авроры». Семь жуков лежало на столе в центральном холле.

– Ну, ребята, кто первый? – спросила я.

– Давай, ты, – ответили мне.

Я покачала головой.

– Нет, я в последнюю очередь. Иоширо... Может, ты?

Японец спокойно кивнул и подошёл к столу, взял жука. Минута поглаживания – и кровь выступила на его пальце. Он усмехнулся и окинул взглядом всех остальных.

– Повезло, – заметил он.

Мы стали свидетелями уже стольких соединений с жуками, что наблюдали за дальнейшим почти спокойно. Жук врезался в его грудь, вспышка золотистого света, вторая пара крыльев. Придя в себя, Иоширо поморгал, встряхнул головой и улыбнулся своей загадочной восточной улыбкой. Все явно ждали от него описания ощущений.

– Ничего, – сказал он, поднимаясь с пола. – Можно терпеть без анестезии.

В числе избранных жуками оказались Франц, Зикомо и Макс, а также Ванесса Арно из отдела травматологии. Когда проверку осталось пройти мне одной, на столе лежало два жука. Странно. Если мне суждено получить жука в грудь, я могу получить только одного. А кому же второй? Может, мы не всех проверили? Или он предназначен для кого-то из Ордена? В любом случае, сначала нужно было разобраться со мной, и я взяла в руки золотое насекомое.

Легчайшая боль, кровь... Ну что ж, видимо, судьба.

И меня разнесло на атомы.

Став облаком, я неслась в восторженном полёте с кем-то невидимым, и этот кто-то с теплом и нежностью благодарил меня за продолжение жизни, которое я ему подарила.

А потом я снова стала собой и очнулась на полу у стола, с четырьмя крыльями за спиной. Надо мной склонились пятеро обладателей жуков – Иоширо, Франц, Зикомо, Макс и Ванесса.

– Добро пожаловать в Братство Жука, босс, – улыбнулся Макс.

Ну, и каково это – быть достойным? В сущности, неплохо. Чувствовала я себя отлично, усталость прошла, вот только печаль и тревога никуда не делись. В принципе, всё было как всегда. Опираясь на крышку стола, я поднялась и кивнула в знак того, что всё нормально.

– А что же делать с этим? – Франц взял последнего жука. – Вроде все прошли проверку. Чей он?

– Что ж, доложим об этом президенту, – сказала я.

Юлия, узнав, что остался последний жук, как-то заволновалась и сказала, что сейчас сама приедет в центр. Всех она велела отпустить по домам, только мне следовало дождаться её приезда.

Я сидела в опустевшем холле в полном одиночестве, держа на ладони жука. Кому же он мог предназначаться? Расслабленно откинувшись в кресле, я слушала тишину.

Звонок. Цезарь! Я встрепенулась.

– Да...

– Красавица, – произнёс его расчувствованный, покаянный голос. – Малышка, детка моя. Прости меня, а? Как я сразу не понял? Ты умница... Просто молодчина. А я – дурак, что усомнился в тебе...

Я растеклась по креслу, глаза защипало от слёз, а сердце так расширилось, что могло вместить в себя весь холл.

– Ты где?

– Прости, что заставил тебя волноваться... Я у Авроры. Как ты там? Тебя с детьми не оставили без крови?

– Нет... нет. – Я шарила по карманам в поисках носового платка. – Всё хорошо.

– Я жду тебя, сеньорита. Когда всё это закончится, бери детей и дуй сюда. Поняла?

– Цезарь... Всё не так просто...

– А по-моему, проще некуда. Я сам вас заберу. Всё. Целую тебя, радость моя.

После этого разговора я сидела расчувствовавшаяся, с отсыревшими глазами, и даже не заметила, как подошла Юлия. Не сводя взгляда с жука, она сказала:

– Его я заберу с собой.

– Как вам будет угодно, госпожа президент, – ответила я.

Жук лёг ей в ладонь. С минуту она держала его, дотрагиваясь большим пальцем до его спинки, но ничего не происходило. Досадливо поджав губы, она стиснула его в кулаке и ушла.



ПРОДОЛЖЕНИЕ http://www.proza.ru/2010/08/02/574