Колобок. Современная сказка странствий. Часть 4

Колобок по имени Болл Рабинович, размышляя о своих путях-дорогах, незаметно для себя выкатился на окраину города Большого Яблока. Есть там такое загадочное место, невероятно близкое всякой русской душе. Вроде бы и американская земля, а живут там колобки исконные и кошерные. Говорят на русском языке, особо не расстраивая себя чужеродными басурманскими словесами. 

Именно там он и встретился с группой колобков, лишь недавно испеченных  на его родимой Смоленщине. Гостили они в землях заморских и зазывали всех катиться домой. Особенно старался один говорливый колобок, угощавший всех напитком имени себя. Разговорился с ним колобок и узнал от говорливого собеседника, что за то время, пока он странствовал по землям басурманским, его родимая сторонушка знатно преобразилась, однозначно.  Настала там пора благословенной демократии, да только не вредного басурманского разлива, от края до края, которой он уже напился во время странствий, а самой нашенской, суверенной.

Не мог Болл Рабинович удержаться от соблазна попробовать незнакомую ему сермяжную демократию. И вот, уже вскоре мчался колобок по имени Болл Рабинович на крыльях знакомого ветра-непоседы в ту самую суверенную державу. И вправду все изменилось – не узнал колобок родимую сторонку. Суверенные таможенники мило улыбались и ничего у него не спрашивали. Думал Болл уже, что ошибся он, подвела ветреная навигация. К тому же, колобки суверенной державы  внешне изменились – то ли загорели все, то ли на самом деле снесло его на юг.

Но его спасли стражники внутреннего охранного отряда. Узнал колобок родину в ту же самую секунду, когда у него на улице паспорт спросили пузатые колобки из внутреннего охранного отряда. У Болла как будто от сердца отлегло – ну где же еще, скажите мне на милость, в какой демократической державе на улице могут паспорт спросить, да еще и регистрацию проверить. Вот только произошел казус – понимали стражники, что колобок по-нашему лепечет и выглядит исконно, вот только нет у него ни паспорта, ни регистрации. К тому же, у него нет и широких штанин, из которых мы по исконной привычке достаем «паспортину». 

 -  Ты чей же такой будешь, какого рода-племени? – строго спросил самый пузатый стражник у колобка.
 -  Нашенский я, из-под Смоленщины, - спешно ответил Болл, - Там и был запечен. Вот только погостил я малость в землях басурманских.
 - А наши в Басурмании не гостят. А те, что гостят, совсем не наши. Наши колобки без устали, вместе со всеми, родные просторы обкатывают.
- Ага… но, что-то замечаю я, что дороги не очень пока обкатали. Вот и прилетел помочь.
-  Помочь? – недоверчиво переспросил молодой стражник, еще набирающий нужную степень пузатости, - а паспортина с регистрацией у тебя есть или просто так шпионишь?
-  Совсем не шпионю, - просто ответил Болл, - такому коварству не обучен. А бумажками еще не обзавелся. Вот на вас, защитников, вся моя надежа и будет. Вы, как говорят, многим помогаете, порою…
- Так это запросто, - неожиданно миролюбиво произнес самый пузатый и важный стражник, - и тебе помощь мы рады. Мы теперь всех пропащих колобков на родину «возвернуться» зовем. И родимую сторонку вспомнить помогаем. У нас же теперь демократия, без всякого коварного супостатсва. Вот только собери справки с родимых мест о том простом факте, что ты, мол, и есть тот самый пропащий колобок. А потом, все просто: покажешь регистрацию – дадим паспортину, а покажешь паспортину – дадим регистрацию.
- А вот если и паспортину и регистрацию вместе, так нельзя ?
- Так не положено, - буркнул более молодой колобок, поглядел задумчиво вдаль и  приятно пошелестел какими-то бумажками в оттопыренном  левом кармане.
- Прав он, - вздохнул пузатый начальник стражников, - не положено так. А все, что не положено, что бы ты знал, у нас по двойному тарифу идет. Так что насобираешь монеток – приходи, выправим тебе правильную паспортину. Мы же не сатрапы какие-то, войдем в твое положение. Все сделаем добротно, по-нашему, суверенному демократическому разумению.
Колобок, тот который был  помоложе и менее объемистый, хотел было чего-то сказать, но потрогал свой левый карман и лишь неудовлетворенно вздохнул.

Так и пришлось колобку разойтись с горделивыми стражниками внутреннего охранного отряда на недоукатанной столбовой дороге столицы державы  мировой сермяжности.  Они уже покатились вниз по дороге, ввязываясь в какой-то очередной незримый бой. А колобок все стоял и смотрел вослед этими знакомыми незнакомцам, таинственным вестникам грядущего расцвета буйно цветущей демократии и всеобщих товарно-денежных несуразиц. 

Мимо Болла, обдумывающего парадокс получения паспортины демократическим путем, прокатывались колобки, закутанные в разноцветные регистрационные бумажки. У путешественника на душе стало легко и покойно, он почувствовал себя дома.
С этим чувством полнейшей вписанности в окружающую его несуразность, колобок прожил пару дней. Солнышко ярко светило, и колобок наслаждался неизменной красотою бульваров и проспектов.

Вдруг Болл обратил внимание на несколько мелкоформатных колобков, чего-то кричавших из-за угла широкого проспекта. Болл хотел было подойти к ним поближе, но увидел знакомых незнакомцев-демократизаторов из охранного отряда. Денег он на паспортину еще не нашел, потому и решил обойти это место стороной.
После этого, нагулявшись по широким проспектам вволю, закатился колобок за большой мост и уснул там.

И приснилось ему, что оказался он в шикарной золоченой карете. Не басурманской, а самой что ни на есть нашенской, исконного производства. В этом сне случилось невероятное: отечественные кареты оказались лучше и надежнее басурманских.  Все колобки перестали просто катиться по шершавым дорогам своего отечества, и пересели на золоченые кареты. Вот только случилось какое-то подлое колдовство: колобок по имени Болл направлял свою карету вперед, а дорога вела его назад. Посмотрел Болл на это, повернул на соседний переулок, еще раз повернул, теперь уже на залитый солнцем проспект.

Колобок остановился и вышел из кареты. Солнце все еще светило, но уже не так ярко и празднично. В глазах рябило от флагов, висевших на каждом доме по всему проспекту. А прямо где-то вдалеке виднелся плакат о достойной встрече очередного съезда партии.  Понял колобок, что повернул он совсем не туда. Тут он уже был однажды, и  возвращаться в те времена совсем не хотелось.

Развернул он карету, и помчался в другую сторону. Вот уже и стражники охранного отряда, показавшиеся родными и близкими, появились на дороге с огромными кошельками. Начали, то там, то здесь, появляться вывески на басурманских языках. А где–то впереди, в туманной дали, он отчетливо рычание бурых властелинов леса. Вот только в механической карете что-то начало хрюкать. Потом откуда-то сбоку появилась искра, затем еще одна и карета неожиданно покатилась назад…

Колобок проснулся, внимательно и медленно оглядел окружающее пространство. Странное чувство внутренней неустроенности охватило его. За окном сверкали огни незакрывающегося супермаркета. Был ранний утренний час и откуда-то издалека, очень приглушенно звучал вновь восстановленный державный гимн. Колобок не узнавал слов, но прекрасно вспомнил эту мелодию. Болл совсем запутался и не понимал: то ли карета жизни везет его вперед по дороге, ведущей назад, то ли призраки прошедшей ночи просто еще не успели исчезнуть. 

Колобку совсем несложно было достать пару монет для пузатых самодовольных стражников из внутреннего отряда охраны сермяжности. Вот только Боллу вдруг показалось, что обматываться разноцветными регистрациями и ходить так по улицам ему как-то уже поздно. Другой он, пропало у него за годы басурманских путешествий чувство глубокой благодарности.
Колобок по имени Болл Рабинович тяжело вздохнул и засобирался в дорогу. Вот только стал он с тех пор обходить стороной золоченые кареты…