Пять последних дней

Кусочек нового романа "Пять последних дней". Роман закончен, предложен издательству. Жду результата.  Поругайте, а, может, похвалите...
Всегда Ваш
Александр Эсаулов



ГЛАВА 1.


- Ты, дочка, крестишься неправильно.
- Как неправильно? – Настя слегка повернула голову.
Рядом с ней стояла старушка в черном платье. Левой рукой старушка опиралась на палку, а правой поправляла черный плат, из-под которого выбивалась седая прядь.
- Вы, бабушка….
- Баба Вера. Так зовут меня - баба Вера.
- А… - неожиданно узнала бабу Веру Настя, - вы из квартиры напротив?
- А что, не узнать в этом? – баба Вера снова поправила траурный платок, - а креститься надо от лба на живот, а потом справа налево.
- Да? – Настя растерянно хлопнула ресницами, - а я думала, что крест от сердца…
- Не в этом дело, деточка… Как крестное знамение на себя положишь, надобно отбить поклон, а поклон надо бить через руку. Вот так вот…
Баба Вера перекрестилась и, задержав сложенные щепотью пальцы у сердца, поклонилась в сторону гроба. Настя послушно сделала то же.
Гроб стоял на двух табуретках у свежевырытой могилы. В нем лежала Настина бабушка. Последних два месяца силы как будто оставили ее. У нее ничего не болело, просто она лежала на кровати, непривычно тихая, даже чему-то улыбалась время от времени. С трудом она поднималась, что бы сходить в туалет, а потом опять ложилась в кровать. И вот, как-то бабушка заснула и не проснулась. Когда утром Настя привычно закричала:
- Ба, поставить чайник? – и ей никто не ответил, она просто подумала, что та не услышала. Ей даже в голову не могло придти, что бабушка, единственный в мире родной ей человек, уже перестала быть. Настя и сейчас еще не до конца понимала, какая беда обрушилась на нее: она осталась совсем, совсем одна. Мама умерла еще пятнадцать лет назад, когда Насте было всего пять лет, а отец… Бабушка рассказывала, что отец бросил их, как раз перед маминой смертью. Его Настя помнила очень смутно. После маминой смерти она не видела отца ни разу и не знала, где он, кто он и, честно говоря, знать не хотела. Если он ею, своей дочкой, пятнадцать лет не интересовался, то почему она должна интересоваться им?
Священник махал кадилом и что-то неразборчиво бормотал. Растерянная, выбитая из привычной колеи, Настя, ничего не могла разобрать в этой странной скороговорке нараспев, Священник крестился, махал кадилом, раз за разом говорил «Аминь», и все крестились, и Настя вслед за всеми кланялась, как и было положено по церковному уставу, через руку. Наконец, священник закончил службу, на гроб положили крышку, и глухо застучал молоток. Настя почувствовала, что  сердце словно остановилось,  душа упала куда-то в бездну, а в груди образовалась тяжелая пугающая пустота.
А у могилы уже вовсю орудовали лопатами могильщики, зарывая то, что еще день назад было бабушкой. А сейчас… А сейчас о бабушке полагалось говорить только в прошедшем времени, добавляя к ее имени странное прилагательное «покойная». Целый день она ходила окостеневшая.   Когда в наполовину засыпанную яму поставили железный крест с приваренной снизу поперечиной, она спросила неизвестно у кого:
- А это зачем?
- А что б мародеры крест из земли не выдрали и на металлолом не сдали… - ответил один из могильщиков.
Никто даже не удивился этим странным словам, только баба Вера прошептала, крестясь:
- Дожились… Креста на них нет, бессовестные… Разве ж можно? С кладбища-то!
И вот тут Настя разрыдалась. То ли из-за этой поперечины и придурков, которые хотели сдать крест на металлолом, то ли от глухих ударов земляных комьев о крышку гроба… Она долго не могла остановиться, плечи ее содрогались, из глаз текли слезы, из носа сопли, а из угла искривленных в некрасивой гримасе губ, тянулась вязкая струйка слюны.
В последний путь бабушку провожали только подружки, такие же, как и она, пожилые женщины возраста далеко уже не бальзаковского.  Настя пригласила их к себе домой, помянуть бабушку. Конечно, ничего приготовлено не было, Насте было не до этого. Да и вообще, не очень-то она умела управляться с домашними делами. Для этого всю ее жизнь в доме была бабушка. Настя училась в школе, потом в университете, а бабушка убирала в квартире, мыла, стирала, готовила кушать. Распахнув  дверь, Настя уже открыла рот, что бы по привычке крикнуть:
-Ба, я дома! Голодная жуть! – но тут же осеклась. Нет бабушки! И больше никогда не будет. Настя, почему-то на цыпочках, зашла в кухню. Бабушкины подружки переглянулись, покачали головами, и как-то, без чьей-либо команды, но все вместе, принялись за готовку. Баба Вера, обследовав холодильник и шкаф на наличие запасов, хмыкнула и пошла в магазин. Через час все устроилось. Стол в большой комнате был накрыт чистой скатертью, в центре стояла бутылка водки, доставленная из магазина бабой Верой. Настя покачала головой:
- Я это… Водки не пью…
- Ничего, пригубишь… Пить вовсе не обязательно, - грустно усмехнулась баба Вера, -  помянуть бабушку надо обязательно, это по христианскому обычаю положено.
А бабули,  неторопливо сновавшие между кухней и комнатой, уже поставили на стол пару салатов, отваренные пельмени, купленные все той же бабой Верой, аккуратно нарезанную селедочку и сыр. Во главу стола поставили стопочку, налили туда водки, а сверху положили кусочек хлеба.
- Это зачем? – удивилась Настя.
- Так положено, - одна из бабок поджала губы, - ты что, впервые на поминках?
- Ага… - Настя кивнула головой, - у меня еще никто не умирал… - и замолчала, вспомнив мамину смерть.
- Ну, это дело поправимое, - снова усмехнулась баба Вера.
- Помолчала бы! – одернула ее одна из старушек, - нашла о чем шутки шутить!
- А что? Это у них, у молодых, смерть в диковинку.  И покойников они боятся. А не понимают, что бояться-то надо живых, а не мертвых, - пожевала губами и добавила, - мертвые – они и есть мертвые. Какой от них вред?
- А вы, Вера…
- Ивановна.
-А вы, Вера Ивановна, вроде, в нашем доме недавно? – уточнила Антонина Васильевна, ближайшая подруга покойной бабули.
- Недавно, - согласно кивнула баба Вера, окинула взглядом стол, вздохнула, и предложила, - ну что, бабоньки, помянем Сергеевну?
Антонина Васильевна поджала губы и кинула острый взгляд на бабу Веру: с какой стати эта новенькая тут распоряжается? И вообще, кто ее приглашал?
- Нет, - сказала Антонина Васильевна, - а помолиться?
Баба Вера пожала плечами:
- Ну, надо, так давайте помолимся…
Помолились, выпили за упокой души новопреставленной рабы божьей, постучали вилками о тарелки, неторопливо закусывая, помолчали прилично, снова выпили, а потом, как-то само собой, начали вспоминать. Говорили все, кроме бабы Веры. Она слушала всех с приличествующим вниманием, а спросила только раз:
- А родители Настины где же?
Все замолчали, словно баба Вера сказала что-то неприличное, а Настя даже глаза закрыла, а Антонина Васильевна, водя пустой стопкой по скатерти, не поднимая глаз, тихо сказала:
- Родители… Родители… Все мужики – коты! Сбежал родитель! А мама… Светлой души была женщина!  И имя у нее было светлое – Светлана. Умерла мама…
Выпили и за упокой души мамы Светы.  Как-то получилось потом, что разговор разбился на части, бабули все захотели поговорить, поплакать. Настя, которая до этого  ни разу в жизни водки не пробовала, наконец,  отмякла душой, и тоже что-то вспоминала и  плакала, но не так, как на кладбище, тяжело и захлебываясь слезами, а так… Легко и светло, когда слезы уже не пекут, а наоборот, облегчают душу.
Баба Вера незаметно ушла из-за стола и начала убираться на кухне, легонько постукивая тарелками. Антонина Васильевна снова поджала губы, а Настя просто не обратила на это внимание.

***

Костя гулял. Гулять он умел и делал это красиво. Безупречный, влитой, по фигуре, смокинг, выглаженная, ослепительной белизны, рубашка, бабочка вместо банального галстука. Фигура не хуже, чем у Жана Море в молодости, уверенность в себе до обалдения! Водопад юмора и красноречия! Барышни, которые его знали, называли Костю не иначе, как Красавчик Ко.
- Барышням – шампанского, мужикам – водки! – скомандовал Красавчик Ко официанту.
Тот непонимающе моргнул:
- Всем, что ли? – в ресторане сидели десятка три посетителей.
- Гарсон! – Костя гордо вскинул голову, - разве я сказал, что бы вон тому джентльмену не наливали? А вон ту леди обнесли фужером?
- Нет, но…
- А… Понимаю… Гамлет от кухни! Заплатит он, иль крутанет динамо? Не крутану, не боись! На! – Костя сунул в руку несколько бумажек, - действуйте, сэр!
Официант пересчитал бумажки.
-Иди, иди… Остальное тебе на кофе с коньяком.
-Спасибо…
-Сэр!
-Спасибо, сэр, - поправился официант.
- Дуй, наконец, блин!
Официант сорвался с места и заспешил в сторону бара. Костя проводил его коротким взглядом и обратился к своим гостьям. За столиком сидели две красивых девушки.
-Мадамы…
-Мадмуазели! – обиженно поправила одна.
-Ах, да! – поправился Красавчик Ко, - мамзели! Жанна, Сюзон! Чего изволите?
Трудно сказать, чего еще могли изволить мамзели. Столик был забит: французское шампанское, французский же коньяк, финская водка, икра черная, икра красная, пикантный козий сыр, жульены, какие-то мясные нарезки, всего не перечислишь, ставить новые тарелки просто некуда. Сидели четвертый час, и обе мамзели были уже не против принять горизонтальное положение.
-Котя, а может ну его? – предложила Сюзанна, - может, лучше к тебе и там продолжим?
-Ко мне? Мамзели, вы вгоняете меня в краску своими потаенными желаньями. Но я же сэр! А сэры отступать не привыкли! Поехали в мой родовой замок!
Родовым замком оказалась большая четырехкомнатная  квартира на третьем этаже, обставленная со вкусом, но без особых излишеств. В комнатах было чисто, вещи лежало на своих местах, словом,  все прибрано так аккуратно, как ни один мужчина сделать не может. Жанна насторожилась:
- Уж не женился ли ты, Красавчик Ко?
-Вот-вот, - подхватила Сюзанна, - ни за что не поверю, что бы ты так убрался в квартире. Ну? – строго,  словно учительница, спросила она.
- Да вы чего, миледи? Сбрендили? Женился… Как будто мне и так плохо живется. Домработница это, ясно?  Сюзи, ты в душ, а ты, рыба моя, сообрази что-нибудь на кухне…
- Почему я? – надула губки Жанна.
- Потому! – Сюзанна уже стояла в дверях душевой, - ме-е-е… - она показала Жанне язык и прикрыла двери.
Через час, хорошо «покувыркавшись» втроем, они крепко спали на большой кровати, которую сам Красавчик Ко называл: кровать типа «Ленин с нами».  А в окно заглядывала луна, освещая призрачным зеленоватым светом и Сюзон, и Жанну, и самого красавчика Ко, спавшего с запрокинутой головой и широко раскрытым ртом, негромко похрапывавшего и вздрагивавшего от ночных уличных звуков, доносившихся сквозь приоткрытое окно.

***

-Олег Викторович, к вам главбух.
Олег Викторович Меркулов, председатель Правления концерна «Вспышка», крепкий, высокий, тщательно зачесанными назад седоватыми волосами, оторвал взгляд от бумаг, разложенных на столе:
-Пусть зайдет.
Секретарша отступила назад и пропустила в кабинет главного бухгалтера концерна.
- Заходи, Николаевич! Что там у тебя?
- Отчет за май надо подписать, Олег Викторович.
- А-а… Дебет-кредит, прибыли-убытки…  У меня иногда возникает такое впечатление, что концерн работает не на учредителей, не на себя, а на бухгалтерию. Ну, давай свои бумаги.
Главбух положил на стол толстую папку бумаг, которые следовало подписать председателю Правления. Меркулов скривился. Главбух усмехнулся:
- Ничего не поделаешь, Олег Викторович, в бухгалтерии как в туалете: чем больше бумаг, тем чище задница…
Меркулов  пыхнул губами. Главбух мог себе позволить так шутить с председателем, знал Меркулова давно.
Они познакомились еще в далеком восемьдесят шестом, на ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС. Именно тогда Меркулов начал вставать на ноги. На вечернем заседании Правительственной комиссии Председатель комиссии отметил молодого, инициативного и напористого руководителя, тут же подвернулся спецкор самой главной в Советском Союзе газеты «Правда». Корреспондент подумал, подумал и тиснул соответствующую статью. Чуть погодя  на груди Меркулов упал орден, и пошло, и поехало… Один Бог знает, чем бы все закончилось, если бы не развалился Союз Советских… Но даже при этом Меркулов остался при делах: до развала страны, там же, в зоне «Ч», успел высоко подпрыгнуть, было что приватизировать, было что прикарманить. На одних мостах через Припять и Днепр целое состояние сколотил.  И все бы было хорошо, да сгорел в конце девяностых – Российский дефолт и обвал украинской гривни разорили Меркулова, и он вынужден был все начинать с начала. На те же высоты он пока не вернулся, но здорово в этом продвинулся. Напорист был Олег Викторович, когда нужно– танком пер, а такие всегда своего добиваются, по головам своих или по трупам чужих. Ну, и нюхом деловым его Бог не обидел. Нашел людей, которые согласились вложить денежки в его идеи. Сам он поступил умно, как ему показалось: в учредители вошел самой маленькой долей. Ну, во-первых, денег особо не было, а во-вторых, зачем рисковать лишний раз? Свое он и так возьмет, а будет возможность, и чужое прихватит!
Меркулов подписывал бумаги почти не глядя: во-первых, доверял, во-вторых, в бухгалтерии ничего не понимал.
-Где?
-Тут, - тыкал пальцем главбух, и Меркулов ставил свою подпись, короткий энергичный росчерк в нужной графе.
Меркулов подписал последнюю форму, но главбух не уходил, переминался с ноги на ногу.
- Ты что-то хотел сказать? Давай по-короткому…
- Да видите ли, Олег Викторович, у меня сын как-то лазил по Интернету и наткнулся на сайт…
- И что? – нетерпеливо перебил главбуха Меркулов.
- Да там какой-то писака развспоминался. Все про зону «Ч», про восемьдесят шестой год… Про строительство мостов, дорог и тому подобное…
- Ну? – слегка прищурив глаза, насторожился Меркулов.
- Ну, и вашу фамилию тоже того… Вспоминает… Не в очень хорошем смысле.
- Ну-ка, ну-ка… - Меркулов подтянул к себе ноутбук, - как сайт называется?
- Город точка ком.
Меркулов начал тыкать клавиши одним пальцем.
- Ага… Вот он… И где тут?
- Вот… Раздел «Статьи»… Ага
- Скляренко… Скляренко… Кто ж это такой? Не помню… - бормотал Меркулов, - пробегая взглядом по статье с красноречивым названием «Горбатого только могила исправит».  В статье достаточно подробно описывались несколько эпизодов жизни Меркулова из восемьдесят шестого и седьмого годов. Именно тогда он заложил фундамент своего благосостояния на десять лет вперед. И ладно бы автор рассказывал про те далекие года, но он протягивал параллели и до нынешнего времени.
- Хм… - Меркулов потер челюсть.
- Не берите близко к сердцу, Олег Викторович, это же преданья старины глубокой. Хотя и вправду неприятно…
- Не скажи, не скажи… Может, совсем наоборот, это чей-то выстрел в будущее. Ты, Сергеич, иди. Скажи в приемной, пусть Зайцева позовут.
- Хорошо, Олег Викторович, скажу.
Меркулов поднялся с кресла и подошел к окну.
- Вполне может быть, что кто-то копает под меня, - неторопливо размышлял он, - но зачем? Выборы? Рано, выборы только через год. Конкуренты? Тогда почему против меня, а не против концерна? Или против наблюдательного совета? Этого еще не хватало… Стоп! Тендер! Тендер по хранилищу на носу. Может, отсюда ноги растут?
Концерн готовился подавать заявку на тендер заявок на строительство предприятия по переработке отработанного ядерного топлива. Это серьезный объект с объемом работ в двести пятьдесят миллионов долларов. За такой куш стоило побороться,  а концерн был в числе реальных претендентов на победу.
-Что ж, вполне возможно, что кто-то готовит атаку против концерна, метя в председателя правления, - продолжал размышлять Меркулов.
Беззвучно открылась дверь, и в кабинет зашел заместитель председателя по безопасности Александр Петрович Зайцев, бывший эсбеушник, генерал в отставке.
- Случилось что. Олег Викторович?
- Да сам не знаю, Александр Петрович. Какая-то дурацкая статья на сайте «Город точка ком». Либо просто кто-то в воспоминания ударился, либо копает кто-то, вот только непонятно под кого: то ли под меня, то ли под концерн? Признаюсь, статья мне неприятна. Но вопрос не в этом. Кому это нужно, а главное, зачем? Восстановить справедливость? Какую? И страны той нет давным-давно… Чепуха… Разве, что тендер… Вы в курсе, что мы готовим документы для участия в тендере?
- По хранилищу?
- Именно! Вот с этой стороны такая статья может принести не то что вред… Она может быть началом пиар-компании. Ну, например… Облить меня грязью, и тем самым скомпрометировать весь концерн. Еще остаются выборы. Для концерна весьма полезно иметь своего депутата в парламенте, но до выборов еще ого-го! Нет, не думаю, что дело в выборах. Скорее, все-таки, это, все-таки, удар по участию концерна в тендере. Поэтому, эта статья, из разряда частных событий переходит в разряд событий, несущих угрозу для концерна. Вот так вот, Александр Петрович! Поэтому, прошу вас заняться этим делом. Найдите автора и в первую очередь определите, зачем ему это нужно? А после этого будем решать, что делать. Вам все понятно?
- Понял, Олег Викторович! Поищем…
Несмотря на то, что задание было от самого президента, оно казалось пустяковым: всего-то, найти автора дурацкой статьи. Но так было до того, как попытались определить, где же находится редакция или, как там она называется, того самого сайта. Оказалось, это совсем не просто. Администрация крупных сайтов не скрывала свое местонахождение, а сайтами не крупными, как объяснили Зайцеву специалисты, могут управлять из любой квартиры, с любого компьютера, был бы у него выход в Интернет. Зайцев, почти как и всякий пожилой человек, с информационными технологиями дружил не очень, в них не разбирался, а поэтому боялся.   И сейчас, откровенно говоря, просто не знал, что предпринять:
-Вот черт… Как же это допустили? Иди, ищи крайнего… Безобразие!
Вначале он поручил поискать  журналиста по фамилии Скляренко. Очень быстро разобрались, что писатель такой, Семен Скляренко, жил, однако умер еще в шестьдесят втором году. Журналиста с такой фамилией никто не знал. Тогда Зайцев поручил поискать администрацию сайта. Для связи на сайте были выложены адреса, но, опять-таки, электронные.
- Вот зараза! – возмущался Зайцев, - хоть бы телефон какой написали! Как же можно допускать такой бардак? Это же пиши, что хочешь, а крайнего потом не найдешь! Куда же смотрят органы? Где Купченко?
Купченко в отделе отвечал именно за информационную безопасность. Оказалось, что Купченко на выезде в городе. Ему было приказано бросить все и вернуться в отдел.
- А давайте им блесну подкинем, - тем временем, предложил кто-то из сотрудников отдела.
- В смысле?
- Ну… Скажем, что имеем интересный материал, но передать надо из рук в руки.
- Не поверят. Или скажут отправлять по электронной почте, - Зайцев с сомнением покачал головой, - вот, разве что, поставить условие оплаты, а на  передаче денег их и…
- Электронным переводом отправят. Вебмани называется, - теперь уже засомневался сотрудник.
- Вот зараза! – снова выругался Зайцев, - это как же органы теперь шпионов ловит?
Пока обсуждали все возможные варианты, вернулся Купченко.    
-Здрасте, Алексей Петрович.
-Здравствуй, Вася, - поздоровался Зайцев и кратко обрисовал ситуацию с сайтом.
Вася хмыкнул, задумался на секунду и предложил:
- Надо фамилию Меркулова пробить поисковиком. Гуглом, например.
- Гуглом? Это еще кто такой?
- Не кто, а что, Алексей Петрович. Это поисковая система, каждый первоклассник знает. Извините…
Он сел за компьютер. Его пальцы отплясали на клавиатуре короткого гопака. На экране высветился длинный перечень ссылок.
- Так… - Вася начал ходить по ссылкам, - так… Ну, вот! Это статья, о которой вы рассказывали. А вот еще такая же, только на другом сайте. Посмотрим, кто автор… И совсем не Скляренко. Вот смотрите, некий Бурцев… Так… А вот еще статья. Та же… Под фамилией Мищенко. А вот…
Всего минут за десять Купченко нашел с десяток одинаковых статей на разных сайтах. Все они были подписаны разными фамилиями, сайты были все некрупными, обратная связь только через электронную почту. Статьи тут же распечатали на принтере, Зайцев все забрал и пошел к Меркулову на доклад.