И лабиринты на лугах зеленых

И лабиринты на лугах зеленых
Заброшены и еле различимы.

Уильям Шекспир. «Сон в летнюю ночь» (пер.М.Лозинского)

– …Король Вильгельм III умер в 1702 году, после чего перепланировка Хемптон-Корта была приостановлена…  Ну что ж, друзья, мы прибыли на место назначения; у вас есть ровно два часа на осмотр достопримечательностей и фотографии. Вход в лабиринт прямо перед вами, сувенирный магазин и ресторан справа.  Прошу вас не оставлять в салоне автобуса ценных вещей. Вопросы есть?

Анна с трудом разлепила глаза и оторвала голову от плеча Максима – на его футболке остался влажный след. Ее мутило. Анну укачивало в автобусах с самого детства, от одного их запаха, будь это самый распрекрасный комфортабельный туристический автобус. Тем более, если кондиционер не работает, а за окном – аномальная для Англии жара за +30.

– У меня вопрос! – Максим поднял руку, воспользовавшись тем, что плечо освободилось.  – А тех, кто заблудится в лабиринте, автобус будет ждать?

Женщина-гид одарила его дежурной улыбкой – судя по всему, этот вопрос ей задавали на каждой экскурсии.

– Лабиринт можно полностью пройти за час, времени у вас достаточно. Впрочем, вы все взрослые люди, и если кто-нибудь не придет вовремя, ему придется добираться до Лондона на такси. А это очень дорого.

Туристы уже двинулись к выходу по узкому проходу, толкаясь и задевая друг друга пакетами, бутылками с водой и чехлами от видеокамер. Анна подождала, пока толпа не схлынет – она уже проснулась, но ей все еще было нехорошо.

– Давай же, выходим, – подтолкнул ее Максим. – Надо спешить.

Анна слабо улыбнулась. Поездка в Хемптон-Корт была, безусловно, его идеей. Будь ее воля, она бы с удовольствием провела весь отпуск в Лондоне, осматривая Букингемский Дворец, прогуливаясь по Пикадилли, или рассматривая восковые фигуры мадам Тюссо. Никаких автобусов. Но Максим хотел именно  сюда – он был просто помешан на лабиринтах.

– Смотри! – он спрыгнул с подножки и возбужденно показан на бледно-зеленую стену, протянувшуюся возле автобуса. – Перед тобой – старейший из сохранившихся «кустарниковых» лабиринтов в мире!

– Впечатляет… – Анна вышла из автобуса, недовольно отметив, что Максим не подал ей руки. Когда его что-то захватывало, он порой забывал обо всем остальном.

– Его спроектировали в 1690 году, когда резиденцию решили отреставрировать. Тут построили французский парк, и лабиринт, и…

– Максим, я сейчас опять усну, как от болтовни гида… Прости… Давай посидим в ресторане, там кондиционер.

– Ты что? У нас же так мало времени! Давай пройдемся по лабиринту, а потом  перекусим.

Группа туристов уже успела разделиться – одна половина (в основном – с детьми) отправилась в ресторан, а вторая понемногу вливалась в узкие воротца входа. Анна и Максим подошли ближе – к большой доске с надписью «Hampton Court Palace Maze». Ниже располагался текст мелким шрифтом и план лабиринта – перевернутая трапеция, внутри которой темные дорожки змеились по направлению к центру.

– «Ваша цель – дойти до центра лабиринта и найти путь обратно» – перевел с английского Максим. – Давай сфотографируемся возле входа! Можно вас попросить? – он обратился к проходящему мимо толстяку с видеокамерой, одетого в красную футболку с надписью «Манчестер Юнайтед».

– Конечно! – толстяк с готовностью взял портативный Canon Макса и скомандовал: «Три, четыре!»

Анна постаралась улыбнуться как можно искреннее, чтобы не портить фотографию, и обняла Максима. Они жили вместе уже два года, но к его манере фотографироваться вместе чуть ли не у каждого столба она все еще не привыкла. Получив камеру обратно, Максим придирчиво проверил качество снимка (его ужасно раздражало, когда случайные прохожие фотографировали его «обрезая ноги» или «заваливая горизонт», как он выражался), а Анну в это время заинтересовал маленький столик прямо у входа. На нем громоздилась стопка листов; написанная от руки табличка гласила: «Maps». Продавец в темных очках и надвинутой на нос бейсболке, дремал рядом на видавшем виды пластиковом стуле.

– Купим карту?

– Ну, это совсем для простаков! – Максим презрительно фыркнул у нее над ухом. – Лабиринт-то маленький, не больше километра по самому длинному пути. У нас, кстати, план сфотографирован. – И он многозначительно потряс фотоаппаратом.

– Ну, может, все-таки возьмем? – Анне вдруг стало не по себе, наверно от жары. Больше всего ей хотелось сейчас спрятаться в кондиционированном ресторанчике, даже в душном пропахшем бензином автобусе, лишь бы не идти в этот обсаженный тисовым кустарником лабиринт. И если ее парню так уж хотелось туда отправиться, она бы предпочла пройти самым коротким путем.

– Да ты посмотри на этого продавца! Это же даже не официальная продукция, просто отксерили листки  и продают простодушным туристам… – было заметно, что ему хотелось добавить «таким, как ты», но Максим сдержался. – Билеты входят в стоимость экскурсии, вот местные и пытаются заработать… Обнаглели!

– Не будете брать, не мешайте, – оборвал его высокий широкоплечий парень с банданой на голове и небольшим рюкзаком за плечами. «How much does it cost?» – обратился он к продавцу.

– Столько, сколько предложите… – с сильным акцентом, но абсолютно безошибочно ответил продавец по-русски, немало смутив Максима, который не ожидал, что его обличительную речь понимают. Продавец улыбнулся, обнажив отталкивающего вида желтые зубы, после чего взял из рук парня с рюкзаком протянутую горсть мелочи, и отдал ему карту.

– Пошли отсюда. – Максим взял Анну за руку и буквально потащил ее в лабиринт. Они вошли.

***

Первым ощущением, испытанным ею в лабиринте, стало разочарование. Она ожидала какой-то мистической атмосферы, ухоженных извилистых тропок, яркой зелени. На самом деле высокие, под два с половиной метра, тисовые кустарники, формировавшие стены лабиринта, изрядно выцвели от жары, отчего стены казались не зелеными, а скорее серыми. Асфальтовая дорожка бежала вперед, немного петляя, без всяких ответвлений. Вместе с ними двигались – кто медленнее, кто быстрее  – другие туристы из автобуса, беззастенчиво бросая под ноги обертки от мороженого и прочий мусор. Максим, тем не менее, просто светился от счастья.

– Ты представляешь, это лабиринт подробно описан в классической литературе, например, у Джерома К. Джерома в «Трое в лодке, не считая собаки». Герои умудрились тут заблудиться, вот смех то!  Ты читала?

– Нет… – Анне стало неловко. – А они в той истории… сильно заблудились?

– Разумеется, нет! Это же юмористическая книжка!

Они дошли до первой развилки. Максим огляделся по сторонам: толпа туристов поредела, уйдя вперед или отстав от них.

– Ну, что, идем «методом правой руки» Или левой?

Анна решила не задавать лишних вопросов, чтобы не выглядеть совсем уж необразованной. Ее личное знакомство с лабиринтами началось и закончилось в детских журналах картинками вроде «помоги мышке найти сыр в норке». И такие задачки она терпеть не могла.

– Как хочешь. Левой.

– Давай! – Максим подошел к левой стене лабиринта, и пошел вдоль нее, слегка касаясь листвы рукой. – Так мы обязательно попадем в центр.

Некоторое время они шли молча. Навстречу им изредка попадались другие туристы, взмыленные от полуденной жары. Солнце находилось почти в зените, и, даже двигаясь у самых стен лабиринта, в тень спрятаться все равно не удавалось. Каждый раз, доходя до развилки, Максим уверенно поворачивал налево. Порой они упирались в глухую стену, что его ничуть не обескураживало – он продолжал двигаться, легко касаясь левой рукой стены лабиринта. Анна быстро потеряла ориентацию в пространстве, и уже не могла с уверенностью сказать, в какой стороне остался автобус.

– Ты взял воду? – ей вдруг очень сильно захотелось пить.

– Конечно! – Максим щедро протянул ей маленькую бутылку минералки.  – В центре, кажется, есть питьевой фонтанчик.

– А скоро мы туда придем? Ты уверен, что мы идем правильно?

– Придем – это математически доказанный факт. Метод «левой руки» позволяет дойти до центра в любом случае, хотя, может быть, и не самым коротким путем.

– Не самым коротким – это насколько? Мы уже точно прошли с километр. И я устала.

– Слушай, мы приехали посмотреть лабиринт, так? Мы его и смотрим! – Максим резко отвернулся  и зашагал быстрее. Было заметно, что он рассчитывал справиться с лабиринтом Хемптон-Корта гораздо быстрее. – Если бы выбрали правую руку, уже точно добрались бы. – Он метнул укоризненный взгляд.

– Слушай, я же не виновата… – начала она, и вдруг осеклась. – Ой, смотри!

С левой стороны лабиринта в живой тисовой стене зияла дыра примерно в половину человеческого роста.

– Что это за проход?

– Я читал об этом. Кустарник стареет, местами разрушается. Получаются вот такие дыры. Они, кстати, делают структуру лабиринта еще сложнее, потому, что возникает больше возможных вариантов его прохождения. Полезли?

– А можно?

– Конечно можно, глупенькая! Наверняка этот проход оставили, чтобы обеспечить короткий путь. Ты же сама говорила, что устала.

– Говорила, но… – Анна сама не поверила, что собирается это произнести. – Но  так ведь не совсем честно.

– А мы не перед кем не отчитываемся! – разозлился Максим. – Так же интереснее! Сама будешь благодарить. На обратном пути, если захочешь, можем пройти «обычным путем». – Он нагнулся, и полез через дыру. Раздался треск веток, и Анна осталась на дорожке одна. – Ну что ты копаешься! – раздался его голос по ту сторону изгороди. – Иди сюда!

Анна зажмурилась, и полезла внутрь вслед за ним.

***

Пролезая сквозь живую изгородь, она сильно поцарапала руку о торчащие ветки – порез немедля начал кровоточить, вызывая пульсирующую боль. 

– Ты посмотри, какая неловкая! – он всплеснул руками. – Не могла быть поосторожнее?

У Анны на глаза навернулись слезы, но она предпочла смолчать. От обиды на Максима и на себя за то, что она вообще полезла в эти кусты, она даже не сразу заметила, что дорожка больше не была заасфальтирована – под ногами пылила вытоптанная, местами растрескавшаяся от солнца земля.

– Асфальт кончился! Значит, центр совсем близко! – обрадовался Максим, но Анна его энтузиазма не разделяла.

Они  прошли еще около десяти  минут, петляя то вправо, то влево, то возвращаясь назад из очередного тупика. Других людей они больше не встречали – очевидно, площадь лабиринта оказалась куда больше, чем они думали, так, что целый автобус с туристами мог в нем свободно рассредоточиться. Впрочем, следы человека все еще были на виду – пластиковые бутылки, обертки из-под шоколадных батончиков. Правда, изменился характер расположения этого мусора – один раз они нашли бутылку из-под колы, вбитую горлышком в землю посреди дорожки.  В другом месте они увидели на земле стрелку, выложенную из сломанных веток кустарника.

– Свиньи… – тяжело дыша, констатировал Максим. – Загрязняют… исторический… памятник…

– Максим… – начала жалобно ныть Анна.– Давай бросим эту затею… Ну, не вышло, так не вышло. Кому какое дело! Если будем идти дальше, опоздаем на автобус!

– Хорошо. – Всем своим видом он демонстрировал, что эта идея ему не нравится, но он готов пойти на уступки. – Пойдем обратно. Благодаря моему методу, мы точно знаем, откуда пришли.

Они повернули обратно, однако через положенное время дыры в стене кустарника не обнаружили.  Более того, даже ориентиры в виде бутылок и стрелок на земле куда-то подевались.

– Может быть, мы один раз свернули не туда… – растерянно протянул Максим. Давай посмотрим на план. – Он включил фотоаппарат, вывел на экран фотографию, сделанную у входа. Трапециевидный план лабиринта находился прямо над ними, частично закрытый их головами.

– Что толку в этом плане? – неожиданно разозлилась Анна. – Мы даже не знаем, где мы. Какая польза от карты, на которой не написано: «Вы здесь!»

– Не кричи на меня! Дай сосредоточиться.

– Максим! – Ее голос внезапно ослаб, как будто во время простуды. – Смотри.

Сначала Максим не понял, на что смотрит. Какое-то красное пятно далеко впереди, у стены кустарника. Подойдя ближе, он понял, что это человек. Толстяк в красной футболке «Манчестер Юнайтед». Только теперь футболка была почти черной то ли от пота, то ли от грязи. Толстяк лежал, распластавшись на земле, и не подавал признаков жизни; на лице застыла гримаса то ли страха, то ли отчаяния.

– Макс… а он… живой?

– Откуда я знаю? Сама проверь!

Анна склонилась к лежащему мужчине, и попробовала уловить дыхание. Ничего.

– Наверно, спекся от жары. Солнечный удар. Сердечный приступ… Черт, надо вызвать помощь. –Максим достал из кармана мобильник, и у Анны тревожно заныло в груди. Она отчего-то знала заранее, что ничего не выйдет – разрядится аккумулятор, не будет ловить  сеть, как всегда бывает в таких ситуациях в кино.

– Какой тут номер набирать? 911? – Максим набрал номер, приложил трубку к уху. – Ничего, короткие гудки. Давай наберу нашего гида…. Не берет! Почему никто не отвечает?

Анна уже его не слушала. Она наклонилась к телу поближе, и показала на него рукой.

– Смотри! Ты ничего не замечаешь? Он выглядит иначе, чем когда мы его видели у входа.

– Конечно, иначе, он мертвый!

– Я не о том. Он выглядит… осунувшимся. Исхудавшим.  – Анна на мгновение задумалась. – У него была камера. Вот она! – Девушка подняла ее с земли и включила.

– Зачем тебе это? – Максим с опаской заглянул ей через плечо в откидывающийся экран камеры.

– Может, увидим, что с ним произошло.

Первые кадры записи были сняты еще в Лондоне. Биг Бен, шумные улицы, двухэтажные автобусы … Вот и начало экскурсии.

– Смотри, это возле входа в лабиринт! – Анна показала пальцем на изображение. – А это мы!

Камера самым краешком зацепила их обоих, спорящих у лотка с  картами лабиринта. Потом кадры стали выглядеть крайне однообразно – убегающая вдаль дорожка между зеленых стен, безоблачное небо над головой, тяжелое дыхание владельца камеры. Периодически он бубнил что-то вроде: «Так, теперь идем дальше… Где же тут выход, черт побери!» В какой-то момент толстяк, очевидно, оставил камеру в режиме записи, и стал просто держать ее в руке, продолжая снимать – картинка перевернулась, задергалась в такт шагам. Анна нажала на перемотку вперед. Изображение замелькало зелеными и синими пятнами… Наконец, запись оборвалась.

– Место на карточке закончилось, – резюмировал Максим. – Ну, и что ты узнала?

– Посмотри на время съемки.

Максим посмотрел. Судя по счетчику времени, камера снимала не менее пяти часов подряд. И еще неизвестно, сколько толстяк протянул после того, как она отключилась.

– Подожди, так не бывает. – Максим еще раз посмотрел на счетчик. – Он не мог провести тут пять часов. Даже если мы тут потеряли счет времени, солнце не может стоять в зените столько времени. Это не реально.

– Это – реально! – Анна ткнула пальцем в видеокамеру. – И это – тоже! – на этот раз она показала на солнечный диск, неподвижно зависший над ними.

Максим развел руками.

– Хорошо-хорошо. Тут чертовщина какая-то, ты довольна? Что дальше делать будем? Надо выбираться отсюда, а с собой мы его не потащим.

Идея бросить тело человека под палящими солнечными лучами Анне не понравилась, но она была вынуждена признать правоту Максима – тащить его на себе они не могли. Они и сами-то передвигались уже с трудом.

– Давай возьмем хотя бы его документы.  – Она поискала бумажник в карманах брюк, но ничего не нашла. – Странно. Неужели он всё оставил в автобусе?...

– Автобус уже давно уехал. Без нас! – Максим злобно ударил руками по тисовым веткам. – И без него! – он показал на тело толстяка. – Им всё равно, они нас бросили!

– Не кричи так. Нас не бросили. Нас  обязательно найдут. Давай думать, как выбраться отсюда.

– По прямой. Сломаем эти кусты к чертовой матери, пусть потом предъявляют претензии. Мы им сами такие претензии предъявим, они у нас попляшут! – Максим подошел к ближайшей тисовой стене, и начал продираться сквозь ветки. – Ай! – теперь уже у него оказались оцарапаны руки.

– Подожди. – Анна подошла ближе. – Возможно, это не лучший вариант.

– Не лучший? Это почему?

– Знаешь, я не так хорошо знаю всю эту теорию лабиринтов, как ты, но я хорошо понимаю, что пока мы не полезли через ограждение, мы находились на территории лабиринта, из которого точно был выход. Потому что мы по нему пришли. Если пересечь стенку лабиринта, можно попасть в зону, откуда выхода нет вообще. А пересечь еще одну – мы вообще не вернемся!

– А что ты предлагаешь?

– Давай попробуем посмотреть, в какой стороне выход. – Она оценила высоту кустарника. – Подсади меня.

Максим приподнял Анну, позволив ей вскарабкаться себе на плечи. Тисовый кустарник трещал под ее руками, но не ломался, и она смогла поднять голову над живой изгородью.

– Ну что там? – Максим еле удерживал равновесие, переминаясь с ноги на ногу. – Не молчи, ради Бога! Что там? Ты видишь автобусы?

Анна молчала. Потом осторожно слезла вниз. Посмотрела прямо в глаза.

– Там нет выхода, Максим. Во все стороны – только лабиринт. До самого горизонта.

***

Максим практически ничего не говорил с тех пор, как услышал про то, что выхода из лабиринта не видно. Сначала он спорил, ругался, кричал, требовал, чтобы Анна подсадила его, потому что он должен увидеть сам, а потом как-то сник и покорно кивнул. Они еще раз обшарили карманы мертвого туриста, но не нашли ни еды, ни воды, после чего оставили его лежать посреди дороги, как самый заметный из оставленных ими ориентиров.

Теперь они шли молча. Солнце палило немилосердно, а время, казалось, замерло. Еще час… Еще один…  Бутылку воды давно выпили, и оставили ее на земле, воткнув горлышком в землю – на всякий случай, чтобы знать, что они здесь проходили, если дорога приведет их обратно. У Максима нашлась с собой еще одна, и они берегли ее, как могли. Потому что солнце не собиралось сдвинуться ни на сантиметр, словно кто-то прибил его к раскаленному небосводу гвоздями.

Возле одного из поворотов Максим, ничуть не стесняясь, расстегнул брюки и справил малую нужду прямо на тисовые ветви. Учитывая ситуацию, Анна его не осуждала – ей самой давно уже хотелось облегчиться, и она тоже сделала это, прижавшись как можно ближе к стене кустарника, попросив Максима не подсматривать за ней. Ему, судя по всему, было все равно.

Чуть позже Анна попыталась его разговорить.

– В этом должен быть какой-то смысл. Какая-то логика. Что еще ты знаешь о лабиринтах?

– Что долго находиться в лабиринте нельзя. – Максим говорил медленно, как робот, глядя под ноги на свою короткую тень. – Он высасывает жизненные силы.

– Я это и так чувствую! – Анна вздохнула.  – Что еще?

– В Египте в лабиринтах приносили жертвы богам. У греков в лабиринте жило чудовище – Минотавр. Китайцы спасались от злых духов в лабиринтах, потому что те, якобы, умели летать только по прямой. Это уже лучше? – он издевательски посмотрел на нее. – Ты это хотела услышать?

– Не совсем. – Она вовсе не ожидала увидеть египетских жрецов, китайских духов или Минотавра среди английских замков.  – Давай попробуем что-то поближе. В христианской традиции.

– Лабиринт – это дорога, ведущая к раскаянию. Покаяние.

– Думаешь, мы перед кем-то провинились? Должны раскаяться в чем-то?

– В чем? Черт побери, мы – туристы! Приехали отдохнуть! Все эти кустовые, дерновые и дерьмовые лабиринты построили для местной аристократии. В XVII веке! Для развлечения! Чтобы прогуливаться! Нет тут никакого…

Анна пронзительно вскрикнула. Максим поднял голову, чтобы понять, что произошло, и едва не сбил с ног человека, вынырнувшего из бокового хода. Высокий парень с банданой и рюкзаком.  Тот, что купил карту.

Несколько секунд все трое молча таращились друг на друга.

– Вода есть? – с ходу начал незнакомец.

Максим с Анной переглянулись.

– Одна бутылка. – Максим осторожно спрятал бутылку за спину.  – А у тебя?

«Бандана» нервно сглотнул слюну – по виду он провел в лабиринте не меньше времени, чем они. Может, гораздо больше.

– У меня карта. Дадите воду – разрешу пойти за мной.

– Эй, у нас тут экстренная ситуация! – возмутилась Анна. – Там человек погиб! Какой тут дележ?

– Тот тип с видеокамерой? – «Бандана» прищурился.  – Видел его. Сначала видел его живым – он не захотел пойти со мной, не поверил. Потом наткнулся уже на труп.

– Постой… – ее пронзила догадка. – Это ты его бумажник прикарманил?

– А что с него было еще брать? Воду он выпил, судя по всем, еще на входе, идиот.  Идти со мной не захотел. Не захотите делиться, вы тоже тут останетесь.

– А ну отдай карту! Максим, мы с ним справимся!

«Бандана» отскочил, выхватив из кармана складной нож.

– Не так быстро. Думаете, я не встречал тут таких, как вы? Думаете, я здесь полдня всего хожу? Вы не представляете себе, сколько я здесь нахожусь,  и на что пойду, чтобы выжить! Я по-хорошему предложил обменяться, дураки. Не хотите, подыхайте. Выход есть, но вам его без меня не найти.

«Бандана» развернулся, и бросился бежать. Анна растерянно посмотрела на Максима.

– И ты ничего не сделаешь?!

– У него нож. И сил побольше нашего; наверно, грабит тех, кто здесь оказался, и жрет вволю. Пусть бежит.

Беглец уже скрылся за очередным поворотом, и Анна лишь рассерженно погрозила ему вслед. Потом обернулась к Максиму.

– Ну что, пошли?

***

– Так же интереснее! Сама будешь благодарить. На обратном пути, если захочешь, можем пройти «обычным путем». – Максим нагнулся, и полез через дыру. Раздался треск веток, и Анна осталась на дорожке одна. – Ну что ты копаешься! – раздался его голос по ту сторону изгороди. – Иди сюда!

– Не пойду. – Анна удивилась самой себе. – Не пойду и тебе не советую. Я возвращаюсь в автобус.

– Ты чего? – вновь раздался треск веток, после чего изрядно исцарапанный Максим снова оказался рядом с ней. – Ты же была не против этой поездки.

–  Не против. Но, знаешь, сегодня очень жаркий день, я очень устала, а ты скачешь тут, как мальчишка, по кустам. С меня хватит!

– Да не кипятись ты! – Максим соглашался пойти на попятную, удивленный этой вспышкой беспричинного гнева. –  Хорошо. Куда пойдем?

– Идем вперед по твоей «леворукой» методике еще ровно десять минут. Я засекаю. Если не придем в центр лабиринта, отправляемся назад!

Они пришли к центру через восемь минут. Тем действительно располагались фонтанчики с водой и несколько скамеек. Толстяк с видеокамерой шатался вокруг, снимая все подряд, стайками бегали дети, взрослые сидели на скамейках, вытянув ноги. Парень с банданой развязал тесемки мини-рюкзака, достал внушительную бутылку колы, и начал пить из горлышка.

Солнце закрыло тучей.

– Нам пора. – Анна взяла Максима за руку. – Извини, что накричала. Сама не знаю, что на меня нашло.

– Всё нормально. Не стоило тебя сюда тащить.

– Да нет, тут забавно. – Она улыбнулась. – А теперь идем назад. Мне не терпится узнать меню местного ресторанчика. Как думаешь, у них в сувенирном магазине есть «Трое в лодке»?

Они пошли к выходу – идти стало проще, так как вместе с ними возвращались группы, сверявшие путь по карте. Анна даже напомнила Максиму про фотографии – хотя он и ворчал, что в лабиринте лучше не фотографироваться – плохая примета. Они вышли из лабиринта, и отправились в ресторанчик.

Водитель за время их отсутствия что-то сделал с кондиционером, и в автобусе стояла блаженная прохлада. Анна с облегчением опустилась на сидение, и положила голову Максиму на плечо.

– Жизнь каждого из нас похожа на лабиринт, в центре которого – смерть.

– Что ты сказал?

Анна открыла глаза.

***

– Жизнь каждого из нас похожа на лабиринт, в центре которого – смерть. – Голос Максима было почти не узнать – пересохший, надтреснутый, тихий. Он сидел на земле, раскинув ноги. Спиной он опирался на стену выцветшего на солнце кустарника, спрятав голову в слабое подобие тени. – Прежде, чем прекратить существование, мы все должны пройти свой последний лабиринт.

– Что ты такое говоришь? – Анна окончательно проснулась. Голова раскалывалась, и последние воспоминания о приснившейся прохладе покидали ее перегретое солнцем тело.

–  Это не я сказал, а один исследователь. Уже не важно. Я свой лабиринт уже прошел.

– В каком смысле?

– Я не пойду дальше. Не могу больше. Прости.

Анна не могла поверить своим ушам.

– Ты не можешь просто так сесть на землю и сдаться! Мы должны идти дальше. Если этот придурок с банданой смог здесь выжить, то и мы сможем. Мы выберемся! Мы позовем на помощь! Мы…

Максим молча покачал головой, как немощный старик. У ног его валялась пустая бутылка из-под минералки.

– Черт побери, это ты меня сюда привел! Ты! И тебе меня отсюда выводить! Мы здесь оказались только из-за твоего упрямства!

Молчание.

– Максим! Я тебя в последний раз спрашиваю – ты идешь?

Молчание. Он закрыл глаза и коротко покачал головой.

Анна встала. Ее переполняла злость. Она была уверена, что стоит ей пройти несколько шагов, как Максим ее окликнет, встанет, пойдет рядом с ней. Но он не окликнул. А она – совершенно неожиданно для себя – не захотела останавливаться. Впервые с тех пор, как они заблудились, ее охватила какая-то странная, болезненная радость. Наконец-то она свободна от него – от его брюзжания, от придирок по мелочам, от упреков, и – о, да! – от его трепа про лабиринты. Анна шла вперед одна, повернула вправо, повернула влево. И… оказалась за воротами Хемптон-Корта.

Ей в лицо ударил поток прохладного воздуха. Солнце погасло, как будто его выключили – на мгновение ей показалось, что она ослепла. Уже вечерело, в сгущающихся сумерках закрытый ресторан был еле различим. Стоянка автобусов пустовала.

Возле входа в лабиринт у покосившегося столика все так же сидел продавец, будто спал, нахлобучив бейсболку себе  на нос. Ветер с шелестом разносил вокруг стола листы с планами лабиринта.

– Помогите! – Анна бросилась к нему.  – Помогите! Мы потерялись! Там человек! Там живые! Мы должны вернуться в лабиринт!

– А кто тебе сказал, что ты сейчас не в лабиринте? – Продавец как будто и не спал вовсе. Никакого акцента в его голосе не ощущалось, и Анне почему-то показалось, что он смог бы говорить с ней на любом из существующих языков. – Каждое твое решение, каждый поступок – это шаг в лабиринте.

Человек встал, снял очки. Пластиковый стул с грохотом упал на спинку.

– Что вы имеете в виду? – она начала отступать. Человек приблизился к ней – он оказался неожиданно высоким, так, что ей пришлось задрать голову.

– Бросить близкого человека или остаться с ним. Повернуть направо или налево. Войти внутрь или остаться снаружи. Каждое твое действие – это шаг в Лабиринте Жизни. Ты видела сама – в каком-то из миров вы оба вышли наружу, и остались жить. Но не в этом.

Анне показалось, что в вечерней мгле глаза человека зажглись кровавым огнем. Руки вытянулись, пальцы стали превращаться в подобие когтей. Бейсболка свалилась с головы, из-под нее вывалилась копна спутанных черных волос.

– Лабиринт Жизни велик. Эти стены – лишь самое примитивное его воплощение. Те, кто выходят наружу, остаются жить. Тех, кто остается внутри, забираю я.

Анна не могла пошевелиться. Он прошел мимо, и медленно направился ко входу в лабиринт.

– Почему люди думают, что чудовище всегда живет ВНУТРИ лабиринта?..  – он остановился, повернул голову и в последний раз посмотрел на Анну – в его глазах уже не осталось ничего человеческого. – Ты можешь отправиться за мной и попытаться спасти своего мужчину. Но я предупреждаю – если войдешь сюда еще раз – назад уже не вернешься.

Монстр двинулся дальше, теряя человеческие черты, увеличиваясь в росте, выгибая спину. Анне показалось, что над его головой вздыбились острые рога. Он прошел внутрь лабиринта – с минуту его еще было видно, а затем повернул в сторону, и исчез.

Анна осталась одна. В небе над ее головой по одной стали появляться яркие звезды. Ветер плавно опустил возле ее ног листок, испещренный тонкими линиями.

«Если войдешь сюда еще раз – назад уже не вернешься…» – эхом пронеслось у нее в голове.

Бросить близкого человека или остаться с ним. Повернуть направо или налево. Войти внутрь или остаться снаружи... Что бы она ни сделала, Лабиринт Жизни существовал вокруг нее, выстраивая новые стены и препятствия, тупики и развилки, ловушки и спасительные выходы. Ей просто нужно сделать еще один выбор.

Войти или остаться.

(с) Дмитрий Витер, 2010