Липкий лед Сахары

Глава 1.

Марвилд Грових уже третий день шел по пустыне. Странно что он все еще был жив. Все таки желание жить не у всех одинаковое. На нем были полуободранные штаны и рубашка с длинными рукавами (так уж получилось). Эту самую рубашку он навязал на голову, чтобы хоть как то обезопасить себя от всепожирающего солнца. Поэтому спина была почти черная и ободранная, из-за постоянно облупливаемой кожи. Он не знал куда идти, поэтому шел боком к солнцу. На север. Даже само слово север, в этих условиях на него действовало, охлаждающе.

Не смотря на то, что ненависть переполняла его с ног до головы первые 4-5 часов. Сейчас от нее не осталось и следа. Он готов был расцеловать своих врагов, убедить их в том, что они правильно поступили, что отправили в эту гнусную пустыню (они ни в коем случае не должны были сожалеть об этом правильном поступке) и служить им верно до конца жизни за пару глотков воды. Хотя это мнение кардинально менялось несколько сот раз в течение двух дней, но последние 3 часа Марвилд неукоснительно придерживался именно этой позиции.

Ему казалось, что он был где-то посередине между Ливией и Нигером, хотя быть может и в сторону Чада могло занести. Он знал, что шансов выжить у него нет. Но эта чертова надежда...

Глядя на него с трудом можно было бы себе представить, что в этом истощенном теле может все еще биться сердце. Каждый вдох как будто разрезал грудь и взрывал носоглотку. Ощущения были именно такие...

В промежутках между этими невыносимыми ощущениями боли и жажды, он вспоминал о том как мог бы всего этого избежать. Если бы он только не послушал бы своих друзей, особенно этого чокнутого Ирвинга. Именно он подстрекал его ухлестнуть за дочерью министра. Она ему даже не нравилась. Чертов Ирвинг.

Скоро ему стало так худо, что способность мыслить он утерял. Он просто шел. Падал. Вставал. Снова падал. И вставал.

Слюны уже давно не было. Сколько бы он не глотал, в глотку попадал лишь песок.

И вот прохлада коснулась его лба. Грових даже пригнулся от неожиданности. Посмотрел на небо. Посмотрел по сторонам. Вроде бы ровная пустыня (в этот момент к нему частично вернулась способность мыслить). Он прошел еще несколько шагов. Опять эта прохлада. Что за дерьмо?

Люди все еще не знают все возможности своего организма. И наверно еще долго будут изучать их. Потому что этот парень начал бежать трусцой в сторону дуновения прохлады.

Но пробежал он недолго. Потому что свалился не заметив склон. Свалившись начал кувыркаться и это куваркание дало ему возможность немного отдохнуть. У него болели ноги от непрерывной ходьбы, а остановиться он боялся.

Встав он заметил большой прозрачный кристал. Он переливался всеми распрекрасными цветами. Он был похож на алмаз, скорее даже на бриллиант. По крайней мере такой огранке позавидовал бы любой бриллиант.

Но вместе с тем именно от этого кристала исходил холод. Не мог же это быть лед. Да и еще посреди пустыни. Айсберг, что ли с неба упал?

Подходя к нему ближе уже не было никаких сомнений. Холод исходил именно от кристала, вернее от льда. Странно, но подо льдом не было ни капли воды. Неужели так быстро испаряется?

Подойдя к блестящему куску еще ближе (между ними было расстояние уже не болле трех метров), Марвилд заметил, что ему уже очень холодно под жарким солнцем. Он уже остерегался подходить еще ближе. Да и попробовав подойти, заметил, что это физически невозможно. Этот холод обжигал похуже огня. Солнце по сравнению с ним было даже милосердным.

Дрожа от холода и сняв с себя брюки и рубаху, он привязал их друг к другу и бросил на холодный бриллиант. Край рукава слегка задев лед, моментально к нему приклеился. От неожиданности Марвилд потянул одежду с силой на себя. Лед оказал сопротивление и среднестатистический парень упал на задницу. Встав он еще раз потянул на себя связку. На сей раз успешно.

Ему досталась его рубашка с большей частью рукава. Другой кусок ткани, примерз ко льду, продержался немного и отвалился. Упав, разбился на много маленьких темных льдинок.

Увидев это. Подумав минуты две, Марвилд Грових оделся и продолжил свое обреченное путешествие по Сахаре.

Глава 2.

Ирвинг Гленор был завистливым субъектом.  Как это обычно бывает с теми, кто зреет в чужой тени. Он был безусловно лидер. Но лидер, сформировавшаяся в тени истинного лидера, так или иначе становится ничтожеством. И этому сопутствуют многие обстоятельства. Ирвинг был привлекателен, высок и к тому же блондин. По идее он должен был нравится женщинам. Но у женщин как известно развита интуиция, поэтому во всех его, казалось бы выпирающих качествах, он был всего лишь ничтожеством. Без души и без воли.

В жизни так часто получается, что те кто пользуется успехом у женщин и в остальном тоже добивается успеха (природный шарм, что называется).

Этот лидер в чьей тени он жил был Марвилд. Вроде бы невзрачный с виду, но сильный духом и телом, имеющий свое мнение по любому вопросу и в противоположность Ирвингу брюнет. Ирвинг еще с университета пытался подражать ему во всем. Со временем это подражание превратилось в привычку, а позднее в осознанную зависть. Он завидовал Марвилду всей своей сущностью и эта зависть, так или иначе должна была вылиться во что-то серьезное.

 Марвилд Грових же, по широте своей души был лишен, подобных недостатков. Он считал Ирвинга своим другом, на которого можно положиться в трудную минуту.

Эта зависть все-таки вылилась в самый неподходящий момент для Марвилда и в самый подходящий для  Ирвинга. Зная что,  Марвилд падок на вызовы (умело подстроенные) и к тому же связанные с женщинами, Ирвинг постоянно провоцировал его совратить ту или иную девушку. Как правило, все эти девушки были знатного происхождения и дочери (а порой и жены) власть имущих (к сожалению, власть имущие это все таки мужчины, как бы женщины не боролись за равноправие). В связи с этим Марвилда преследовали постоянные неприятности.

И вот однажды неприятность превысила все мыслимые границы. Марвилд совратил дочь министра той страны, в которой они открывали свой бизнес. Переспал с ней в спальне ее родителей, а когда уходил сказал девушке - "Извини детка. У нас ничего серьезного не выйдет." И тихо закрыв дверь, ушел.

Девушка впала в депрессию и видимо молодость не позволила  ей осознать ситуацию с должным прагматизмом. Она проткнула свое девичье сердце, отцовским кинжалом.
 

Марвилд после этого исчез. Жалкая мечта Ирвинга сбылась.

В то время как Марвилд отходил от ледяной глыбы, обреченный и изможденный, Ирвинг попивал холодный ананасовый сок из трубочки на веранде корпоративной виллы.

Глава 3.

Уходил он не оборачиваясь. Тело вновь привыкло к жаре спустя минуту. Но не на долго. Близился закат и температура спадала. На этот раз Марвилд шел прямо на солнце. Шел опустошенным, как это обычно бывает, когда вроде бы появляется шанс и он вот-вот станет былью, но ....судьба неожиданно передумывает и поворачивается задом.

Он шел на солнце. И если смотреть на него со спины, то складывалось ощущение, что  огромное красное солнце пустыни пожирает его. Пожирает его медленно, с причмокиванием, со смаком. Как языческий бог пожирает свою амброзию, дающее ему бессмертие. Оно опускалось и становилось все больше и краснее.

Абсолютно одинокий, настолько одинокий, насколько это возможно в человеческом понимании, он упал на колени и молча провожал закат солнца. Для него время не существовало в этот момент. Его жизнь ярко и отчетливо предстала перед ним. Он не жил в настоящий момент своей жизнью он просто смотрел на нее со стороны. И действительно время как-будто остановилось, солнце не двигалось.

Марвилд сидел и смотрел на солнце глазами полными сожаления и одиночества. От пристального, но не напряженного  сверления солнца своими иссушенными глазами оно уже перестало быть просто красным. Это были какие-то новые цвета, которые он раньше не замечал. Густые, но яркие и меняющиеся. 

Кроме одиночества и сожаления, он еще ощущал нечто похожее на озарение. Боли, жажды и еще каких-либо человеческих потребностей и ощущений он не ощущал. Страх в любом его проявлении испарился. Он был похож на гуру, а может даже на пророка или будду (достигшего наибольшего просвещения).

Он смотрел на свою жизнь, как на жизнь совершенно постороннего человека. Все эти страсти, стремления. У него было все, о чем только может мечтать человек, живущий в этом непонятном мире. Он знал - мир жесток - и поэтому никогда не строил себе иллюзий. За это и за многое остальное, судьба наградила его богатством, успехом, жизненно-практичным умом и силой (как силой воли, так и тела).

Родился в благополучной семье. Страшно избалованный, единственный ребенок в семье богатых родителей. Отец банкир, мать адвокат. С детства, требующий внимания и получающий его с избытком. Этому детству стоит позавидовать. 

Престижный колледж, магистр и самый молодой доктор экономики в  стране. Во всех начинаниях только победы. Он не признавал поражения. Поражения удел неудачников. Женщины - они были у него также в избытке. Со временем он стал слишком избирателен.  Просто сексуальная и сногсшибательная красотка его не устраивала. В девушке должно было (кроме вышеперечисленного) быть, что-то подходящее под его меняющееся настроение. 

Деньги. Никогда не были для него проблемой. Несмотря даже на наличие богатых родителей, хорошее образование и природная деловая хватка позволила ему заработать приличное состояние еще в колледже. Начав с продажи деталей для компьютеров и постепенно открыв компанию производящую эти детали. Молодой руководитель и собственник компании, имеющей мировой престиж, филиалы за рубежом и миллионные прибыли. Он не считался ни с кем. Пуп земли. И ему всего лишь 25. Ударившись в политику, он наверняка стал бы президентом.

Но этого человека уже больше не существовало. Весь этот успех, все его богатство казалось таким ничтожным в его глазах. Оно никоим образом не объясняло его бессмысленное существование. Холодным и спокойным взглядом он смотрел на уже почти закатившееся солнце, которое все никак не хотело уходить. А ведь прошла вечность.

Внезапно его охватил страх. Страх не испытываемый ранее. Страх того, что судьба его может его пожалеть. Быстро встав. Осмотрев все вокруг в ужасе. Он побежал. Побежал назад. Назад ко льду. Бежал так как-будто его кто-то мог остановить в этой безжизненной пустыне.  Лед был всем для него. Он никогда не любил и так получилось, что лед стал его первой любовью. Он бежал и видел блеск.
Вот оно. Улыбка и чистая детская радость озарила его обожженное лицо. Уже приблизившись на критическое расстояние, он боясь, что холод может остановить его, прыгнул в объятия льда.

Темные кристаллы блестели красным огнем под лучами, заходящего солнца, и впитывались в песок, разбрасываемые холодным ветром засыпающей пустыни.