Электропоезд

Ехал я как-то в электричке в столицу, чтобы понять, откуда в людях берется столько надменности и скрытности.
Сидел, как обычно – на месте у окошка с обозначением «для инвалидов и пассажиров с детьми», чтобы посмотреть на мир глазами тех, кому не так легко живется, по сравнению со мной. Признаемся, не каждому человеку интересно понимать то, что чувствуют люди нуждающиеся. Большинство, отметим, даже не понимает, насколько шатко и не абсолютно благополучие человека. И, что нуждающийся сегодня человек, скорее всего еще вчера был не так обездолен. Многим на это плевать, потому как плевок – это естественный физиологический процесс в отличие от того же здравого размышления. Во многом поэтому деятельность критика мне более понятна, нежели деятельность того же физика-ядерщика. Так вот, поскольку, на тот момент времени я уже считал, что понимаю шаткость существования человека, мне было интересно погрузится в шкуру человека нуждающегося больше, чем я. Если ты понимаешь, что тебе может быть еще хуже, значит автоматически понимаешь то, что жизнь не так плоха и скучна как кажется. Но, честно говоря, эксперимент мой оказалось провести не так просто. Прежде всего, потому, что места нуждающихся у нас в электричках нещадно разогревают специальными обогревателями, установленными под ними. По какой-то причине неизвестной мне, забота в нашей русской культуре ассоциируется с теплом. Не могу привести никаких конкретных примеров, но могу придумать вымышленные примеры, как делают многие, заинтересованные в личностной выгоде. Например, вот выдержка из словаря: «Забота в РФ – это тепло, которое..», или вот еще из другого словаря: «Тепло – художественный термин, который в нашей стране олицетворяет заботу..» Видимо, свои условия диктует климат. Чем может помочь пассажиру-инвалиду перевозящий его транспорт? Специальным пандусом? Мягким сиденьем? Удобно открывающейся форточкой? Уважительным отношением? Батареей под задом? Дорога в ад выложена благими намерениями. Желая блага, имея выбор средств и желание выбрать лучшее, вы обречены ошибиться в первой же своей попытке, а предпринимать вторую зачастую уже не хватает времени.
Так, слушая стук зубов, доносившийся из глубины вагона, я глубоко и облегченно дышал, и изрядно потел. За окном плыл отечественный зимний пейзаж.
Неожиданно за моей спиной послышался звук открывающихся тамбурных дверей и вниманию путников предстал человек-легенда. Человек-легенда поведал нашему вагону легенду о том, что содержимое его большого пакета является незаменимым помощником тому, кто решил заточить нож.  Содержимое пакета продавалась, нож давался в подарок.  Как выяснилось, в моем вагоне почти дюжина пассажиров уже давно, во что бы то ни стало, мечтала  получить что-нибудь в подарок, таила в себе это желание, и сейчас, с появлением дарителя, готова была пойти, на что угодно ради исполнения своей мечты. 
При этом, из всех потенциальных счастливчиков только один  обладал видом профессионального точильщика ножа. Я обратил на него внимание – он сидел напротив меня, тоже на месте для инвалидов. Только он сидел там по праву, он являлся самым настоящим инвалидом - из его головы торчал каблук. Прямо из макушки, наполовину погруженный в голову своей главной частью. Интересно, что, в отличие от остальных покупателей чудоизделия,  мой сосед желал  почему-то приобрести себе целых  три его экземпляра, а совсем не один. И, скорее всего, это не было связано с религией – это было про запас.  Отметив для себя склонность соседа напротив к оптовым закупкам, я решил кое-что предпринять.
Я догнал продавца (его легенду мне догнать не удалось – она опередила его и уже сошла с  электрички на следующей остановке),  и выкупил у него весь его пакет. За что еще получил в подарок ножи, которые так и полагались – в подарок.  На всю сделку я потратил примерно один добрый совет и одно обещание.  Я пообещал человеку-продавцу-точилок, что человек-продавщица-мороженного уже на тот момент появлявшаяся с другого конца вагона, ни за что в жизни не узнает, что он вполне мог себе позволить нелестно отозваться о её больших рожках. Еще я посоветовал ему пользоваться хорошим дезодорантом. Не потому что от него дурно пахло, а для того, чтобы отрезать своему компаньону по сделке пути к отступлению.  Так каждый получил своё.
У меня получилось много-много ножей. Ведь тупые ножи продавец-перебежчик предлагал точить новыми тупыми ножами. Мысль эта, может быть была и не новой, но очень приятной на ощупь – ибо ножи были не остры.
Я вернулся на свое место в вагон. Сосед мой, явно предчувствуя еще ножей, уже готовил деньги. Я его не огорчил  и выложил,  только что приобретенный мною пакет на продажу – при этом, запросил максимально мыслимую сумму и, не встретив сопротивления, успешно реализовал товар.
Электричка еще не доехала до столицы, а я уже понял все, что хотел понять. Я понял, что нельзя делить людей на тех, кто радуется жизни в мегаполисе и на тех, кто проживает в периферии – везде люди одинаковые. Просто есть те, кто сможет воспользоваться беспомощностью инвалида, те, кто сможет подставить свою голову под каблук и те, кто этого делать не станет.