ада

Никто не знал, кто она, откуда, когда появится, когда исчезнет и кого на этот раз возьмёт за руку. Она внезапно выныривала из-за поворота, вставала из-за незаметного в углу кофейни столика, приветливо улыбалась с подоконника чьей-то квартиры, появлялась случайной прохожей с зонтиком в дождь. Она никогда не тащила за собой, не высказывала осуждения или одобрения - она почти безразлично показывала им то, что их ждёт; наклонялась к уху, незаметно улыбаясь, что-то рассказывала и неслышно исчезала - так же внезапно, как и появилась, оставляя своих собеседников растерянными и недоумевающими, но никогда, никогда не убеждала их, что они - на неверном Пути. Она всегда обходила по дуге тех, у кого этот Путь был врезан глубокими линиями в обе ладони и горел в крови, но мягко клала ладонь на плечо тем, у кого был выбор. Тех, кого на это кидает отчаяние, кто идёт туда из-за мнимой уверенности в собственной связи с этим Путём, кто шёл туда лишь ради могущества. Она не тянула за собой - а лишь показывала, что ждёт за воротами, чтобы они не слушали, что их ждёт, а видели, каково это - идти рука об руку со Смертью. Слышать - это одно, а увидеть и почувствовать кожей - совсем другое.
Никто не знал - посланница ли она Пути или его противника, или же всё это лишь её инициатива и за ней уже давно охотятся сонмы древних богов, о ней почти ничего не знали. Знали только, что её правило - показать и исчезнуть, предоставив выбор человеку. Большинство уходило от ворот, кто-то всё-таки входил и потом проклинал себя и судьбу, а кто-то... а кто-то действительно находил себя.
Она казалась духом по ту сторону студёной воды в реке - за вечно изменяющейся гладью воды, которая искажает отражение рябью, за течением, которое выносит её туда, где ей надлежало быть; она то исчезала, то появлялась - непостоянная, вечно изменяющаяся... чем-то действительно напоминая журчащий ручеёк, она была самой большой загадкой этого мира.
И никто, никто не знал, что однажды она отступила от своего правила.

/Они неспешно шли по дорожке меж двух рядов деревьев, держась за руки - девушка с вечно изменяющимися глазами и неизменной таинственной улыбкой, за которой крылось знание, и насупленный паренёк, с уверенно вздёрнутым носом.
- Значит, говоришь, ты - создание Хаоса? - тихо спросила она; он пытливо вгляделся ей в лицо, пытаясь разглядеть насмешку, но её не было. Он же не знал, что всё её существование - насмешка.
Он кивнул; они молча прошли мимо нескольких лавочек.
- Знаешь действие серебра на созданий Хаоса? - неожиданно спросила она.
Парень удивлённо воззрился на неё.
- Конечно.
Она мягко остановила его и раскрыла ладонь, на которой лежал серебрянный крестик - ту самую ладонь, которую сжимал он.
- Ты пятнадцать минут ходишь с ней и даже бровью не повёл, - тихо прошептала она ошарашенному парню, вкладывая крестик в его ладонь. - Подумай об этом.
И исчезла./

- Ты изменилась, Ади, - тихо прожурчал знак Пути. - С того самого дня, как...
- Я знаю, - коротко прервала его Ада, поворачиваясь на пороге двери, которая расплывалась, словно отражение на поверхности воды. - Я знаю.

Он тоже изменился.
Исчезла насупленность, нос опустился, а уверенность перешла в глаза - он легко улыбался, а длинные волосы парили следом. Он стал напоминать ветер - такой же лёгкий и порывистый; ей казалось, что когда он поворачивается, в его волосах вспыхивают и ссыпаются на землю искорки и тихо звенят колокольчики; ей перекрывали кислород его улыбки, полупрозрачные пальцы тянулись, чтобы пропустить сквозь себя пряди волос. Он незаметно поселился в её груди, тогда, ещё настырным мальчишкой, он закручивался в её душе спиралью, хотя до того момента она была уверена, что души у неё нет. Она сама не знала, почему изменила тогда законам и вытянула его вопреки его желанию, впервые проведя со смертным несколько недель, а не один день, и впервые использовав серебро - чтобы наверняка; а потом смотрела, в кого он превращается, и безмолвно молила вернуть свою душу, которую он забрал.
Ада стояла недалеко от перекрёстка, мимо которого он всегда проходил - и у которого она стояла каждый день, прячась в тени, - и ждала, нервно барабаня пальцами по кирпичной стене. "Где это видано, чтобы Посланник Пути нервничал", - съехидничал внутренний голос, но Ада отмахнулась от него, словно от назойливой мухи - сейчас она не Посланница, сейчас она обычный человек, насколько это возможно.
Его не было.
Ада тихо вздохнула - так уже бывало и не единожды, - и, выйдя из-за угла, побрела в сторону одной уютной кофейни, в которой они часто сидели. Иногда её тянуло смеяться - её соперники годами искали её слабости и не находили, а вот же она, как на ладони...
Она слишком задумалась, чтобы замечать хоть что-нибудь; а когда почувствовала, что ветер вихрями взметается из-под пальцев, предупреждая о чём-то, было уже поздно - сильная рука легла ей перекрёст груди и крепко прижала к себе. Аде не нужна была помощь, чтобы избавиться от непрошенного гостя, но и сила не нужна была - она узнала его, мгновенно, по слишком знакомому запаху корицы, слегка сщекотнувшему нос, и послушно обмякла в его руках.
Она спиной чувствовала, как сильно бьётся его сердце, а тяжёлое дыхание щекотало ухо.
- А зачем было бежать так быстро? - тихо поинтересовалась Ада, откидывая голову на его грудь и закрывая глаза.
- Подозревал, что ты опять исчезнешь, - так же тихо ответили ей; Ада чуть улыбнулась сорванному голосу.
Он привалился к стене, не отпуская её, тяжело дыша; они замерли на несколько минут, словно боясь разрушить что-то - то ли очарование момента, то ли застывшее время, то ли опасались что это только сон и всё снова исчезнет.
- Я следил за тобой, - наконец заговорил он, Ада вздрогнула от этого мягкого голоса. Словно почувствовав это, он уткнулся носом ей в шею, и она ощутила, как он улыбается. - У меня как-то получалось появляться там же, где и ты. Ты что-то говорила им, потом вы уходили, а потом возвращались и ты исчезала, и тебя больше никогда не видели рядом с этим человеком. И всё это длилось только один день. Почему же рядом со мной ты была две недели? И никогда, ты никогда не использовала серебро! Только со мной. Почему, объясни мне, почему?! - его голос сорвался на почти неслышный шёпот ей в шею.
Он отпустил её и повернул к себе лицом. Ада чуть покачнулась и вцепилась ему в плечи, беспомощно смотря ему в глаза, которые столько лет видела издалека и которые сейчас были так рядом.
- Правила такие, - сорванно зашептала она, наклонясь к нему близко-близко. - Появиться, показать, уйти. Один день на всё про всё. Я с тобой все заветы нарушила и все правила переступила, меня потом серебром наказывали, но я не могла, не могла пустить тебя туда, на тот Путь, не могла... не могла. - Ада резко отступила от него на шаг и уткнулась взглядом в стену. - Я не могла позволить тебе отдать душу. Не тебе.
Она краем глаза заметила, как он резко дёрнулся, словно хотел обнять её, но передумал, и поняла, что видит всё сквозь какую-то мутную белую пелену - Мерлин, она давно не помнила слёз, очень давно.
- Подожди... серебром? - недоумённо переспросил он.
- А, это, - Ада усмехнулась и подняла ладонь, на которой розовел шрам в форме крестика. - Тебе-то было всё равно, а мне пятнадцать минут терпеть пришлось...
А потом её словно вихрем снесло и впечатало в стену; он сухими губами сцеловывал слёзы с её щёк и целовал в губы, и сорванно шептал "люблю", она что-то отвечала и зарывалась пальцами в пшеничные пряди, смутно запомнив, что там, где у него на две пуговицы расстёгнута рубашка, мелькнул знакомый серебряный крестик.