Россия времен хана Батыя

Если бы народ знал, за что идут войны, ни одна из войн не состоялась бы

— Если будешь кричать, неслух , то позову князя Александра! — грозили непослушным детям татарские матери в стане Батыя. Одна¬ко это вовсе не походило на запугивание Змеем Горынычем, бабой-Ягой или Кощеем Бессмертным. Это скорее выглядело так: Не будешь спать — отцу пожалуюсь!
Трудно поверить, что подобным авторите¬том пользовался в Орде новгородский князь (а в последние годы жизни великий князь Владимиро-Суздальский) Александр, про¬званный Невским. Ведь Русь к этому време¬ни уже стала улусом Золотой Орды (правда, Новгород и Псков формально остались не¬зависимыми). И тем не менее. Сами отцы непослушных детей говорили между собой:
— С нашей стороны отказа такому хану, как Александр Невский, быть не может.
О врагах так не отзываются. Да Александр никогда и не был врагом Орды. Он исправно платил дань и даже организовал перепись населения в Новгороде ханскими баскака¬ми, хотя это едва не стоило ему жизни. Что¬бы убедить новгородцев в бесполезности и бессмысленности сопротивления Великой Степи, Александр привел к ним "низовые полки". Так называли владимиро-суздалъскую дружину1 его отца князя Ярослава, ко¬торая в значительной части состояла из дон¬ских и южных кайсаков (казаков) татарского происхождения (откуда и название "низо¬вые"). Он сам звал их к себе на службу, ког¬да ездил в Орду, а дань платил не столько потому, что чувствовал себя поставленным на колени, сколько рассчитывал, что татарс¬кое войско в трудную минуту поможет и за¬щитит его подданных. Отношения между Батыем и Ярославом можно рассматривать как отношения между сильным и слабый со¬юзниками. И даже доказывать это особенно не требуется. Уже в 1237 году папа Григорий обвинял Русь в "пособничестве" татарам и с этих пор объявлял крестовые походы на пра¬вославие через северные, балтийские страны. Оно и понятно: пробиться на Русь через юг крестоносцы не имели никаких шансов, южные степи были уже в руках  «золотоордынцев».
В 1228 году новгородцы в очередной раз изгнали князя Ярослава, который оставил вместо себя сыновей Федора и Александра. Точная дата рождения Александра Невского нам неизвестна. Но его старший брат (умер¬ший молодым) родился в 1219 году. Значит, первый раз Александр стал новгородским князем примерно в 7-8 лет. В четыре года над ним совершили обряд "пострига" (пер¬вая стрижка волос) и посадили на коня. Этот тюркский обычай исполнялся всеми Мономаховичами; через него прошёл и отец Алек-сандра Ярослав, мать которого, жена Всево¬лода Большое Гнездо, звали Ясыня (она была дочерью хана племени ясов). Мать самого Александра в крещении звали Феодосией, воспоминания о ней скудны, летописи называют её "чудной и блаженной", хотя обычно летописи женщин своим вниманием не балуют. Кто была родом Феодосия — неиз¬вестно, но предположение, что она имела тюр¬кские корни, имеет под собой очень серьёз¬ное основание. Через год малолетние братья вынуждены были бежать из Новгорода. Но 1237 год вновь застает Александра князем Новгородским. По традиции, ему было 16 лет.
В год монгольского нашествия князь Ярос¬лав княжил в Киеве, его сын Александр — в Новгороде, а старший брат Ярослава (дядя Александра) Георгий сидел на Владимиро-Суздальском великокняжеском троне. Киев номинально ещё оставался столицей Руси, но это уже была только вывеска: дотла раз¬грабленный и сожженный князем Андреем Боголюбским незадолго до Батыя, Киев на¬всегда утратил первенство, стал захолустным и с тех пор жил только воспоминаниями бы¬лой славы. Владимиро-Суздальское княже¬ство было гораздо богаче, сильнее и влия¬тельнее Киева. Новгород продолжал гордиться независимостью, по-прежнему приглашая и изгоняя князей по первой при¬хоти бояр или вече.
Батый разгромил Рязанское княжество и сжёг стольный град Владимир. Великий князь Владимирский Георгий бежал на север, встал на берегу реки Сити и собрал войско. В него входили и половцы. Георгий выигрывал время, потому что ждал помощи от братьев, но те не пришли. В битве на Сити Георгий по¬гиб (его тело нашли среди убитых обезглавленным; потом нашлась и голова). Князя по¬хоронили во Владимире, куда вскоре при¬ехал его младший брат Ярослав (отец Алек¬сандра Невского), чтобы, как горько тогда шутили, княжить над трупами. Ярослав пер¬вым получил ярлык от хана на княжение в наследственной земле.
Батыев поход на Русь породил множество загадок.
Например. После битвы на реке Сити Ба¬тый пошёл на север, разорил город Торжок, двинулся как будто на Новгород, но, не дой¬дя всего сотню километров, повернул на юг. Историки объясняют такой манёвр непрохо¬димостью зимнего пути3. Но метеорологи вычислили, что зима в тот год началась рано, следовательно, татарская конница легко мог¬ла пройти по замёрзшим рекам и болотам. Может быть, всё дело в том, кто тогда был новгородским князем?
Другая. Ярослав приехал княжить во Вла¬димир почти сразу после гибели брата Геор¬гия, получив первым из всех ярлык на кня¬жение. За что его так уважил Батый? Когда и где до этого пересеклись их пути?
Наверное, подобные вопросы бы не воз¬никали, если б не переписывались древние летописи и не подгонялись под конкретный политический момент генеалогии. Да и много сгорело в бесконечных пожарах, от кото¬рых деревянная Русь страдала больше всего.
Но интересная закономерность. Из всех княжеств Древней Руси во времена Золотой Орды крепли и умножались только княже¬ства Северо-Восточной Руси и зависимые от них. Новгород и во времена нашествия жил так, словно этого нашествия и не было. Нов¬городцы сзывали вече, сами звали и выгоня¬ли князей. Правда, выбор князей после Ба¬тыя стал не богат. Там побывали только Александр Невский, его братья Андрей и Ярослав и сын Василий.
Но мог ли Александр любить Новгород? Здесь он с юных лет оказался заложником неукротимых и переменчивых горожан, в по¬стоянной опасности быть убитым ими. Но, может быть, это-то обстоятельство и закали¬ло его характер с раннего детства. Современ-ники свидетельствовали, что "талант Алек¬сандра Невского обнаружился с почти внезапной силой". Речи князя гремели на вече "трубным гласом". Здесь он стал изве-стным миру героем империи Чингисхана, улу¬сом которой тогда являлась Русь. Отсюда же он выходил на битвы, чтобы спасти Русь от нашествия католичества и превращения Нов¬города в захолустный порт немецкой Ганзы, исповедующий к тому же католичество. Вот отзывы двух русских историков:
"Благодаря Александру Невскому Русь... не имевшая ни сил, ни средств защитить и отстоять свои интересы, которой предстояло испытать участь Камской Булгарии и земли Половецкой, снова ожила";
"Вхождение Северной Руси в татарское царство приобщило её к мировой истории".
Отношения Батыя и Ярослава, отца Алек¬сандра, трудно назвать отношениями сюзе¬рена и вассала. Когда Ярослав прибыл в став¬ку Батыя, то был принят с почетом и уважением. Его сын Константин поехал в да¬лёкий Каракорум за ярлыком и благополуч¬но вернулся. В 1246 году Батый отправил в Каракорум и самого Ярослава, — и что уди-вительно! — своим личным представителем на выборы нового великого хана Гуюка, сына Угэдэя. Вдова Угэдэя — Туракина — и её сын враждовали с Батыем4, поэтому сам он уклонился от поездки. В Каракоруме, по сви¬детельству Плано Карпини, римского лега¬та, Ярослава окружал особый почёт, на пи¬рах ему даже давали первое место среди всех подвластных правителей. Перед отъездом ханша Туракина собственноручно поднесла Ярославу бокал вина. На седьмой день обратного пути Ярослав скончался. Большин¬ство историков признаёт, что вино было от¬равлено. Однако Л. Гумилёв с ними до кон¬ца не согласен: всё-таки прошло семь дней. Поскольку установить истину теперь невоз¬можно, каждый волен выбрать любую вер¬сию.
Но тут интересно другое: зачем Туракине было убивать подвластного данника. Может быть, он сказал ей нечто, идущее вразрез с монгольской моралью? Но дипломаты так себя не ведут. Может быть, из-за его особой близости к ненавистному ею Батыю, как думают большинство историков? Но Батыю от этого, ни хуже, ни лучше не стало; этим бы Туракина только самой себе могла сделать хуже и уж никак не лучше. Или же Ярослав имел какие-то, нам неведомые, собственные основания для почёта среди тюрок? Может быть, Батый посылал Ярослава не как своего представителя, а как самого Ярослава? Ведь он был сыном Ясыни, чей род нам неизвестен, но внутри-то империи — среди Монголов и о нем всё знали. Не был ли Ярослав на этом курултае полноправным представителем сам по себе? Этим бы объяснялось и особое уважение Батыя к нему, и уклонение Ярослава от битвы при Сити.
Есть один вариант, который бы мог всё объяснить: когда-то и где-то Батый и Ярослав совершили древний (известный ещё скифам) обряд братания. Происходил он так: братающиеся надрезали ладони, сливали в чашу с вином кровь и затем оба пили. Факт этот мог быть утаён даже от современников, и даже логично предположить, что обоим в той обстановке его было выгодно именно утаить. Но подчёркнем — это только версия, не имеющая под собой никаких фактов и даже намёков. Просто она наиболее логична.
Ещё удивительнее были отношения Батыя с Александром Невским. Когда после Невской битвы Батый, по преданию, впервые пригласил его, то их встреча обошлась без. обязательных ритуалов: Александра не просили пройти мимо двух очищающих костров и приветствовать солнце в лице Батыя.
Князь Михаил Черниговский поплатился жизнью, когда отказался исполнить этот ритуал. Увидев Александра, Батый воскликнул: "Если бы моим сыном был ты, а не Сартак!".
Действительно, некоторые источники называют Александра "пасынком Батыя", что никак не вяжется ни с его титулом, ни уж тем более с прозвищем. Сам Батый прилюдно и настойчиво вряд ли стал бы так называть Александра, ведь для него слово "пасынок" имело личный болезненный смысл. Сын старшего сына Чингисхана Джучи (то есть наследник по прямой), он на собственной судьбе испытал всё, что связано с чистотой родословной. В трудную для Чингисхана (тогда его звали Тэмуджина) минуту его жену Борте-Кучин похитили. По возвращении из плена она родила мальчика, которого Тэмуджин признал своим. То, что ребенок не от него, мучило великого хана всю жизнь: он сам дал новорожденному имя Джучи, которое буквально означает "гость". Но в тот момент он не мог выгнать жену только за то, что сам её не уберег. В конце концов, Чингисхан обвинил Джучи в измене и приказал тайно убить на охоте. Вероятно, Батыю, старшему внуку Чингисхана, путь на великоханский трон был практически закрыт, да и сам бы он в любой фразе искал второй план, связанный с обстоятельствами рождения его отца. Поэтому есть все основания думать, что его обращение к Александру "пасынок" свидетельствует о каком-то особенном отношении Батыя к новгородскому князю, о каких-то фактах, возможно, сознательно утаенных летописцами-патриотами. Загадочная Феодосия, мать Александра, обитала вдали от мужа, обычно в Новгороде, где и была похоронена рядом с сыном Федором. Впрочем, Ярослав и Александр Невский всегда жили, душа в душу и действовали заодно. На таком материале можно написать с полсотни исторических романов, поэтому от дальнейших гипотез и предположений лучше воздержаться.
Впоследствии, после смерти Батыя, Александр Невский побратался с Сартаком, то есть они стали названными братьями.
Теперь немного о международных делах. Долгое время Новгород занимал такое же положение, как и Константинополь: он связывал Север Европы с Востоком, через него в Германию и Скандинавию поступали все восточные экзотические товары. Но после раз-грома  Волжской Булгарии в 1235 году положение изменилось:  путь по Волге был перекрыт .( По совершенно новым данным  и учитывая  результаты исследования ДНК, появилось предположение, что Волжские Булгары –это Берберы, оказавшиеся на территории северных земель, нынешней Руси)
Новгород же из экзотических товаров мог поставлять только меха и мёд.
Поэтому Новгородцы разделились: одни считали, что надо войти в союз с католическими рыцарями и очистить от степняков торговый путь по Волге, другие думали с точностью наоборот — договориться со степняками, после чего диктовать свои условия северным заморским купцам. Сами новгородцы ничего не решали (слишком незначительны были их силы), вопрос решался не ими, а Западом и Востоком: под чьим протекторатом окажется Северная Русь, которую позже можно было бы использовать как стартовую площадку для дальнейшей экспансии в ту или иную сторону — смотря кто победит. За новгородцев решил Александр, выбрав Степь. История показала, что он был совершенно прав, но значение этого решения не оценено ни историками, ни русским народом до сих пор.
Начало борьбе положил Запад.
9 декабря 1237 года папа Григорий IX отправил в Швецию буллу о крестовом походе на новгородцев как на союзников язычества (то есть окрестных прибалтийских племён и татар). Участникам заранее отпускались все грехи. " Со священными песнями и с крестом впереди двинулись они на Русь", — пишет западный хронист.
Первым столкновением оказалась Невская битва. Подробности её изобилуют разночтениями, на которые ортодоксальные русские историки обычно закрывают глаза, принимая в основу "канонический" вариант. Одни рассматривают Невскую битву как поход Тумдны объединённых сил шведов, немцев и датчан; другие — как высадку шведов на берегу реки Ижоры при впадении в Неву для строительства крепости-форпоста; третьи — как стычку малочисленного отряда шведов, собравшихся в набег на город Ладогу; четвертые — как заурядную битву разрозненных отрядов новгородцев и шведов. Подвергается сомнению и сама битва, так как в скандинавских и немецких хрониках она вообще не упомянута. Но какой же проигравший будет хвалиться поражением на каждом шагу!
Узнав о высадке шведов, Александр применил военную новинку, до него на Руси не ведомую. С малым конным войском он двинулся из Новгорода и за два дня одолел 150 километров. Здесь его войско пополнилось пешими   ладожанами  и     "добровольными полочанами" — жителями Полоцкого княжества. Распространенную версию, что пешее новгородское ополчение добиралось к месту сражения по рекам, следует оставить без внимания, так как этот путь занял бы не менее недели и составил 340 километров. К тому же шведы наверняка издали заметили бы приближающиеся ладьи, на что, видимо, и        надеялись при высадке.
В 11 утра 15 июля 1240 года битва началась с внезапной конной атаки.
Воины "наскакивали" на опешивших шведов и тут же отъезжали. Атака (даже прорыв к шатру предводителя) выглядела совершенно в духе степняков и не имела ничего общего с русским медлительным боем. Больше всего она походила на кавалерийский налёт казаков-кайсаков. Разгромленных шведов никто не преследовал (тоже военный закон Степи), им даже позволили похоронить убитых в братской могиле. Сам Александр, нарушая обычай русских князей, но действуя, как настоящий хан, по ряду версий, в битве не участвовал и уж тем более не наносил рану копьём шведскому предводителю Биргеру. Список из шести героев Невской битвы содержит имена, которые по большей части должны были бы принадлежать исконным новгородцам. Но ведь ясно, что новгородские летописцы и должны были взять из народной памяти именно эти имена. Что за дело новгородцам до дружинников Александра, у них — свои герои. Дружинники завтра навсегда уйдут из Новгорода, а свои — вот они, всегда перед глазами.
В том же году магистр Ливонии Вельвен вступил в переговоры с Александром. От имени папы римского он предложил новгородскому князю сообщать ему о передвижениях татар и совместно участвовать в крестовом походе на Батыя. Александр ответил отказом и в письме изложил основы православного учения, "а от вас учения не принимаем".
После этого Александр, "водворив порядок" в Новгороде, пошёл войной на немцев. Он разорил только что отстроенный немецкий город-форпост, часть немцев пленил, остальных отправил домой. Воевавших против него изменников из новгородцев, волжан и чуди князь повесил в Новгороде (опять-таки обычай более присущий татарам и монголам). Видимо, этот факт переполнил чашу терпения новгородцев (среди изменников наверняка присутствовала боярская знать), привыкших всё решать самим, и они выгнали своего защитника, позвав на его место брата Андрея, которому сказали: "А что, княже, брат твой Александр делал насилие в Новгороде, а от того ся, княже, отступи".
После этого Александр уехал к отцу в Переяславль или в Орду, о чём сообщает Новгородская летопись. Но не прошло и года, как немцы опять двинулись на Северную Русь и заняли Псков. Новгородцы опомнились и стали звать князя. Александр попросил дружину "у отца", после чего брат Андрей привёл в Новгород низовые полки. Войско освободило Псков и двинулось в Ливонию. Александр отправил вперед "в зажитье" часть конницы под командованием посадского сына Домаша и Кербета (очевидно Тарского происхождения). Немцы приняли этот отряд за главные силы, разбили его и по льду Чудского озера двинулись к Пскову. Сильно поредевший передовой отряд соединился с основными силами у скалы Вороний камень на Узмени.  Немцы подошли и построились "свиньёй". Александр, расставил пешую рать перед высоким обрывом, чтобы отступать было некуда и чтобы, если "свинья" прорвётся сквозь строй пеших (а там стояли самые неопытные и плохо вооружённые), она упёрлась бы в обрыв и неминуемо повернула бы назад. На флангах разместились конные низовые полки, свою дружину Александр увёл в лес, в засаду.
5 апреля 1242 года состоялась битва. Обратив Немцев в бегство, конница Александра гнала их по льду семь вёрст. 
Погибло 500 рыцарей, а 50 предводителей взяли в плен. Такого разгрома рыцарского войска до тех пор не бывало: в средневековых европейских битвах обычно гибло от 10 до 50 рыцарей. Известны битвы, в которых вообще не было убитых.
После Ледового побоища Батый прислал за Александром  Невским . Можно предполагать, что в Сарае он дал Александру несколько уроков, как должен вести себя настоящий хан, потому что по возвращении в Новгород Невский сильно возвысил княжескую власть. Роли поменялись: теперь он диктовал вече и посадникам "нормы поведения". Последующие походы Александра также носили не столько завоевательный характер, сколько стремление обезопасить и укрепить северную границу Золотой Орды. Это видно уже из того, что когда он задумал женить своего сына на дочери норвежского короля Хакона, то Сарай запретил ему этот брак: вероятно, татары уже тогда понимали, что ничего хорошего им этот брак не сулит.
Битва на Чудском озере надолго отбила у немцев охоту воевать с Русью. Когда в 1254 году,  папа Иннокентий IV призвал католические ордена собраться в ещё один крестовый поход против татар, его воззвание не подействовало на рыцарей (ведь за год до этого Александр с низовыми полками совершенно безнаказанно прогулялся по Ливонии в 1252 году Александр в правление сына Батыя Сартака вторично поехал в Каракорум. Пока его не было, великий князь Андрей и его дядя Святослав подняли бунт против татар. На Русь был выслан с войском ханский сын Неврюй. Андрей бежал в Германию, Святослав умер. Неврюй пожег окрестности Владимира и, решив, что достаточно покарал бунтовщиков, удалился. После этого Александр занял великокняжеский престол и стал наводить на Руси тишину и порядок.
В 1256 году он вместе с остальными русскими князьями отправился в Городец Волжский, чтобы решить важное дело: предстояла перепись населения и распределение между княжествами дани. Одновременно Александр послал хану Улагчею, сыну Сартака и своему названному племяннику, просьбу помиловать брата Андрея и отдать ему Суздаль. Из Городца , Невский выехал в Орду и вернулся на Русь с ханскими баскаками. Русские и советские историки писали, что Александр приехал из Орды укрощать русский народ. Однако он больше действовал горячим и убедительным словом, а к мечу прибегал в крайних случаях. Баскаки "изочли всю землю", поставили десятников, сотников и тысяцких. На следующий год Александр вместе с братом Андреем повезли в Орду дань. Но впереди ещё была перепись новгородцев, которой те совершенно не желали. Александр оказался в щекотливом положении: с одной стороны, новгородцы не раз его предавали; с другой, они всё же много способствовали его воинской славе; с третьей, татары для него тоже сделали немало. В 1259 году в Новгород от Невского приехал боярин Михаил Пинещинич и сказал: "Не хотите переписи, то вот идут полки с Низовой земли". Казацкое войско пришло в Новгород вместе с ханскими послами Берке и Касачи-ком. Народ восстал. Ханские послы стали просить Александра Невского защитить их. Зная, чем может обернуться для Новгорода смерть послов, князь поставил возле посольского отряда свою дружину. Но сбор дани прекратился. Тогда , Александр Невский с ханскими послами выехал из Новгорода. Новгородцы испугались и вернули послов.
Походы Александра Невского настолько напугали Европу, что папа римский приказал вычеркнуть само имя Русь и отныне называть русских татарами. Но в 1260 году он опять призвал ливонских рыцарей отнимать русские земли, "занятые татарами". Основание вспомнить о русских у него было очень серьёзное: разлад в самой Монгольской империи. В конце 50-ых — начале 60-ых годов Волжская Орда выделилась в самостоятельное государство со столицей в Сарае. Вероятно, одной из главных пружин этого шага стало принятие её новым ханом Берке мусульманства. Между Сараем и Каракорумом вспыхнула ничем не прикрытая вражда. Александр Невский принял сторону Сарая и стал "побивать татар" — уничтожать чиновников каракорумского   Мункэ-хана. Однако у него были задачи и поважней : подстрекаемые папой и собственной жадностью немецкие крестоносцы опять двинулись на Русь. Все низовые полки (на этот раз в союзе с литовским князем Миндовгом, которого со всем его народом крестоносцы рассчитывали обратить в католичество) под предводительством брата князя Ярослава Тверского и с дружиной сына князя Дмитрия Александровича двинулись на Дерпт. Город был взят "единым приступом", немцы срочно запросили мира.
Сам Невский в этом походе не участвовал, потому что должен был срочно выехать в Орду. Хан Берке начал войну с Персией и требовал от Александра сильное войско для похода на Дербент. Около года Александр провёл в Орде, богатыми дарами и разумны¬ми речами уговаривая не отбирать низовые полки и не оставлять беззащитными северо-западные рубежи. Хан Берке колебался, а потом умер, и война с Персией затухла сама собой. Но в это же время на Руси вновь начались бунты и антитатарские выступления. Александру и на этот раз удалось уговорить нового хана Менгу-Тимура наказать бунтовщиков не смертью, а деньгами. Деньги новому хану как раз были нужны.
С этим поручением Александр выехал из Орды, но в дороге заболел и остановился в Городце, где и умер в 1263 году. По иронии судьбы, Городец впоследствии был переименован и стал столицей Касимовского ханства. Великого князя похоронили во Владимире.
Неизвестно, как сложились бы судьбы мира, проживи дольше хан Батый и князь Александр. Вопреки распространённому мнению, что Батый разорил и опустошил Русь, сами русские того времени называли его "добрым ханом". Вероятно, и уважительное слово "батя" корнями своими уходит к Батыю. Если б не презрительное отношение к нему со стороны монголов как к "незаконнорожденному внуку" Чингисхана, если бы Батыю удалось стать великим ханом (а не ханом Орды, состоящей из завоёванных им же земель), то он перенёс бы столицу из Каракорума в Сарай. Тогда можно было бы говорить о новых походах на Запад. Но этого не случилось: у Истории оказались свои планы. Добрый же хан Батый, благодаря усилиям монастырских летописцев остался в памяти потомков неким кровожадным и бессердечным преступником. Но нам-то с вершины прошедших лет не худо было бы знать, что если бы , не хан Батый и князь Александр, то от Смоленска до Нижнего Новгорода сейчас стояли бы не церкви, а костёлы. А нас бы не было...

PS. По сути все - что описано выше, может быть квалифицировано,  как внутренняя гражданская война внутри «БОЛЬШОЙ ОРДЫ».
При этом на первое место выходят не политические, а экономические вопросы. Ибо экономика и политика это несовместимые  понятия. Но на том этапе -  была цель консолидировать граждан России, создать и укрепить Российское государство скрепами того времени.
Каждый вечер, телевидение, забавляет народ  «Политическими шоу». А я  бы дал им - этим шоу единое название «Разговор на кухне». Вместо этих передач, было бы лучше проводить экономические  и «развивающие шоу». Что бы двинуться вперед, нужны знания. Получив которые государство могло бы получать высокоэффективные технологии, строило бы высокотехнологическое производство и  развивало бы структуры  обеспечения ГОСУДАРСТВЕННОСТИ и его силы.