Голодное сердце 19

19.
Когда Ирлинг Хомфолк допил второй кувшин холодной воды, вытянулся на лавке и закрыл глаза со словами: «Что-то мне не по себе», - госпожа Ойгла поняла, что прежде чем начать серьёзный разговор, следует ещё немного подождать. Она подошла к окну, выглянула в стеклянное сердечко и постояла немного: нет, отряда стражников не было видно. Стало быть, у неё было время.
Когда она вернулась и снова заняла своё место на другой скамье, сотник сам завёл разговор:
- Ну, у вас и лекарство оказалось, госпожа Ойгла! Я чуть не отбросил все четыре копыта в темнице!
-А кто вас заставлял глотать целый пузырёк, господин Ирлинг Ирлингфорсон? – ответила дочь лекаря. – Я же вам говорила, как следует его принимать!
-Я вас вовсе не упрекаю, госпожа Ойгла, - пробормотал сотник, не открывая глаз. – Я был в таком отчаянии, что чуть руки на себя не наложил. В последний момент, можно сказать, выпил вашу склянку.
-Вы хоть помните, как я к вам приходила? – спросила госпожа Ойгла. –
-Приходили? – удивлённо приподнял голову сотник и тут же опустил её обратно. – Нет, не помню. А сколько я там просидел?
-Без малого две недели. Вы уж извините меня, господин Ирлинг Ирлингфорсон, за мои слова там, перед лицом принца и королевы, да только иначе никак было нельзя вас спасти.
- Это вы меня простите, госпожа Ойгла Магнеция фийя, вы ведь через меня жизнь свою погубили. Как же вас допустили в темницу?
- Королева очень переживала, что вы до судилища этого не доживёте.
- Может, так оно было бы и лучше, - сказал сотник. – а теперь даже не знаю, чем всё это кончится.
-Хотите, принесу вам поесть? – спросила госпожа Ойгла, чтобы увести беседу в другое русло.
-Нет, мне даже думать о еде тошно, - сказал сотник.
-Так я велю принести чёрного хлеба с солью. От него тошноту как рукой снимет.
Дочь лекаря вышла. После одиночества в подземелье сотнику сделалось тяжело от пустоты в комнате, захотелось, чтобы был рядом кто-то живой. Казалось, её не было целую вечность, а когда Ойгла вернулась, то была не одна, а с Хэривордом Шентоном. При виде товарища сотник хотел было встать, но тот замахал на него руками:
-Лежи, лежи, без церемоний!
-Только не читай мне нравоучений, - покорно попросил Ирлинг.
-Успокойся, не буду. Мы с госпожой Ойглой посчитали, так и сяк прикидывали, никак ты не можешь быть отцом младенцу Анны- Алессандры! –  успокоил его Хэриворд. – Ты жуй, жена твоя объяснила мне, что тебе сейчас чёрный хлеб с солью позарез нужен!
 - Объясните мне, откуда он взялся на мою голову, этот младенец? – вырвался крик души из груди Хомфолка. – За что я сидел в подземелье две недели? За что хоть всё это со мной?
-Младенец народился у Анны-Алессандры неделю назад. Помнишь, ты говорил, что она вроде как от тебя отстала? Так вот всё это время она старалась на людях не показываться.
- Разве она ждала младенца? – удивился Хомфолк, беря хлеб из рук госпожи Ойглы, откусывая и ощущая, как солёная горечь тает на языке.
-Да я и сам удивился, Ирлинг, но, оказывается, ждала. Впрочем, не мы одни такие наблюдательные оказались. Для многих это была неожиданность. Хотя, при нынешней моде можно кого угодно долго водить за нос.
-Но почему они прицепились ко мне?
-Дело тут, Ирлинг,   не в тебе, не в Анне-Алессандре и даже не в младенце. Дело в разбирательствах между нашим принцем и его матерью. Я так понимаю, что никак она не может простить ему, что это он вместо брата в живых остался. Кусает она его, словно змея свой хвост. И вот заметь, Ирлинг, бывает, что родители в своём ребёнке души не чают, для него дышат, для него всем живут, а дитя в ответ на родительскую любовь плюёт и ни капли родительских стараний не ценит. А бывает другой случай: отец там, или мать, ребёнка своего не любит, грубым словом привечает, палкой ласкает, а дитя всё равно к ним тянется, ищет любви, за всё прощает. Вот у нас с принцем второй случай. Чем больше она его изводит, тем сильнее ему хочется её благосклонность заслужить.
- А я - то здесь при чём?
- Да не при чем ты, повторяю, Ирлинг Ирлингфорсон. Просто настроение у неё такое, чтобы сына своего больнее уязвить. А через что уязвить можно сильнее, как не через близких людей? Вот она его через семью уязвляла, а тут нашла ещё одно слабое место – верных ему сотников. Начала она с Рихимера де Вера, да тут провалилось всё: он Божий суд выиграл. Хотела позорный суд устроить якобы за блуд с Марино Фальеро, а он умненько женился, да и ускользнул из её рук. Вот тогда твоя очередь настала. Ты от неё чуть через болезнь не ушёл, но выздоровел. Она уж торжествовала на суде, а ты у нас тоже парень не промах оказался: женился раньше, чем тебя с этой распутной выдрой окрутили! Три человека – и все три сорвались с крючка!
-Послушай, Хэриворд, не может королева не понимать, что всякое мгновение зависит сила её от войск принца! Зачем ей изводить его сотников? Это всё равно, что рубить сук. на котором сидишь!
-Видишь ли, Ирлинг, королева – женщина, а женщины думают не так, как мы с тобой. Часто они поступают под влиянием страстей, причём страсти в них, бывает, кипят так сильно, что в этот период им всё равно, что будет потом, лишь бы сейчас всё было по их желанию! Если бы ей удалось подвести под топор палача Рихимера, я думаю, она бы успокоилась. Но она предприняла три попытки, и все три окончились неудачей. Так что никому из нас не следует расслабляться. Я думаю, что это далеко не конец.
- А принц? Ты сказал ему, что я не виновен? – снова приподнялся на лавке сотник Хомфолк.
-Я только что от него.
-Что он тебе сказал?
- Ирлинг, не жди от него многого. Его мать – наша королева. Он не может поставить её слово ниже твоего. С обвинением тебе придётся смириться, так же как и с наказанием.
- Каково же наказание? – тихо спросил сотник.
-Ссылка в завоёванную этим летом крепость. Поедешь вместе с женой. И не только.
-А с кем же ещё?
-С Рихимером. Со мной и моей женой.
-А  ты-то за что?
-Да я , считай, сам нарвался, когда пошёл к принцу о тебе говорить.
-Эх, не надо было, Хэриворд…
- Не волнуйся, в ссылку я еду не из-за тебя, а потому что предложил принцу послать гонца к дяде с радостным известием, что он обезглавил свою армию. Там как узнают, так, наверно, неделю праздновать будут. А ещё с нами, знаешь, кто поедет?
-Кто?
-Йоринд. Не знаю пока, то ли он самому принцу стал противен после того, как выступил в деле с Рихимером, то ли королева опять руку приложила, чтобы мы в пути друг с другом перегрызлись.
-И всё же, не надо было тебе, Хэриворд, из-за меня ходить…
-Да я сам рад в эту ссылку, Ирлинг, поехать. Думаешь, королева успокоится? Нет. Мне предлагали жену здесь оставить, мол, жена принца окажет ей покровительство, да я отказался. Я уже сыт по горло тем покровительством, которое Шейкоб предоставил что Рихимеру, что Марино, что тебе. Нет, всем нам будет лучше подальше от неё, поверь мне.
-Когда нужно ехать?
-Я выговорил неделю на сборы. Поедем не как изгнанники, а будто бы мы посланы кое-какие грузы в крепость переправить. Конечно, всем всё и так понятно. И всё же…
С этими словами командир первой сотни встал и распрощался со своим другом и его женой. Госпожа Ойгла вышла его проводить до самого порога, а когда вернулась, Ирлинг уже сидел на лавке. От солёного хлеба ему и впрямь сделалось легче, хотя на лице его была по-прежнему глубокая задумчивость.
-Я хочу сказать вам, Ирлинг Ирлингфорсон, - сказала дочь лекаря, - по поводу нашего брака вот что: я никогда ничего от вас не потребую, будьте спокойны. Лишь ради вашей безопасности прошу вас оставаться в моем доме и перед людьми оказывать мне должное уважение. Видит Бог, по- другому спасти  вас мне никак бы не удалось.
Видя, что он ей не отвечает, женщина продолжила:
- Поверьте, есть в этом деле и для вас выгода. Я знаю вашу тайну, и я заинтересована не меньше вашего в том, чтобы не узнал о ней кто-то третий. Например, случись вам заболеть, пусть лучше вы попадёте в мои руки, чем другого врачевателя, который может погубить и вас, и меня. Со мной вам можно вести себя свободней, чем с другими людьми, не нужно быть настороже каждую минуту…
- Вы, наверно, правы, госпожа Ойгла, - ответил, наконец, сотник. -  Потом, когда голова моя прояснится, я, вероятно, даже смогу отблагодарить вас за всё, что вы для меня сделали. Но чсейчас у меня такое чувство, будто всё это происходит не со мной…