Реальность 3

      Едва ли я запомнил момент, когда провалился в сон. Зато  когда я проснулся, в номере было уже светло. Я лежал в кровати в одних трусах. Воспоминания произошедшего ночью теперь казались мне лишь кошмарным сном. Я посмотрел на часы, всего лишь начало десятого. Вчера девушка с ноутбуком сказала, что по утрам постояльцам можно спуститься в буфет на второй этаж, где им будет предложен лёгкий завтрак. Я поспешно привёл себя в порядок, оделся. Выйдя в коридор, я испытал лёгкий трепет. Особенно, проходя мимо двери номера 205. Но всё-таки при дневном свете все вещи выглядят менее угрожающе и вовсе не внушают такого страха, не обладая той силой, которую им дарит коварная ночь.
      Буфет представлял собой небольшое помещение, обклеенное обоями, изображавшими кирпичную кладку. Стояло несколько столов со стульями. Над входом к стене был прикреплен телевизор, по которому в данный момент показывали новости. Часть помещения занимала кухня, отделённая толстой перегородкой с проходом и огромным окном, которое использовалось в качестве стойки. На кухне звенела посудой молоденькая девушка.
      Когда я подошёл к стойке, девушка спросила, из какого я номера и что буду есть. Затем она попросила меня подождать, пока она приготовит мой заказ. Завтрак действительно оказался очень лёгким: Кукурузные хлопья в молоке, бутерброд с сыром и сосиской, и стакан апельсинового сока. Думаю, примерно через час мне придётся  завтрак повторить, и на этот раз меню будет более насыщенно калориями.
      В любом случае, эта маленькая  неприятность никак не могла испортить моёго настроения, которое было приподнятым с самого утра. Я радовался каждой увиденной мелочи, отчего меня преисполнял неимоверный восторг. Моё решение отправиться в путешествие было истинно верным. С каждой минутой мои страхи, когда я покидал Луговой, становились всё менее понятными.
      Покинув гостиницу, я почему-то выбрал юго-западное направление для сегодняшнего маршрута. Моя праздная прогулка приносила истинное удовольствие. Идя неспешным шагом, что было очень для меня нетипично, я наслаждался эстетикой окружавших меня зданий, памятников и мостов. Я достиг Московского проспекта, и шёл по набережной, окованной в каменный канал Фонтанки. Иногда я останавливался, и доставал из чехла фотоаппарат, чтобы запечатлеть очередной городской вид, наполненный красотой и гармонией линий. Действительно, чтобы пройти все улицы и проспекты Санкт-Петербурга, не хватит целой жизни.
      Я был настолько впечатлён окружавшими меня красотами, что начисто позабыл о чувстве голода. Блуждая по улицам, я ориентировался по карманной карте, купленной в первом увиденном мною в Петербурге киоске. Также нужный путь и моё местоположение мне подсказывали рекламные щиты, установленные прямо на улице. Видимо специально для незадачливых туристов, затерявшихся посреди множества улиц Петербурга. В итоге, я вышел к Исаакиевскому собору, и продолжил свой путь на север. Времени было около двух дня. Только сейчас я нашёл небольшое кафе. Сев за столик в углу, я заказал салат и порцию пюре с мясом.
      После обеда я решил посетить Военно-исторический музей артиллерии. В огромном помещении под потолком висели рядами флаги и знамёна;  стены скрывались под потемневшими от времени картами, портретами, схемами, фотографиями. В качестве экспонатов попадались как обычные модели кораблей или капитанские кортики, так и вполне незаурядные типа разрезанной торпеды или глубинной бомбы. Я читал табличку для каждого экспоната. Посетителей было не много, но я умудрился оказаться близко к одной группе из четырёх человек. Работница музея проводила для них экскурсию, поэтому мне представился шанс послушать. Я стоял в нескольких метрах от группы, делая вид, что рассматриваю экспонаты, и при этом  слушал речь экскурсовода.
      Впоследствии я не раз пользовался этим приёмом. Ведь не мог же я специально для одного себя заказывать экскурсию. А так, гуляя вместе с группами, я смог получать гораздо больше полезной информации, нежели просто читая таблички рядом с экспонатами, на которых иногда было  всего лишь по паре предложений. Главное – не  привлекать повышенного внимания к своей персоне, и слушая экскурсовода, делать это ненавязчиво и незаметно. Если я чувствовал, что начинаю вызывать подозрение, то тут же отходил в сторону. Так что за все дни, что я был в музеях, я бесплатно, если не считать платы за входные билеты, получил очень информативный курс лекций.
      Потратив на экскурсию чуть более часа, я продолжил свою вдохновляющую прогулку вдоль набережной Невы. К вечеру движение на дорогах значительно увеличилось, а людские потоки возросли. Навстречу мне попадалось множество разных людей. Некоторые выглядели вполне себе обычно, одетые в костюмы или пальто тёмных цветов. Помести их на улицы любого города, и они составят основную массу прохожих. У них даже мрачные и неприветливые лица были похожи друг на друга, как у однояйцовых близнецов. Однако попадались и такие, наряды которых были слишком броские и яркие, привлекая к себе чрезмерное внимание. Часто попадались иностранцы. Их можно было вычислить по внешнему виду и огромным зеркальным фотоаппаратам, болтающимся на груди. Иногда они громко разговаривали на английском. Я сразу вспоминал, что, будучи ребёнком, впервые увидел негров именно в Санкт-Петербурге. В этот раз представители африканского континента пока не стремились попадаться мне на глаза.
      С непривычки у меня гудели ноги. Обычно, я не проходил таких больших расстояний в Луговом, тем более пешком. Поэтому я, не отличавшийся никогда особой выносливостью, был очень измотан и держался лишь на одном вдохновении и жажде увидеть новое. Хорошо, что на главных улицах Петербурга было установлено множество скамеек для отдыха. Для меня и моих измученных ног это было необходимых спасением. Однако сидеть на шумной улице было не совсем приятно, поэтому я особо не задерживался на лавочках, и стремился найти место спокойнее, где шум улиц не будет настолько навязчивым.
      Удача улыбнулась мне, предоставив возможность покинуть шумные улицы. За высокой чёрной кованой оградой я увидел белеющие статуи посреди асфальтовых дорожек, окруженных множеством деревьев, только начинающих сбрасывать едва желтеющую листву. Это был Летний сад, если верить карте. Я увеличил скорость в надежде поскорее найти входные ворота.
      Едва я оказался на территории сада, как каким-то магическим способом городской шум ослабил своё давление. Казалось, окружавшая по периметру сад ограда была заколдована. От главных ворот в три стороны расходились асфальтовые дорожки. Вдоль них стояли статуи, изображавшие полуобнаженных женщин и мужчин. Между ними попадались лавочки с удобной спинкой, чтобы можно было посидеть, полностью расслабившись, и насладиться по-осеннему нежным запахом травы и деревьев. Гуляющих было не много. Попадались мамы с колясками. Некоторые люди сидели на лавочках. Я заметил даже небольшую группу девочек-подростков с мольбертами, аккуратно расположившихся с краю одной дорожки. Они сосредоточено смотрели на свои холсты, и изредка переговаривались между собой.
      Я выбрал дорожку посредине, чтобы углубиться в сад. Отсюда проглядывающие сквозь редкие стволы деревьев городские улицы, и спешащие по своим делам горожане казались частью из другого, вымышленного мира. Всё вокруг меня находилось на грани, после которой исчезнет любое движение и мир превратится в картину. Гуляющие в саду люди казались кораблями, неспешно плывущими по неизвестному маршруту. Я сделал несколько кадров на фотоаппарат, прежде чем добрался до противоположной части парка, где в небольшой впадине находился пруд. Заметив несколько плавающих в нём птиц, я не сразу распознал в них уток. А когда определил, то невольно улыбнулся. Настолько гармонична была картина, представшая передо мной.
      И поэтому я выбрал скамейку именно перед прудом, чтобы сесть и насладиться окружающей красотой. В зеркальной поверхности воды отражались верхушки зданий и питерское серое небо. Только серый цвет был каким-то необычным; он не казался тяжёлым, а вызывал скорее ощущение теплоты и заботы. Мой взгляд подолгу останавливался то на плавающих утках, то на ковре опавших листьев под ногами, и казалось, замерзал, проваливаясь в неизвестную даль. Я думал о многих вещах, происходивших со мной вчера, месяц назад, год назад. О разных людях, с которыми я имел шанс говорить за всё это время. Я пытался мысленно воспроизвести тембр и громкость их голосов. В определённый момент я начинал даже слышать их в своей голове, настолько голоса становились реальны. От этого в груди возникало тепло.
      Таким образом я медитировал наверное около часа.  Город после этого потерял любые устрашающие резонации в моем сознании. Я покидал Летний сад с сожалением, мечтая завтра вновь сюда по возможности вернуться. Покой и тишина бросили меня на съедение армады городских звуков, едва я сделал первый шаг на мостовую, оставив сад позади. Но это меня отнюдь не пугало теперь. Я слился с окружающей атмосферой огромного города, впустив её в своё сердце, и не испытывал больше дискомфорта по этому поводу.
      Толпа поглотила меня, делая своей частью. Люди, проходя мимо, иногда слегка задевали меня плечом. Для всех них это был обычный день, ничем не отличавшийся от вчерашнего, и который в свою очередь будет являться копией завтрашнего. Они не понимали простой истины, которая заключалась в магической красоте каждого момента. Всё вокруг было преисполнено чудом, которому я был рад, как ребёнок, и упивался им так, чтобы навсегда запомнить этот чарующий вкус.
      Ориентируясь с помощью карты, я проложил свой маршрут таким образом, чтобы не так быстро и сразу вернуться к гостинице. Скорость ходьбы я также старался поддерживать минимальной, чтобы удлинить свою вечернюю прогулку. Шагая по улице, я разглядывал разноцветные одеяния прохожих, красоту тянущихся к небу зданий из прошедших веков, и охраняющих их безмятежный покой статуй, которые своим величественным видом негласно заявляли о данном им праве смотреть на всех с высоты. Искрящиеся неоном вывески различных заведений и организаций бросались мне в глаза. Вкупе с ними установленные повсеместно огромные рекламные электрические щиты освещали улицы достаточно, что если бы даже все фонари разом потухли, Петербург всё равно бы светился магическим переливающимся светом.
      Вечер всё больше вступал в свои права, заменяя легкую дневную суету слегка  растрёпанной спешкой. Люди, держа в руках сумки, портфели мобильные телефоны или  букеты цветов, возвращались с работы, думая о своих близких и местах, которые еще можно посетить вечером. Kings of Convenience в моих наушниках нежно и мягко напевали мне, что жизнь прекрасна, несмотря на всю составляющую ее трагичность.
      Когда я увидел на одной из вывесок итальянский флаг, что сразу подумал, что было бы здорово прямо сейчас попробовать настоящую итальянскую пиццу. С этой мыслью я повернул к входу в маленький ресторанчик. Внутри оказалось несколько темновато – небольшие лампы на стенах не давали достаточно света, чтобы рассмотреть всё убранство, зато привносили некий шарм и романтический настрой для посетителей. Откуда-то играла медленная инструментальная музыка. За одним из столов сидела парочка. Девушка за барной стойкой бросила на меня взгляд, а затем вновь занялась своими делами. Едва я успел сесть, как к столику подлетел высокий парень в тёмном фартуке. Он улыбнулся и, поздоровавшись, протянул меню в кожаной папке. Я пропустил разделы в начале, и остановился на странице, где были изображены пиццы. Большой выбор несколько озадачил. Читая разные названия и ингредиенты, я всё больше сомневался, что заказать. Официант уже успел вернуться, чтобы принять заказ, но застал меня за процедурой выбора. Я поделился с ним своими сомнениями, на что он уверенно произнёс, что каким бы не оказался выбор, он будет самым правильным. В итоге я остановился на пицце с грибами, сыром, мясом курицы и томатами. В качестве напитка я заказал чёрный чай.
      Пока я дожидался своего заказа, колокольчик у входной двери тихонько зазвенел, и в ресторан зашла ещё одна посетительница. Девушка села через стол от меня и сразу достала из сумочки какой-то блокнот. Тот же парень в фартуке подошёл к ней. В отличие от меня девушка очень быстро определилась с выбором. Наверно была здесь уже не впервые. Её заказ – чашку кофе - парень принёс через пару минут, когда я всё еще скучал в ожидании пиццы. Я  развлекал себя тем, что рассматривал апартаменты ресторана, изредка бросая взгляд на девушку. Она неспешно пила кофе и что-то читала в блокноте. Наверно ждёт своего парня, думал я. Девушка была очень симпатичной, и я позавидовал тому счастливчику, который проводит с ней время.
      Наконец официант принёс мой заказ. Пицца выглядела очень аппетитно,  и действительно оказалась очень вкусной. Её размер поначалу испугал, но, заметив  с какой скоростью я поглощаю кусок за куском, стало ясно что я смогу в одиночку справиться с пиццей. Девушка с блокнотом всё еще сидела одна. Кажется, парень принёс ей уже вторую чашку. Допив чай, я подозвал официанта и попросил принести счёт. Он кивнул, и убежал за стойку. Я вложил деньги в папку, а официант протянул мне визитку ресторана, дающую скидку в 5% при следующем посещении. Я засунул её во внутренний карман куртки, зная, что уже никогда не вернусь сюда.
      Выйдя на улицу, я с некоторым удивлением обнаружил, что уже стало темно. Город лишённый солнца, и освещаемый искусственными огнями казался слегка угрюмым и устрашающим. С приходом тьмы все здания казались наполненными некой потусторонней силой, которая сочилась буквально из стен. Я  постарался представить, что нечего плохого со мной всё-таки не случится, и я смогу безопасно погулять ещё чуть-чуть. Людской поток на улицах значительно поредел. Если бы не характерные архитектурные постройки, я мог бы подумать, что уже вернулся домой, и гуляю сейчас вовсе не в Санкт-Петербурге.
      Я неспешно шёл по улице. Часто проезжающие рядом автомобили слепили мне глаза ярким светом фар. Каждый раз, когда я вновь погружался в темноту, часть меня исчезала, и  я ощущал всем своим существом некое раздвоение внутри себя. Мне казалось, что всё вокруг меня – всего лишь мираж, картина, нарисованная моим воображением.
      Наверное, на сегодня уже достаточно продолжительных пешеходных прогулок и нескончаемых впечатлений, обрушившихся на меня нескончаемым потоком. Поэтому я решил вернуться в гостиницу. По дороге я зашёл в магазин по соседству. Внутри никого не было, кроме продавщицы и охранника. Они оба посмотрели на меня, и сразу же продолжили свой прерванный разговор. Я в растерянности ходил мимо полок с продуктами и напитками. В итоге я взял две маленьких упаковки питьевого йогурта с фруктовым вкусом и  сдобные булочки.
      Гостиница встретила меня пустыми коридорами. Я, подымаясь на свой этаж, думал, что оказался в доме с приведениями. Почему-то хотелось, чтобы это оказалась действительно так, и чтобы я оказался единственным живым человеком в здании. Правда я слышал, как из-за некоторых дверей номеров доносится слабый шум, поэтому мне пришлось отбросить свои мистические фантазии прочь.
      Оказавшись в номере, я с облегчением вздохнул и закрыл за собой дверь на внутренний замок. Затем разделся и принял душ. Несмотря на усталость спать не хотелось. Скорее наоборот, переполненный эмоциями, я был готов ночь напролёт рассказывать об увиденных чудесах кому угодно. Я подумал, что стоит позвонить родителям домой, но вовремя отказался от этой идеи, вспомнив о двухчасовой разнице во времени. В Луговом уже за полночь, и если я позвоню сейчас, то могу разбудить их.
      Я решил перед сном немного посмотреть телевизор. Естественно здесь показывали то же самое, что и везде: разные реалити-шоу, сериалы, художественные фильмы и новости. Щёлкать каналами мне весьма быстро надоело, поэтому я выключил телевизор и положил пульт рядом. Темноту в номере разгонял слабый серебряный свет, просачивающийся сквозь большое окно, занавешенное тонкой полупрозрачной шёлковой шторой. Я попал в царство тишины после бесконечного дня городского шума. Откуда-то из–за стены доносился звук работающего телевизора, и кажется, голоса мужчины и женщины. Лёжа на кровати, я смотрел в потолок и думал, что как здорово – находиться в этот самый момент именно здесь: в этой гостинице, в этом номере и этой кровати. Меня радовало, что я остался один и смог оторваться от проблем, которые много лет душили меня.