Поцелуй Лилит. Глава XIII

        Тучи еще не успели отступить далеко на северо-запад, но после дождя осталась лишь приятная свежесть. Водитель автомобиля, чудом избежавший столкновения с автобусом, казалось, был неуверен в себе.
         - Знаешь, очень нравятся северные пригорода Бостона – эти места очень похожи на Норфолк, - произнес Лартер, обращаясь к своему спутнику.
         Сидевший на пассажирском сидении человек был связан, а с одетым на голову мешком он едва мог понять, что происходит. Он был все еще оглушен резким ударом по темени и едва мог перебороть в себе чувство тошноты.
         - Натан, ты помнишь, как когда-то я сказал Лукасу, что не люблю поездки на автомобилях? А знаешь, почему? – продолжил Джереми. – Стыдно признаться, но я так и не привык к правостороннему движению,- усмехнулся водитель.
        Теперь он выехал на пригородную улицу, свободную от машин и случайных прохожих. Объехав, по узкой дорожке, заброшенный дом с обратной стороны он, вытащив своего попутчика из автомобиля, потащил его в дом. Зайдя в комнату, бывшую некогда гостинной, Лартер снял со своего спутника мешок. Увидев холл с заколоченным окнами, Кравиц ужаснулся, хотя и старался не подавать виду.
          - Лезь на стол, - Джереми кивнул на стол, стоявший посередине комнаты.
          На крупном крючке, некогда поддерживавшем массивную люстру, теперь было закреплено хитросплетение узлов спускавшихся практически до стола. Затащив пленника на стол, Лартер закрепил его руки на спине узлом, поддерживаемом сверху. Натан догадывался, что это был лишь аналог дыбы. Пытаясь в последний раз доказать свою непокорность, он резко навалился на своего пленителя, попытавшись столкнуть его со стола, но был успокоен резким ударом по ребрам.
         Соскочив со стола и связав ноги пленника, Лартер резко ударил ногой по столу. То, что еще мгновение назад выдерживало вес двух мужчин, отъехав на несколько метров в сторону, развалилось на части.
        - Вот видишь – нельзя доверять старой мебели, - пожав плечами, бросил Джереми.
        От болив в суставах, у Натана брызнули  слезы и потемнело в глазах, но он пытался не выдавать свою слабость. Больше всего его пугало безумие в глазах пленителя. Совершенно спокойно поднявшись на первы пролет лестницы, расположенный практически на уровне глаз пленника, Джереми, усевшись на верхнюю ступеньку, закурил трубку.
        - Ты, наверно, не знаешь, но та девушка в машине была беременна – так сказал патологоанатом. Ведь об этом не знает даже её жених – иначе он сам захотел бы с тобой расправиться. Поэтому считай, что тебе повезло – я гораздо более гуманный по отношению к таким, как ты.   
        - Чего ты добиваешься? Ты убил Корнелио, убьешь меня, может быть, убьешь Лукаса и многих-многих других, но…зачем? – спросил Натан, сдерживая боль.
        - А зачем вы убили невесту Элвиса? – увидев молчание пленника, он продолжил. – Я мог бы взять чью-то иную жизнь, но ты – наилучший кандидат. Ты же сам говорил, что если Совет семьи не получит информацию от Лукаса, но никто не даст приказ, а если Лукас не получит приказ от Совета, то никто иной этотп приказ не выполнит…Видишь, как все просто, - Лартер внимательно рассматривал потолок, щедро заливаемый дождями, уже давно позеленевший от плесени. – Мне этот дом начал уже нравиться – я бы его выкупил, если бы знал, как связаться с владельцем земли, - Джереми продолжал непосредственно рассматривать потолок холла.
        - Ты не просто сумасшедший – ты маньяк. Тебя следует убить, как бешенную собаку.
        - Нет уж. Сравнивать меня с бешенными собаками - не совсем верно, - спокойно рассуждал пленитель. – Собаки, играющие по правилам своры и заставляющие других аграть по этим же правилам – это вы.
        - А ты, конечно же, «санитар леса»? – с презрительной улыбкой бросил Кравиц.
        - По крайней мере, я не играю по вашим правилам, которые вы сами себе навязали.
        - А по каким правилам играешь ты? Вот я, например, когда не играю по нашим правилам, соблюдаю законы…Помнишь, как ты впервые оказался в кабинете у Лукаса? – усмехнулся Натан. – Тогда твой партнер, в Британии, расплатился с тобой фальшивыми фунтами. Лишь приехав в Америку, ты узнал, в какую грязь влез. Тогда ты выбрал наши правила и обратился именно к Лукасу, а он тебе помог. Если бы ты не захотел играть и далее по нашим правилам, то мы тебя не держали бы, но ты ведь захотел изменить нас и наш образ жизни. Так кто ты?
        - По крайней мере…
        - Ты  и есть бешенный пес, - Кравиц перебил свего пленителя на полуслове. – Может ты и разбираешься в творчестве Гирландайо, но именно ты влез в этот бессмысленный спор с Лукасом лишь для того, чтобы доказать свою правоту. Из-за тебя убили Лоренцо. Ты убил Корнелио, а теперь убьешь и меня. Обернись – вокруг себя ты создаешь лишь хаос.
        - Почему же вы не убили меня, раз я – бешенный пес? Почему вы убили эту девушку – Кимберли? Если бы тогда, вместо Лоренцо, был убит я, то, посуди сам, не было бы всего этого хаоса. Так почему? – с любопытством произнес Лартер.
       Стряхнув пыль с ткани брюк, он спустился лестнице и подошел к Натану. Какое-то время пленник молча, не решась продолжать спор с пленителем.
        - Если ты меня отпустишь,  я отвечу на эти вопросы и…никто не узнает, что ты на меня напал, словно койот, - произнеся это, Кравиц внимательно наблюдал за реакцией Джереми.
        - Ответишь на эти вопросы – умрешь быстро, - ответил пленитель, веко которого заметно дергалось.
        - Уж лучше я умру в муках, пускай и на радость тебе. Но я умру с осознанием того, как ты будешь метаться среди стен, в поисках ответ на свой вопрос. Я представляю, как ты будешь скрипеть зубами, сомневаясь в собственной правоте, - Натан уже начал терять сознание от боли в суставах. – Но самое главное, что я умру с надеждой на то, что ты тоже когда-то умрешь в муках, прося о пощаде.
       Лартер кивнул головой. Поднявшись на лестницу, он начал, перетеягивая канаты в разные стороны, регулировать это подобие дыбы. Опустив пленника почти на полтора метра вниз, он сделал так, что между ногами Кравица и полом осталось не более десяти сантиметров. Вися на такой высоте, у него уже не оставалось возможности раскачать канат для того, чтобы свалиться вместе с ним.
        - Я оставлю тебя здесь. Приду через сорок часов.  У тебя есть достаточно времени для того, чтобы умереть от обезвоживания. Ближайший жилой дом находится в пятидесяти метрах отсюда, но здесь неплохая изоляция, поэтому крики вряд ли помогут. Хотя, лучше кричи – так у тебя будет больше шансов.
         Произнеся это, Джереми направился в сторону выхода из дома, но не успел он дойти до двери, как услышал голос пленника.
         - Будь ты проклят Лартер, и пускай будут прокляты такие же, как ты. Будь уверен, я с тобой еще расплачусь.
         - Где? В аду? – засмеялся Лартер. – У тебя есть сорок часов. Считай, что это – нечто вроде древнего «суда богов». Если выживешь и сможешь выбраться отсюда, то, значит, удача на твоей стороне, а меня ждет не самый лучший исход. Что ж время пошло – в воскресенье, в четыре часа ночи, я буду здесь.
         Покинув здание и сев в автомобиль, Джереми снова окунулся в океан сомнений. Теперь он потерял всякую уверенность в своей правоте, которой обладал еще несколько часов назад. Его голова снова разрывалась от неуверенности в самом себе. Оставив этого человека в доме, теперь, он, оставив за собой шлейф ошибок и неверных шагов,  мог пенять лишь на свою удачу.


***********************************

         Летний Париж казался раем для Мигеля, приехавшего из Алжира.
         - Я знаю одного человека, который хорошо знает котел, в котором варятся черноногие,- произнес Хорхе,  покидая здание аэропорта. 
         - Но я ищу именно бойцов Иностранного Легиона, - заметил Массиньи.
         - Поверь, все «легионеры» вступают в отношения с черноногими: кто-то обращается к парикмахерам, кто-то – завсегдатай кафе, кого-то иногда можно заметить в борделе, а иные просто любят потрепаться с первым встречным, - отвлекшись, он остановил такси и дал указание водителю двигаться в сторону вокзала Аустерлиц. – Этот человек держит ресторанчик на набережной.
          - А Фабьенн? – с недоумением спросил Массиньи, садясь в машину.
          - Я ей сообщил, что мы объявимся в городе лишь к вечеру. В шесть часов она будет ждать тебя в саду Тюильри.
          Дождавшись молчаливого согласия своего собеседника, Ортега дал еще несколько  указаний водителю. Мигель нервничал – у него оставалость чуть больше недели свободного времени, после чего его ожидало возвращение под жесткий контроль Дженовезе. Теперь он мог лишь догадываться о том, где находится О’Хара, но сейчас встреча с ним была бы наихудшим исходом для Мигеля.   
         - Я мог ошибаться, но правда ли, что за последние дни напряжение в Париже усилилось?
         - Мне тоже так кажется, - кивнул головой Хорхе. – Скоро должны официально объявить независимость Алжира. Даже многие парижане ожидают этого – они думают, что на этом закончатся все их неприятности, но…это лишь начало. За последние десять лет, мусульманская община увеличилась более, чем в сто раз и независимость, как таковая, уже ничего не решит.
         - Ну а что сейчас наиболее опасно для горожан?
         - Не исключено, что арабы захотят «отметить» независимость. Неизвестно, где это будет – в Оране или в Алжире. Но так просто они не успокоятся.
         - Почему ты так уверен? – переспросил Мигель, когда они проезжали уже возле вокзала Аустерлиц.
         - В октябре прошлого года тридцать тысяч арабов вышли на улицы Парижа. То, что начиналось как мирная демонстрация, затем переросло в систематические нападения на полицейских. Глава полицейского управления, Морис Папон, человек с довольно темным прошлым, принял решение пресечь беспорядки. Полицейским разрешили использовать дубинки по своему усмотрению, и, конечно же, они переборщили. Около полусотни арабов погибло – многие утонили в Сене, а некоторые умерли от полученных травм.
         - И они считают, что во всем виновата полиция?
         - У них даже есть основания так считать. Во-первых, потому как Папон окружен слухами – слишком многое говорит об его участии в преступлениях, во время Второй мировой, жертвами которых были евреи и противники режима в Виши. Ну а, во-вторых, сам Папон не рассчитывал, что кто-то погибнет в тот октябрьский день.
         - И они будут мстить?
         - Безусловно. Но кровь прольется уже после получения независимости – когда уже будет поздно говорить о нарушении условий перемирия. Единственное что, пока неизвестно, где произойдет то, что должно произойти.
         Ресторан, в который Хорхе привел своего спутника, в полдень, казался практически пустым, за исключением нескольких посетителей. В зале их встретил коренастый бородатый мужчина, среднего роста,  с каштаново-рыжими волосами.
         - Меня зовут Шарль,- произнес он с приветливой улыбкой. Достав из кармана листок бумаги, он протянул его Мигелю, - Хорхе говорил, что вы ищите двух сицилийцев, ушедших добровольцами в Легион. Ведь так?
         - Да, они должны были вступить в Легион примерно в ноябре или декабре прошлого года.
         - Последние десять лет я помогаю в поисках людей, пропавших без вести в Алжире, а также тех, кто попал там в неприятности. Это не просто работа – это мой долг. Но есть предел возможностей, который мне не преодолеть.
         - В таком, пожалуйста, не тяните…- разочарованно произнес Мигель.
         - Уже четыре года в Легион не вступали выходцы с Сицилии, а те, кто вступал до этого, служат в других частях Африки. Тем более, мало кто приходит в Легион с друзьями или товарищами – уже восемь не было такого, чтобы добровольцами, одновременно, приходило несколько земляков или друзей, - предложив гостям сесть за стол, владелец ресторана продолжил. – Но я не могу вас полностью разочаровать. Есть момент, который, безусловно, вас заинтересует…- увидев интерес в глазах гостя, он добавил. – В начале мая в Оране появились двое странных парней. Один, судя по фамилии, действительно был сицилийцем, а другой – неаполитанцем. Но, во-первых, они практически не знали итальянский, а во-вторых, вели себя несколько странно. Скорее всего, это были итало-американцы. 
         - А как я могу узнать о них несколько более подробную информацию?
         - На листе бумаги, который я вам дал, указаны координаты людей, с которыми они вступали в контакт. Да и, кстати, они многим успели растрепаться о каком-то парне, то ли солдате, то ли, как в случае с вами, легионере, которого они ищут. Покидая Алжир, они обмолвились о том, что нашли этого парня, и теперь их там уже ничего не держит.
         - Спасибо, отлично. Это, как раз, то, что меня интересует, - улыбнулся Массиньи.
         Покинув ресторан, Ортега предложил своему спутнику пройтись за ним в сторону Бастилии. По словам испанца, там, в нескольких кварталах от площади Бастилии, находился один из его проектов. Через двадцать минут Хорхе смог ознакомить собеседника с плодами последних нескольких месяцев своей работы.
         Это был трехэтажный дом, втиснутый между несколькими массивными зданиями. Он был построен на фундаменте строения, сгоревшего еще до Второй мировой войны. Начав строить на этом месте новый дом, Ортега, безусловно, было вдохновлен мастерами, творившими в русле классицизма. Здесь, в узком пространстве,  архитектору приходилось с наибольшей эффективностью использовать пространство: узкие потолки с высокими потолками, такие же узкие, но высокие окна. В хаотическом порыве Хорхе смешал, в облике этого здания, черты, с одной стороны, итальянских, а с другой – фламандских городов.
         - Много ли осталось сделать до завершения работы?
         - Осталось только отштукатурить, доделать вход, застеклить окна и, конечно же, элементы лепнины, а также – камин,- произнеся это, архитектор сразу же добавил. – Лепнину я не доверяю никому и делаю её,  как правило, сам. Ею-то я и хочу сейчас заняться.
        Открыв небольшой кожаный портфель, он достал из него альбом и несколько фотографий. Там были снимки того, что было на этом месте до начала работ. Там же было множество зарисовок: фасад, внутреннее убранство и, отдельно, элементы лепнины и зарисовки камина.
        - А с камином, - показывая зарисовки, произнес Хорхе. – Мне помогут Теодор и мой товарищ Эжен. Здесь его мастерство сольется с фантазией Теодора и моей изобретательностью.      
        - Кто же заказчик этого проекта? – с интересом спросил Мигель.
        - Заказчик…я сам, - рассмеялся Хорхе. – Это здание я строю для себя. Может быть, мы переедем сюда с Вероник, а может быть это будет еще один доходный дом. Впрочем, нет, - покачал головой Ортега. – Здесь с Вероник мы будем жить.


*****************************************

         Мигель вовремя появился в саду Тюильри. Дневные завсегдатаи уже успели покинуть парк, но он еще не успел наполниться вечерней публикой. Не прошло и мгновения, как Фабьенн, увидев Массиньи, оказалась прямо перед ним. Она была одета так же, как и тот день, когда они в первый раз, после Шаннона, встретились в Тюильри, а на её лице была все та же очаровательная улыбка.
         Несколько секунд она просто рассматривала Мигеля, пытаясь изучить произошедшие в нем за последнее время изменения: темно-рыжую бороду, коричневый загар и нечто, пока еще непонятное для нее, в его взгляде.
         - Мне и не верится, что мы так долго не виделись.
         После этих слов Фабьенн и её возлюбленный слились в поцелуе. До боли сжимая  талию, он проводил губами по её прекрасным рукам и шее, а Галан, до едва слышимого хруста сжимая его плечи, покрывала поцелуями его лицо.
         - Куда пойдем? Может, на Морматр? – спросил Массиньи, всматриваясь в, казавшиеся теперь ярко-голубыми, глаза своей собеседницы.
         - Нет, в тамошних кафе слишком много курящих посетителей – там повсюду стоит запах табака, - скривившись, ответила Фабьенн. – А может пойдем на площадь Бастилии ? – продолжила она, нежно теребя бороду Мигеля.
         - Нет, там слишком много анархистов и прочих бандитов, - отрезал её собеседник.
         - Значит, на Сите, - её глаза горели огнем какого-то неистового вдохновения.
         - А потом – на запад, в сторону Эйфелевой башни.
         - Да, ты не видел сумрачный Париж с колеса обозрения.
         - А потом – в Булонский лес.
         - И затем, снова, как в прошлый раз, две недели назад, через весь Париж, - рассмеявшись, Фабьенн нежно поцеловала своего возлюбленного.
         Они двигаясь по своему хаотичному маршруту, спонтанному, как и их эмоции и желания, но, в то же время, невероятно гармоничному. Возлюбленные останавливались лишь в кафе, встречающихся на их пути, для того, чтобы перекусить или выпить вино. Здесь, среди прекрасного убранства улиц, в лучах предзакатного солнца, Фабьенн, расгоряченная поцелуями и ласками, казалась еще более притягательным объектом для фотосъемок.
         Париж уже начал погружаться в сумерки, когда они сели в колесо обозрения. Здесь они могли насладиться городом в его столь быстро ускользающем образе. Обняв Фабьенн, Мигель нежно гладил и покрывал поцелуями её великолепно очерченные предплечья и шею.
          - У нас впереди еще целый вечер, а затем – и целое воскресенье,-  мечтательно произнесла Галан. – Как ты думаешь, что нас может разлучить?
          -  Лишь демоны, имя которым Искушение, Глупость и Сомнение, - произнес Мигель, проведя губами по её подбородку.

 
********************************

         Когда Массиньи проснулся, небо уже было красным. Фабьенн еще спала, уставшая после вчерашней долгой  прогулки и не менее долгой ночи, проведенной с Мигелем. Она была полностью обнажена, и Мигель мог разглядеть каждую линию её тела. Проведя пальцами по её соскам, он почувствовал дрожь, прошедшую по всему её телу, каждое прикосновение к которому сводило с ума Мигеля.
         Тихо встав с кровати, он вытащил из своей сумки карандаш и альбом, и вынес один из стульев на балкон. Здесь, выбрав удобное положение, но, в прохладе утренней улицы, начал рисовать свою возлюбленную. Делая множество набросков, он старался запечатлить каждое её движения во время сна. На какое-то мгновение ему показалось, что в нескольких метров от него лежит не Фабьенн, а Лилит, словно он вернулся в бредовый мир своих кошмаров, где царицей была демоническая сущность – искусительница, испепеляющая всё вокруг себя,             
          Он тихо продолжил рисовать, добавляя все новые и новые штрихи, вселяя в безжизненный рисунок красоту своей возлюбленной. Улицы все более и более заполнялись шумом машин и прохожих. Когда несколько зарисовок уже были готовы, Мигелю показалось, что в его рисунке черты Фабьенн слились с чертами Лилит, но, присмотревшись, он понял, что было лишь наваждение.
          Проснувшись, Галан какое-то время рассматривала своего возлюбленного, с увлечением начавшего новый рисунок. Обернувшись полотенцем, висевшим на стуле, она подскочила к Мигелю. Нежно обняв и поцеловав его в губы, она с интересом посмотрела на свои изображения, а затем бросила взгляд на вид бульвара, открывавшийся с балкона.
          - А в нашей парижской квартире у нас будет огромный балкон с видом на Сену, - произнесла она. – Как ты думаешь, на кого больше будут похожи наши дети? – продолжила она, теребя бороду своего собеседника.
          - Девочки должны быть похожи на тебя, а мальчики – на своего отца, - он нежно провел пальцами по её шее, рассматривая её очаровательную улыбку.
          - У нас впереди еще целый день? – спросила Галан.
          - Но я надеюсь, впереди у нас будет еще целая вечность.
          - А что необходимо для того, чтобы наши надежды оправдались? – с любопытством бросила она, проведя пальцами по губам Мигеля.
          - Для этого мне необходимо победить одного демона, строящего козни и заманивающего меня на неверный путь.
          Рассмеявшись, они снова слились в поцелую. Теперь Массиньи казалось, что демон снова отступил. Вне пространства и времени, вне реальности мира, демон снова отступил вглубь его сознания. Растворив свою призрачную сущность, этот демон снова превратился в поток бессвязных мыслей и сомнений.